Сверхмотивация

Марк Шатуновский

Марк Алексеевич Шатуновский. Учился в МГУ, где получил первое признание как поэт в студенческой поэтической студии. Участвовал в знаменитом поэтическом семинаре К. Ковальджи, разделяя позиции и творческие установки метареализма. На протяжении многих лет выступает вместе с метареалистами в общих поэтических акциях. Один из организаторов известного московского клуба «Поэзия», объединившего большинство молодых писателей 1970–1980-х гг. Первый сборник стихотворений «Ощущение жизни» вышел в Париже в 1990 г. В 1992 г. принят в члены Союза писателей. Автор книг «Мысли травы» (1992), «Из жизни растений» (2000), «Дискретная непрерывность любви» (1995, роман). В 1991–1992 гг. его пьеса «Траектория улитки» шла на сцене театра Московского университета. Публиковался в журналах «Знамя», «НЛО», «Постскриптум», «Glas» и др.; стихи, проза и статьи переводились на иностранные языки и выходили в Бельгии, Франции, США. По приглашению USIA (Министерства культуры, образования и информации США) выступал с лекциями и чтением стихов в Нью-Йорке, Вашингтоне, Сан-Франциско, Санта-Фе и на филолого-философском факультете Айовского университета, где вместе с английским писателем Рольфом Хьюзом создал журнал «100 words», издающийся вплоть до настоящего времени. Участник и один из основателей клуба поэзии Stella Art Foundation.

(Взгляд)

я жду троллейбус, прислонившись к взгляду.

взгляд заштрихован, вырван из тетради,

заучен на морозе наизусть,

к нему подколоты: бульвар в витой ограде,

квитанция на разовую грусть,

и биография, и справка об окладе…

в три четверти я виден в этом взгляде,

который следует хранить в аптечной вате,

иначе в темноте способен он

вскрыть вены остывающей кровати

или швырнуть подушку за балкон

за то, что вся она в губной помаде.

взорвется взгляд — и станет колоннадой,

но если перед сном ты выпьешь «седуксен»,

то за ночь выйдешь за пределы взгляда

в свой дом, болеющий склерозом стен.

здесь, в этом доме, жизнь уходит в никуда,

ее сосет ноздря пустого крана,

а там, где из него сквозь воздух шла вода —

зияет штыковая рана.

ты снова гладишь время утюгом…