Красный волк. Проклятый остров

Мира Армант, 2023

«Красный волк» – дебютный роман Миры Армант. Молодой король объединённого королевства на острове Пэй оказывается вовлечен в странные и ужасающиеся события, переворачивающие всю его жизнь. Кто тому виной: огромный волк со шкурой красного цвета, являющийся ему во снах с самого детства, или загадочный молодой путник, который оказался могущественным колдуном? Захватывающий мир «Красного волка» увлечёт вас и не оставит лицом к лицу с устрашающей бездной иллюзий, одиночества, надежд и мифов, которых в реальной жизни развелось куда больше, чем в литературе – даже фантастической. Книга вырывает читателя из-под власти этих монстров, предлагая момент мыслительной остановки и преодоления темноты потока окружающей жизни.

Глава VII

По утрам ощущалась прохлада надвигающейся осени, но к полудню возвращалось лето, прощаясь зыбким теплом. По традиции, устоявшейся веками, в сентябре устраивалась королевская охота. Загодя псари и конюшие начинали готовить животных. Собакам уменьшали пай, псари устраивали травли. Чесали и стригли лошадям гривы, заплетая локоны в причудливые косички. Чинили и меняли упряжь. Егеря примечали тропы и выпасы. Весь двор жил в предвкушении предстоящей не то забавы, не то церемонии. Всё должно было быть безупречно. Каждый из придворных, обязанных явиться на охоту, по мере своих возможностей или обновлял костюм, или чинил старый. И если рутинная охота была мероприятием исключительно мужским, то на королевской можно было встретить женщин и девушек в пышных праздничных нарядах, грациозно расположившихся в специально изготовленных дамских сёдлах. Жёны и дочери наравне с заядлыми охотниками — мужьями и отцами — принимали участие в этой церемонии. Девиц забавляло и веселило такое приключение. Азарт гнал по жилам молодую кровь, адреналин будоражил сознание при виде оружия, дикой природы и в целом всего антуража происходящего. А вот степенным матронам охота доставляла массу неудобств. Но виду подавать нельзя, и они мужественно переносили все тяготы этого дня, успокаивая себя мыслями, что в следующий раз они сядут в седло лишь через год.

Молодой король Льенар не сразу встал с постели. Он долго валялся в кровати и думал о предстоящей сегодня охоте. Она и радовала его, и тяготила.

«Вот бы оторваться ото всех и затеряться в чаще. Да разве скроешься? — рассуждал он, — и кто придумал таскать весь двор по лесу… Неужели им не хватает пирушек в замке?! Ну, хоть не в четырёх стенах, и то хорошо…»

Ему крайне надоели бесконечные приёмы, надоели напудренные девушки, увивающиеся вокруг него, их родители, мечтавшие, чтобы он обратил внимание на одну из дочерей. Размышления молодого короля прервал еле слышный стук. Дверь в спальню бесшумно открылась, и в комнату вошли слуги с кувшином воды, тазом и свежим платьем. Льенар нехотя поднялся и начался утренний туалет.

— Пошлите за Морисом, — приказал король, вытирая лицо белоснежной салфеткой с королевском монограммой, вышитой золотом.

Через несколько минут появился молодой Хранитель Большого Ключа. Он тихо вошёл и встал в углу, приглаживая растрёпанные волосы. Морис ждал, когда король заметит его.

Слуги, покончив с туалетом, наконец удалились, и молодые люди остались одни.

— Морис, друг мой! Ты забыл, как на прошлом совете Генерал назвал тебя выскочкой?

— Ваше Величество! Этот старый пень вечно меня третирует, он явно…

— Морис, как думаешь, дело в возрасте? — перебил Хранителя король.

— Да знаю я, почему он окрысился. Когда мой отец преставился, он спал и видел, как бы протащить своего братца на его место.

— Одна сорока принесла мне на хвосте, что позавчера ты вернулся из города на рассвете.

— Но…

— Не перебивай, Морис! — тоном наставника прервал его король. — Вернулся перед рассветом, навеселе и не один. С девицей. Говорят, дочка портного…

— Сапожника, — вздохнул Морис, опустив голову и приняв смиренный вид.

— Э-э-э… Сапожника, — передразнил его Льенар. — Не мог что-нибудь получше найти? Мало при дворе девиц?

— Ваше Величество, она просто красавица! Божество! Со мной происходит что-то невообразимое, когда она рядом! А какая она кудесница в любовных утехах…

— Всё, хватит, Морис! Я не в настроении выслушивать подробности твоих любовных похождений!

— Она прелестница, Ваше Величество! Лесная голубка… Стройна и скромна. Очаровала, что же сделать! Устоять перед ней было невозможно…

— Как, впрочем, и перед каждой предыдущей!

— Я могу объяснить…

— Довольно! — отрезал Льенар.

— К тому же она полезная девушка, — не унимался оправдываться Морис, однако уже не так эмоционально, — У неё в знакомых парочка эсборских купцов.

— И что же с этого?

— Она рассказывает мне про них весьма занятные вещи…

Тут отворилась дверь, и слуги внесли завтрак. Поверхность просторного круглого стола очень быстро была заставлена блюдами. Суп из голубей, жареный каплун, бараньи котлеты размером с ладонь, нашпигованные чесноком и травами, овощное пюре с пшеничными гренками, оленья ветчина и варёные яйца с грибным соусом. Довершала этот кулинарный ансамбль королевского завтрака бутыль прохладного вина. Комната наполнилась ароматами, и, поторопив слуг удалиться, Льенар и Морис расположились за столом друг напротив друга. Принявшись трапезничать, они продолжили прерванный разговор.

— Так что там с этими эсборскими купцами? — напомнил Льенар.

— Да, да! — радостно отреагировал Морис, стараясь не отрываться от еды, — Так вот… Когда эти двое, изрядно набравшись пивом, начинают спорить, у них проскакивают такие словечки, что даже дочка сапожника поняла, что они вовсе не купцы.

— Шпионы? — король сделал наигранно серьёзное лицо.

— Льен… — Морис осёкся, учтиво покашляв, — Ваше Величество! А ведь возможно, что и шпионы. Или и того хуже…

— Морис, — Льенар серьёзно посмотрел на друга, — У тебя огромная сеть лазутчиков, шпионов, осведомителей. Твой отец достиг в этом деле таких высот!.. И тебе всё передал. Но ты смог расширить эту сеть всего за пару лет. Не пристало Хранителю с девками по городу гулять, да ещё в нетрезвом виде.

Морис хотел было что-то сказать в своё оправдание, но Льенар не дал ему открыть рта.

— Нет, ты послушай! Я серьёзно! Не знаю, каких ты там шпионов ловишь, но знаю точно, что лицо ты теряешь. И, между прочим, при этом моё лицо тоже страдает!

— Ваше Высочество, есть вопросы, которые я не могу доверить…

— Морис! — Льенар стукнул пальцами по столу. — Не искушай меня! Завязывай с этой публичностью. Делай, что считаешь нужным, но чтоб ни одна подзаборная собака не видела тебя в неподобающем виде! Ты, чёрт подери, Хранитель Большого Ключа! Второе лицо в королевстве!

— Пока ты не женился! — хохоча, перебил Морис. — Тогда у королевства появится более симпатичное второе лицо!

Льенар схватил со стола кусок пшеничной лепёшки и бросил через стол в Мориса. Тот хотел увернуться, но лепёшка угодила ему прямо в лоб. Насмеявшись от души и как следует позавтракав, молодые люди встали из-за стола.

— Ну, что? — Льенар приобнял Мориса за плечи, — Готов?

— Если, Ваше Величество, Вы про охоту, то я, конечно, предпочёл бы остаться и приглядеть за кухарками да служанками. Чтобы к вашему возвращению всё было как надо.

— Я тебе пригляжу! Поскачешь со мной рядом. Как в тот ледовый рейд! Помнишь?

— Такое не забывается. Ну а моя Джоанна с папашей будут?

— Девиц будет полным-полно. Что тебе Джоанна? Разве тебе уже не всё равно?

* * *

В тронном зале появления короля ожидал весь высший свет двух объединённых королевств: Фортресса и Эсбора. Фортресские бородачи с вьющимися чёрными волосами ниже плеч в сопровождении своих красавиц-жён и дочерей в модных для Фортресса чёрных бархатных охотничьих костюмах, расшитых жемчугом и серебром. И, словно в противовес им, светловолосые гладковыбритые эсборские вельможи с семьями, сплошь облачённые в красное с безумными перьями в головных уборах. Фортрессцы ощущали себя хозяевами, и надо отдать им должное, вели они себя гостеприимно. Ни в чём нельзя было заподозрить неприязнь к гостям или, не дай Говер, нелюбовь. Эсборцы же изо всех сил старались делать вид, будто не было три года назад той ужасной резни в Рейме, в которой почти у каждого погиб кто-то из родных. Не было будто поражения в лесу Грегора, наложившего тень позора на эсборское воинство. И не было никогда короля Виктора, таинственно исчезнувшего во время всех этих событий. И те, и эти понимали, что как никогда обоим королевствам нужен мир.

— Его Величество король Фортресса и Эсбора — Льенар Вильгемонт! — громогласно провозгласил церемониймейстер, отстучав положенные три раза жезлом по полу.

Чёрно-красный зал склонился в приветственном поклоне. Не склонив голов, остались лишь несколько человек, стоявших у стен. Крупные, с суровым взглядом мужчины внимательно следили за гостями. С момента смерти короля Эдмунда братство взяло на себя тайную охрану короля.

И вот появился молодой король. Он вошёл в зал, олицетворяя собой надежду на мирное сосуществование двух народов под одной короной. Черноволосый, гладко выбритый Вильгемонт был облачён в чёрный охотничий костюм с красной оторочкой и подпоясан красным же кушаком. Льенар коснулся двумя пальцами правой руки левого запястья, приветствуя тайным знаком членов братства.

Церемониймейстер двинулся в сторону выхода из зала, постукивая жезлом, при этом склонившиеся в поклоне придворные расступались, не разгибая спин и образуя проход для короля. За правым плечом Льенара шествовал, высоко задрав нос, Морис. Он, широко улыбаясь, неприкрыто наслаждался своим положением. Пусть в нём не было той утончённой красоты Льенара и таких же длинных густых волос, но он компенсировал это безумным обаянием, острым умом и чувством юмора. Морис носил короткую бороду, а его тёмно-русые волосы были прямы и доходили почти до плеч. Высмотрев двух молодых эсборских красавиц, Хранитель открыто им подмигнул, чем вызвал у них улыбки и удивлённый взгляд их отца, стоящего рядом.

— Морис, — прошипел Льенар, — Я всё вижу!

— Но, Ваше Высочество! Их папаша явно не сапожник, — прошептал в ответ Морис.

— Их папаша… — возмутился король, — Их папаша — Великий Князь Корнфилский, племянник Виктора.

— Да знаю я. На последнем совете ты сам говорил об объединении знатных родов Фортресса и Эсбора. Чего ж мелочиться…

— Убью! — пригрозил король, спускаясь по лестнице во двор. Он еле сдерживал смех.

Кавалькада охотников под звуки рожков высыпала из ворот города. За подъёмным мостом их ожидали королевские псари, едва сдерживая рвущихся собак. Слившись в единый поток, охота направилась в лесные угодья Вильгемонтов.

У края леса их поджидал обер-егермейстер. Дюжина егерей за его спиной стояли с подносами наготове. Поприветствовав короля и его гостей, обер-егермейстер отдал приказ:

— Разноси!

И егеря принялись обносить охотников имбирным элем.

— Строго по одной чаше, не больше! — периодически выкрикивал обер-егермейстер. — Замеченные в употреблении большего количества к охоте не допускаются! — И он щёлкал в воздухе бичом.

— Отказываться возбраняется! — покрикивал он на чопорных дам, воротящих нос от чаш.

Дамы кривили лица, затыкали носы, но через силу тянули из чаши ядрёный напиток. Что касается мужчин, то те пили по-разному: одни махом выпивали эль и громко вдыхали носом, а уже на выдохе довольно мычали и утирали перчатками рты, другие неспешно, с довольной блаженной улыбкой на устах, небольшими глотками смаковали эль и при этом облизывали губы и причмокивали. Гости распивали свой эль, не спускаясь с коней, перекидываясь шуточками и глазея друг на друга.

— Смотри, Морис! — наклонившись к Хранителю, шептал король. — Это же просто смешно — они разглядывают друг друга… Кто как одет, у кого какой конь… Они красуются!

— Ваше Величество, не будьте ханжой. Для них это праздник. Забава. Они ещё целый год будут обсуждать наряд графини Буль-Буль, коня герцога Ква-Ква и как барон Бульон свалился на задницу прямо в болото, — Морис приветственно поднял свою уже опустевшую чашу в сторону очередной блондинки, — Нравятся мне эсборки! Они такие румяные… Какие-то они… Сочные! Не то что наши поганки. Хотя всё-таки и среди поганочек находятся вполне съедобные варианты. Вон та, например, на мой взгляд и вкус, как раз их таких.

— Доклад пикера! — прокричал обер-егермейстер.

Гости, зная порядок, дружно побросали чаши в траву. Раздалась короткая трель рожка, и все приготовились слушать. Пикер — управляющий всей охотой егерь — выехал в середину всей компании и привстал в стременах. Все вокруг затихли, и только собак невозможно было успокоить. Пикер уверенно начал свою речь:

— Господа! Травля лисицы! — голос его был хриплым, он старался перекричать собачий лай. — Борзые встают здесь вдоль кромки. На триста ярдов, не ближе. Не толпитесь! Гончие зайдут через запад и погонят зверя. Напомню: со своры спускать только ближних! Или две, если между пойдёт. Остальные могут только принимать зверя! Больше свор не спускать! — Он сделал паузу, откашлявшись в кулак, и в конце добавил:

— Разъезжайтесь! Доезжачие вперёд!

Псари с гончими на длинных поводках устремились в лес, забирая вправо. Конные охотники, шутя и бахвалясь, неспешно начали распределяться вдоль кромки леса. Борзятники семенили рядом, прислушиваясь к лаю, доносящемуся из леса.

— Далековато уходят, — генерал Грегор нагнал Льенара с Морисом, — Так они вглубь загонят.

— Уверен, что господин обер-егермейстер позаботился о подсадке, — ответил Морис, оглядевшись, не услышит ли кто. — Где-нибудь в подлеске сидят пара егерей с мешками. А в мешках у них две-три лисицы, пойманных ещё неделю назад. И сидят бедолаги в кустах с самого раннего утра. И точно у одного из них есть фляга. И во фляге точно не имбирный эль. И если они там не перепились, будет нам лиса.

Льенар поморщился своим мыслям, но ничего не сказал. Грегор же, неодобрительно помотав головой, пришпорил коня.

Заняв позиции, охотники застыли в ожидании, вглядываясь в лес и внимательно слушая лай гончих.

— Слышишь Верзилу? — Льенар приложил руку к уху, — Вот, вот!

— Может, и Верзила. А может, Звонарь… Но точно гонит. — Морис свистул борзятнику, указывая рукой в сторону лая, — Верзила?

Борзятник кивнул:

— Гонит. На нас идёт.

Шутки и смех утихли. Охотники, насторожившись, подобрали поводья. Из леса нёсся лай погони. Наполненный азартом, он приближался всё ближе и ближе. Пикер на гнедом мерине встал напротив места, где, судя по лаю, должна была появиться добыча, и поднял красный вымпел. Борзые перестали огрызаться и виться на поводках. Они напрягли слух, тихо поскуливая. Всё замерло, обратившись к лесу, в дрожащем ожидании добычи.

— Вот-вот-вот!!! — закричал вдруг пикер, резко опустив вымпел.

По знаку два ближних к пикеру борзятника спустили со своры собак. Длинноногие, узкомордые псы приготовились бежать, но добычи видно ещё не было. Внезапно из куста можжевельника вырвалась рыжая тень. Пробежав несколько десятков ярдов, лиса заскользила по траве, круто меняя направление бега. Борзые, разглядев добычу, рванули с места, начиная погоню. И вся охота устремилась вслед за ними.

— Хоп-хоп-хоп! — покрикивали псари, увлекаемые на поводках сворами.

— Ату-у-у! — горланили всадники, поспешая за погоней.

Собачий лай разрывал воздух резкими звуками, топот копыт сотрясал землю — безумная скачка во весь опор началась. Перепрыгивая через канавы, прорываясь через кустарники, всадники старались подобраться как можно ближе к собакам, преследующим лису. Одному из них это удавалось заметно лучше других. Охотник в красном камзоле, держа наотмашь скрученный в руке арапник, вырвался вперёд погони. Его рыжий конь летел над лугом, словно ястреб, казалось, он не касался земли.

Переглянувшись, Льенар с Морисом пришпорили коней, в них тоже взыграл азарт. Уверенно опережая одного преследователя за другим, постепенно они поравнялись с красно-камзольным охотником. Тот оглянулся на них, и порыв ветра сорвал с него шапку, обнажая белокурую голову, на лице его сверкнула злая улыбка. Внезапно лиса, проскальзывая по сырой траве, свернула в лес, увлекая за собой собак и охотников. Ворвавшись на полном скаку в подлесок, всадники пригнулись к холкам лошадей, чтобы уберечься от веток, хлещущих по лицу. Собаки ушли вперёд, лошадям пришлось сбавить скорость. Рыжий конь эсборца стал отставать. Летящий по открытому полю, как птица, конь оказался слаб для преследования по лесу. Милю-другую Льенар и Морис продвигались по густым зарослям, ориентируясь на звуки погони. Выскочив на лесную опушку, они увидели, как псы кружат вокруг добычи, стараясь схватить загнанного зверя.

Льенар влетел в самую гущу, на ходу спрыгивая с коня. Одна из борзых ухватила лису за заднюю лапу, и та крутилась, пытаясь освободиться. Улучив момент, король схватил рыжую за загривок, она рванулась, но получив сокрушающий удар кнутовищем по переносице, обмякла. Подняв тушку над головой, король вырвал её из пасти борзой.

— Ай да Льенар! — прокричал Морис, подбегая к другу. — Ай да Льенар! Кто скажет, что он не самый достойный король?! Это триумф!

Отгоняя псов пинками, они в четыре руки принялись вторачивать лису в седло. Внезапно псы умолкли, как по чьей-то команде, и, зарычав, уставились на заросли орешника. Конь, взбрыкнув, дёрнулся, и Морис едва успел ухватить его под уздцы. Псы начали пятиться и жалобно поскуливать.

— Не понял… — тихо сказал Хранитель. — Что это с ними?

Морис снял с седла арбалет и принялся его заряжать. Он крутил ручки и насторожённо поглядывал на орешник. Льенар достал оклс и, повернув лезвием внутрь, спрятал его в рукаве. Ветви орешника вздрогнули, раздвинулись, и на поляну вышел человек в сером плаще с капюшоном на голове. Увидев охотников, он застыл.

— Стой, где стоишь! — Морис поднял арбалет и встал между ним и Льенаром.

— Погоди, — Льенар положил руку на плечо друга.

Неподалёку слышался приближающийся шум охоты.

— Подойди, — приказал ему Льенар. — Кто ты такой и что тут делаешь?

Но незнакомец молчал. Он лишь медленно крутил головой под капюшоном.

— Я повторяю свой вопрос: куда держишь путь? — снова спросил король. — Ты знаешь, что это королевские угодья?

Тот продолжал молчать. Морис обвёл странную фигуру взглядом, и ему показалось, что серый плащ незнакомца напомнил старые фрески из монастыря, в котором он побывал около года назад, но что было за изображение, не мог вспомнить. «Монах из древнего ордена? Или колдун, сожжённый на костре? Что за чушь! Нет, видимо показалось». Морис бросил через плечо:

— Глухой что ли.

— Я так не думаю, — ответил Льенар — Давай, проверь его!

Морис передал арбалет королю и подошёл к страннику.

— Снимай, — командовал Хранитель и указал рукой на пыльный холщовый мешок на плече незнакомца.

Человек высыпал на траву содержимое: пару старинных книг в потёртом переплёте, несколько горшочков, закупоренных шишками, пучки засохших трав и цветов.

— Ну-ка! — Морис жестом показал, чтобы тот поднял руки.

Охлопав незнакомца и ничего не найдя, он отошёл от него.

— Велите прогнать его, Ваше Величество? — спросил Морис.

Шум охоты прошёл мимо, видимо, потеряв след.

— Погоди, — сказал Льенар. — Если бы его спросили, он не смог бы сказать, что подтолкнуло его, но он подошёл к страннику, всё так же стоявшему неподвижно, и резким движением сдёрнул капюшон с его головы.

Льенар ожидал увидеть что угодно: обезображенное гниющими язвами лицо или, может быть, прекрасную женщину, скрывающуюся от злых людей, но перед ним стоял молодой мужчина лет тридцати. Он был сгорблен, стоял, немного опустив голову и потупив взгляд. Светлые волосы до плеч, давно немытые и нечёсаные, закрывали глаза и обрамляли на удивление приятное, гладко выбритое лицо. Губы его слегка подрагивали, будто он говорил что-то про себя, веки же были плотно сомкнуты.

— Посмотри на меня! — приказал король.

Незнакомец открыл глаза и посмотрел на него исподлобья. Пристальный и пронзительный взгляд серых глаз, в которых не было ни капли испуга, как будто обжёг короля. Сердце пропустило два удара, а потом забилось тяжело и часто.

— Ах, так ты зрячий! Может, ты и говорить можешь? Ау?! — спросил Морис.

Звуки охоты кружили где-то недалеко от поляны, но никто не появлялся. Льенар никак не мог оторвать взгляд от глаз незнакомца. Эти глаза, как показалось Льенару, смотрели на мир куда более продолжительное время, чем было лет их владельцу. Взгляд умудрённого и утомлённого жизнью старика.

Вдруг странник растянул губы в подобии улыбки. Молодой король, властитель половины острова Пэй, имеющий власть над тысячами жизней, почувствовал себя сейчас беззащитным ребёнком.

Хранитель стоял в нескольких шагах позади и переминался с ноги на ногу, не понимая, почему Льенар так долго тянет с этим «непонятным бродягой», отпустил бы на все четыре стороны с Говером. А молодой король всё не сводил взгляда с незнакомца и стоял, словно заворожённый. Тянулись мгновения, и, наконец, он проговорил:

— Если тебе нужен ночлег, можешь пойти с нами. А нет — иди своей дорогой.

Морис открыл рот от удивления.

— Ваше Величество! — неожиданно заговорил незнакомец. — Я шёл очень долго и очень устал. Не смел и надеяться на подобную щедрость. Утром, обещаю, я уйду.

— Хорошо, — ответил король, стараясь говорить бесстрастно. — Тебя накормят и предоставят кров. Позже я хочу послушать, кто ты такой, откуда пришёл и куда направляешься.

Путник снова натянул капюшон и принялся собирать с травы свои пожитки. Морис, подхватив короля под локоть, отвёл в сторону.

— Льенар! Ты с ума сошёл?! — возбуждённо шептал Хранитель. — Какого-то бродягу в замок тащишь? Может у него проказа? Или чума!

— Ага. Или это лазутчик, которого подослали убить меня? А книги — чтобы оглушить. Или нет! — король рассмеялся. — Он будет их читать мне, пока я не усну, а потом засыплет в мой рот ядовитый порошок. Да знахарь он, разве не видишь? Расспрошу и отпущу. Любопытно мне, понял?

— Больше похож на проходимца и шарлатана, — презрительно прошипел Морис. — Нечего его в замок тащить.

— Не помню, чтобы я спрашивал твоего совета, — огрызнулся Льенар. Он сам не слишком хорошо понимал, что с ним происходит. Но очевидно, что нечто потустороннее принимало решение за него, ну, или вместе с ним. — Он пойдёт с нами, и я его не отпущу, пока он не расскажет мне всё, что я хочу знать о нём.

— Пусть хоть братство проверит его.

На поляну выскочили охотники, наконец обнаружив пропавшего короля. Лошади их заартачились и отказались идти дальше, остановившись на краю. Краснокамзольник, который вёл погоню по полю, соскочил с коня и побежал к Льенару.

— Да здравствует король Фортресса и Эсбора — Льенар Проворный! — Кричал он, размахивая кнутом. — Ваше Величество! Восхищён! Восхищён!

Морис презрительно сплюнул под ноги и подозвал к себе брата Гарри. Пока охотники в открытую льстили и восторгались храбростью и удальством короля, Хранитель шептал на ухо монаха распоряжения о сером бродяге.

— Впервые участвующие! Подойти к Его Величеству! — поркричал обер-егермейстер.

Достав из внутренностей своего камзола толстую серебряную булавку, начальник охоты приколол её на грудь короля.

— Арах! Арах! Арах! — прокричали охотники, славя Льенара и приветствуя его удачу.

— Его Величество, король Фортресса и Эсбора! Герой сегодняшней охоты! — надрывался обер-егермейстер. — Посвящает новых охотников! Подойдите!

Молодые люди и девушки, впервые принимавшие участие в охоте, подошли и выстроились в шеренгу, ожидая церемонии. Льенар, достав оклс, перерезал лисе горло, а обер-егермейстер подставил серебряную чашку, собирая вытекающую кровь.

— Пора бы запретить эти ножички, — пробормотал Великий Князь Корнфилский, поморщившись.

Обе его молодые дочери стояли в шеренге новых охотников. И его тревожила такая близость коротких ножей к их нежным шейкам. И близость Мориса тоже вызывала некоторые небезосновательные опасения. Уж больно откровенные взгляды бросал он на его дочерей.

Льенар, приняв чашку, пошёл вдоль шеренги, окуная большой палец в кровь и пачкая им носы молодых охотников. Каждый новый член охотничьего общества горячо приветствовался громкими криками:

— Доброй охоты!

Льенар же бросал украдкой взгляды на проходимца в сером плаще, которого обступили монахи.