Безумные рубиновые очерки

Мария Клименко (2024)

Что, Ник Мерри, соскучился по интересным материалам? А как тебе такое: у цыган-магиков за Стеной украден могущественный артефакт, на окраине Уэйстбриджа магией крови убита студентка, её преподаватель — под арестом. Но вот незадача: в его вину не верит никто, кроме полиции. Способны ли острый ум и репортерская удача спасти человека от тюрьмы? Вот и узнаешь — берись за дело! И поглядывай на небо — Купол разразился молниями. Будто сами боги гневаются на остатки выжившего населения Земли. Но ты ведь в них не веришь, верно?..

2

Большой город похож на широкую кровать, на которой приходится спать одному: за всю ночь ты так и не доберёшься до другого края, предпочитая остановиться на середине. Мой дом стоял чуть дальше от центра: сюда сложно вернуться после заката, отсюда тяжело уехать утром, поэтому автомобиль, пусть и подержанный, я купил как только обрёл более-менее стабильный заработок. За годы работы я объездил половину Уэйстбриджа, но так вышло, что в эту часть не попадал никогда. Добравшись до места, я мысленно поблагодарил всех, кто держал меня подальше от такого захолустья.

Я остановился на обочине у маленького перекрёстка. Точнее, этот участок мог бы им стать, если бы одна из дорог была завалена шлакоблоками и разрисованными граффити знаками «Опасно!». Что ж, Никки, после той истории с хищением криптовалюты ты месяц плакался, что тебе не попадается ничего интересного. Как там говорят? Бойтесь своих желаний.

Я вылез из машины с чувством, что кто-то вот-вот треснет меня битой по башке, и прошёл за ограждение. Перекрытая дорога вела к недостроенной эстакаде. Под ней — грязная лужа прикидывается озером, а на берегу, если можно так назвать свободный от грязи участок с щебнем, кишат полицейские. Единственное место, где можно спуститься по насыпи, не сломав шею, перекрыто лентой.

Я подошёл поближе к ограждению и, мысленно ворча на Хитер, перевёл коммуникатор в режим трансляции. Удобная штука, когда надо не просто быстро получить информацию, но и так же быстро её передать в режиме онлайн. Дежурным коллегам в редакции, которые тут же, не сходя с места, напишут материал, ради которого я подскакивал в пять утра. Обожаю отдел Экспресс-новостей! Такие трудолюбивые ребята!

У края эстакады стояли двое мужчин. Зеваки — ценный информационный ресурс, грех разбрасываться. Они всегда скажут то, чего не скажет ни одно официальное лицо. Далеко не всё — правдиво, но всегда интересно. Приходится фильтровать, но в этом отчасти и есть смысл нашей профессии. Репортёры — санитары инфополя. По-хорошему надо было бы представиться, но с этой привычкой я расстался ещё в первый год работы — люди сразу начинают думать, прежде чем ответить. Я прислушался.

— Долго искать будут, — сказал мужчина с огненно-рыжей шевелюрой.

— Почему? — спросил другой, одетый в теплый цветастый жилет.

— А в этом захолустье ни свидетелей, ни камер. Шваль одна ошивается, которая и за деньги ничего не скажет, даже если будет в состоянии говорить.

Жилет фыркнул. Да, я люблю людей, но порой они, как нарочно, показывают свою самую плохую сторону. Я списывал всё на склонность вида к самоуничтожению.

— Привет, — поздоровался я. — Что там такое?

Жилет пожал плечами.

— Коллапс его знает. Слышал только, что «Антимаг» выл, как моя бывшая при разводе.

Он гоготнул. Я закатил глаза: плохие шутки давно пора приравнять к преступлению.

— Говорят, подросток какой-то того… Вроде бы, девчонка, — вмешался Рыжий. Он стоял в стороне и с неподдельным интересом наблюдал за происходящим внизу. Я бросил туда взгляд и увидел, что нечто, лежащее на земле, накрывают чёрным полиэтиленом. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что именно.

— Кто-то баловался магией? — спросил я.

Рыжий пожал плечами.

— Да кто ж её знает. Может, баловались, а может, эффект какой сработал. Хорошо, хоть здесь, а не рядом с домами…

Несмотря на всю циничность этой фразы, я был согласен с Рыжим.

От мыслей, что магическая энергия могла запросто взбунтоваться и выплеснуться наружу, оставляя от человека в лучшем случае тело, способное только дышать, всегда становилось не по себе. Стандартная статистика: ежегодно от неподконтрольных эффектов — последствий воздействия магии на организм — в мире умирает около тридцати человек. Часть из них — бедолаги, которым не повезло оказаться рядом с носителем. Все эти телекинезы, телепатии, ясновидение, воздействие на материальную действительность и прочие магические таланты — это, конечно, интересно, вот только никогда не знаешь, в какой момент этой силе станет тесно в таком хлипеньком сосуде, как человеческий организм. Он не умеет справляться с силой, для которой не предназначен. Всё равно, что заливать кислоту в вафельный стаканчик.

Конечно, годы эволюции сделали своё дело: эффекты всё чаще становились врождёнными. Генетика после Коллапса тут же начала адаптироваться под новые условия. Но и тут гарантий, что организм выдержит, нет, поэтому для контроля за магиками изобрели невероятно работоспособную и нарушающую все законы свободы и этики систему «Антимаг». Всем, кто обладает эффектами или даже имеет к ним предрасположенность, в принудительном порядке вводили специальные чипы и всю оставшуюся жизнь контролировали воздействие эффекта на организм. А ещё чип помогал вычислить, кто балуется с магией, не имея на то разрешения. Система реагировала на всплески как паутинка. Мгновение — и паук из спецотдела уже бежит по вашу чипированную душу. Вы всё еще думаете, что быть магиком — это весело? Приезжайте в Уэйстбридж!

— То есть, — резюмировал я, — никто из вас понятия не имеет, что произошло?

Рыжий пожал плечами и закурил.

— А вы с чего так интересуетесь?

А потом он задал самый оригинальный вопрос, который я, конечно же, никогда не слышал за все годы моей репортёрской карьеры.

— Вы что, из полиции?

— Вот уж нет, — фыркнул я. Парень, я могу счесть это за оскорбление!

— Тогда чего лезете в чужие дела? — спросил Жилет.

— Работа у меня такая — делать чужие дела достоянием общественности, — ответил я, наводя камеру на копов. При таком увеличении картинка дрожала, будто камеру держал кто-то, у кого вчера была весёлая ночь, полная спиртного. И позавчера — тоже. И тем не менее я разглядел то, что мне было нужно.

Труп лежал на гальке, там, где лужа съёживается до размеров грязного, поросшего лесом камышей ручейка и упирается в Стену. Рядом крутились эксперты в белых перчатках, и штук пять копов. Но меня интересовала только одна фигура в старомодном сером плаще, замершая чуть в стороне, но совершенно точно руководящая всем, что здесь происходило.

Я улыбнулся как кот, забредший на молочную фабрику, и на глазах моих новых приятелей как можно небрежнее перелез через ограждение.

Я спустился с насыпи почти наполовину, когда услышал знакомый голос.

— Мерри, ты совсем страх потерял?

Я обернулся. Кота схватили за шкирку прямо перед прыжком в чан со сметаной — хозяева зашли с тыла.

— Лютер! — я выдал самую радостную улыбку, на которую был способен в шесть утра. — Доброе…

— Я тебя сейчас арестую, — проговорил Лютер, глядя на меня исподлобья.

Лютер был высоким угловатым мужчиной лет сорока пяти. Мы периодически пересекались по рабочим вопросам: не то чтобы были приятелями, просто не вставляли друг другу палки в колёса. В современных реалиях это уже почти родственные отношения. Интересно, что-то изменилось за то время, что мы с ним не виделись?

— За что? — невинно спросил я.

— Ты видел ленту? — он указал мне через плечо.

— Ленту? — я притворно обернулся несколько раз. — Коллапс! Не заметил. Это всё из-за недосыпа.

Лютер скривил губы. У копов это называется улыбка. Такая же симпатичная, как трещина на экране новенького коммуникатора.

— Оно видно, — фыркнул он, оглядев меня, как девица на первом свидании — придирчиво и недоверчиво.

Я поднял бровь.

— Что, так кошмарно выгляжу?

— Как будто ночевал в обезьяннике.

— Почти. В театре, — бросил я, мельком вспоминая свои попытки выспаться в зрительном зале. — Как сам?

— Потихоньку, — пожал он плечами. — Кибермошенничество, взятки, нелегальные казино и робобой, хакеры, вирт, теперь еще вот это…

— Одним словом, скука, — улыбнулся я.

— Ага. Смертная, — с нажимом ответил Лютер.

Я кивнул в сторону лужи.

— А что там?

— Ага, сейчас. Так я тебе и сказал. — Он поднял бровь. — Уходи отсюда, если не хочешь непри… Эй! Ты куда?

— Пойду найду собеседника посговорчивее, — я развёл руками, обернувшись на ходу. — Например, Хоука.

— Ник!

Лютер, казалось, ошалел от моей наглости. Что поделать — в нашем деле это ключ к успешной карьере. И яд для человечности. Именно поэтому я стараюсь не перегибать палку. Но сегодня не тот случай. Я почти побежал вниз, уже твёрдо уверенный, что Лютер махнул на меня рукой. Если бы дело было дрянь, он бы развернул меня сразу же, а не стал шутить по поводу моей внешности. А ведь я просто забыл причесаться!

Существуют разные виды дружбы. Одни люди могут не видеться годами, а при первой же встрече вести себя так, будто они только вчера пили пиво в баре. Другие делают это каждый день, а кто-то встречается исключительно по субботам раз в три месяца и говорит на строго определённые темы. Кто-то дружит с детства, кто-то — пару лет, одни могут доверить другу код от банковской ячейки, а кто-то даже имя жены держит в секрете.

У нас с Дастином Хоуком был особый случай.

— Пошёл отсюда.

— И тебе привет, — кивнул я. — Что тут у тебя?

— Идиот, который мешает мне работать. Арестовать его, что ли?

Дастин Хоук, мой лучший друг, а по совместительству — главный следователь Центрального офиса Уэйстбриджской полиции, оторвался, наконец, от своей писанины и соизволил посмотреть на меня. Я фыркнул:

— Становись в очередь.

Дастин, вообще-то, дружелюбный тип, просто он всегда странно это показывает. За годы доружбы я научился не обращать внимания на его выпады. Если Хоук ворчит, он рад вас видеть, а если не рад… Что ж, вы сразу это поймёте.

— Я серьёзно, Ник, проваливай, — угрожающе проговорил Дастин и двинулся в сторону двух экспертов, склонившихся над кровавыми пятнами. — Мне надоело объясняться перед начальством.

Я закатил глаза.

— Просто прокомментируй, и я тут же испарюсь, — пообещал я. — Какого тут произошло?

— Ты что, опять пишешь без предупреждения? — рявкнул он.

— Не то, чтобы пишу… Да, пишу.

Нет, ну невозможно врать, когда на тебя вот так смотрят!

— Я тебя когда-нибудь точно штрафану.

— Сначала прокомментируй, а потом делай со мной, что хочешь. Что слу… Ого.

Я присвистнул.

Сухой камыш, торчащий из заболоченной лужи, камни — всё было залито кровью, будто её специально расплескали вокруг, как краску из ведра. Рядом лежало тело, накрытое чёрным полиэтиленом, судя по очертаниям — женское.

— Что случилось? — попытался я снова, не забывая поливать камерой пейзаж. Хоук тем временем отпустил своих миньонов-экспертов и, кивнув бригаде медиков, направился к машине. Я старался не отставать.

— Отдохнуть прилегла. Хочешь рядом? Она хорошенькая, прям как ты любишь, — фыркнул Хоук.

Я скривился. Следователи как врачи, черствеют с годами. Впрочем, это свойственно всем, кто работает с людьми. Рано или поздно приходится надевать броню, иначе можно сойти с ума от дерьма, которым тебя пытается напичкать общество. Правда, я пока ещё не дошёл до такой стадии и, надеюсь, никогда не дойду. Я рыцарь без доспехов, а моё единственное оружие — слово. В общем, я абсолютно беззащитен перед этой мельницей, которая зовётся реальной жизнью. Зато я умею шутить. И иногда напиваюсь.

— От твоего юмора молоко киснет, — я покачал головой.

Дастин криво усмехнулся.

— А девушкам нравится.

— Ага, особенно этой. Раса? Возраст? Род занятий?

— Мерри, я сказал, пошёл прочь!

Дастин остановился у машины.

— Ты же знаешь, что я не отстану.

Дастин вздохнул. После этого обычно взывают к богам, но мой друг верил в них примерно так же, как в любовь с первого взгляда. К девушкам у него подход был исключительно гедонистический.

— В этом и проблема, Мерри. Я слишком хорошо тебя знаю. Ты и мёртвого поднимешь. Может, сам с ней поговоришь? Спросишь, кто её убил? Давай быстро, чего тебе надо?!

Я торжествовал.

— Классический набор новостника, — затараторил я, пока он не передумал. — Кто, где, когда, что, зачем, почему?

Большего я от него требовать не мог. Пока что. Дастин вздохнул, как уставший от жизни старик, выхватил у меня коммуникатор и проговорил прямо в микрофон:

— Привет, Хейзерфилд. Имей в виду, твой парень — сволочь. Предварительная информация, — с нажимом сказал он. Я радостно показал ему большой палец. — Около четырёх сорока утра в западном районе Уйэстбриджа на Ша-авеню сработала система «Антимаг». На четыреста восьмом участке Стены прибывшими сотрудниками полиции обнаружен труп. Предварительный осмотр дал следующие результаты: девушка, предположительно, эльфка-полукровка. Лет двадцать — плюс-минус.

— Чипирована? — шёпотом подсказал я.

Дастин бросил на меня взгляд, которому бы позавидовал любой киношный злодей.

— На учёте не состояла, чипов не имела.

Я мысленно хмыкнул. Значит, магической силой не обладала. Или была не в курсе. Или пряталась от чипирования. Если последнее, то я её прекрасно понимал. Не знаю, что бы я сделал, схватив какой-нибудь эффект.

— Смерть наступила от прямого воздействия магического характера. Множественные травмы, переломы, разрывы тканей. Отмечена полная…

Дастин осёкся.

— Что?

— Ничего! — рявкнул он с досадой.

Я покосился на него подозрительным взглядом.

— Полиция Уэйстбриджа ведёт следствие, обстоятельства и личность погибшей ещё предстоит установить, — Дастин выключил трансляцию и бросил мне коммуникатор. — Напишешь хоть одно лишнее слово — пристрелю. И тебя, и твоего редактора.

— Эй, брось, — я примирительно поднял руки, стараясь перебороть желание дать ему в челюсть. Я понимаю, что это всего лишь фигура речи, но когда я слышу угрозы в адрес Хитер, внутри просыпается первобытное чудовище. — Ты же знаешь, что я тебя не подставлю. Тем более, ты всё равно ничего толком не сказал.

На самом деле, я мог написать всё, что вздумается: строить предположения Закон о Слове не запрещает, а ещё нам разрешено не раскрывать источников. Получить информацию я мог разными путями, но в такое совпадение уже никто не поверит. Мы с Дастином слишком долго и заметно дружим.

— И не скажу, пока идёт следствие. Запиши уже это себе на лбу, я устал каждый раз повторять одно и то же, — процедил Дастин. — Всё, убирайся отсюда, пока я тебя не арестовал за незаконное проникновение на место преступления и помехи работе полиции.

Дастин вновь кивнул бригаде врачей, те подошли с носилками и начали грузить тело. Я отвернулся. Не то чтобы Ник Мерри боялся трупов — за время своей недолгой сознательной жизни я их повидал немало, начиная с тела моего отца — но каждая смерть дёргала внутри ниточку, отвечающую за осознание скоротечности жизни. Трудно признаваться себе, что и тебя однажды погрузят в катафалк и превратят в пепел. В наше время о кладбищах уже давно позабыли. После Коллапса ресурсов у выживших везунчиков (хотя, это как посмотреть) осталось немного. И общество не стало разбрасываться ими ради сентиментальных родственников усопшего. Хранить память можно и не оставляя людей гнить под землёй. Но порой хотелось куда-то принести цветы и высказаться, глядя на маленький холмик. А вдруг кто-нибудь услышит?

Я отогнал от себя грустные мысли.

— И что теперь?

Вопрос, скорее, риторический. Пока мы с Дастином обменивались любезностями, я сделал пару кадров и снял несколько видеороликов. Огрызки, конечно, но большего в такое время и в таких условиях Хитер от меня требовать не станет. Я, конечно, мог бы остаться и пошататься подольше, осмотреть окрестности, быть может, даже найти людей, готовых поделиться со мной эмоциями, но, признаться, мне ужасно хотелось есть. И немного вело — от недосыпа. Я уже говорил, что тащусь от ранних подъёмов?

— Теперь ты свалишь и будешь ждать официальной информации, — рявкнул мой друг. — Так и быть, тебе пришлю первым. По дружбе. И, заметь, бесплатно.

Я фыркнул.

— Вот спасибо.

— Да наслаждайся.

Он ушёл к машине за ограждением, и, пока орда новостников, набежавших вслед за мной, не успела атаковать, дал газу. Я проводил взглядом автомобиль Дастина и посмотрел на время. Почти семь. Обычно все эти экспертизы занимают часа три-четыре, если дело срочное — а оно срочное — значит, после обеда Хоуку точно будет что мне рассказать. Я боролся с собой, прикидывая, где бы мне скоротать время — дома в постели или в ньюс-руме. От страданий меня избавило сообщение Хитер. «Ты — молодец, Хоук — придурок…».

Я усмехнулся.

«… Жду в редакции. Есть крутая тема».

Я взвыл.

Полицейские бросили на меня подозрительные взгляды. Я широко им улыбнулся, помахал рукой и быстренько ретировался, сделав крюк, чтобы не попасться снующим наверху коллегам, и двинул по трассе вслед за Дастином. По дороге меня обогнал медицинский фургон с трупом девушки. Я свернул на перекрёстке, пытаясь убедить себя, что не верю в приметы.