Она и её Он

Марина Зайцева, 2021

Наше время. Ирина решает изменить свою удобную, налаженную, ставшую пустой жизнь. Ей нужен отказ от самообманов и вымыслов прошлого. Она хочет полюбить, и не понимает, как. Приняв решение, героиня тут же влюбляется в первого подходящего мужчину. Отношения не складываются, и она начинает анализировать, вспоминая свой юношеский фантазийный мир. Тем временем давний приятель Ирины по переписке предлагает ей развиртуализацию. Романа из этого не выходит, но он становится её наставником. Ирина знакомится с юношей, который ей нравится, параллельно коллега на работе предлагает романтические отношения. Так у героини одновременно завязываются: душевная близость без любовности и страсть, секс, манипуляции. Постепенно становится ясно, что страсть не ведет никуда, кроме самообмана, а близость вырастает в дружбу. Болезненный разрыв с любовником проясняет многое: всё – часть души, нет идеалов, есть возможности. И от этого осознания ей становится хорошо и спокойно. Через некоторое время Ирина внезапно замечает человека, который совпадает с её ощущением всего про любовь. Она понимает, что любит его, а он – её.

Глава 12

Доброе утро! Вот не поверите, дорогие мои, сижу я сейчас перед экраном, вбиваю параметры выборки (работушечка моя, отвлекалочка моя ненаглядненькая!). У меня заварен утренний, продирающий до боли горло, чай. У меня трагический завтрак из несладких хлопьев, залитых холодным молоком. А тут — трямс, в переписке всякие приветики-кукусики. Хорошо добрался, спасибо, что нашла вечер для знакомства, вот то, что обсуждали, вот — пересмотренная типизация меня по новому увлечению. Я, оказывается, совсем другая, ага.

И вот хочется мне ржать. Такое чувство, что я села не в свой поезд. Чего от меня хочет НН? Беда у меня, кажется, с пониманием чужих намерений, желаний и состояний. Это такое «извините»? Это продолжение прерванной беседы? Это подкат, как завтрак после секса, типа?

— Доброе утро, Н, спасибо, интересно. А ты к чему это?

— К тому, чтобы ты продолжала обо мне хорошо думать.

— Я, признаться, думала о выборке, а о тебе я хорошо думаю. Обещаю прочитать книгу, обсудим — будет тема, не записанная на запястье в графе «о чем можно вести беседу в случае неловкой паузы».

— Ирина, длина твоей прямолинейности не имеет границ! Ты оказалась очень другой и не такой, как я ожидал увидеть. Я люблю знакомиться вживую с интересными интернет-собеседниками. Но вот сейчас несовпадение картинок поразительное.

— А какая лучше?

— Обе хорошие. Я совсем не ожидал, просто вообще. Мне думалось, что ты — абсолютно другой человек. Обратный вопрос — который из образов не ты?

— Оба — я, если честно, я как раз не ощущаю никакого диссонанса, у меня все очень цельненько. Н, а расскажи, пожалуйста, что не совпало? Я хоть позитив и негатив сравню.

— Ха-ха-ха. Это долго, потому что ничего почти не совпало. Давай расскажу, что я представлял. Я думал, что ты старше лет на десять, возможно, в разводе, что ты циничная одинокая молодая пожилая женщина «с шапокляком», так сказать. Что встречу человека, играющего словами, с резким охлажденным умом, предпочитающего пить водку из консервной банки, так сказать. Казалось, что ты будешь сумасбродствовать, эпатажничать, ну и вообще производить впечатление.

— А что получилось? И еще — а что в таком человеке хорошего и интересного?

— О! Хорошего — силища, огонь, яркость. Как в театр сходить на очень хорошую постановку — всю жизнь потом помнишь. Ну и созвучность точки жизни. Я почему-то был убежден, что ты оттягиваешься после расставания в каких-то долгих отношениях.

О, ребят, смотрите, а ведь в точку. Только не от тех, про которые я думала. Ага. Н-да. Становится понятно, почему ничего не получилось — я же оттягиваюсь по уже ушедшему. Мва-ха-ха.

— Что увидел — нежную, трогательную девушку, достаточно умную, чтобы не быть безоглядно романтичной. Живущую в своих мыслях и своими образами, внимательную наблюдательницу, очень юную. Такой может стать моя дочь лет через пять. А меня теперь распирает желание — грудь петухом, и начать показывать красоты этого мира, учить определять рыбные места по растительности на берегах и вспоминать греческую мифологию по ночному небу.

— Вы пронзительны, батенька!

— Сам не ожидал. Ирина, давай, мы с тобой пойдем в следующий раз не есть, а в музей!

— Н, ты вот уверен? Инцестом не попахивает? Я после такого изложения мыслей прям робею — юно и нежно.

— Нет, я без этих сентенций, фу. Но твоя чуткая душа уловит то прекрасное, что ты наверняка не видела еще, а я смогу побывать там, где давно очень не был.

— Хорошо, сперва пойдем есть, чтобы я немного сбросила пыльцу с крылышек. А потом — в библиотеку, в два часа ночи.

— Ирина, не прокатит! Я теперь знаю, с кем веду переписку! Э-э-э, спрятаться в оболочку пожелтевшего горохового стручка не выйдет. Тайсон, ты раскрылся.

— Фигассе, дорогая редакция, нешто хук справа больше не сделает меня жалящей, как пчела?

— Нагромождение из слов! И — это Али. Я увидел то, что ты, видимо, хорошо прячешь. Зачем-то ты мне показала именно это. Интересно — зачем?

— Н, мне очень важно, какой ты меня видел. Я сейчас себя вообще не вижу, я на дне колодца, в 42 гексаграмме «И-Цзин». Свет попадает ко мне только в полдень, и он похож на свет богов — он не оставляет тени.

— Метафоры. Интуитивно понятны. Содержательно — нет.

— Плохо мне, дорогой друг. Очень мне плохо, и жизнь моя, и планы разбились к чертям. Остается только шутить, смеяться и пить боржом. Наверно, это ты и увидел.

— Бедная девочка! Давай я возьму тебя под крыло?

— Возьми меня под крыло, меня не берут.

— Хорошо! Тогда назначаю себя твоим антидепрессантом, идет?

— С понедельника, с утра будешь ты моя сестра?

— Цитаты, ха-ха. Да, вроде того. Мы пойдем не в музей, а на балет! И билеты куплю я. И обязательно — белое вино в буфете в антракт.

— Это ж мотовство и расточительность, Н, это лишнее.

— Это со времен Ремарка отличное лекарство для разбитых сердец! Если уж браться кого-то лечить, так качественно. Я считаю, что ты согласная, и бронирую сейчас и онлайн. Мне очень нравится Ида Рубинштейн. Вот как раз есть подходящее — доктор прописал, пациент согласен. И белое вино.

— А потом я сама буду носить свою виолончель (опять цитаты и аллюзии, ага).

— Все равно не понял.

— Лав ин афтенун.

— О. Однако. Нет, виолончель как раз, буду носить я.

— Спасибо! Н, мне категорически пора стартовать, так что прошу очень меня извинить, но я выйду сейчас из беседы. Пойду пинетки, ой, балетки от моли выбью.

— (Смеется легко, заразительно).

Такие дела. У меня, кажется, есть сильное плечо. Интересно, это блеск и нищета куртизанок? Это Кэрролл и маленькая Алиса? Куда меня ведет эта дорожка…

До чего ж мерзостный завтрак можно сделать себе в порыве самоуничижения! Вот как можно эту гадость было себе сделать добровольно, особенно с учетом планов на день, не включающих бранч, ланч и прочие радости спокойной жизни. А сбацаю-ка я себе кофе в термос и большой бутерброд на полбагета с сыром, семгой и айсбергом. Да и пойду в «о, новый и дивный день».