Колючее счастье для дракона, или Инквизиции требуется цветовод

Марианна Красовская, 2023

После тяжелого развода Соня и ее дочь прячутся в санатории, где неожиданно знакомятся… кажется, с добрым волшебником. Только волшебники помогают испуганным девочкам в безвыходных ситуациях.А когда чья-то злая рука забрасывает девочек в другой мир, их снова спасают. Добрый волшебник? Если внимательно присмотреться – не очень-то он и добрый! Дракон, инквизитор и весьма строгий мужчина. Свободна вакансия главной садовницы? Соня справится, другого выхода у них нет. Наверное. Ей ведь только дракона в жизни и не хватало!

7. Добрый волшебник

Многого сделать не получилось. Уже к десяти вечера Соня валилась с ног, а к половине двенадцатого сдалась. Зато задремавшая было Леся встрепенулась и деятельно принялась не столько за новогодние приготовления, сколько за лихорадочную беготню от окна к окну. Покашливая и отмахиваясь от ложки с микстурой, она смотрела в дверной глазок, чутко прислушивалась к грохотавшему гулко подъездному лифту.

Никакие уговоры тут не помогали, даже демонстрация прайса на услуги по вызову Дедов Морозом, даже ролики с пьяными дедами в ютубе (Соня скатилась даже до этого!) ребенка не убедили.

Леся, может, и являлась гениальным ребенком, в свои пять с половиной по уровню эрудиции давая фору многим старшеклассникам, но она была еще и просто маленькой девочкой, вдруг внезапно поверившей в сказку.

Обнять и плакать, короче.

Одиннадцать сорок пять. На столе скорбно стоит салатник с пересоленным “оливье” (Соня совершенно забыла о майонезе, а со сметаной вышло нечто совершенно отвратительное, даже соль не помогла). Сиротливая горка мандаринов, красивое блюдо с картошкой и две подгоревшие куриные ножки. Великолепный стол, загляденье просто!

В напольной вазе в углу две ободранные еловые ветки, печально прикрывшие свой позор ярко сияющим дождиком и стеклянными шариками.

А всхлипывающая уже Леся, вообще не слезающая с подоконника, сидит, упершись лбом в запотевшее стекло, и тоненьким пальчиком что-то выводит на конденсате.

Соня молча сбегала на кухню, чтобы поплакать там и умыться. Приближался их маленький женский семейный армагеддон.

Еще десять минут… А потом можно будет сказать, что некоторые Деды Морозы приходят на Рождество, например. Вдруг ребенок забудет? Или по старому стилю….

Нет. Лесю ввести в заблуждение было непросто. И не забудет она ничего, это точно. Сил смотреть на тоненькую фигурку, сиротливым комочком ютившуюся на подоконнике, не было совершенно. Соня собрала последние крошки воли в кулак и вошла в комнату.

— Леся, я…

— Слышишь? — девочка оглянулась, слетев птицей на пол.

— Дочь, это ты послушай меня! — когда было нужно, Соня умело давала понять кто тут… мать. Ну… пыталась хотя бы.

Леся лишь отмахнулась, нырнув Соне под локоть и выскочив в коридор. Там действительно было слышно, как лязгнули створки лифта, и раздались голоса. К соседям гости приперлись, наверное.

Громкой звонок стал полнейшей неожиданностью. Соня с огромным трудом сдержала громкий стон. Только этого не хватало! Придется иметь дело с развеселой компанией неизвестных людей, разочарованно рыдающей дочкой, и все это как-то разруливать!

Не пойдет открывать! Пусть трезвонят. Осталось чуть больше пяти минут до курантов авось рассосутся.

Звон в дверь не прекращался, и Леся, замершая было, вдруг рванулась открывать замок.

— Леся, не смей!

Да куда там!

Соня бросилась наперерез, не успела, и проворная девочка, продемонстрировав недюжинную силу, махом открыла английский замок и эту чертову дверь распахнула.

На пороге стоял… Дед Мороз! Ущипните! А лучше по голове постучите совочком из ближайшей песочницы. Зима, говорите? Тогда снеговой да покрепче.

Ростом почти под два метра, косая сажень в плечах, роскошная белая шуба. Не какое-то там красненькое пальто из китайского флиса с меховой оторочкой, а настоящая, очень пушистая шуба, да еще и расшитая красными бархатными узорами. А еще окладистая белая борода по пояс, красные бархатные рукавицы, белые валенки и мерцающий острым стеклянным блеском серебряный посох.

Пока Соня пялилась на это чудо природы, Леся визжала и прыгала, словно белка.

— Ура! Ура! Ты пришел! Я знала, я верила!!!

Гость степенно им поклонился, а Соня медленно запаниковала. Тревога ее еще больше усилилась после того, как из-за плеча Деда Мороза выглянула Снегурочка. Высокая, тоненькая, с огромными, вполовину лица, голубыми глазами, она улыбнулась опешившей Соне и помахала в ответ на ее перепуганный взгляд.

А вдруг это воры? Мошенники там, или какие грабители?

— С новым годом! С праздником! — пропел басом гость.

— Вы ошиблись! — прохрипела в ответ ему Соня.

— Мама! Ну что ты такое опять говоришь! — терпение девочки лопнуло.

Гости переглянулись.

В этот судьбоносный момент дверь лифта снова открылась, и из нее вышел… Эндрис собственной персоной! Тащивший с собой два огромных полупрозрачных бокса на колесиках, в запотевших с мороза очках, непривычно-взъерошенный, еще и с торчащими из карманов бутылками, очевидно, шампанского, выглядел он очень потешно.

Если бы Соня могла сейчас смеяться, посмеялась бы точно. Но она не могла. Накопившееся напряжение натянулось струной и грозило излиться истерикой. Натуральной, с рыданиями и даже визгами.

Минутная пауза. На лестничной площадке стоял сказочный Дед Мороз (от него даже холодом веяло, кажется), красавица Снегурочка и готовые заплакать обе Ореховы-Кошкины. Очень твердо готовые. Обе.

Эндрис медленно опустил ручки боксов. Протер, чертыхаясь, очки, в полном молчании что-то шипя про совершенно бессовестное очковтирательство их изготовителей, и… улыбнулся. Вот запрещать надо такие улыбки, как настоящее биологическое оружие! У Сони сразу же все негодование прилипло к гортани, честное слово.

— Вы вообще понимаете, что все творите? — тихо так осведомился, даже строго. — Новый год не ждет! Быстро, быстро! Софи, Лесенька, вы позволите?

И вся эта ватага шагнула в минуту назад бывший еще Сониным дом.

А там они ка-а-ак развернулись!

Эндрис молниеносно распаковал свои странные коробки, оказавшиеся термобоксами, вихрем прошелся по кухне (каждый раз поправляя очки и осведомляясь у Сони: позволит ли она, не против ли взять тарелки).

А Соня молчала, открыв рот, словно смотрела немое кино. Причем где-то с галерки, а тапер был немыслимо пьян и вообще валялся под роялем.

Тихонько кивала головой, наблюдая, как этот мужчина хозяйничает на ее кухне. Как накрывает на стол, молча (!) перемывая салатнички, вилки с ножами, тарелки. Параллельно тихонько рассказывая, как они в лифте встретили Новый год. Как ехали из Москвы, наивно рассчитывая, что таких идиотов много не будет, а они были, и столько, что хватило на пробку длиной в полсотню километров.

— Ехали из Москвы? Почему? — само как-то спросилось.

Соня судорожно вытирала тарелку, ей врученную Эндрисом (он даже полотенце нашел на их кухне!) и все пыталась понять.

Краем глаза она наблюдала в открытую дверь, как ошалевшая от свалившегося на нее счастья Леся рассказывает что-то гостям. “Дед Мороз” важно кивал ей, пряча в бороду улыбку, “Снегурочка” даже смеялась, светло так и искренне.

Видела Соня и то, что хитрющая дочка осторожно прощупывала этот сказочный персонаж на предмет лжи и подлога: и бороду аккуратно подергала, и шубу потрогала, только в штаны не заглядывала! Ой. Куда-то не туда поползли Сонины мысли. Это все вина Эндриса.

Да, этот мужчина за час его нежданного присутствия в этом доме научил ее большему, чем мама за жизнь. В деле домоводства, разумеется. И как огурцы выбирать, и почему парадную посуду имеет смысл именно вытирать, как точить кухонные ножи, и в чем тайный смысл майонеза.

— Это не просто соус, это сложная эмульсия… — Соня округлила глаза. — Эм-м-м… есть такой способ смешивать несочетаемые жидкости. Если просто налить уксус в масло, они расслоятся. Но при участии эмульгатора — третьего вещества — в определенных условиях мы можем все это отлично смешать. Миксер есть в хозяйстве?

Был. Кажется. Даже еще не распакованный. Мама его в назидание подарила когда-то. Нашли.

Леся тем временем пела для Деда Мороза песенку собственного сочинения на стихи Пастернака. При всех ее неисчислимых талантах, музыкального слуха у девочки не было. Зато голос достался от бабушки, хороший голос такой, можно батальоном командовать.

Откуда у этих двоих столько терпения? Платят так хорошо? Ой! Надо будет спросить, сколько она должна теперь Эндрису. Потом. Сейчас ей не хотелось прерывать этот уютный процесс: майонезомешание.

— Я не покупаю его никогда. Это же просто, смотри: эмульгатором у нас тут работает яичный лецитин. Можно яйцо заменить на горчицу, но тогда майонез будет острым, а нам нужен нейтральный. Очень важное условие в этом всем волшебстве: жидкости и эмульгатор должны быть одинаковой температуры. А яйца у меня недопустимо холодные.

Прозвучало настолько двусмысленно, что Соня рефлекторно фыркнула. Эндрис воззрился на нее с таким откровенным удивлением, что пришлось отворачиваться, пряча предательски вспыхнувшие щеки. Фу, Соня. Нельзя так. Это все либидо, конечно, нормального секса не было у нее уже… очень давно. Женское естество не спрячешь на антресоли, к сожалению. Вздохнула.

Оказавшийся рядом мужчина вложил в руки ей два тех-самых-недопустимо-холодных яйца.

— Холодные, — все еще отворачиваясь, проговорила она.

— Так согрей, — прозвучал низкий голос над головой.

Соня глаза подняла, и ее вдруг качнуло. До чего ж красивые у него глаза! Светлое серебро с яркими искрами льдистой голубизны. Так бывает с февральском льдом, он играет всеми красками уже прошедшей зимы. И зрачки. О! Ей сейчас показалось — они вытянулись в тонкую вертикаль, разрезая лед радужки.

Дофантазировалась ты, Сонечка. Надо все это заканчивать, бедный Эндрис осип уже от твоей бестолковости.

— Эй! Вы там помните вообще, что у нас Новый год? — на кухню к ним заглянула Снегурочка. — А мы все за стол еще не садились вообще-то! А кому-то еще скоро ехать обратно. Не знаю даже кому…

Она улыбалась, а Дед Мороз тем временем слушал лекцию о детских болезнях и даже умудрялся вставлять в поток этих слов нечто эпическое, вроде: “Да! Дети страдать не должны, это важно!” или “Помню мальчика одного со скарлатиной, когда я пришел к нему на Рождество, он не мог спеть свою песенку, но сказка должна быть у всех, правда?”

— Она скоро устанет. Уже засыпает совсем, — поймав Сонин взгляд, констатировал Эндрис.

Снегурочка только рукой махнула.

— Справимся. И не такое укладывали. В честь Нового года можно ведь без умывания на ночь и прочих условностей? — Соня молча кивнула. — Отлично! Давайте хоть по Лиссабонскому времени Новый Год встретим. Раз уж Лондон с Парижем уже профукали. Прямо тут и накрывайте, гостиную мы, боюсь, теряем.

Еще раз широко улыбнулась и выскользнула обратно на поле сражения за Лесино детское счастье.