Наследие времени. Секунда сейчас

Мери Сейбл, 2023

Магия вернулась. Владыка воскрес. Визийя веками ждали объединения сил ради заключительной цели – уничтожить человечество. Однажды любовь сдержала Владыку и заставила предать слуг времени. Но за что бороться спустя восемь веков?

Глава 5. Совет

В это утро Эрик спал в своей кровати. А если в ней, то значит с Джоан, но даже сейчас спиной друг к другу.

— Розалин кровь, раз ты сегодня ночуешь здесь, — разбудила она его своим голосом.

— Радуйся, что у неё она есть. В отличие от тебя. До сих пор не верится, что ты носишь не моего ребенка.

Джоан шумно выдохнула. Она готова была убить Эрика за вечные напоминания о его наследниках. Ей даже показалось, что ещё не было ни одного дня рядом с ним, чтобы он не напомнил об этом. Это стало уже традицией или вредной привычкой.

— Твой отец не обрадуется, если Розалин забеременеет.

— Он не обрадуется, если узнает, что твое чрево носит не от меня.

Удивительно, насколько ее это не задевало. Любая женщина должна стыдиться за свою неверность, а многих за это еще наказывали. А она будто и рада происходящему, думал Эрик, но так и не понял, что ее волнует совсем другое.

— Эрик, достань третий ключ. Столько времени прошло, а ты до сих пор не понимаешь всей угрозы, если дубовая дверь откроется, а ни одного ванпула не будет рядом.

— Фред уже достал второй ключ, Джоан. Теперь оба у тебя. А я прекрасно понимаю, что ключ, находящийся у отца, не причиняет никакой угрозы. Он, наверняка, уже запылился. Отец не ходит на смотровую лет двадцать. У него колени болят. Ему нужно будет потратить весь день, прежде чем он дойдёт до дубовой двери по лестнице. Только безумец захочет вообще отворить эту проклятую тюрьму. Спроси у любого про это место, и, тебе ответят, что самый смелый не сунется туда. Даже за мешок золота. Мы давно в совете обговорили, что и преступники больше не будут отправляться в эту скалу.

— Дело не в этом. Я боюсь, что сила Визайтона растёт. Безопасней всего ключи держать у меня.

— Ты много надумываешь. Беременным это свойственно. Сегодня собирается большой совет. Я туда приглашен, и, думаю, если там появишься и ты, то отец будет счастлив. Он от тебя в таком восторге. Не помню, чтобы когда-то мы с Лоттой вызывали у него столько счастья. Вот и попросишь этот ключ. По-моему, он вообще тебе все отдаст, если попросишь. Боги, если бы он только знал правду. Может, ты все же отблагодаришь его за столько искреннюю любовь. Он мечтает стать дедушкой.

— Я составлю тебе компанию в совете. Когда?

На любое слово о детях Джоан просто перестала реагировать. Будто это на фоне звучит окружающая природа, к которой не так часто прислушиваешься.

— Колокол пробьёт пять. Успеешь? Ведь у тебя столько важных дел.

Джоан встала. Он слышал, как она доедала с вечера остывшие пироги. Лениво приоткрыв веки, Эрик следил, как она стягивает с себя ночное платье. Живот стал большим, и принц заметил, как малыш толкается. Если бы это был его ребенок, он бы не отнимал рук от живота. Все мысли стали наваждением, что ему хочется сына. Теперь он отчасти понимал чувства Лотты, и как ей было тяжело столько лет стать матерью.

— Сегодня я не пойду к Визайтону. Уверена, что появлюсь вовремя.

— А куда тогда отправишься до совета?

— Слышала, как Анункасан прилетел ночью. Хочу узнать вести. Вдруг удалось найти след одного из визийя. Думаю, сейчас он еще отдыхает и наверняка хочет побыть какое-то время с сыном, поэтому я продолжу заниматься чтением, а после обеда направлюсь к нему.

— Не опаздывай.

Эрик ехидно улыбнулся и подмигнул. Любой человек, который вырос в замке, понял бы, что это шутка. Что никто ее не ждет на совете, но она воспринимала все буквально и прямо. Но возможно, он действительно хотел, чтобы она удивила всех своим появлением. Правда, ее сразу же попросят удалиться, еще до начала совета.

Эрик молча собрался и вышел из комнаты, но только захлопнулась дверь, как в нее тут же постучали.

— Принцесса? — раздался голос Мелиссы.

— Можешь зайти, — отвела Джоан.

— Я пришла заплести вам косу.

— Знаю. Конечно.

Этот ритуал Мелисса проводила с ней каждый день. Джоан привыкла развязывать повязку и придерживать ее одной рукой на глазу. Мелисса пыталась уговорить ее расслабиться и опустит руку, но безрезультатно. Они мило поболтали, и служанка рассказала несколько свежих сплетен в замке.

— Представляете? Повариха случайно чихнула прямо на свежую выпечку для лорда Бройтона, вытерла разбрызганные слюни полотенцем, и, как ни в чем не бывало, передала хлеб служанке. Она думала, что никто этого не заметил. Вы же никому не расскажете? А то ее высекут.

— Я даже понятия не имею, кто такой лорд Бройтон.

— Ой, такой зануда, знаете. У него есть дочь Лилу. Красивая, но странная. Ее служанка вечно ходит за ней попятам. Мне иногда кажется, что они даже спят в одной постели. Лорд с таким пристрастием ее оберегает до свадьбы, будто она может лишиться невинности от чьего-то взгляда, — Джоан нахмурила брови и оглянулась, в ожидании объяснений. — Он слишком строгий отец. Вот что я хотела сказать. Мне кажется, даже выдав ее замуж, он не позволит дочери разделить ложе с женихом.

Джоан хохотнула.

— Ситуация ужасная, но ты слишком смешно ее рассказываешь.

— Вы никогда не смеетесь. Даже такой короткий смех невероятный комплимент для меня.

Мелисса улыбнулась и уже собиралась уходить, но кто-то снова постучал в дверь.

— Джоан? Ты здесь? Это Фред.

Мелисса выпучила глаза и начала разглаживать невидимые складки на юбке. Принцесса заметила, как из веселой девушки, служанка превратилась в зажатую статую.

— Можешь зайти, Фред.

Он даже не закрыл за собой дверь, и просто заглянул через щель в комнату.

— Я Эрика найти не могу. Сегодня совет, надеюсь, он не забыл.

— Фред, пройди в комнату, — Джоан переглянулась со служанкой. — Я тебя не расслышала.

Фред чуть не подавился, потому что он говорил громко, а у Джоан слух острее, чем у собаки Уилла. Он прошел в середину комнаты. Ему хотелось как-то пошутить на этот счет, но заметив рыжеволосую девушку промолчал.

— Я сказал, что не могу найти Эрика. Сегодня совет…

— Ах, да. Он в курсе. Колокол ударит пять раз.

— Хорошо, я передам отцу, что он явится.

— Фред, познакомься с моей служанкой. Это Мелисса, — Джоан улыбнулась во весь рот, думая, что все делает правильно. — Она красивая, умная, и даже иногда может меня рассмешить. Такое редко кому удается.

Мелисса покраснела так сильно, что веснушки слились с цветом лица. Фред вскинул брови и в недоумении переводил взгляд со служанки на принцессу.

— Эм. Приятно познакомиться, Милана.

— Мелисса! — воскликнула Джоан, будто ее только что оскорбили.

— Прошу прощения, Мелисса.

Фред еще раз вопросительно посмотрел на принцессу и так и не нашел ответа. Что она от него хочет?

Служанка хотела выпрыгнуть с балкона, понимая, какая нелепая создалась ситуация.

— Джоан, я пойду? — немного пригнув голову, спросил Фред.

— Конечно, — улыбнулась Джоан, и когда дверь за ним захлопнулась, тут же гордо обратилась к Мелиссе. — Я вас познакомила. Ты хотела, чтобы я рассказала ему что-то хорошее о тебе. Мелисса? Мелисса, что с тобой?

Служанка рухнула на диванчик и закрыла голову подушкой. Она издавала звуки что-то между смехом и плачем.

— Я что-то не так сказала? — принюхиваясь, спросила Джоан. — Ты так сильно вспотела. Заболела что ли?

Девушка вынырнула из под подушки, и, прикрыв рот рукой, застонала.

— Он все понял.

— Мелисса, ну я же не сказала ему, что он тебе нравится.

— Я выглядела очень глупой, — закрыв лицо ладонями, выдавила она.

— Ну, ты сильно покраснела, вспотела, и у тебя сердце выпрыгивало из груди, а так, все же отлично, — Джоан развела руки, все не понимая, что сделала не так.

— Такие хвалебные слова говорят не в присутствии человека, о котором идет речь, — как ребенку начала объяснять девушка. — Ну, если только не отчаянный отец, пытающийся выдать замуж тридцатилетнюю дочь.

— Ой. Я же не сказала, что он тебе нравится. Ты запретила говорить именно это.

— Уже не важно. Он даже имени моего не запомнил.

— Брось. Со второго раза точно запомнил.

— Я ему не понравилась. Иначе, запомнил бы с первого.

— Я не сильна в любовных делах, Мелисса. Придумаю что-нибудь еще.

— О, не надо. Пусть все останется как есть. Спасибо, что попытались, принцесса — девушка без злобы взяла в руки ладонь Джоан.

— Если что, ты проси.

— Мне, наверное, пора перестать вам докучать. Чем будете заниматься сегодня?

— Ты мне не мешаешь. Наоборот, единственная в замке девушка, с которой я могу поговорить. Но мне сегодня правда необходимо много всего сделать. Надо успеть много прочитать до совета.

— Вы собираетесь лично явиться на совет?

— Да, меня принц Эрик позвал.

Мелисса открыла рот, но тут же захлопнула его, услышав имя принца. Немного подумав, она все же заговорила.

— Конечно. Вы удивительная, Джоан. Эрик вас безумно любит, раз позволяет такое, — Мелисса поклонилась и оставила ее в одиночестве.

Принцесса хмыкнула, а почти сразу выбросила из головы бредовые слова Мелиссы.

Весь день Джоан провела за толстыми книгами. Эрик не появился разделять познание последних исторических фактов жизни Гофара, но ее и не волновало, где его опять носит. Джоан увлеклась, читая о женитьбе Гофара и Лурии. Вскоре, после свадьбы, родился следующий наследник и будущий король Лурис. Самый молодой правитель Элрога. О смерти Гофара ничего не написали, однако в усыпальнице Элрога его прах захоронен под самой первой плитой. Так же причина смерти Тахора и Талая Фриель была покрыта тенью, будто они все вообще не умирали. Зачем скрывать правду о гибели этих людей?

Долго ломая над этим голову, она и забыла, что нужно успеть поговорить с Анункасаном до начала совета, на который, кроме Эрика, ее никто не приглашал.

Анункасан часто улетал в поисках визийя, но все было тщетно. Он облетал континент, насколько это было возможно, но никаких намёков или следов слуг времени. Он даже облетел лес Мергон, где обитали варвары, но ничего подозрительного его не притягивало. Но раз в больших городах слухов о них ещё не появилось, есть надежда, что силы к ним пока не вернулись.

— Как малыш? — спросил вождь ванпулов, когда она пришла к нему в комнату.

Он всегда гладил её живот, убеждаясь, что с ними все в порядке.

— Очень силен. С каждым днем становится труднее ходить и спать с таким огромным пузом. А когда пинается, я подпрыгиваю.

— Ох, это он ещё не огромный. Потерпи пару месяцев и тебе станет легче.

— Или ещё тяжелее… Когда он родится, то будет совсем крошечным. Неужели дитя сможет превращаться в дракона или убивать людей игрушками лёжа в люльке?

— Я надеюсь, что сила, которая станет его по праву, будет расти с каждым днем, а не ударит по нему всей мощью. Нам нужно правильно его воспитать, Джоан. Нельзя, чтобы он вырос жестоким, ведь сила извращает сознание. Он всегда будет склонен к тиранству, но в наших руках, направить его к справедливости, жалости, понимаю, сердечности. Если он пойдёт характером в отца, то гораздо легче сделать из него добряка, но при этом способным бороться со злом.

— Я знаю о силе и жестокости, как никто другой. Когда на нас напали в лесу, стоило мне взять меч в руки, я испугалась, что не смогу остановиться. От злости, вместо варваров, я могла начать уничтожать наших солдат. Не хочу, чтобы он вырос похожим на меня. Не только сила Владыки заставляет быть жестокой… Я всегда хотела убивать. Меня так воспитывали.

— Но ты справилась. Больше нет нужды резать головы людям за то, что они селятся по другую сторону реки и живут не так, как ты.

— Когда Визайтон ещё не знал о ребенке, то говорил, что сила Владыки уничтожит меня. Поэтому у него мало времени, чтобы истребить людей. Ведь умрёт Владыка, и визийя потеряют свою силу. Но ведь Владыка не умрет, Анункасан? — со страхом голосе, спросила она.

— Я знаю, чего ты боишься. Мы позаботимся о мальчике, что бы ни произошло. По-моему, ты выглядишь здоровой, и после родов, должна освободиться от разрушающей тебя магии, а не умереть. Ребёнок невероятно сильный, раз смог стать избранным, когда никто даже не знал о его существовании. Уверен, он справится с Горбеном и драконом, и я обещаю, что все ванпулы будут защищать мальчика.

Джоан распахнула глаза.

— Ванпулы! — в её голосе был восторг, а он не понимал, что именно её так обрадовало. — Ты прилетел с другого континента.

— Это было больше семи веков назад.

— И как я раньше не догадалась. Нам нужно переправить их всех сюда. Ты говорил о четырёх континентах и проводниках на каждом из них. Ты один из первых с других земель, и рассказывал, что там ванпулы не скрываются.

— Но здесь уже есть ванпулы, те, которых вернул я.

— Мы должны попросить помощи у других континентов! Ванпулы не подвластны магии визийя. Чем больше ванпулов мы приведем сюда, тем больше людей сможем защитить. Просто нужно дать им возможность добраться сюда.

— Ох, Джоан. Переправить на этот континент людей, даже и ванпулов, которые живут другими ценностями и традициями неблагоразумно.

— Почему? Они же могут нас спасти.

— Джоан… Они другие.

— Что это значит?

— Ты же помнишь, как Араксан оказался в плену? Его ненавидели. Он отличался от всех в том поселении. Даже в таком маленьком месте всегда находят изгоя. Представляешь, если мы доставим сюда сотни и тысячи людей, что живут иначе? Их не примут. Мы с Араксаном знаем об этом как никто другой. Поверь мне, это даже не изуродованное лицо, Джоан. Все гораздо хуже. Люди на этом континенте превратятся в дикарей хуже, чем твои амазонки. Я и сейчас постоянно скрываюсь от людских глаз. А мой сын? Он вечно сидит в покоях и даже не пытается выйти в свет. Кроме тех, кого я воскресил, только моя Мег не относилась ко мне предвзято. И думаю, она чувствовала, что обязана мне жизнью, и только поэтому полюбила.

— Ты такой же, как и я. Мы люди.

— Ты говоришь так, потому что тебя с детства обучали ненавидеть всех за рекой. Когда ты поняла, что тебе всегда врали, то больше не видишь разницы ни в ком из людей. Теперь ты воспринимаешь это как очевидное. Но люди не такие как ты. Для них есть только их континент и никого за пределами моря. И даже здесь вы все сражаетесь друг с другом из-за разных причин. Постоянная борьба не понятно с чем и за что. Нас чужаков тем более будут ненавидеть.

— Обещаю, что не позволю этому случиться. К тому времени, когда мы их доставим сюда, люди будут молить о любой помощи. Они не забудут тех, кто помог спастись от визийя.

— Хотел бы я, чтобы не начались распри между нашими народами. Но от одной мысли, что с ними может случиться, у меня появляется колючий холод по спине. Люди не готовы.

— Так мы начнем их готовить. Что такого в том, что люди отличаются друг от друга? Это же естественно.

— Если бы я знал, Джоан. Если бы я знал… Все было бы по другому.

Он так глубоко закопался в своих мыслях, что его лицо исказило гримасу ужаса. Он будто вспоминал что-то очень страшное и непоправимое.

— Расскажи о других землях, — попыталась вернуть его внимание Джоан.

Очнувшись от навязчивых мыслей, он погладил ее по щеке и уже со спокойным лицом продолжил:

— Кроме своих земель, я был только на одном континенте. Там живёт проводник по имени Куву. У него рождалось много детей, и все они были проводниками. Кроме последней дочери, которая умерла, и он вернул ее. Теперь она полосатая лошадь. Они называют их зебрами. На его континенте живёт больше тысячи ванпулов. Он за столько лет вместе со своими детьми смог многих воскресить. Я воскрешал один на твоем континенте, пока не родился Араксан, а он вернул самого Владыку. Воскресил тебя.

— Здесь было столько войн и погибших… А вернулось так мало.

— Джоан… Я редко воскрешал воинов. В основном крестьян.

— Почему? — спросила она, ничего не понимая. — Они были такими же людьми.

— Крестьян легче найти, если скрываешься от людских глаз посреди леса. Мертвых в нужно было обращать на открытой местности, где находились сотнями живые люди вокруг.Да и воинов ждали дома. Они бы возвращались героями. Я бы не смог их заставить остаться жить с ванпулами. Они не боялись смерти и не были бы так благодарны, как люди, которых я спас. Людей, у которых практически ничего не оставалось.

— Нас было бы намного больше сейчас, — она расстроено покачала головой.

— Понимаю. Теперь мы нуждаемся в ванпулах больше, чем когда-либо. Про другие земли я ничего не знаю. Куву рассказывал мне, что когда Владыка был жив и мог сдерживать магию в себе, то проводники общались между собой, находясь на разных континентах. Твоей силы недостаточно, чтобы призвать ванпулов со столь далёкого расстояния. Да и как мы их переправим на один континент? Я не смогу один перенести столько людей сюда. Или это займет столетие.

— Ни один корабль не возвращался, когда отбывал в дальние плаванья. Они сбивались с курса, попадали в шторм или разбивались о скалы… А что, если птица с воздуха будет им помогать? Ты понимаешь погоду. Видишь с высока скалы и мель. Чтобы не нарваться на них, нужно все знать свысока. А острова? Чтобы переждать на суше бурю. А главное, что ты видишь, куда нужно плыть по самому короткому пути.

— Где ты возьмёшь столько кораблей, чтобы отправить их в четыре разные стороны? Еще и обратный морской путь уже с ванпулами.

Колокол пробил пять, и Джоан должна немедля отправляться на совет, но она уже все равно опоздала.

— Хотя бы одного проводника ты должен переправить на свой родной континент. Надеюсь, у нас хватит времени, чтобы он воскресил там несколько десятков человек. Ведь дома тебя не было много веков. Есть надежда, что души животных там охотнее будут искать хозяев и не привередничать.

— Я постараюсь переправить туда больше проводников. Из тысячи мёртвых может вернуться один, а может и десять человек. Представляешь сколько лет одному проводнику нужно, чтобы вернуть несколько десятков. Мне для пятидесяти человек понадобилось семьсот лет. Но, конечно, я и не мог заниматься этим все время, потому что должен был скрываться от людей. Да и поселение наше нужно обустраивать, и помогать справиться с новым даром вернувшимся. Еще раз, Джоан, ты помнишь, что случилось с Араксаном? Его вытворили жители деревни и сдали солдатам, как преступника. Население континента должно быть готово к встрече с людьми других континентов, и они должны понимать, что ванпулы прибудут сюда только ради помощи нам.

— Начнем с того, что будем выводить Араксана в общество. Хватит ему сидеть взаперти на нашем этаже в комнате. Он не жалуется. Сейчас все же лучше, чем в тюрьме, однако это не жизнь. Он будет под моей защитой. Вот так и начнем приучать людей к другой внешности. Боги, какой абсурд. Звучит ужасно и глупо.

— Знаю, но таковы люди. А что с переправой?

— Я найду способ достать корабли. Будем их строить, покупать, не знаю еще как, но морские лошади будут. У нас есть ванпулы-птицы, кроме тебя?

— Нет, но возможно на других землях будут. Они и помогут идти кораблям на обратном пути, пока я отправлюсь на следующий континент.

— Сколько лет может на этой уйти…Десятки? Главное, предупредить остальных вождей-проводников. Они должны прийти на помощь, иначе, их тоже всех ждёт погибель. Вместе мы ещё можем что-то сделать. Но я не знаю, как обезопасить людей сейчас. Прежде, чем их начнут подчинять себе визийя.

— Будем надеяться, что им еще не хватит силы, чтобы управлять сознанием людей, по крайней мере, пока мы не привезём подмогу. Я сегодня же отправлюсь за проводниками к Куву и а после полечу в родные земли. Начнем хотя бы с этого. Уверен, что ты найдёшь способ достать корабли. Может, Эрик подскажет? Это ведь и в его интересах.

— Эрика интересует только его настоящий наследник, которого, конечно, должна родить я. Он помешался на этом и ничего не хочет больше знать. Ты успеешь вернуться к моим родам?

— Как я могу пропустить рождение Владыки?

Джоан чувствовала тепло от его улыбки. Он обнимал её на прощанье прежде, чем улететь.

— Я росла без отца, Анункасан. Ты отчасти смог заменить его. Чарльз тоже так добр ко мне и говорил, что хочет стать мне папой. У людей бывает несколько отцов?

Он виновато посмотрел, будто собственными руками убил Жана, и лишил её настоящей родительской любви.

— У отцов тоже есть отцы. Можешь называть меня своим дедушкой. По возрасту я даже больше гожусь на эту роль.

Джоан хмыкнула.

— Дедушка Анункасан.

— Жаль, что из-за меня ты теперь в такой опасности. Я должен был разрешить тебе остаться в нашем поселении… Но ты освободила Араксана, и я навсегда останусь твоим должником.

— Ты хотел спасти меня, откуда нам было знать, к чему это приведёт. Всё считали, что жизнь в замке самое прекрасное времяпровождение на свете.

— Постараюсь сделать все, чтобы искупить свою вину. Но ты должна знать и помнить, я никогда не желал причинить тебе вред. Прости меня за все.

Джоан не поняла, почему он так говорит. Она ни в чем его не обвиняла, и он стал для неё самым близким человеком после Уилла… И Гаррета, если бы он был жив.

— Мне не за что тебя прощать, дедушка Анункасан.

Джоан опаздывала и шла быстрым шагом. Когда она явилась до места встречи совета, то даже не стала стучать. Просто раскрыла двери и вошла внутрь, как в собственные покои. Собравшиеся мужчины вокруг огромного стола обернулись и с удивлением взглянули на нее, будто она ошиблась комнатой. Эрик сидел справа от Чарльза рядом со стеной и самодовольно улыбался. Ее там не ждали, а он и не напрягался, чтобы предупредить о появлении жены на совете.

— Ты опоздала, все места уже заняты, — разведя руками, сказал Эрик, а она заметила, как его глаза засмеялись.

Ну ведь он предупреждал, что опаздывать нельзя. Вседозволенность могла и оскорбить окружающих, но разве ее остановить.

— Женщине не место в совете, принцесса, — советник Фелон выглядел растерянным и искал поддержки у короля, но тот только с интересом наблюдал за дальнейшими действиями полюбившейся невестки.

Джоан протиснулась между стульями и стеной, подошла к Эрику, и села ему на колени. Он постарался сделать невозмутимое лицо, хотя так поступали только женщины из борделей. Когда они находились вдвоем, она никогда бы так не сделала, хоть и знала, как муж ждал этого. Ждал? Вот и получил. Возмутительную тишину вокруг она же и нарушила.

— Думаю, для меня здесь найдется место, — устраиваясь удобнее на коленях принца, она невозмутимо начала предвкушать продолжения совета, положив кисти на стол.

Все смотрели на Чарльза, но король молчал, думал, и не был похож на разозленного человека. Будто дерзость Джоан ему по душе. Даже Эрик краем глаза ждал его реакции, но для себя понял, что и его самого все устраивает. Давно жена не оказывалась настолько близка к его телу.

— Ваше величество, мы все ждем. Но принцесса…

— Принцесса останется здесь. Ее мнение будет нам полезно. Ведь речь о будущем ребенке. Нашем наследнике, — отрезал Чарльз и отпил из кубка новую для Джоан по запаху жидкость. — Велите принести еще один стул.

— Мне и здесь удобно. Не будем зря тратить время на мое перемещение.

— Дурной тон, принцесса, — воскликнул Фелон.

— Там где я выросла, так не считают. А выросла я среди женщин, которые истребляли мужчин.

— Джоан, мы не в лесу, — строго но не гневно обратился к ней Чарльз, и тогда она послушно кивнула. — Но продолжим мы, не дожидаясь стула.

Джоан постаралась не меняться в лице. Она оглядывала всех вокруг и заметила несколько незнакомых ей людей. За столом спиной к стене сидели черноволосые и с такими же угольными бородами двое мужчин, облаченные в золотисто-белые одеяния, а с противоположной стороны худощавый молодой человек в фиолетовом бархатном камзоле.

Позади каждого она увидела развешенные гербы. За мужчиной в фиолетовом камзоле на полотне нарисован графин, на котором изображался лук с натянутой стрелой. Лотта рассказывала ей, что это герб Алоссы. Позади черноволосых мужчин она увидела герб Наридиуса и ее пальцы сжали край стола.

Корабли. Вот так везение.

Она напряглась, но вспомнила слова Чарльза.

— Почему речь о моем ребенке? — постаралась хладнокровно спросить она и не выдавать легкое волнение.

Фелон Хоррис тихо цокнул, но она это слышала, и единственное, что его спасало от гибели, так это то, что он отец Фреда. Иначе она бы задушила его прямо здесь или пропорола брюхо, освободив зажатые ремнем кишки. Ее пальцы еще сильнее впились в стол. Древесина вот-вот треснет, и она почувствовала, как Эрик опустил руки на ее ноги, слегка поглаживая бедра.

— Расслабься, — прошептал он ей на ухо, словно они находились здесь вдвоем.

Под столом никто не видел, как нагло Эрик играл пальцами по бедрам. Юбки мешали, чтобы добраться до желанного места, а быстро задрать их незаметно невозможно. Интересно, что она сделает с ним после совета? Неважно, сейчас он может трогать ее без опаски за здоровье, а потом уже выслушает претензии.

Он еле сдерживал смех от серьезного выражения лица жены. Виду не подавала совсем. Каменная душа. Только тогда пальцы все же принялись поднимать юбку секунду за секундой, но она по-прежнему сидела неподвижно. Прекратить игры пришлось из-за возобновившегося совета, потому что его собственная плоть уже напряглась, а продолжить, не меняясь в лице, он не мог. Пошутили и хватит. Хотя, он и не против приласкать ее в тайне от остальных прямо у них перед носом. Такой смирной она никогда не выглядела. Стойкая выдержка.

— Джоан, к нам приехали послы из двух важных королевств. Из Наридиуса, — Чарльз уважительно указал в сторону двух чернобородых мужчин. — И из Алоссы, — указал на мужчину в фиолетовом камзоле.

— Позвольте повториться для принцессы, — уважительно сказал посол из Алоссы. — Мой король Альфред предлагает заключить союз. Наши королевства никогда не враждовали, но мы прекрасно понимаем, что объединение пойдет всем на пользу. Как в экономическом плане, так и в стратегическом.

Даже Эрик заметил, что кроме Фелона никого особо не волновало поведение жены. Да и отец Фреда уже успокоился и не реагировал больше на нее. И почему ей все так сходит с рук? И вообще он планировал другой исход. Ее должны были выставить за двери.

— Зачем им Алосса, если есть Наридиус? Наши корабли поставляют к берегам множество товаров. Лучшие китобои, морские деликатесы, рыба, жемчуга. А заключив союз с нами, Элрог получит больше, чем когда-либо до этого, да еще и не облагая налогами, — выступил черноволосый мужчина.

Джоан резко обернулась в сторону послов из Наридиуса. Судьба принесла этих мужчин сюда. Что они хотят от будущего ребенка она еще не знает, но главное, сейчас получить желаемое, независимо от условий. Дальше уж разберется.

— Корабли, — прошептала она слишком громко и ее услышали.

— Да корабли, принцесса. Стоит Элрогу заключить с нами союз, и деревянные кони Наридиуса будут служить вашему королевству. Вы же знаете, что только у нас самые прочные и большие судна. На кораблях гораздо легче переправить товар, а также легче доставить большие войска на другую часть континента, вместо неудобно расположенного королевского тракта. Вы и представить не можете, как много редких и изысканных морских обитателей, которые возле суши и близко не плавают.

— Зачем нам корабли, которые уплывая дальше, чем видно с берегов, пропадают навсегда. Войны нет, солдат отправлять никуда не надо, а с продовольствием и сейчас нет сложностей, если все оставить так, как есть. Рыба отвратительно воняет, какой бы изысканной она ни была. Пусть лучше вино Алоссы разливается в Элроге рекой. Для тех, кто хочет оставаться трезвым, можно пить этот прекрасный гранатовый сок, — сказал Эрик, и за это Джоан пнула его пяткой по ноге. Неужели ожила, а то совсем превратилась в статую. — Попробуй, дорогая жена. Тебе понравится. Главное, не опьянеешь. И для ребенка полезно.

Эрик протянул ей кубок, из которого так сладко пахло, как и у Чарльза. Она сделала несколько глотков и едва воздержалась от восхищения. Пропустив мимо ушей намеки Эрика на ее единственное в жизни пьяное состояние в день свадьбы, продолжила:

— Сколько всего кораблей в Наридиусе? Для дальних плаваний, — возбужденно спросила она.

— Всего, больше пяти сотен, — один из чернобородых уже вступил в диалог, заметив ее интерес, забыв, что на них все пристально смотрят.

— Они нужны мне все.

Эрик даже оторвал спину от стула, пытаясь утихомирить жену. Чарльз все еще молча наблюдал за театральной постановкой. Такое представление оказалось ему по душе. Хоть как-то развлечься на старости лет.

— Принцесса, вы ничего не понимаете в государственных делах, — возмутился Фелон, не дожидаясь одобрения короля. — Совет уже почти проголосовал, и ответ очевиден, что нам нужна Алосса и ее богатые урожаи фруктов и ягод.

— В чем заключается союз? Что от нас требуется? Возможно, мы найдем компромисс и угодим обоим королевствам, — не отрывая глаз от чернобородых сказала она.

— Самые крепкие союзы всегда осуществляются через брак, — спокойно снова присоединился Чарльз.

Джоан задохнулась. Такого поворота она не ожидала, но тогда стало понятно, что им больше ничего и не нужно от наследников, даже еще не рожденных. Детей рожают ради рождения следующих детей.

— Ребенок еще не родился, а вы хотите заключить брачный союз?

— Нам неважно, кто родится, мальчик или девочка. В Наридиусе у нашего короля Анвариуса Шейбура пять сыновей и три дочери. Очевидно, если у вас родится дочь, старший сын и наследник с радостью возьмет ее в жены. А если у вас родится мальчик, то нашей самой маленькой девочке два года. Прекрасная вырастет девушка, и не сильно старше вашего чада. Для наследника она идеально подойдет, — отчитался чернобородый.

— В Алоссе у короля только годовалая дочь, но наша королева снова вот-вот родит, и мы ждем мальчика. Так все предсказания по звездам говорят. Наша королева молода, и способна родить еще не одного ребенка, если астрономы ошиблись.

Джоан вообще не хотела никому обещать своего сына, но сейчас ей нужны корабли, а до зрелости сына еще много лет. Все может измениться.

— Моя жена сама сказала, что хочет найти компромисс, а я не могу с ней не согласиться, — сказал Эрик, и она тут же поняла подвох в его словах, адресованных лично для нее. — И ведь моя Джоан тоже такая молодая. Ей по силе родить мне еще несколько детей. Мальчиков и девочек, — последние слова он протянул.

Эрик не представлял, что она готовилась сделать с ним после совета. Он даже сейчас нашел способ припомнить ей о супружеском долге. Он поплатится за это.

— Я не сомневаюсь в способностях нашей принцессы, — сказал Чарльз. — Не хочу оскорблять ни одного короля, однако мать моего будущего внука, наследника или наследницы заинтересовалась кораблями.

Мальчик, у меня будет сын.

— Ваше величество, мы ведь решили, что заключим союз с Алоссой, — Фелон явно занервничал. Девчонка сильно влияет на короля. Магия какая-то.

— Я тоже голосовал за Алоссу, — съязвил Эрик.

— Чарльз, пожалуйста, — Джоан умоляюще посмотрела на короля, больше поддержки искать было не у кого.

— Это ваш ребенок, Эрик. Ты будущий король. Сегодня, я даю тебе шанс сделать решение самостоятельно, — Чарльз не мог настолько пойти на поводу у нее, тем более публично. Ему пришлось передать ответственность Эрику, в надежде, что он сделает правильное решение.

Джоан почувствовала, как ее руки невольно впились в ногу мужа, но он терпел эту боль, словно наслаждаясь. Эрик ощутил власть. Сейчас она оказалась в его руках. Интересно, убьет ли его жена за такое решение, или поймет все правильно.

— Первый союз мы заключаем с Алоссой. Как только мы узнаем о следующей беременности, и прежде, чем родится второй ребенок, заключим и с Наридиусом. Давно не было такого, чтобы заключали союзы сразу с двумя королевствами через брак. Ах да, с тремя. Моя сестра… Да я же сам женат на фриельской деве из Медеуса, — после этих слов несколько советников одобрительно засмеялись. — Гринстон настолько отдалился от нас всех, что установить последнее достижение останется пока недоступным. Ну и пусть сидят за своими непреклонными стенами, а мои будущие дети процветают со столь могущественными союзниками.

Посланец из Алоссы довольно улыбнулся. Дома его похвалят за проделанную работу. Лишь бы их королева родила здорового наследника, на случай если у Джоан будет девочка. Конечно, они не могли догадываться, что принцессе уже все известно о поле малыша. Она прекрасно понимала, что ее сын должен будет жениться на первой и пока единственно дочери Альфреда Фарского.

Чернобородые остались недовольны, но почтительно кивнули, согласившись с решением принца. Ведь от союза с ними никто не отказался, а только дали отсрочку и рассчитывали, что в скором времени после родов принцесса Элрога снова понесет.

У Джоан от гнева дрожала губа. Она встала, заметив на себе самодовольный взгляд победителя, а слуга в этот момент занес долгожданный и уже не нужный стул.

Эрик считал ее проигравшей. Думал, что теперь она ни за что не откажет ему в постели после рождения ребенка. Но его улыбка сошла с губ так же медленно, как и появилась.

— Принцесса, — обратился к ней чернобородый, так же встав из-за стола и приблизившись вдоль стены к ней. — Можно ли узнать, зачем вам лично нужны корабли? Еще и все. О таком глобальном спросе я слышу впервые.

— Если я скажу вам, что знаю, как найти другие земли, вы мне поверите?

Чарльз удивленно вскинул бровь. Его явно заинтересовали её слова.

— Я передам ваше пожелание королю Анвариусу. Возможно, в знак благосклонности, он согласится подарить вам несколько, если посчитает такое предложение интересным.

— Мне нужны сотни, — она осталась подавленной, и не могла радоваться не гарантированной кучке плавающей древесины.

— Постройка кораблей слишком дорогостоящий процесс. Наридиус не настолько богат, чтобы строить и дарить сотни кораблей, да еще и до заключения союза.

Джоан понимающе кивнула. Требовать от них большего она не могла и обернулась на Эрика, который снова был счастлив как дитя. Она сжала кулаки так сильно, что они побелели. В голове представляла, что в руках горло Эрика. В который раз за день его улыбку сменила гримаса. Происходящее повергло его в шок, и это сделала совсем не разгневанная на него жена.

— Я оплачу постройку одной сотни кораблей, — услышала она Чарльза, и Эрик сжал зубы так сильно, что они заскрипели. — Это мой подарок для вас, принцесса Джоан.

Она хотела броситься на шею короля и расцеловать его. Такой щедрости не ожидал никто. Фелон Хоррис вовсе издал звук, будто проглотил слюну вместе с языком.

— Спасибо, ваше величество, — она почтенно поклонилась ему и в этот раз ее лицо озарила улыбка победителя.

Комната не пустела, но все разговаривали кучками по своим интересам, и Эрик отвел в сторону балкона отца прежде, чем его выловила Джоан. Ведь она вообще пришла на совет ради того, чтобы попросить проклятый ключ у Чарльза. Принц сам утром позвал ее на совет, чтобы поразвлечься, а в итоге потерял очередной рычаг давления на жену. Его всего трясло от гнева, потому что снова проиграл. Она, стоя в стороне, так и не сводила с него единственный глаз, потому что второй прятала под повязкой. Чтобы взять себя в руки, Эрик просто перевел взгляд на короля.

— Что ты делаешь, отец? Так можно и разорить весь Элрог, ради ее прихоти, — он пытался придумать отговорку и едва не срывался на истеричный крик. — Корабли стоят безумных денег, да еще и сотня!

На самом деле, ему плевать на то, сколько стоят судна. Ему нужно после родов уложить Джоан в постель, и ради союза с Наридиусом она могла на это пойти. Отец с доброй подачи лишил его единственной возможности повлиять на нее. А после содеянного, Эрик вообще мог распрощаться с этой затеей. Лучше ему было не злить ее, начиная с того, что ласкал бедра жены под столом, и, заканчивая тем, что принципиально выбрал Алоссу в союзники.

— Ты знаешь, почему я это сделал? — Чарльз в сдержанном гневе тыкнул сына пальцем в грудь, но кроме Джоан никто этого не услышал и не заметил. Со стороны они выглядели непринужденно, будто обсуждали, кто чем завтракал в это утро.

— Понятия не имею, чем тебя могли заинтересовать плавающие бревна, — Эрик в недоумении посмотрел на него.

— Твоя жена прощает тебя, пока ты каждую ночь кувыркаешься со своей шлюхой Розалин. Раньше я думал, что это единичные случаи, и ты просто не хочешь навредить беременной жене, но мой сын переступил все границы. С каждым днем ты теряешь бдительность, и уже все замечают, как ты предаешь нашу фамилию. Ты подумал о своей сестре? Как к нам будут относиться в Медеусе из-за тебя? Элрог не разорится, даже если я прикажу построить две тысячи суден. Пусть Джоан радуется своим кораблям, если собственный муж ее только разочаровывает. Каждый день я боюсь увидеть письмо из Медеуса от Маргариты, что я так и не усмирил своего нахального развратного сына. Я ведь обещал, что буду следить за твоим вездесущим членом. Ты изменяешь жене, как варвар, как простак. Надеюсь, мой внук будет благороден, как его мать.

— Да она дикарка. Ты женил меня на дикарке. О каком благородстве ты говоришь?! — срывался с шепота Эрик. — Вы неужели никто не замечаете ее выходки? Она заявилась сюда…

— Слышать от тебя больше ничего не хочу.

К ним подошла Джоан. Она светилась изнутри. Еще секунда и Эрик выкрикнет на все королевство ее настоящее призвание. Шлюха. Вот кто его жена. Шлюха, что носит чужого ребёнка. Вот только не успеет он произнести первую букву, как его позвоночник хрустнет, если она разгневается.

— Вы чем-то огорчены, мой дорогой принц и муж? — учтиво обратилась она к нему, взяв его под руку.

— Вы много себе позволяете, моя принцесса и жена. Ваши вклады в развитие Элрога обходятся нам слишком дорого, и, не думаю, что они смогут стать успешными.

— Мой главный вклад, сделает нас непобедимыми. Если, конечно, никто не будет мне мешать. Тогда мои руки опустятся, и я стану несчастной, потому что так и не смогла сделать что-то хорошее.

— Увидимся в покоях, любимая моя женщина, — постарался любезно сказать Эрик, но раздражение внутри выдавало его гнев.

— Конечно, — она расплылась в улыбке с зубами и отпустила его.

Чарльз взял под руку спокойную Джоан, вывел из комнаты совета, и повел по коридорам замка. Понятно, что он злится на Эрика и пытается загладить вину за измены сына, ведь она ни разу не подала и виду, что ревнует или хочет развод. Не рассказывала в письмах об этом своей матери и брату. Вела себя идеально на людях, и король был благодарен за это. Сегодня, конечно, она и позволила себе лишнего, придя без спроса на совет, но он догадался, что это тоже уловка сына, за которую отцу пришлось отдуваться. Кто еще мог ей об этом рассказать и позвать? Никто, кроме Эрика.

— Устал я от вас обоих, Джоан. Вы на старость заставляете меня понервничать.

— Простите, мой король. Я сильно виновата.

— Я угодил вам, принцесса? — своим невозмутимым голосом спросил Чарльз.

— Вы сделали для меня слишком много. Я не знаю, как и отблагодарить. Но мне по-прежнему не по себе, что ребенок уже обещан для брачного союза. Неужели у него не будет выбора, решить самому, с кем заключать брак?

— Так было всегда, Джоан. Ты была трехлетней девочкой, когда я впервые увидел тебя. Тогда состоялась ваша помолвка с Эриком. Даже при всех раздорах с твоим покойным отцом, я уже тогда видел, какой ты вырастешь девушкой. Когда ты пропала в лесу, весь Элрог скорбел не меньше Медеуса. Я в том числе.

— Вы очень добры ко мне. Рада, что не держите зла за то, что заставила всех так волноваться столько лет.

— Вины твоей здесь нет. Всего лишь на всего, Жану стоило сразу оставить тебя здесь. Чтобы его дочка выросла в наших кругах и легче пережила переезд. Могу я еще что-то сделать для тебя, чтобы осчастливить мать моих будущих внуков?

Джоан вспомнила, ради чего изначально хотела встретиться с Чарльзом.

— Вы могли бы одолжить мне ключ.

— Какой еще ключ? — сказал он таким тоном, каким разговаривали старые добрые дедушки, пытаясь удивиться. Не хватало ещё восклицания «ох-ох-ох».

— От тюрьмы.

Чарльз остановился и на секунду стал другим. Она не могла до конца понять его эмоции, но он действительно удивился.

— Зачем, Джоан? — подозрительно вгляделся он своими лакриновыми глазами.

Обычно Чарльз разговаривал с ней мягко, учтиво и вежливо, но сейчас в голосе появилась твердость и серьезность. Он оказался в замешательстве от такой просьбы.

— Эрик потерял свой. Мне захотелось посмотреть, насколько достоверно о ней рассказывают. Говорят, сбежавших заключенных оттуда никогда не было.

— Никогда не просите у меня об этом ключе, принцесса. Это жуткое место, и больше всего, я не хочу, чтобы вы видели того ужаса, который эта тюрьма вселяет в каждого. Только тирану могло взбредить в голову вообще ее построить. Вы знаете, что там заключенных заживо сжирают крысы? — она кивнула. — Никогда не любил это место, но оно действительно помогает бороться с преступностью. Ее здесь просто уже нет, весь страх быть запертым безвозвратно заставляет одуматься. Никто не хочет попасть туда, тем более добровольно.

— Если это такое страшное и опасное место, вы прячете ключ от него? Чтобы даже смелые дети туда не проникли. У слишком любознательных выходят такие шалости.

— Никто кроме меня не знает, где он спрятан. В это можете уж точно поверить. Никто не найдет его, даже если захочет. Где только Эрик ключ потерял…

— И вы никогда не захотите подняться туда или на смотровую?

Она попыталась сменить внимание от ключа мужа, который находился у нее в кармане.

— Джоан, у меня больные колени, и каждая ступенька пытка не меньшая, чем помирать от укусов злобных всеядных крыс. В молодости я насмотрелся на свои прекрасные владения, и помню все. Не хочу признавать свою слабость, но даже верхом на коне, я больше не чувствую себя так уверенно, а ведь это весьма позорно для Фонтегорнов. Боги, не рассказывай об этом никому. Воля, единственное, что заставляет меня не свалиться из седла как дряхлого пердуна, — она хохотнула от неожиданного высказывания и тут же пресекла себя. — Старость дарит болезни, и никуда от них не денешься. Хотел бы я снова быть молодым.

Джоан перестала настаивать, ведь король сегодня и так сделал для нее слишком много. Она и сама решила, что пора успокоиться из-за ключа, или достать его хотя бы позже, выведав у Эрика, где может быть запрятана мелкая, но такая опасная железяка.

День выдался достаточно удачным. Особенно ее радовало разозленное лицо мужа, когда она вернулась в их покои. Он так сильно злился, что она передумала задушить его на месте. Так сладко видеть его разгневанным.

— Получила желаемое, а-а-а?! Джоан? Получила? Корабли свои получила? Ты, дрянь!

Первое, что она услышала, когда он закричал на нее, и вот тут сложно было удержаться, чтобы не перекинуть его через перила на балконе.

— Ты идиот, Эрик! — перекричала она. — Ты вообще понимаешь, что нас всех могут уничтожить? Понимаешь? Или твоя пустая башка ничего не замечает?

— А ты знаешь, что носишь бастарда? Поклянись, что родишь после него мне наследника. Поклянись, ты, наглая лгунья!

— Я никогда не стану спать с тобой, Эрик. Ни за что не рожу тебе ребенка. Ты меня уже достал!

— Я разведусь с тобой, и объявлю войну Медеусу! — Эрик зарычал как зверь.

— Ты самый тупой принц на свете. Король из тебя будет самый никудышный. Если ты вообще доживешь до того, чтобы им стать. Давай, разводись! И я выпущу Визайтона. Выпущу! Понял? Он уничтожит тебя, а мне и моему сыну ничего не будет угрожать, ясно тебе? Он уничтожит людей, и я ему в этом помогу, а ванпулы будут жить. И все ваши замки опустеют, зарастут паутиной, и только насекомые и крысы будут в них обитать, обгладывая человеческие кости. Люди превратятся в пустоту. Зато в голых домах будет ветер и сгинувшая навеки ложь. Вот чего ты хочешь?

— Ты меня довела, Джоан! Ты унизила меня, как мужчину. Я все стерпел. Все! А что взамен?

— Ты дурак, Эрик. Не замечаешь ничего вокруг. Не хочешь понимать ничего. Не хочешь быть человечнее. Ты просто сам ничто. Я презираю тебя. И никогда не прощу за то, что ты сделал со мной в брачную ночь.

— Я тебя ненавижу, — прошептал он. — Ненавижу.

— Можешь ненавидеть меня сколько хочешь, но не смей мешать спасать невинных людей. Иначе я тебя просто убью и даже не стану оплакивать над плитами в усыпальнице.

У Эрика пробежал холодок по коже. Она сняла повязку и своим желтым глазом прожигала в нем дыру. Казалось, в этой желтизне играет красный огонь и вот-вот вырвется наружу.

— Я не хочу тебя больше видеть, Джоан, — сказал он напоследок и двинулся к двери.

— Вот и проваливай. Хочешь, можешь жить у Фреда, хочешь у Розалин. Но оставь меня в покое. Меня и моего ребенка!

Он ушел, и захлопнул за собой дверь. После этой ссоры ей полегчало, но все же, когда она успокоилась, то поняла, что наговорила лишнего. Но главная головная боль ждала в тюрьме, и ей следовало отдохнуть прежде, чем она пойдет смотреть причины появления войны и Владыки. Лучше бы она просто отдалась Эрику в брачную ночь, и смирилась со своей участью.