Наследие времени. Секунда сейчас

Мери Сейбл, 2023

Магия вернулась. Владыка воскрес. Визийя веками ждали объединения сил ради заключительной цели – уничтожить человечество. Однажды любовь сдержала Владыку и заставила предать слуг времени. Но за что бороться спустя восемь веков?

Глава. 2. Визайтон

Эрик неохотно пробуждался. Не открывая глаз, он лежал, и что-то внутри у него сжималось, как после страшного сна. Потом он вспомнил. В прошлое утро принц узнал, что жена беременна не от него. Ему хотелось снова погрузиться во тьму и не просыпаться, но послышался тихий всхлип в подушку.

— Ты хоть засыпала? — раздраженно спросил Эрик.

Молчание.

После происшествия с варварами, он сомневался, что такие воины, как она, вообще умеют плакать. Эрик ждал, что она заговорит и требовательно зашуршал одеялом, но Джоан продолжала всхлипывать.

— Знаешь, Джоан, что не только тебе паршиво? Ты вообще понимаешь, что происходит? Что ты натворила?

— Гаррет умирает, Эрик. Я сожалею, что предала тебя, но никогда не пожалею о том, что люблю его.

Дрянь. Сожалеет, но даже не просит прощения. О любви говорит. Напрямую говорит, что любит другого.

Эрик почувствовал, как она вылезла из кровати. Девушка встряхнула одежду. Видимо, она была скомкана, а не сложена, как принято. В этот раз принц не удостоил вниманием обнаженное тело жены. Что он там не видел? Но больше его раздражало, что взять свое по праву он не может, тогда незачем снова дразнить разыгравшееся воображение.

Джоан перестала всхлипывать. Эрик услышал громкие глотки, будто она утоляла жажду трёхдневной давности. Словно пил тот монстр. Ящерица, способная парить в небе, как птица

— Куда-то собралась? — небрежно поинтересовался он.

— К Визайтону.

Зазвенела цепочка с медальоном, который она спрятала под рубашкой.

— Если существо так опасно, не боишься, что оно навредит ребенку?

— Он не знает о малыше.

Эрик все же приподнялся в кровати на локтях взглянуть на нее. Лицо девушки опухло, но Джоан нахмурилась, заставив глубокие морщинки появиться на коже. Принцесса вглядывалась в пустоту. Так люди смотрят внутрь себя, вспоминая плохие события из жизни, или думают о том, кого они мечтают убить. Эрик даже обрадовался, что девушка смотрит не на него, иначе, можно было бы попрощаться с жизнью. Эти мысли еще больше угнетали, ведь всеми любимый принц иногда побаивался собственной жены, и это заставляло мужчину стыдиться. Главное, чтобы никто при дворе об этом не узнал. Особенно отец.

— Зачем тебе снова ходить к нему? Может ты перестанешь делать из меня дурака? Ты идёшь туда ради Гаррета. Будешь искать способы вернуть его или что-то такое. Я не особо разбираюсь в колдовстве.

— Визайтон видит прошлое. Я должна узнать, с чего начиналась история. Все эти превращения. Он обещал рассказать об этом, если буду навещать его в тюрьме. Когда-нибудь он выдаст тайну о том, как уничтожить визийя. И да, тем самым, в первую очередь, я хочу спасти Гаррета. Если это ещё возможно. От части, я верю в то, что ему никто не поможет. Каждую секунду я меняю свое мнение. Он жив. Он мертв.

— Это Визайтон рассказал про какого-то Горбена Фонтегорна?

— Да. Но кроме имени, я больше ничего не узнала.

— Джоан, — она вопросительно подняла веки, взглянув в лакриновые глаза. — Мне нужен наследник. Мой наследник. Так не только я считаю, но и твои дружки тоже.

Эрик увидел, как проблеснула ярость на её лице. Глаза сузились, брови сдвинулись к носу, а губы будто сдерживали крик. Конечно, принца это смущало, но и отступать он не собирался.

Да как он смеет сейчас об этом говорить?

— Твой наследник умрет, если мы не уничтожим всех визийя, Эрик, — она сосредоточилась, стараясь объяснять без лишних эмоций. К спокойному тону люди внимательнее относятся и воспринимают сказанное лучше. Потому что прислушиваются и боятся пропустить что-то важное. Анункасан всегда так разговаривал, когда вокруг все были на взводе. — Вымрут люди, и твой сын. Кто бы его не родил, не будет иметь никакого значения чью фамилию ему суждено носить. Существ трое, один у нас в плену, а я не понимаю, как найти остальных. Не знаю, удастся ли их поймать и запереть. Надеюсь на твоё понимание.

— Ты родишь мне наследника, — зарычал он, забыв, что разговаривает с опасным существом.

— Нет. Никогда, — огрызнулась она, забыв о сдержанности.

Оба озлоблены, раздражены и каждый не понимал, чем заслужил такое отношение. Один грезил о родном сыне, другая, о спасении людей и Гаррета. На понимание между ними не было и малой надежды.

Джоан вышла из комнаты, оставив его злиться дальше. Когда дверь закрылась, она услышала, как что-то с грохотом упало. Оставалось надеяться, что эта комната и мебель ещё продержатся какое-то время.

Неужели Эрик не соображает, что всем людям грозит вымирание? Видимо нет. Таких людей можно убедить только когда они на своей шкуре почувствуют то, о чем предупреждали.

Девушке уже было страшно за малыша, который еще не родился. Но её сын будущий Владыка. Ребенок был защищен от магии визийя, а вот как помочь остальным, она понятия не имела. Даже если к чарам мальчик был неуязвим, то вместо этого, ему угрожали люди. Никому нельзя было узнать раньше времени, кем он станет, иначе, найдутся добровольцы убить его, посчитав угрозой. Магия слишком давно вымерла и её возвращению обрадуется не все. Неизвестности мало кто вообще радуется.

Джоан поднялась на лестничную площадку перед дубовой дверью. Даже сейчас девушка чувствовала странную энергию, поманивающую войти внутрь. Для нее это было словно незначительный воздушный поток, но для человека могло стать настоящим порывом ветра, а в будущем и вовсе торнадо, что принесет к визийя. Никто не знал, как быстро он восстановит свои силы. Нужно было перекрыть доступ в это место для всех при первой возможности.

Вставив в замочную скважину и провернув ключ, она потянула за железное кольцо. Дверь с тяжелым скрипом открылась, будто не хотела ее туда впускать. Неуверенными шагами Джоан шла по мостику, висевшему над пропастью. Перейдя на другую сторону и оглянувшись, она убедилась, что закрыла за собой дубовую дверь.

Принцесса умела высекать огонь, а факелы были пропитаны маслом, и от малейшей искорки пламя вспыхивало мгновенно. Озаряя светом путь, она шла медленными шагами, наблюдая за дикими крысами. Неужели ей страшно? Внутри сердце гуляло, как необузданный конь по просторам, и Джоан никак не могла уговорить его встать на место и успокоиться.

Тысячи тварей бегали по костям. Как же оглушительны были их маленькие сердца, вздохи и когти, царапающие камни. Джоан хотелось сжечь их всех. Приступы гнева все чаще становились не зваными гостями в голове, да еще и мерзкий запах сырости, гнили и испражнений обжигали без того чувствительный к вони нос.

— Ты пришла ко мне.

Джоан услышала, как эхом раздался страшный голос. Ледяной. Совсем не такой как у Гаррета. У него был теплый. Согревающий.

Она продолжала идти по коридору, пока во тьме не появился силуэт. Такой знакомый и такой чужой. Приблизившись, почти в плотную, она остановилась перед решеткой, чтобы он не смог дотянуться до неё руками. Но существо даже не шелохнулось. Визайтон стоял лицом к ней, выпрямившись в полный рост. Его ноги были расставлены на ширине плеч, а руки в напряжении распрямились вдоль тела. Из одежды он оставил на себе только штаны, поэтому она могла разглядеть грудь и торс. Шрамы на груди Гаррета никуда не исчезли. Джоан подняла взгляд. Это было лицо будущего отца ребенка, но оно изменилось. Как два брата близнеца, но совершенно разные.

У него была другая мимика, другая ухмылка, взгляд исподлобья. Гаррет так никогда не смотрел. Огненные волосы словно потускнели. Они не горели, как пламя, а три белоснежные пряди и вовсе выглядели неестественно, будто выкрашены мелом. Зеленых глаз больше не было, только неестественно белое молоко, и маленькие капли чернил вместо зрачков.

— Не знаю, рад ли тебя видеть, Джоан.

— Что это значит? Пленников не спрашивают, чему они рады.

— Я обещал тебе показать прошлое. Ты ведь за этим сюда пришла? Знаешь, это очень болезненно. Я ещё не понял, готов ли к этому, — он оставил рот приоткрытым и изучающе вглядывался. — Или ты пришла ради Гаррета? Это бесполезно, предупреждаю. Чтобы потом не было разочарования.

Она не дала мускулам на лице дрогнуть. Визайтон не должен угадывать ход её мыслей.

— Ты сам причиняешь боль сильнее, чем любой человек. Что будет со мной, если я стану смотреть с тобой в прошлое?

— Тебе эти муки не передадутся, но ощущения получишь не забываемые. Обещаю. Сразу перейдём к делу? Мне здесь скучно, можем и просто поболтать, как старые друзья. Я ведь тебе не враг.

— Как это происходит?

— Тебе нужно взять меня за руку, когда во второй будет кость Горбена. Остальное сделаю сам.

Визайтон указал на скрюченный скелет на полу, и она отстранилась.

— Ты можешь навредить мне, когда прикоснусь к тебе. Может это коварный план, кто знает, что тебе нужно? Я не брала с собой ключ от твоей камеры. Ты не выберешься.

— Зачем мне вредить Владыке? Умрешь ты, и я потеряю свой дар, а магия снова сгинет. Наоборот, я всеми силами хочу сохранить тебе жизнь. Выстроить доверительные отношения. У нас ведь так мало времени.

— У нас много времени, Визайтон. Я могу здесь жить, пока не узнаю, как уничтожить визийя.

Он засмеялся, и ей стало холодно от издаваемых им звуков.

— Так вот зачем ты пришла на самом деле. Убей себя, и люди выживут, — ухмыльнулся он. — Ты источник силы. Питаешь меня лучше, чем хлеб голодающего ребенка. Вот только я все равно останусь в теле Гаррета. Да, лишусь силы, но не умру.

Ей всего лишь нужно умереть. Об этом и не могло быть и речи. Джоан не боялась смерти. Нет. Она ждала ребенка и не позволит навредить ему. Но ведь визийя не знает об этом.

— Ты говорил, что Владыкой был Горбен Фонтегорн. Нигде в книгах нет такого имени. Первого из рода Фонтегорнов звали Гофар.

Джоан не умела читать, но о своих предках рассказывала Лотта еще в Медеусе.

Визайтон протянул руку, но она по-прежнему боялась прикоснуться к мерзкому её душе существу.

— Я не причиню тебе вреда. В моих интересах показать правду. Когда узнаешь все, то присоединишься к нам. Уверяю, по собственному желанию. Владыка не подвластен магии ни одного из визийя. Бояться нечего. Тем более, Горбен всегда тебя защищает, даже когда ты не подразумеваешь этого.

— Что я увижу?

— Я верну нас в прошлое глазами Горбена. Ты будешь видеть, слышать, осязать то же, что и он тогда. Но уже не сможешь ничего изменить. Прошлое невозможно сделать другим, Джоан. Я отведу тебя к самым важным событиям из его жизни. К моментам, которые заставили его стать Владыкой.

— Он таким не родился?

— Нет. Конечно, нет.

— Если все знаешь, почему не расскажешь по памяти? Да и смысл от слуги прошлого, если прожитое нельзя изменить.

— Я не знаю всего. Многое, но не все из жизни Горбена и тех времен. Уверяю, мне до сих пор неизвестно, из-за чего именно он предал нас. Визийя. Это было большой ошибкой. Он предал магию, что даровала нам такую силу. Прошлое нужно знать. Правду нужно знать. Я — правда.

— Тогда почему не заглянешь в прошлое без меня?

— Ты же делаешь меня сильней, забыла? Да и я бы хотел, чтобы ты узнала правду, ведь настоящая история сожжена. Почему Владыка выбрал тебя, мне не понятно, — он подозрительно оглядел ее. — Тело женщины не способно справляться с силой Владыки. Такая магия уничтожает тебя изнутри. Но возможно, вместо бессмертия, ты сможешь прожить дольше, чем обычный человек. А возможно умрешь через год, если будешь постоянно применять его могущество. Магия сама себе хозяйка. Думаю, ты, как и человек, нуждаешься в пище, полноценном сне, даже наверняка в горшок ходишь, как все смертные. Знала ли ты, что ванпулы после приемов пищи, не оставляют за собой испражнений? Удивительные существа. Такие милые, но поглощающие в себя все без остатка. Я вот тоже могу не есть. Умер бы уже с голоду. Раньше, до смерти Владыки, я мог и не спать, но ты слишком медленно возвращаешь мне силы, поэтому приходится отдыхать.

— Горбен предал вас? — Не обращая внимания на остальные слова, спросила она. Сейчас ее волновало прошлое.

Визайтон взял одну из костей, лежащих на полу, а вторую руку снова протянул ей.

Писк крыс начал выводить её из себя. Осталось два выхода, чтобы перестать их слышать: либо уйти из тюрьмы и не возвращаться, закрыв за собой дверь навсегда, или заглянуть с Визайтоном в прошлое и узнать правду.

— Все по порядку. Ощущения могут быть не самыми приятными, но, со временем, ты привыкнешь.

Джоан медленно приближала руку, пока его пальцы не схватили запястье. Ледяные пальцы.

Может, Гаррет замёрз? Чувствует ли он холод?

Внезапно, Джоан ощутила силу падения. Она неслась в неизвестность с такой скоростью, что тело раскалывалось на кусочки. Но он был рядом. Гаррет. Нет. Визайтон. В любую секунду она могла прервать это и освободиться из его лап, но не сделала этого, а последовала за ним.

— Мы уже близко, — прошептал он.

Все стемнело и существо исчезло. Ее собственные глаза начали моргать, но она не управляла веками.

— Доброе утро, Ричард, — она заговорила не своим голосом. Мужским.

— Доброе, Горбен! — восторженно закричал в ответ мужчина, и Джоан начала разглядывать все, что попадалось в поле зрения.

Она сидела за столом и увидела молодые мужские руки, на данный момент принадлежавшие ей. Вокруг лежали письма и книги с картами. В душе она закатила глаза, проклиная себя за то, что до сих пор не научилась читать. Пора бы это было исправить.

— Выглядишь очень довольным. Могу тебя поздравить, брат?

— Мальчик, Горбен! У меня родился мальчик! Теперь, ты стал дядей.

Горбен встал, и, Джоан поняла, что еще не привыкла находиться в чужом теле. Она обняла мужчину, который был братом Горбена. Разглядев его поближе, она узнавала безупречные черты лица. Очень красивый и смотрит на неё лакринами.

Он… Он так похож на Эрика, — выпалила она, но никто ничего не ответил.

Горбен слегка повернулся, и она увидела отражение в зеркале. Синие глаза с прозрачными крапинками Фонтегорнов. Молодые братья тоже были похожи, но Ричард казался более юным.

— Как король, благословляю вашу семью. Ты уже дал сыну имя?

— Я назвал его Гофар, — с улыбкой заговорил брат Горбена.

Гофар! Неужели тот самый. Он был первым в истории королем Фонтегорном. Но так было написано в книгах, а сейчас отец Гофара называет своего брата королем. Не может быть! Горбен был королем Элрога, а потом его племянник сел на трон! Но почему в истории стерли имя Фонтегорнов до Гофара?

Визайтон ничего не ответил. Он будто исчез и оставил её в другом теле.

— Мой младший брат обзавелся семьей раньше, чем я! Если у меня не будет наследников, значит…

— Ну, уж нет, Горбен. Тебе пора жениться. Не хотел бы я такой участи для сына. У меня самое выгодное положение — близок к королю, но не несу такой ответственности за тысячи людей. Тем более, после такой позорной смерти нашего отца, люди наконец поверили в тебя. Что может быть хуже для жителей Элрога, чем умереть со сломанной шеей, свалившись с коня.

Джоан теперь точно убедилась, что она слышит разговор предков Эрика. Вечные проблемы с женитьбой и наследниками. И как только их род выжил спустя столько веков?

— Как раз для меня есть предложение, Ричард. Я не хочу забивать твою голову в столь радостный день, но мне все же нужен совет.

Ричард улыбнулся.

Боги, как же он похож на Эрика.

— Мы можем обсудить это сейчас, пока жена отдыхает. После, обязательно покажу тебе сына.

— Мне пришло письмо из Медеуса, — после этих слов Горбена, Ричард удивленно вскинул брови, и начал прислушиваться внимательнее. Улыбка медленно сползла с лица брата, как у человека, который медленно засыпал и лицо невольно расслаблялось. — В Медеусе трон передается не только по старшинству. Они передают правление исключительно мальчикам.

— В Элроге тоже наследует престол мужчина.

Ричард налил себе кубок вина и опустился на кресло.

— Да, но бывали случаи, когда у королей Алоссы и Гринстона рождались девочки, и ни одного мальчика. Тогда, старшая могла стать королевой, а будущий муж брал ее фамилию. Это было давно, но не исключено право правления наследницы. Будь у нас старшая сестра, кто знает, может, и она стала бы королевой. Но Медеус…

— Ближе к делу, Горбен, — Ричард нервно глотнул вина.

— Власть сменилась в Медеусе. Умер отец Тахора от лихорадки. Теперь он король, не знаю, насколько умный и справедливый. Ему шестнадцать лет, еще меньше, чем было мне, когда я сел на трон, но у него есть старшая сестра.

— Тахор лично написал тебе?

— Да. С предложением объединиться.

— Тахор Фриель предлагает тебе свою сестру в жены? Быстро же он освоился на троне короля.

Горбен выдохнул. Джоан видела, как он хрустит пальцами на руках, но не почувствовала этого.

— Мне двадцать три года. Если бы не корона, я бы прекрасно себя чувствовал, наслаждаясь девушками из наших земель. Но видимо, пора жениться. Еще и на фриельской деве.

Фонтегорны. Как же они похожи.

— Изабель значит. Фриели, конечно, мрачноваты, но насколько мне доводилось слышать, девушка не дурна собой. Не думаю, что от нее могут быть какие-то неприятности. Но Фриелей я недолюбливаю, ты же знаешь. Напыщенные эгоисты с музыкальными инструментами и длинными палками в руках.

— Я повременю с ответом. Все же, хотелось бы увидеть ее прежде, чем дам согласие. Должен же я понять, какая участь ждет меня оставшуюся жизнь.

— Значит, собираемся в скором времени в Медеус? Забирай Изабель сразу сюда. К чему откладывать неизбежное. Моему сыну нужен брат, и они будут неразлучны, как мы с тобой.

— Я поеду без тебя. Останься с семьей, пока еще можешь насладиться новорожденным. Дети слишком быстро растут. Твоей жене нужна поддержка.

— Еще мне придется править от твоего имени, Горбен. А ты коварен! Но как отправишься в такую долгую дорогу без родного брата?

— Со мной будут они.

— Все трое?

— Да. Так что можешь не волноваться. Я буду в надежных руках.

— У Бисоха тоже семья и маленькая дочь, в отличие от Тонуна и Гурнона.

— Зато он самый ответственный. Тем более, рождение дочки он уже отметил год назад. Я умру от скуки, если отправлюсь без толстяка.

Горбен обнял брата еще раз, и они направились навестить новорожденного племянника короля.

Джоан старалась разглядеть все вокруг. Сомнений не было, что это тот же элрогский замок. Король даже жил на том этаже, что и она с Эриком, только вот чего-то не хватало.

Башня. Не было входа в башню. Значит, в то время она еще не была построена.

Младший брат жил на два лестничных пролета ниже. Замок если и изменился с прошлых времен, то только свежими гобеленами, коврами и канделябрами в стенах. Когда они дошли до покоев Ричарда, то услышали крик маленького ребенка.

Молодой отец зашел первым. Его жена была все еще бледна, но очень счастлива. Служанки уже переодели женщину, и заменили кровавые простыни. Ричард обнял девушку с такой любовью, что у Джоан сжалось сердце. Она снова почувствовала себя одинокой.

Как же они счастливы быть семьей.

Служанка поднесла сверток к рукам Горбена. Джоан смогла разглядеть пухлое личико, что раскраснелось после плача. Гофар посмотрел в ее глаза, точнее, в глаза Горбена, будто уже все понимал. Будущий король.

И у него синие. Безупречные лакрины, а белые крапинки расположены точь-в-точь как у Эрика.

— Прекрасный сын, брат. Здоровый. У него взгляд короля, — пошутил Горбен.

— Или взгляд двоюродного брата будущего короля, который еще не родился, — подметил Ричард.

Горбен засмеялся. Брат категорически не хотел, чтобы сын стал королем.

— А вдруг Гофар и сам захочет стать королем! Вот увидишь, будут соперничать с моими будущими детьми за трон.

— Этому не бывать. Наследие есть наследие. Дело времени.

Ричард так хлопотно заглядывался на малыша, что Горбен решил оставить семью насладиться новорожденным. Он не чувствовал себя лишним, но собственные проблемы сами себя не решат.

— Оставлю вас. Пойду сам поищу эту троицу. Не хочу привлекать внимание слуг.

Брат понимающе кивнул.

Горбен уверенно зашагал по замку. Все встречающиеся на пути лорды и слуги обращались к нему и кланялись. Король был приветлив. Он даже чем-то понравился Джоан, потому что собственный муж был более напыщенный эгоист, не уважающий никого, а этот человек все же казался учтивым к каждому.

Первым из его друзей встретился Тонун.

Мужчина был достаточно молод, выглядел не старше Эрика. Он был худоват для воина, но уверенность и резкость в каждом движении развеяла этот предрассудок. Парень не был красавцем. Его каштановые волосы отрасли до ушей, и были ровно подстрижены. Такая прическа показалась Джоан забавной. А еще больше её удивило, как он наряжался. Весь в золотом с расшитыми сверкающими разноцветными камнями, и при этом одежда была велика, словно он донашивал ее за кем-то другим. Даже король выглядел скромнее, а точнее скромно. После выряженного Тонуна, Джоан обратила внимание, что Горбен вообще был одет не приметно. Темно-коричневый кожаный дуплет, уже потертый, словно носился не один год, и брюки для верховой езды, заправленные в черные сапоги, которые так же носились не первый день. Главное, что и короны на голове не было. Будь Эрик правителем, то носил бы ее не снимая, но у него еще все впереди.

— Мой король, — Тонун приветливо улыбнулся и слегка поклонился. — Могу поздравить вас с рождением племянника. Слухи быстро расходятся от слуг до лордов.

— Пошли, Тонун. Не хочу, чтобы кто-то нас подслушивал.

Друг шёл бок о бок с ним и не задавал вопросов. Его не нужно было просить о чем-то дважды. Он так же приветливо кивал головой людям, идущим на встречу. Пара бы слилась на дороге со всеми, если бы не притягательная любопытному взору одежда Тонуна.

— Что случилось, Горбен? — Спросил его мужчина, когда они завернули туда, где их никто не мог услышать.

— Где остальные?

— Упражняются. Сегодня мы были освобождены от королевских забот.

— Да, я и забыл, — Горбен вздохнул. Ему не хотелось отрывать друзей от боевой тренировки, но и разговаривать с каждым поодиночке он не собирался. Все-таки, он король.

Джоан шагала ногами короля продолжая разглядывать все встречающееся на пути. Она обвыклась в новом теле и уже почувствовала себя, как дома.

Герб Элрога развивался на ветру. Он ничуть не изменился. Меч с рукояткой в форме шеи и головы лошади, что протыкает книгу насквозь.

Значит, библиотека уже существовала тогда, но где все книги с историей до правления Гофара?

Они шли не в ту сторону, где обычно обучались мужчины боевому искусству в настоящем времени. Город еще не был настолько застроен, и тренировочная площадка находилась дальше, где сейчас настроили дома для мелких лордов. Оказавшись в нужном месте, где десятки знатных мужчин упражнялись, Джоан пыталась угадать, кто из них остальные друзья Горбена.

Прежде, чем она остановила свой выбор, к ним подбежал мужчина, а за ним сразу второй. У него была сильная одышка.

— Гурнон, Бисох, за мной, — голос Горбена был немного строже, чем когда он разговаривал в комнате с братом, но это все только при людях. Когда они оказались вчетвером в небольшом трактире с выделенной отдельной комнатой, все мужчины разговаривали на равных. Они развалились на стульях, ожидая новостей, но король не торопился и сначала заказал для всех выпивки.

Гурнон светловолосый и коротко стриженный. Ростом ниже друзей, но при этом все равно высокий. Его телосложение крепкое, и доброжелательное лицо расплылось в довольной улыбке. Тренировочная рубашка еще была мокрая от пота в том месте, где прежде прилегали кожаные доспехи, но мужчина уже выглядел отдохнувшим.

— Тебе нужна наша помощь? — спросил Гурнон, не дождавшись рассказа друга. — Всегда к услугам, чтобы ты не попросил.

— Однажды он прикажет нам сброситься со скалы, и ты послушаешь его? — усмехнулся третий.

Бисох.

Из всех четверых, он был самым грузным. В его руках булава была бы игрушкой а не орудием. У него единственного росла густая борода. Рыжая борода. Он лениво поглаживал ее, как любимую женщину. Вот ему точно стянутый камзол был маловат. Казалось, еще один перекус, и нитки не выдержат такого натяжения. Видимо мужчина надеялся на создание более точеного силуэта, но делал только хуже. Удивительно, как одежда не треснула во время тренировочных боев. Скорее всего, Бисох просто сносил врагов и затаптывал как бык. Джоан подумала, что он единственный, кто смог бы составить конкуренцию в бою с Ардой. При такой массе его мускулы запросто снесут даже ворота в город.

— Я никогда бы не приказал вам сделать что-то с собой, Бисох, — усмехнулся Горбен. — Но все же то, о чем попрошу, может оказаться опасным.

Все мужчины отклеили спины от стульев и нагнулись к столу, внимательно слушая. Именно в эту секунду зашел трактирщик с выпивкой, а за ним мальчишка, который нес горячие блюда. Жирный запеченный поросенок красовался на подносе. Бисох сразу изменился в лице, будто ребенок, радующийся новой игрушке и произнёс не размыкая губ довольное «ХО-ХО-ХО». Когда дверь захлопнулась, Горбен продолжил под чавканье рыжебородого здоровяка.

— Я отправляюсь в Медеус.

После этих слов от троих мужчин раздался гул настолько громким, что Джоан показалось, как она снова оказалась в пирном зале среди десятков людей.

— Что ты забыл у Фриелей? Они мрачные как тучи в самый пасмурный день, — скривился Гурнон. — Еще называют себя любителями искусства и веселья. Они даже когда танцуют под волынки, морды у них кислые, как алосские лимоны, причем не зрелые.

— У них новый король. Тахор. Он предлагает мне жениться на его старшей сестре.

— Не говори, что ты дал согласие, — ответил Тонун, и Джоан что-то заметила во взгляде этого человека.

Он был ей чем-то знаком. Мужчина казался доброжелательным, но сидел, опустив голову вниз, а вот взгляд направлял вверх. Она продолжила слушать, отмахнувшись от странного ощущения.

— Еще нет. Я хочу отправиться туда, чтобы познакомиться с Изабель.

Бисох шумно выдохнул сквозь сомкнутые губы и его слюни вперемешку с жиром обрызгали руку Гурнона. Тот в свою очередь, вытерся об озадаченного мыслями Тонуна, который, так и не заметил, как его богатой одеждой воспользовались, вместо полотенца.

— Если откажешь, Тахор может оскорбиться. Он еще мальчишка, но, наверное, из всех королевств, я бы меньше всего хотел ссориться именно с Медеусом, — размышлял вслух Тонун.

— Я еще не решил, буду ли на ней жениться, и созвал вас для другого предложения.

Все снова смотрели на Горбена. Джоан видела, как преданно они готовы идти за своим королем куда угодно. И когда он спросил, то ни в одном она не увидела и капельки сомнения, чтобы отправиться вместе с ним в Медеус.

— Ты наконец-то похудеешь, Бисох. За последние пару лет уж слишком разожрался, — подстегнул худощавый Тонун.

— Лишний вес не мешает мне проломить твою башку.

Джоан уже подумала, что они между собой не дружат, но заливной смех мужчин дал понять, что это шутка. Теперь она развеяла миф о том, что самые неуместные шуточки мог выдавать только Уильям, ее самый близкий друг.

— Ты уже известил Тахора? — Поинтересовался Гурнон.

— Нет. И думаю, известим, когда уже будем на подходе к Медеусу. Пусть это будет для него сюрпризом.

— Да и бабу дразнить не надо. Изабель каждую ночь спать не будет, дожидаясь тебя в нагретой перине. А так, счастье свалится внезапно, — Бисох заканчивал трапезу. — Неожиданность действий — прекрасный способ докопаться до чего-то скрытого от любопытных глаз.

Бисох обсосал пальцы, перепачканные поросячьим жиром, но они все равно остались грязными и скользкими. Он хотел вытереть рот об рукав Тонуна, потянув его руку через Гурнона, но в этот раз тощий заметил покушение на дорогую одежду и вырвался из лап смеющегося здоровяка.

— А вдруг я ей не понравлюсь? — заволновался Горбен. Он все же не был настолько самоуверенным, не смотря на то, что был красив. Слишком красив.

Здоровяк опять обрызгал всех слюной.

— Хоть одна баба могла устоять перед тобой?

Джоан снова почувствовала, что падает. Ее словно вырвали из тела лапами и затащили в скалу. В мрачную, промозглую скалу, где догорал одинокий факел.

Визайтон отпустил её руку, и бросил кость на каменный пол, отойдя на несколько шагов назад.

Он смотрел на нее, снова исподлобья. Вглядывался своими белыми глазами с черными точками вместо зрачков. На лице не было ненависти или радости. Оно отражало пустоту, в которую страшно взглянуть.

— На сегодня все, принцесса Джоан. Представление окончено. Приходи в другой день.

Он учтиво поклонился.

— Я хочу с тобой поговорить, — сначала она сказала это грубо, но потом, смягчившись, прошептала. — Пожалуйста, Визайтон.

Он прилег на каменный пол, а под голову положил скомканную рубашку, как подушку. Вот почему он был наполовину голым. Ей даже стало жаль его, но существо убивало Гаррета изнутри, и она закричала от безнадежности.

— Поговори со мной! Скажи, как вернуть Гаррета, и я смилуюсь над тобой. Скажи, чего ты хочешь?

Визайтон сомкнул веки. Он лежал, скрючившись, рядом со скелетом принадлежавшему когда-то королю Элрога, за жизнью которого она только что подглядывала.

— Скажи, чего ты хочешь?! — ее крик был настолько громким, что даже крысы в испуге побежали в сторону выхода, а Визайтон так и молчал.

Она сидела на холодном камне, наблюдая, как дышит этот злодей. Его дыхание ровное, спокойное, тихое. Существо выглядело спящим, и каждая морщинка на лице разгладилась, а мускулы расслабились. Теперь он стал Гарретом. Желание открыть решетку и лечь рядом с ним не покидало без того помутненную голову. Отец ее ребенка лежит полуголым на влажной плите, а она только наблюдает и не может помочь.

Чувствует ли он ее присутствие? Хочет ли обнять так же, как и она? Догадывается ли о ребенке? А может, знает, как себе помочь? Как же заставить его поговорить с ней?

— Гаррет? — прошептала она.

Все что слышалось вокруг, так это только отдаленные писки крыс, которые постепенно возвращались по клеткам в поисках пропитания. Начались бои, слабейший либо погибал либо его сжирали заживо. Это было настолько мерзко и оглушительно, что любой человек бы зажмурился и убежал прочь. Но Джоан настолько не хотела возвращаться в покои, что продолжала разглядывать окровавленные морды.

Одна из крыс оказалась смелой и подобралась к Визайтону слишком близко, желая сцапать свежую плоть. Тело мужчины настолько внезапно рванулось, что тварь не успела даже прикоснуться к нему. Между полом и ладонью словно и не было пойманного животного. Только лепешка. Ни одной целой косточки, только месиво из раздавленных органов.

— У Гаррета красивое тело. Не хочу, чтобы его испортили раньше, чем придет время для смены сосуда, — медленно повернув голову, прохрипел он ледяным голосом.

Заболел от холода и сырости?

— А ты силен, Визайтон.

— Почему ты еще здесь? Иди, ублажай мужа, пока еще способна. Не только с ванпулами же делить ложе.

У Джоан побледнели кисти, настолько сильно сжались кулаки.

— Я найду способ уничтожить тебя!

— Удачи. Даже если Горбен снова мысленно заговорит с тобой, поверь, это не поможет. Поэтому, твои угрозы бесполезны. Даже Владыка меня не убьет. Никто меня не убьет, помни это.

— Ты вернешь мне Гаррета.

— Не верну. Не хорошо говорить такие вещи замужней женщине. Измена… Раньше за это били плетью, отрубали голову, вешали в конце концов. Никогда не любил Фриелей, знаешь. Ты их отродье и никуда от этого не убежишь.

— Теперь я Фонтегорн.

— А Эрик знает о том, что было между тобой и Гарретом? — Визайтон будто волновался за принца Элрога.

— Уже знает. Убегать от прошлого я не собираюсь. Мне плевать на все придворные правила, потому что выросла в лесу. Да. Я дикарка. И ничья фамилия это изменить не сможет. Никто не будет диктовать правила как мне жить, иначе я передумаю спасать задницы людей.

— Главное, чтобы ты не передумала тогда, когда будет поздно. Люди должны исчезнуть. Такова их судьба.