Учительница

Михаль Бен-Нафтали

«Она знала: пора… Никто не услышал крика, прорезавшего воздух, никто не увидел черную фигуру женщины-птицы, мелькнувшую, как метеор, среди ночи». Школа потрясена самоубийством учительницы Эльзы Вайс, о которой никому почти ничего не известно. Тайна ее жизни и смерти многие годы не дает покоя бывшей ученице. И 30 лет спустя она начинает собственное расследование. Итогом становится глубокий роман, на страницах которого в переплетении вымысла и реальности возникает мрачный портрет загадочной героини. «Учительница» (Приз «Сапир» 2016) – необычный роман о Холокосте. Персонажи Бен-Нафтали – не герои и не мученики, а те, кто, избежав концлагерей, стал жертвой собственного конформизма. Это размышление о трагической судьбе женщины, для которой спасение от нацистов обернулось проклятием вечной вины.

9

Неумолимая решимость Эльзы Вайс просыпалась в ней не с самого утра. Она овладевала ею по дороге в школу, превращая в свое послушное орудие. Эльза Вайс рвала и метала, ей как будто нравилось сеять вокруг себя благоговейный ужас; вероятно, она просто не представляла, насколько ранимы могут быть те, кому в жизни не пришлось испить до краев чашу горя. Полюбить ее — нет-нет, она бы никому не доставила такой радости, наша любовь была ей ни к чему. Наоборот, она предпочитала быть нелюбимой, невыносимой, доводить нас до белого каления, раздирать наши барабанные перепонки и изводить так, чтобы мы лезли на стену.

Все, что мы от нее узнавали, было плодом страха, а не любви; мы скорее сдавались, чем добровольно за ней следовали; а может, просто не хотели признать, что наша готовность учиться была подношением, которое мы возлагали на ее алтарь. В школьном дворе ее обсуждали горячо и гневно, но даже за спиной уважали. Мы не награждали ее обидными прозвищами. Были среди нас и те, кто участвовал в этих спорах с неохотой или вовсе отмалчивался, потому что Вайс каким-то странным образом стала для них слишком личной темой. Они не могли объяснить это даже себе. Возможно, так они отстаивали свое настоящее, вернее, будущее. Учительница, как ни странно, олицетворяла собой это будущее, у нее в руках был ключ к будущему; благодаря ей необычное, из ряда вон выходящее стало частью нашего настоящего; оказывается, это не какое-то несбыточное чудо, недостижимая мечта, а вполне осязаемая возможность. Необыкновенное было осуществимо. В назидание потомкам она в каком-то смысле оставила лишь то, чем была, — свой образ, постепенно блекнущее воспоминание о себе. Она была полюсом на карте мира — попеременно то Северным, то Южным, то ледяным, то раскаленным. Этот полюс ожидал нас в конце экспедиции, которая запросто могла оказаться роковой — или бессмысленной. На этом полюсе не было слез. Там веяло сухостью пустыни. Мы ничего о нем не знали. Она, в свою очередь, не могла ни рассказать о нем, ни показать его и, возможно, не хотела, чтобы мы когда-нибудь подобрались к нему даже близко. Он был ее собственностью, ее уделом в жизни. Она не хотела, чтобы то, что скрывалось от нас на этом полюсе, стало частью ее профессии. Но иначе она бы не была учительницей.