Ты будешь мне стеной

Мариана Запата, 2016

Ванесса два года проработала помощницей известного футболиста Эйдена, который за все это время едва ли хоть раз поговорил с ней по-человечески. К счастью, настало время уходить. Ванесса скопила достаточно денег, чтобы начать карьеру графического дизайнера. Неожиданно месяц спустя Эйден появляется на пороге ее дома и утверждает, что Ванесса должна вернуться. Как вести себя с человеком, который привык получать все, что хочет? Ванесса отказывает Эйдену, понимая, что все это не просто так. Однако Эйден знает, на какие точки давить, чтобы люди к нему прислушались.

Глава 8

Сказать, что у меня была своя ахиллесова пята, значило не сказать ничего.

Я росла в семье, где было пять детей и мать-одиночка, так что с деньгами у нас всегда было туго. Я бы даже сказала — хуже некуда. Карандаши мне покупали самые плохонькие, которыми и рисовать-то можно было с трудом. Одежду я донашивала за старшими сестрами. И так до тех пор, пока у меня не появилась возможность самой покупать себе новые вещи. А к тому времени я уже жила в приемной семье.

Но если такая жизнь чему и научила меня, так это бережно обращаться с вещами и ценить деньги. Никто не ценил их так, как я.

Каково же было мое разочарование, когда я собралась поступать в университет и поняла, что пролетела мимо стипендии. Мне не полагалось ровным счетом ничего. Даже 500 долларов.

Не то чтобы я плохо училась в школе. Просто я всегда была застенчивой и старалась лишний раз не привлекать к себе внимания. Я не принимала участия в общественной деятельности. Я никогда не занималась спортом, поскольку у меня не было денег на покупку формы. Больше всего мне нравилось рисовать… если, конечно, было что. В результате я так и не добилась высот ни в чем, за что полагалась бы стипендия.

Помню, как моя классная руководительница чуть ли не в открытую назвала меня посредственностью. Правда, правда. «Почему бы тебе не поработать усерднее?» — так она сказала.

Я была до того ошеломлена, что не смогла даже досчитать до десяти.

Что с того, что я закончила школу практически на «отлично»? Этого все равно оказалось недостаточно. Я могла поступить в любой из выбранных мною университетов, но… без какой бы то ни было финансовой помощи, если не считать федерального гранта, который покрывал лишь десять процентов стоимости моего обучения.

Вот тогда-то я и совершила самый необдуманный из всех шагов — оформила студенческий заем. На огромную, немыслимую сумму.

Мало того, я не сказала об этом ни одной живой душе.

Ни своим приемным родителям, ни младшему брату, ни Диане. Только я знала о том, что со временем мне предстоит выплатить 200 000 долларов.

Это стало настоящей бездонной ямой, которая поглощала практически весь мой заработок. Днем я работала у Эйдена, а потом до глубокой ночи занималась своими дизайнерскими проектами. В конце концов мне удалось выплатить часть долга, что позволило вздохнуть посвободней.

И все же…

— Ну, что скажешь? — Эйден смотрел на меня с невозмутимым видом, будто не он только что озвучил величайший секрет моей жизни.

Пытаясь унять бешеное сердцебиение, я думала о том, что парень, должно быть, совсем спятил. Откуда, позвольте спросить, ему известно про мой долг?

— Ванесса?

Глубоко вздохнув, я прикрыла на мгновение глаза.

— Как ты узнал про мой долг?

— Я всегда знал о нем.

Что?

— Но как… откуда?

— Тревор проверил тебя перед тем, как брать на работу, — пояснил он все с той же невозмутимостью. — Сомневаюсь, что ты успела выплатить все деньги.

Что ж, тут он был прав.

— Я сам заплачу все, что ты еще должна.

Вот так. Возьму и заплачу. Как будто 150 000 долларов — сущие пустяки.

Мне всегда нравилось смотреть по телевизору шоу, в которых владельцы того или иного бизнеса ходят неузнанными на свою фирму, чтобы в итоге осчастливить своих сотрудников на какую-нибудь немыслимую сумму, которую те могут потратить на отдых или оплату каких-то долгов. Я со слезами на глазах наблюдала за тем, как эти везунчики благодарят своего босса за такой неожиданный и такой приятный сюрприз.

И тут вдруг мне самой пришлось столкнуться с чем-то подобным.

Студенческие займы были моей ахиллесовой пятой.

Конечно, стоило бы послать Эйдена куда подальше. Сказать, до чего смехотворна его идея. Сказать, чтобы он убирался к дьяволу, потому что ему не удастся купить меня. После того, как он обращался со мной, ему нечего рассчитывать на любезность с моей стороны.

С другой стороны, он предложил оплатить долг, который висел на мне тяжелым грузом. 150 тысяч долларов! Кем надо быть, чтобы отказаться от такого!

«Молчи, Ванесса, — приказала я себе. — Молчи и не возникай. За такие деньги можно сделать что угодно. Плевать, что он задел твои чувства, что это глупо и незаконно. Тысячи женщин сказали бы «да» и за меньшие деньги».

Но я не могла просто взять и промолчать. Не в моем это было характере.

— Эйден… — начала я.

— Это должна быть ты. Я все продумал. Ты знаешь меня лучше других, и ты не действуешь мне на нервы. Взамен я готов сделать для тебя что угодно. Только скажи.

«Скажи ему «нет», — шепнул мне внутренний голос. — Скажи, пусть проваливает».

Но я его не послушалась.

— Дай мне подумать, — с трудом выдавила я.

— Хорошо, — кивнул Эйден, переминаясь с ноги на ногу. — Прости, что обидел тебя. Это вышло случайно. На самом деле все, что я делал или говорил, не имело к тебе ни малейшего отношения.

Сказав это, он повернулся и вышел за дверь.

Итак, мне предстояло всерьез поразмыслить о том, не выйти ли замуж за парня ради его денег. И это после того, как он не смог даже защитить меня перед своим менеджером!

«Будь умницей», — шепнул мне мой здравый смысл.

* * *

В эту ночь, как, впрочем, и в следующую, я почти не спала. Да и как тут уснуть, когда в голове крутятся мысли одна хуже другой. Я собиралась совершить мошенничество — и все ради кучи денег! Вот так, должно быть, чувствуют себя воришки.

Мне было стыдно, а ведь я еще ничего не совершила.

Я и не ожидала, что возможность досрочно заплатить все долги, а заодно и приобрести собственный дом, окажется такой соблазнительной. С другой стороны, о каких моральных принципах может идти речь, когда каждый месяц ты выплачиваешь сумму, равную ипотечному займу? Я жила в квартире, которая привела бы в ужас моих приемных родителей. Моей машине было уже двенадцать лет. И деньги я тратила только на самое необходимое.

Но тут возникла другая проблема. Что мне сказать близким и друзьям? Если я ни с того ни с сего объявлю, что выхожу замуж за Эйдена, они сразу поймут, что я по уши в дерьме. Чтобы объяснить свой поступок, мне придется рассказать о займах, а я предпочту умереть, чем пойти на это.

Так ничего и не придумав, я схватилась за телефон и позвонила единственному человеку, который сразу бы раскусил мою ложь. Настроение у меня было на нуле, я ни на чем не могла сосредоточиться. Надо было принять какое-то решение.

— Диана, ты бы вышла замуж ради денег? — с ходу поинтересовалась я у Дианы.

— По обстоятельствам, — заявила она без раздумий. — Сколько денег?

Я сразу поняла, что позвонила не тому человеку. Надо было просто спросить совета у Оскара, моего младшего брата. Оскар всегда отличался вдумчивостью и рассудительностью. Диана… совсем другое дело.

— Что, если бы тебе купили дом? — я решила сказать ей лишь часть правды.

Она что-то задумчиво промурлыкала.

— Хороший дом?

— Не особняк, жадная ты потаскушка, но и не халупа.

— Иными словами, мне всего-то нужно выйти замуж, чтобы получить свой дом?

В отличие от меня, Диана явно не видела в этом никакой проблемы.

— Да.

— Что-нибудь еще от меня потребуется?

Что-то еще? Мы женимся лишь для того, чтобы Эйден мог получить гражданство.

— Нет, не думаю.

— Ясно. — Диана оживилась. — Тогда да, конечно.

Конечно. И это моя лучшая подруга!

— Постой-ка, а почему ты спрашиваешь? Кто должен выйти замуж?

Пришлось объяснить все как есть. Закончив свой печальный рассказ, я приготовилась ждать ее мудрого совета.

— Делай, как тебя просят, — тут же отреагировала она.

— И это все, что ты можешь сказать? — фыркнула я.

— А что такого? Он богат, ты знаешь все его слабости. Он готов щедро расплатиться с тобой. О чем тут размышлять?

Нет, я точно позвонила не тому человеку.

— Это незаконно.

— Значит, надо сделать так, чтобы тебя не поймали.

Так-так, Эйден Младший.

— Люди делают это сплошь и рядом. Помнишь Фелипу? — упомянула она свою кузину. — Тот парень из Сальвадора, за которого она вышла, заплатил ей пять тысяч долларов. Тебе обещают целый дом, Вэнни, и ты еще сомневаешься?

— Проблема в том, что мы с ним недолюбливаем друг друга.

— Ты со всеми умеешь ладить, — хмыкнула Диана. — Да и он относится к тебе не так уж плохо, если предложил эту сделку. Да у него бы отбоя не было от желающих! А он выбрал тебя.

Тон Дианы не оставлял никаких сомнений: надо быть полной дурочкой, чтобы отказаться от такого предложения.

Но что, если…

— А что я буду чувствовать, если мой муж, — я едва не подавилась этим словом, — начнет встречаться с другими? И что с того, что брак будет фиктивным? Не хочу, чтобы люди посмеивались за моей спиной. Вот, мол, еще одна дурочка, которой изменяют и направо, и налево.

— Он с кем-нибудь встречался, пока ты работала у него? — задумчиво спросила Диана.

Нет. Никогда. Даже среди его контактов не было женщин. Уж я-то знаю! Я покупала ему новый телефон и переносила туда номера со старого.

— Нет, — признала я со вздохом.

— Так и беспокоиться не о чем, правда?

Я нервно сглотнула.

— Я тоже не смогу ни с кем встречаться.

Диана даже взвизгнула от смеха.

— Ничего смешного тут нет, — с обидой заявила я.

— «Не смогу ни с кем встречаться»! — передразнила она меня. — Ну, ты меня и насмешила.

У меня и правда года два, а то и больше, не было ни с кем близких отношений, но это же не повод так веселиться?

— Да ладно тебе, Вэн, сделай, как тебя просят, вот и все.

Да уж, помощи от нее было немного.

— Я еще подумаю.

— Да о чем тут думать?

Обо всем.

* * *

Я все думала и сомневалась. Казалось, этому не будет конца.

Я еще раз взглянула на остатки своего долга, и меня едва не стошнило. От этого шестизначного числа у меня даже помутнело в глазах.

Вся эта история с Эйденом казалась сплошной лотереей, исход которой трудно было предугадать.

Мне придется связать себя с человеком, искренность которого оставалась под вопросом.

Чтобы помочь ему, я должна буду нарушить закон.

В целом, конечно, все выглядело не так уж сложно. Я знала Эйдена и понимала, почему он все это затеял.

Чего я не понимала — это желания вовлечь меня в свою авантюру. В душе я чувствовала, что он не заслуживает ни моей помощи, ни даже моего участия.

Однако…

Мой студенческий заем не выходил у меня из головы. Это вам не кредит на машину, который можно выплатить за пять лет. А если взять еще покупку нового дома… Одна ипотека отняла бы у меня лет тридцать. Так что помощь Эйдена трудно переоценить.

Но значит ли это, что я должна простить его?

Людям свойственно совершать ошибки. Мы часто не ценим то, что имеем, пока однажды не потеряем это…

Размышляя обо всех этих вещах, я села за руль и поехала к Эйдену. Мне было не по себе оттого, что приходится рисковать свободой ради проклятого займа, который висел на мне мертвым грузом.

Охранник у ворот одарил меня улыбкой.

— Давненько я не видел вас, мисс Ванесса.

— Я больше тут не работаю. Но Эйден не должен удивиться моему визиту.

— Я знаю, — кивнул охранник. — Он каждую неделю напоминал мне о том, чтобы я впустил вас, когда вы вернетесь.

Или мой бывший босс слишком самоуверен, или…

Да нет, какие тут могут быть «или». Мне вдруг захотелось развернуться и уехать. Просто так, чтобы преподать ему урок.

Вместо этого я помахала охраннику рукой и поехала к дому, в котором бывала несчетное количество раз. Подняв руку, я нажала на кнопку звонка.

В скором времени щелкнул замок, дверь открылась, и на пороге появился Эйден собственной персоной. Вслед за ним я пошла туда, где все когда-то началось — на его огромную, сверкающую чистотой кухню.

Эйден уселся на свой любимый стул, я же устроилась как можно дальше от него.

Памятуя о том, что честность — лучшая тактика, я набрала в грудь воздуха и выпалила:

— Знаешь, мне как-то не по себе.

Момент и правда был на редкость странным. Одно дело — если бы с просьбой о браке ко мне обратился посторонний человек, желающий получить гражданство. Совсем другое — когда речь шла о твоем знакомом, который всегда относился к тебе с пренебрежением.

Последнее, признаться, было куда хуже.

Эйден продолжал смотреть на меня с прежней невозмутимостью.

— Чего ты боишься? — спросил меня человек, который был так же щедр на эмоции, как какой-нибудь скряга на деньги.

— Я не хочу в тюрьму.

Мне и правда туда не хотелось. Брак, заключенный с целью мошенничества, действительно был преступлением. Преступлением, за которое я могла получить до пяти лет тюрьмы и штраф, превосходящий все мои нынешние займы.

— Для этого тебя должны уличить во лжи, — все так же невозмутимо откликнулся Эйден.

— Я совсем не умею врать, — со вздохом призналась я.

— Ты планировала свой уход задолго до того, как бросила работу, — заявил он обвинительным тоном. — Так что врать тебе не впервой.

По идее, я должна была устыдиться, но этого не произошло.

— Я тебе не врала. Я просто решила дождаться, когда ты окончательно выздоровеешь, а потом уйти. Это разные вещи.

— Заку ты сказала.

— И что с того? Зак — мой друг. Я знала, что он меня поймет. А ты… ты и бровью не повел, когда я сообщила, что бросаю работу. Будто меня и не было в твоей жизни. В этом-то все и дело… Тебе всегда было плевать на меня, Эйден. А тут вдруг ты появился у меня дома с какой-то немыслимой просьбой и обставляешь все так, будто жить без меня не можешь. Но мы оба знаем, что это чушь собачья.

Эйден смотрел на меня так, будто собирался просверлить дыру в моей голове.

— Я уже извинился перед тобой. Извинился от всего сердца. И ты это знаешь.

Что ж, тут он не солгал. Извиняться было не в его обычае, и если уж он решился…

— У меня нет времени на дружбу. А если бы и было, вряд ли бы я поспешил обзавестись друзьями. Такой уж у меня характер. Думаю, ты понимаешь. Я не боюсь, что нас разоблачат…

— Это потому, что сидеть придется мне, а не тебе. — Меня разозлило, что он поспешил сменить тему беседы.

Эйден качнул головой, словно пытаясь скрыть свое раздражение.

— Я все разузнал. Я проконсультировался с юристом по вопросам иммиграции. Мы в состоянии реализовать наш план. Для начала тебе надо будет подать прошение, чтобы мне предоставили гражданство…

— Знаешь, Эйден, если я никак не могу сказать тебе «да», то это только твоя вина. Ты все еще ведешь себя так, будто одного-единственного «прости» достаточно, чтобы вычеркнуть из моей памяти тот унизительный разговор с Тревором… Как можно просить меня об одолжении, если я ничем тебе не обязана? Если бы не мой заем, я бы и разговаривать с тобой не стала.

Наши взгляды встретились, и я почувствовала желание расплакаться.

— Я уважала тебя, Эйден. Я восхищалась тобой. И за какую-то пару дней ты ухитрился убить мои чувства.

Эйден опустил голову и потер рукой свою мощную шею.

— Прости меня, — это было сказано так, будто каждое слово доставляло ему боль.

У меня не было сомнений в его искренности, и все же я чувствовала, что этого недостаточно.

— Я могу тебя простить. Не сомневаюсь, что позже ты действительно пожалел о том, что произошло. — Я устало потерла виски. — И все же… это не лучший задел для фиктивного брака. Тебе так не кажется?

— Нет. — В его взгляде, как и в голосе, читалась полная искренность. — Я всегда учусь на своих ошибках. Мы хорошо ладили в прошлом. Мы сможем поладить и в будущем.

Он снова поднял голову и расправил плечи.

— Я не очень-то силен в подобного рода вещах. Мне проще дать тебе денег, чем упрашивать. Но я не отказываюсь просить, если это то, чего ты хочешь. — В его словах не было и намека на укор. — Ты — единственная, кому я могу доверить свой секрет.

Похоже, этот парень совсем не признает полутонов.

— Мне не нужно, чтобы ты упрашивал меня. Если я чего и хотела… Даже не знаю. Может, мне хотелось немножко уважения. Но ты хочешь, чтобы все выглядело как сделка, и я тебя понимаю. Другое дело, что я чувствую себя… дешевкой, потому что знаю: попроси меня об этом Зак, я бы сказала «да» с самого начала, ведь он мой друг. А ты не можешь наскрести в себе достаточно чувств, чтобы сказать мне «с добрым утром».

Он вздохнул, будто пытаясь переварить мои слова.

Потом предложил, глядя куда-то в пол:

— Я могу быть твоим другом.

Ну да, с опозданием на два года.

— Только потому, что тебе от меня что-то нужно.

К чести Эйдена, он не стал занимать наше время пустыми спорами.

— Я могу попытаться, — заметил он на полном серьезе. — Друзья отнимают массу времени и сил, но я… — тут он вздохнул, — я могу попытаться. Если ты именно этого от меня хочешь.

— Знаешь, вся эта ситуация безумно злит меня. Друзья? Не думаю, что мне действительно хотелось бы подружиться с тобой. Я просто хотела, чтобы ты начал видеть во мне человека, а не какое-то безличное существо, которому трудно даже сказать «спасибо».

— Я знаю, прости меня. Я одиночка. Всегда им был. Все мои друзья так или иначе были связаны с футболом, да и эти отношения закончились очень быстро. Ты знаешь, что карьера всегда была для меня на первом месте… — Такое чувство, будто каждое слово давалось ему с трудом.

Я продолжала разглядывать его с прежним подозрением.

— Я признаю, что вел себя не очень-то любезно. Я уже сказал, что не силен в том, что касается дружбы. Мне проще жить так, как я привык.

Весьма уклончиво, не так ли?

— Если бы ты меня раздражала, я без раздумий выставил бы тебя за дверь.

Он что, решил польстить мне этой фразой?

— Мне нужна была помощница, Ванесса, а не друг. Я уже говорил тебе об этом. Но ты действительно хороший человек. Ты всю себя отдаешь работе. Я мало о ком могу сказать такое. — Он смущенно откашлялся. — Мне нужен друг. Мне нужна ты.

Он что, пытается подкупить меня своей бесценной дружбой? Или это я заплесневела в своем цинизме?

Разглядывая сидящего передо мной мужчину, я вдруг почувствовала себя полной идиоткой. Как-никак, это был Эйден. Может, он и поступил паршиво, отказавшись защищать меня перед Тревором, но, если вдуматься, он и Зака не стал бы защищать. Эйден открыто признавал, что хочет все свои силы сосредоточить на карьере. Его тренеры в один голос твердили о том, что такого целеустремленного игрока у них еще не было.

В футбол Эйден начал играть только в старших классах, хотя большинство профессиональных игроков приступает к тренировкам в раннем детстве. Но у этого парня был талант, не зря же он получил футбольную стипендию для поступления в университет!

Если бы не крайняя нужда, он не стал бы просить меня об одолжении.

Печальный вздох вырвался у меня из груди. Ну что я могла ответить, чтобы не показаться при этом законченной дурочкой?

— Допустим, мы все-таки поженимся, — промямлила я. — Сколько… сколько времени нам придется пробыть в браке?

— Я бы сказал — пять лет. Так мы вызовем меньше подозрений. Для начала мне дадут временную грин-карту. И только через два года я смогу претендовать на постоянную.

Пять лет? Эйдену сегодня тридцать. Когда мы разведемся, ему будет тридцать пять. Мне на тот момент исполнится тридцать один. Далеко не старушка…

И все же целых пять лет. Мало ли что может случиться за это время? С другой стороны, самой мне не выплатить долги не то что за пять, а и за десять лет, даже если я продам машину, буду ездить только на автобусе и питаться одной лапшой быстрого приготовления.

— Пять лет, — повторила я. — Пусть так.

— Что-нибудь еще?

Я покачала головой:

— Да мало ли? Вдруг что-то пойдет не так?

— Не накручивай себя. Я куплю тебе дом и заплачу твои долги.

«Думай, Вэн, думай». Не стоит сразу глотать наживку. Нельзя просто взять и отбросить свою гордость.

— А вдруг твоей карьере придет конец? — Мне пришлось задать этот вопрос, хоть он и выставлял меня не в самом лучшем свете. Но сделка есть сделка.

Эйден еле заметно повел бровью.

— Ты знаешь, сколько денег у меня на счету.

Что ж, тут он попал в точку.

— Этого мне вполне хватит до конца жизни. Тебе известно, что я не транжира.

Я знала: он хочет сказать, что может расплатиться со мной и ему еще хватит на безбедную старость.

— Я не собираюсь больше работать твоей помощницей, — заявила я, глядя ему прямо в глаза. — Я вложила массу сил и времени в свой проект и не собираюсь бросать его на полпути.

Эйдену это явно не понравилось.

— Ванесса…

— Я серьезно. Однажды мы уже работали вместе, и ничем хорошим это не закончилось. Я вообще не хочу ввязываться во всю эту затею, но ты сделал предложение, от которого трудно отказаться, — объяснила я. — Не думай, будто я пытаюсь воспользоваться случаем. Ты сам обратился ко мне с просьбой. Тысячи женщин во всем мире пошли бы на это с большой охотой, даже не требуя ничего. — Кроме разве что секса, подумалось мне. — Не знаю, понимаешь ты это или нет, но ты в состоянии решить свою проблему без меня.

Сложив руки на коленях, я вопросительно взглянула на Эйдена.

По всему было видно, что он разочарован. Даже рассержен. Но мне уже нечего было терять. Эйден делал все, что мог, для осуществления своей мечты, а я поставила все на карту ради своей. Если уж кто и мог понять меня, так это он.

Прошел, казалось, целый год, прежде чем он наконец вздохнул.

— Ну как, ты согласен с тем, что я не буду больше твоей помощницей? — спросила я, опустив локоть на стол.

Эйден, не меняя выражения лица, кивнул.

Облегчение смешалось в моей душе с разочарованием, так что я решила отбросить эмоции и вернуться к обсуждению нашей сделки.

— Я не собираюсь садиться из-за тебя в тюрьму. Стало быть, нам нужно все как следует просчитать. Что мы скажем Заку?

Кстати, о Заке. Сам-то он где?

— Даже если я предложу ему подыскать другое жилье, он все равно поймет, что что-то не так. Придется довериться ему. Нам потребуются люди, готовые подтвердить, что наш брак — самый что ни на есть реальный.

Мне тут же пришла на ум Диана, которой я успела признаться во всем.

— Да, мне тоже пришлось рассказать подруге, иначе бы она что-нибудь заподозрила. Остальным совсем необязательно знать про наш брак.

Сделать это было тем проще, что я мало с кем поддерживала близкие отношения, включая моего младшего братца, у которого была своя, весьма насыщенная жизнь.

Эйден понимающе кивнул.

— Но как насчет всех прочих? — не удержалась я. — Рано или поздно кто-нибудь непременно узнает, что мы поженились.

Эйден не мог даже постричься, чтобы кто-нибудь тут же не написал об этом у себя на странице.

Мне приходилось страдать от повышенного внимания, еще когда я работала у Эйдена. Что же будет, когда до фанатов дойдут слухи о нашем браке?

Мне стало ощутимо плохо при этой мысли.

— Какое-то время мы сможем держать все в тайне, — заметил Эйден. — Но рано или поздно кто-нибудь все равно узнает. Я думаю, мы поженимся без шума, а потом так же без шума разведемся. Моих фанатов касается лишь то, что происходит на поле. Остальное — не их забота, — подвел он черту.

В глазах публики остаток жизни я проведу бывшей женой Эйдена Грейвса. Мысль эта была настолько абсурдной, что я покачала головой.

Тем не менее слова Эйдена не были лишены здравого смысла. Он не любил откровенничать с теми, кого знал, не говоря уже о посторонних. Никто не удивится, что он решил сохранить свой брак в секрете.

— Мы не сможем подписать договор, в котором будет указано, что я покупаю тебе дом и плачу твои долги. Но я надеюсь, ты мне в достаточной мере доверяешь, чтобы положиться на мое слово. — Казалось, еще немного, и он просверлит взглядом дырку в моей голове. — Мне тоже придется довериться тебе и отказаться от брачного контракта.

Брачный контракт? Ну и ну…

— В течение этих пяти лет я не буду вступать в отношения на стороне, — обронил Эйден. — Того же я жду и от тебя.

Мне тут же вспомнился разговор с Дианой.

— Ты уверен? А вдруг ты встретишь кого-то…

— Этого не будет, — отрезал Эйден. — За всю свою жизнь я любил только трех человек. Не думаю, что в ближайшие пять лет эта ситуация изменится.

Мне ужасно хотелось спросить, кто же эти три человека, но я понимала, что сейчас не время. Наверняка Лесли — один из них.

— Как скажешь, — пробормотала я.

— В течение ближайших трех лет я помогу тебе расплатиться с долгами, — продолжил Эйден.

Я призадумалась. Что ж, в этом был определенный смысл. Куда подозрительней, если я выплачу всю сумму в один-два захода.

— Хорошо, — кивнула я. — Меня это устраивает.

— Договор аренды на этот дом заканчивается в марте. Мы можем продлить его или снять себе новое жилье. Получив вид на жительство, я куплю дом, который позже станет твоей собственностью.

Разумеется, от меня не ускользнуло это его «мы».

— Хочешь сказать, что мне придется переехать к тебе?

Эйден слегка поморщился.

— Я в твою дыру точно не поеду.

Я даже не нашла в себе сил оскорбиться.

— Ты же сама потребовала, чтобы все выглядело достоверным, — пояснил Эйден в ответ на мой вопросительный взгляд. — Наверняка кому-нибудь придет в голову проверить наши лицензии.

Конечно, он был прав. Прав на все сто. И все же…

«Только подумай: дом и займы».

— Ладно, ты прав. Так действительно лучше для всех.

А мои вещи? С ними-то что делать? За годы у меня накопилось немало барахла…

Нет, все эти переживания вгонят меня в могилу. Беда в том, что дом Эйдена был только его домом: я совсем не ощущала его своим. Просто место, где я проработала два года. Но наш брак будет выглядеть настоящим, если мы поселимся под одной крышей.

— Когда… когда нам нужно будет съехаться?

— Скоро, — пожал плечами Эйден.

Я едва не застонала. С другой стороны, «скоро» в его понимании может наступить и через месяц. Или через два.

— Согласна?

Я молча кивнула, принимая эту новую реальность, в которой я выходила замуж, чтобы помочь Эйдену с документами. И все это — ради денег. Ради финансовой безопасности.

Впервые за два года на лице Виннипегской Стены появилось что-то вроде улыбки. Глаза загорелись, и на мгновение он стал похожим на другого человека. Протянув руку, он сжал мою ладонь — раньше я и представить не могла ничего подобного.

— Обещаю, ты не пожалеешь, — заявил он.