Сердце ведьмы

Марина Колесова, 2020

Жизнь ведьмы в средние века полна опасностей и непредсказуемых поворотов. Ведь инквизиция не дремлет и запросто может отправить на костер любого, а уж ведьму и подавно. А если учесть, что сердце главной героини давно разбито, и жизнь ей не особо мила, то приключения становятся ещё более захватывающими и драматичными. Удастся ли ей вылечить сердце и стать счастливой?

Глава 4

Миранда постояла некоторое время в саду, радуясь, что всё, наконец, закончилось и что, как выяснилось, Альфреда схватить всё-таки не сумели. И Стива отец Филипп не стал бить. Правда, пообещал приходить по субботам, но со временем она и это уладит. Оставалось неясным, как тогда инквизиция вышла на неё. Не мог Альфред её слить без причины, если сам в бега подался… Но это мелочи, она обязательно со всем разберётся. Не всё сразу.

Когда она вошла на кухню, Стив суетился у стола, убирая тарелки, но, увидев её, тут же замер и тихо выдохнул:

— Вы спросить меня ничего не хотите, хозяйка?

— А что тебя спрашивать? И так всё понятно, — отрицательно качнула головой она. — Как уберёшь тут всё, можешь поесть сам и идти отдыхать.

— Это не я сдал хозяина инквизиции. Вот Богом клянусь, не я, — тихо проговорил Стив, клятвенно прижимая руки к груди. — И вас бы не стал.

— Какая разница, ты или не ты… — Миранда равнодушно повела плечами и повернулась, чтобы уйти.

Выйти она не успела, поскольку с диким мявом в кухню влетел кот и, вскочив на стол, замер в боевой позе, распушив хвост.

Стив моментально отскочил от стола в самый дальний угол и испуганно вжался в стену.

Миранда тем временем попыталась считать информацию с поля, но оно оказалось заблокировано. Не на шутку разозлившись, она уже подняла руку, чтобы энергетическим ударом сбить блок, как в дверном проёме распахнувшейся кухонной двери возник силуэт мужчины с вороном на плече.

— Привет, красотка! Никак воевать со мной собралась? — жизнерадостно осведомился он.

— Альфред, — с облегчением протянула она, опуская руку, — как же ты меня напугал, чертяка…

Кот на столе тут же расслабился и лёг, свернувшись клубочком, сказывалась прошлая бессонная ночь.

— Нехорошо поминать лукавого для леди, которая водит теперь дружбу со святошами.

— В этом мире можно выжить, не водя её?

— Мне пока удаётся…

— Значит, я не настолько сильна.

— Ты настолько крута, что сумела за пару дней разрешить проблему, над которой я бился больше года. Ты необычайно сильна, красотка.

— Какая из меня теперь красотка? Я постарела и подурнела, Альфред.

— Не напрашивайся на комплимент. Хотя ладно, скажу: до старухи тебе, как пешком за море, а уж про внешность, вообще смешно, не гневи Бога, ты по-прежнему несказанно хороша и очаровательна, особенно для меня.

— Порадовал, порадовал. Хотя я знаю, что льстец из тебя знатный и слова твои нужно делить на четыре. Однако в сторону сантименты. Лучше скажи, как сумел из-под надзора уйти.

— Может, к столу для начала пригласишь или так и будешь у порога держать?

— Проходи, — она сделала приглашающий жест рукой, — правда, угостить мало чем могу. Не ждала я тебя, и пришёл ты уже к шапочному разбору.

— Извини, раньше прийти не мог, не хотелось с другим твоим гостем пересечься, — проговорил мускулистый черноволосый брюнет, подходя ближе к столу. — Привет, блохастый, может, уйдёшь со стола? — он осторожно потрепал кончиками пальцев голову кота.

Тот поднял голову, взглянул на хозяйку.

— Освободи стол, гости пришли, — тихо проговорила она, стоя у буфета и перебирая банки с припасами.

Кот, нехотя поднявшись, прошёлся вдоль стола и спрыгнул на стоящую у окна лавку, где снова свернулся клубком.

Ворон с плеча Альфреда моментально спрыгнул на освободившееся место.

— Уйди, пернатый, не для тебя старался, — махнул ему пальцами тот.

Издав недовольный гортанный звук, ворон перелетел на подоконник.

— Не ругайся, иди ко мне, я семечек вкусных тебе дам, — Миранда протянула руку, и ворон тут же перелетел на её запястье.

— Приманивать чужих фамильяров — моветон, — с усмешкой прокомментировал сие действо Альфред, усаживаясь за стол.

— Мне можно, я их не модулирую. Так что сиди и не гони волну. О себе лучше побеспокойся. Тебе тоже сейчас угощение найду, так что лучше его чистотой озадачься, не ровен час подмешаю что.

— Ах, чертовка! Вот всегда ведь знаешь, что ответить, — глядя, как она кормит его птицу, с явным восхищением проговорил тот. — Ведь уверена прям, что из твоих рук даже яд съем и проверять не стану.

— А проку мне с того? Труп твой убирать? — продолжая кормить ворона с руки, иронично хмыкнула она.

— Святоше своему сможешь его сдать. Он обрадуется.

— Ал, если по случайности такое произойдёт, гореть мне на костре, как пить дать. Подозревать, что у меня есть сила, и по случайности увериться в подобном — это большая разница. Он такого не вынесет.

— Да ты любого заболтаешь и уверишь, что сдох я по чистой случайности.

— Ал, не держи людей за глупцов. Одного вон считал, — она свободной рукой указала на стоящего в углу Стива, — теперь следы заметать вынужден.

— Да не считал я его глупцом, хотя то, во что он влез, иначе как глупостью и не назовёшь, — Альфред встал из-за стола, подошёл к нему и, смерив неприязненным взглядом, тихо пробормотал: — Ты как встречаешь гостей, мерзавец? — после чего с размаха ударил по лицу.

Хрипло ойкнув, Стив прижал руку к месту удара и склонился перед ним:

— Извините, хозяин, исправлюсь. Благодарю за поучение.

— Другая у тебя теперь хозяйка, запомни! — Альфред вновь с силой ударил его теперь уже по спине.

Вздрогнув, Стив склонился ещё ниже, сбивчиво причитая: — Запомнил! Уже запомнил! Помилосердствуйте, господин.

— Это неплохо. Но не тебе меня о милосердии просить, ты эти слова для инквизиторов прибереги… — недобро усмехнулся Альфред, вновь замахиваясь, но быстро ссадив ворона с запястья и шагнув к ним ближе, Миранда перехватила его руку.

— Хватит! Покалечишь мне парня, кто мне по хозяйству помогать да готовить станет? Ты, что ли?

— А хоть бы и я. Я никогда не отказывался от подобной чести, — улыбнулся он, поворачиваясь к ней и обнимая другой рукой за талию.

— Тогда нам либо обоим бежать отсюда, либо на костре гореть. Ты, мой дорогой, наследил тут так, что теперь, как только на глаза кому покажешься, так считай, своего визави инквизиции и слил. Какого лешего устроил такое? Не мог всё по-тихому решить?

— Из-за этого остолопа и устроил, — кивнул Альфред на склонившегося рядом с ним Стива, который явно даже дышать громко боялся, опасаясь возобновления наказания.

— Обвинить яйцо в неспособности петуха его оплодотворить много ума не надо… Так что не надо, мой дорогой, на бестолковость окружающих пенять, не тот у тебя уровень для этого. Уметь работать надо с любым по бестолковости окружением.

— Ты, как всегда, права и глаголешь прописные истины. Только где ты видела тех, кто может не изрекать их, а им следовать? Все мы не ангелы и глупые поступки приближённых не всегда можем предугадать, чаще приходится разгребать последствия, что порой доставляет немало хлопот.

— Приближать не надо, кого ни попадя, вот ничего разгребать и не придётся.

— Кто бы говорил… Ведь тоже пожалела парня, даже сейчас жалеешь.

— Ты ни ему, ни мне выбора не оставил, вот и жалею.

— Врёшь, Миранда! Вижу, что врёшь! Сейчас вот точно выбор у тебя появился, а всё равно жалеешь…

— Что раскипятился-то? Да, пожалела… Последствия-то, в отличие от тебя, просчитываю.

— А того и раскипятился, что за живое зацепила… Я тоже их просчитывал, пока этот остолоп, если не назвать хуже, сам к инквизиторам год назад в моё отсутствие не полез, воспользовавшись шапочным знакомством, чтобы, видите ли, меня в курсе их планов держать. Дурень безмозглый…

— Ты знал, что он их агент с самого начала? Ещё год назад? И почему не уехал сразу?

— Его пожалел… Остолопа эдакого, — Альфред резко повернулся и с явной злостью ударил Стива с такой силой, что тот, хрипло вскрикнув, повалился на пол, а после, поспешно выдохнув «благодарю», прижал руки к лицу, пытаясь сдержать рыдания.

— Прекрати злиться! Не пристало тебе! И хватить его бить! Мой он теперь! — властно прикрикнула Миранда, и Альфред тут же обернулся к ней.

— Браво, красотка! Славно ты научилась командовать, как я погляжу. Только уж если я подкинул тебе такой подарочек, в виде этого безмозглого дурня, дай хоть объясню, чтоб с тобой так своевольничать не смел. А то накуролесил вначале, а потом у ног моих рыдать: не оставляйте, мол, я и не думал в инквизиторы идти, лишь для вас старался. А куда я с ним, когда на него фирман заведён? Дурень он, вот как есть дурень!

— Так это ты меня нарочно инквизиции слил?

— Да, моя хорошая, да. Целый год маялся, пытаясь фирман его заполучить, но с инквизиторами сложно, не тот они народец, чтоб выпустить мышку, попавшуюся в их мышеловку. Вот и пришлось тебя подключить.

— То есть ради этого парня ты решил рискнуть моим благополучием? Интересный расклад, — задумчиво протянула она, выставляя на стол корзинку с хлебом, сыр, кусок копчёного окорока и баночки с разносолами.

— Со стороны выглядит, конечно, не очень, согласен… Но я в тебе не сомневался, вот и решил ученика тебе подарить.

— Предупредил бы хоть…

— Если бы я тебя предупредил, ты бы наверняка в данной ситуации отказала. Кому хочется проблемы с инквизицией иметь? Я бы умаялся уговаривать тебя и доказывать, что парень хоть и дурной, но стоящий. Да и время поджимало. А так ты славно развлеклась и сейчас без спешки решить можешь, оставлять парня или по-тихому со свету сжить.

— Я теперь порядком обязана местному священнику.

— Кому это вредило? Он вложился в тебя. А то, во что вкладываются, ценят всегда больше. Так что не бери в голову.

— Он инквизитор, Ал. А они умеют пользоваться обязательствами. Теперь повод получил по субботам ко мне являться, якобы уча покорности моего работника и контролируя, чтобы не навредил он мне… Оно вот мне было надо?

— Он никак в тебя влюблён?

— Не без того. Стал бы он иначе мне помогать?

— При таких вводных тебе нельзя показывать, что Стиву хоть немного, но благоволишь. Поскольку, ежели покажешь слабину, святоша твой вмиг уцепится и из ниточки канат сделает, которым тебя свяжет. Инквизиторы они такие.

— Вот раскомандовался… — Миранда поморщилась. — Знаю я это всё. Поэтому угомонись. Садись есть лучше. Небось, оголодал на нелегальном положении.

— Не без того… Уже и забыл за последние две недели, когда нормально ел. Даже в таверну зайти опасался, — Альфред опустился на лавку у стола и в предвкушении потёр руки: — Что ж, у тебя очень неплохой шапочный разбор. Я даже и не надеялся. Судя по габаритам покинувшего тебя гостя, еды в твоём доме не должно было остаться вовсе.

— Приятного аппетита, — Миранда села напротив, с явным удовольствием наблюдая, как он накинулся на еду.

— Кстати, я видел, ты на заднем дворе себе баню построила, не боишься, что местные в чём нехорошем заподозрят?

— Во-первых, в гости к себе я никого не зову и баню не показываю. Во-вторых, я что ещё один дом не могу себе с печкой построить?

— Резонно… Может, тогда и меня в баньке попаришь? — не переставая жевать, Альфред вопросительно взглянул на неё.

— Ал, какой же ты наглец! Не много ли чести для тебя, особенно после того, как ты мне столько проблем разом подбросил?

— Хорошая моя, не вредничай, уважь гостя. Я устал, еле ноги волочу. Неужели чуточку помочь не можешь? Мне же на рассвете снова в путь… Помоги бедному путнику на нелегальном положении, будь гостеприимной, вспомни о кодексе взаимопомощи.

— Наглец… Какой же ты всё-таки наглец, Ал! Хотя от тебя странно было что-то другое ждать. Всегда таким был.

— Не без того. Так попаришь?

— А куда деваться, коли ты речь про кодекс завёл? — поднимаясь из-за стола, неприязненно усмехнулась она.

— Я знал, чем тебя взять. А чего сама вскочила? Вон этого остолопа отправь, пусть протопит и подготовит там всё, — Альфред кивком указал на так и не посмевшего после удара подняться с пола Стива. — Чай не покалечен, так что нечего ему тут прохлаждаться. А то если и дальше будет из себя умирающего корчить, я ему быстро помогу именно до такого состояния дойти.

— Ладно пугать-то парня… Так я тебе и разрешила его до такого довести, — Миранда подошла к Стиву и, склонившись, осторожно коснулась плеча: — Как ты? Знаешь, как в бане печь растопить? Сможешь?

— Конечно, хозяйка. Всё сделаю, — Стив тут же поднялся с пола и поспешно выскользнул за дверь.

— Зря ты так с ним, его лучше в строгости держать, — проводив его неприязненным взглядом, хмуро проронил Ал.

— Ты уже был с ним строг. Вот зачем бить начал парня за воровство? Кому и когда это помогало?

— Врал он тебе. Не бил я его за воровство. Я его впервые бить стал, лишь когда узнал, что он учудил, чтоб он перед святошами оправдаться мог, что, мол, лютую я, вот он найти ничего и не может.

— Врал? Ты научил его врать, не генерируя поля? Ты крут…

— Нет, научил компоновать в голове факты так, что генерации не возникает. Он из правды сложил лживую картинку и рассказал тебе. Так что крутизны тут никакой. Так, фокусы сознания.

— Он не играл, не воровал и не бил твою вазу?

— Воровать он воровал и играть играл, но я сумел объяснить, что это не дело и без насилия. А вазу я сам ему отдал, чтобы святошам отнёс, они и разбили в надежде амулет мой получить, а получили лишь красивое шоу, в результате которого уже я хотел получить его фирман, но не получил… Его начальник оказался слишком мелкой сошкой, рисковать не захотел, а пока бегал советоваться, артефакт полностью разрядился. В результате чего начальник выговор схлопотал за нерасторопность, а Стива опять ко мне отправили, мол, объясняй, что уронил, разбил, осколки от страха выкинул. Пришлось по возвращении сильно его избить, чтобы мог инквизиторам объяснить, что в ближайшее время я скорее ему башку скручу, чем позволю что-то ещё из дома вынести. На некоторое время подействовало, а потом они снова начали гайки закручивать, вот и пришлось тебя подключить, а самому смыться. Типа почувствовал я слежку и его к тебе отправил. Они решили, что раз я свалил, может, хоть тебя удастся заарканить, и всё завертелось.

— Значит, ты его в строгости не держал, а мне предлагаешь. Вот затейник…

— Так, говорю же, на собственном опыте понял, лучше было в строгости держать. Тогда бы и проблем не было. Поэтому тебе и советую.

— Если бы да кабы… Ал, нет сослагательного наклонения в прошлом. Всё было так, как должно было случиться и для твоего, и для его опыта. Вы оба свои выводы сделали. Теперь мне, раз ты мне парня сбагрил, предстоит наработать свой опыт. Так что с советами не лезь. Сама разберусь.

— Резонно. Имеешь полное право. Советую лишь по причине, что виноватым себя чувствую и подстраховать хочу.

— Хороша подстраховка — советы раздавать… — её глаза злобно блеснули. — Ты часом белены не объелся, что советы мне начал к реальной помощи приравнивать? Я тебе, что, начинающая, что ли? Считаешь, что если скандал не закатила по поводу того, что слил меня инквизиции, можешь продолжать выпендриваться и изображать из себя великого гуру?

— Уела. Я оплошал, и не мне тебя учить. Признаю. Но, Мира, пойми, не по себе мне… Вот честно! Парень хоть и ценный, и потенциал у него есть, и толк из него может выйти, но я бы не хотел, чтобы из-за него ты хоть в малейшей степени пострадала. Я вообще начинаю раскаиваться, что пожалел его и втянул тебя в игру. Смотрю сейчас на тебя, чувствую себя виноватым, и скрутить ему башку хочется…

— Ал, если врёшь, то врать надо талантливо. А не так. Блоком ложь не прикрывают. Это глупо. Парень талантливее тебя, у него лучше выходит.

— С ним ты явно поле не задействовала, иначе его враньё на раз бы разглядела. Это со мной ты сейчас аж края модулируешь, пытаясь блок мой продавить и не веря, что за ним не ложь, а многолетняя привычка его держать. Прекращай искать то, чего нет. Вот когда я хоть что-то во вред тебе сделал? Вот скажи!

— При чём тут, что было раньше? — она раздражённо поморщилась. — Ты сейчас ко мне пришёл. И явно что-то за пазухой держишь… Что, понять не могу. Давай сбрасывай карты до конца! Надоело.

— Какие карты? Я в полном недоумении, красотка. В чём ты меня подозреваешь?

— Ты, без сомнения, затеял какую-то аферу. Парень твой — это первый шаг. Тебе надо, чтобы я приняла его и жалела. Ты нарочно начал на противоходе цеплять, чтобы заступаться начала. Зачем не пойму пока, но я разберусь. Поэтому лучше сам сбрось карты. Может, и сторгуемся.

— У тебя паранойя.

— Возможно. Но если это не так, то этими словами ты лишаешь себя возможности начать торг на более выгодных условиях. Подумай. Я ценю откровенность.

— Здесь не место. Да и устал я. Вот попаришь, настоем из трав напоишь, тогда, может, откровенно и поговорим. А пока прими как факт, что зла я тебе не желал и не желаю и судьба Стива не особо важна для меня. Я дал ему шанс выжить, не став ищейкой инквизиторской, а тебе — получить неплохого ученика. Не более того. Воспользуешься ли ты им и позволишь ли ему — дело твоё.

— Ладно, не хочешь говорить сейчас, после бани поговорим, не вопрос, — она демонстративно отвернулась, показывая, что настаивать не намерена, но подобное отношение со стороны Альфреда её не радует.

Однако тот тоже демонстративно уткнулся в тарелку, давая понять, что на данный момент его такой расклад устраивает.

Через некоторое время в дверь кухни постучал Стив и, получив разрешение войти, доложил, что баня готова.

Альфред тут же поднялся:

— Пойдем, красотка, попаришь меня, — потом повернулся к Стиву: — Чтобы к бане на пушечный выстрел и сам не подходил, и никого не подпускал. Понял?

— Да, господин, — Стив тут же склонил голову, — исполню.