Откровения, которых не хотелось

Марина Тмин, 2023

Это история о большой, болезненной и несбыточной любви, о двух людях, которым суждено было стать друг для друга маяками, мигающими в бухтах, куда они должны были приплыть, но никогда не приплывали. Это история о девочке, которая полюбила капитана, которого никто больше не любил, о мальчике, которого душила любовь, но который после каждого падения возвращался туда, где его всегда ждали. Это история вывернутых наизнанку душ, откровений, от которых делается больно и тошно. Это история о женщинах, о мужчинах, о снеге, о мечетях и о боге, об океанах и городах, где никогда не бывает зимы. Это история о том, о чём не принято говорить.Это акт сопротивления, манифест независимости, требование права голоса и права самостоятельно распоряжаться своей жизнью, временем, деньгами и телом. Это противостояние между чувством и делом, между мыслью и словом, между любовью и ненавистью, между жизнью и смертью, между пустотой и переполненностью.Публикуется с сохранением авторской орфографии и пунктуации

12

Я целый день отколупывала уставшую белесую краску, сама побледнела от того, сколько усилий потребовало от меня это занятие, казавшееся в прежние времена увеселительным и пустяковым.

У меня был скребок, щетка и еще, знаешь, такая маленькая лопатка для маляров.

Дети, играющие с такими лопатками, обычно вырастают убийцами или ремонтниками. Или умудряются совмещать одно с другим.

В детстве я любила лепить куличики, и у меня было красивое красное ведерко. И еще красная куртка и красные ботинки.

Я была очаровательным ребенком. Есть даже фотография, где я стою, надев свою очаровательную беззубую улыбку, держу в руке ведерко, а на ногах болтаются любимые ботинки.

Сколько задора в той фотографии!

Я видела твои детские фото, и мне становилось печально, потому что все могло сложиться иначе, если бы не случилось все то, что случилось.

Человек не может ничего исправить, если прошлое уже окончательно превратилось в прошлое, застыло ракушкой и было выброшено в море.

Мы встретимся с тобой у песчаных дюн, и я поделюсь этой мыслью. Как только я произнесу это вслух, вся магия рассеется, волшебство пропадет.

Какой вздор, скажешь ты.

Да, вот такой вздор, подумаю я.

И еще подумаю, что мы друг для друга давно уже стали вот таким неизменным прошлым, которое не исправят ни деньги, ни молитвы, ни слава, ни влияние, ни новые гениальные изобретения сумасшедших ученых.

Ты презрительно оглядываешь отскобленную мной стену. Я вся — слух и страх. Не хочу, чтобы ты говорил что-то и обесценивал мои усилия. Честно говоря, мне хочется закричать, затопать ногами и прогнать тебя навсегда.

Я этого не делаю. Вместо этого я достаю два бокала из кухонного шкафа, наливаю текилу и ананасовый сироп, и ананасовый сок, перемешиваю. Иду мимо тебя в спальню, падаю, обессиленная, на огромный матрас в центре комнаты и жду, когда ты сядешь рядом со мной.

Ты приходишь и садишься. Открываешь рот, но я перехватываю реплику. Говорю: я имею в виду, что сломанный два дня назад нос — это не прошлое, потому что нос все еще сломан, это действие продолжается, значит, все можно исправить. И стена, на которую ты сейчас смотрел, может быть чище, красивее. Да, она была ободрана, и остается ободранной сейчас, но она не канула в Лету. Если бы дом снесли, то именно эту стену уже не удалось бы изменить. Она навечно оказалась бы погребена в куче кирпичей и прочего рабочего хлама.

Мы же не в прошлом, уточняешь ты, мы все еще длимся. Прямо сейчас. В этот конкретный момент. Есть реальные и осязаемые ты и я. Я и ты. Настоящие, тянущиеся, несгибаемые. Значит, мы являемся продолжением прошлого, и мы не абсолютный мрак, поглотивший нас самих.

Я залпом опустошаю свой бокал и раздеваюсь.

Ты разуваешься, расстегиваешь ремень, снимаешь рубашку и падаешь на матрас рядом со мной.

Не будет никакой любви, предупреждаю я. Не может расти из такой боли любовь.

Я не чувствую боли, возражаешь ты, но ты врешь — я знаю.

И все же, мы не занимаемся любовью. Потому что мне страшно. Она может действительно продлить нас, а мне это ни к чему. Мы — ошибочное прошлое друг друга, которое иногда проникает в настоящее и ранит нас острыми шипами. Но в настоящем наши истории не пересекаются.

Это как видеть сны, или медитировать, или встретиться со старым знакомым из другой эпохи. Нет ничего реального в этом обмане, в этой фантазии, поэтому мы закончились давным-давно.