Катализатор безумия

Маргарита Петрюкова

Страх потери близких – один из самых сильных, который может испытывать человек. Для героини книги страх потерять возлюбленного становится основой существования, избавиться от него не представляется возможным, и она понимает, что страх сгинет сам, только воплотившись в реальность. Тогда девушка решает убить своего возлюбленного, чтобы освободиться. Но поскольку она давно страдает галлюцинациями и провалами в памяти, остаются сомнения, совершила ли она преступление в реальности или в своей голове.

Глава 6

Stars about to fall

Следующим вечером Кристиан, как и обещал, пришел к ней с пакетом книг и дисков и букетом цветов.

— Красивые цветы для красивой девушки, — прокомментировал он.

— Спасибо! — улыбнулась Изабелла, уткнувшись носом в букет. — Я так люблю красные розы. Они такие, как будто бархатные.

— А черные розы любишь? — спросил художник.

Девушка снова насторожилась. Ну почему его влечет все черное?

— Всякие розы красивы, — ответила она. — Но больше всего люблю красные и белые.

— Черные цветы очень сложно выращивать, — Кристиан снял ботинки. — Это сейчас селекционеры знают разные секреты, а раньше, раньше — нет. Ты читала «Черный тюльпан» Дюма?

— Я читала «Три мушкетера».

— «Три мушкетера», — снисходительно улыбнулся он. — Обязательно прочти «Черный тюльпан». Это повесть о человеке страстно увлеченном. Главный герой любил цветы так же сильно, как я люблю живопись.

— Я прочту, — пообещала Изабелла и пошла ставить цветы в вазу.

А художник, тем временем, прошел в гостиную, чтобы включить DVD-плеер. Параллельно с этим молодой человек оглядел комнату. Простая мебель: диван, два кресла, книжный и платяной шкафы, телевизор в нише, журнальный столик, над которым стоял абажур. Вот и все убранство гостиной. Кристиан взял книгу, лежащую на столике — дамский роман в потрепанной мягкой обложке. Мужчина покачал головой, он не любил подобное чтиво, и продолжил осмотр комнаты. На стенах висели вышивки гладью, изображающие корзины с цветами, птичек, котят и прочую ерунду. На полках — статуэтки балерин, шкатулочки, игрушки. Шторы на окне подвязаны аккуратными бантами.

Все говорило о стремлении Изабеллы к красоте и поэтичности, но к красоте и поэтичности в общепринятом избитом и замусоленном понимании этих слов. Ничего, он покажет ей настоящую красоту, такую, какую способны понять лишь немногие.

Девушка вошла в комнату с миской попкорна.

— О, — улыбнулась она. — Ты уже включил телевизор! Что мы будем смотреть?

— Сейчас увидишь, садись.

Для совместного просмотра Кристиан выбрал фильм, показывающий всю подноготную мировых религий и открывающий их темные стороны. «Сбросим маски с негодяев в сутанах» — гласил слоган к нему. Вопрос религии и веры, конечно, очень деликатен и подобный видеоряд, вне сомнения, может оскорбить религиозные чувства верующих, но художник не заметил ни в поведении, ни в доме Изабеллы чего-либо, что показало бы ее, как набожную католичку. Поэтому он решил не быть излишне тактичным и без сомнений поставил диск.

На протяжении всего просмотра он не говорил ни слова, а наблюдал за реакцией Изабеллы. Она тоже сидела, молча глядя на экран, изредка запуская руку в миску с попкорном. Иногда ее колено соприкасалось с коленом Кристиана, и тогда сердце девушки начинало биться сильнее. Она впервые в своем доме наедине с мужчиной. Господи, боже мой, случиться может все, что угодно! Этот простой тактильный контакт пробуждал в Изабелле уйму эмоций. Да обними же ты меня, думала она. Вместе с этим, ей очень хотелось положить Кристиану голову на плечо, но она стеснялась. Или боялась. Ну, все, я влюбилась, заключила для себя девушка. Только этого не хватало.

— Ну, что ты скажешь? — поинтересовался художник, когда фильм закончился, и диск вышел в меню.

Теперь он не сидел ровно лицом к телевизору, повернулся к своей собеседнице и она, выключив DVD и отложив пульт, сделала то же самое.

— Как тебе фильм? — повторил свой вопрос Кристиан.

— Фильм, — протянула та, пытаясь сконцентрироваться на поднятой теме. — Я многого из этого не знала, но и никогда не задумывалась так глубоко на предмет религии. Мои родители были атеистами, и тетя продолжила воспитывать меня в этом направлении.

— А сама к вере ты так и не пришла?

— Как видишь. А ты?

— Я агностик в этом вопросе. Всегда им был. Даже в детстве, только тогда не знал, как это называется.

— Ясно, — Изабелла улыбнулась.

Сейчас что-то будет, поняла она. Кристиан убрал прядь волос, лежащую на плече девушки, и нежно посмотрел на нее. И было что-то гипнотическое в этих зеленых глазах, что-то такое, отчего Изабелла невольно подалась вперед, и Кристиан, казалось, только этого и ожидавший, заключил ее в объятия и поцеловал.

Нашей героине казалось, что поцелуй длился целую вечность. Такой медленный, чувственный. Художник отстранился и снова посмотрел на девушку, только теперь уже лукаво.

— Вау, — выдохнула она.

— Вау? — с улыбкой переспросил мужчина.

— Это был мой первый поцелуй, — пояснила она.

— Правда? — Кристиан не верил своим ушам.

Изабелла, покраснев, кивнула.

— Вот это да, — сказал художник. — Кто бы мог подумать.

— Никто не мог, — девушка продолжала улыбаться.

— Действительно. И как тебе твой первый опыт?

— Ну, — она стрельнула глазками. — Все было так быстро, я мало что успела понять.

— А. То есть, ты хочешь повторить?

— Ну, если можно. Для лучшего осмысления.

— Ах ты, хитрюга! — Кристиан рассмеялся и снова привлек ее к себе.

На сей раз, он целовал более напористо и страстно и крепче сжимал девушку в объятиях.

— Ну, — поинтересовался он после. — Что ты теперь скажешь?

— Скажу, что мне не с кем сравнивать, но ты хорошо целуешься.

— Ах, спасибо! — рассмеялся Кристиан.

Фразу «ты хорошо целуешься» он не слышал с тех пор, как окончил колледж.

Решив, что сегодняшнее свидание пора заканчивать по ряду причин, художник посмотрел на часы.

— Ничего себе! — разыгрывая удивление, воскликнул он.

— Что такое?

— Дело идет к полуночи, вот это я засиделся.

— Правда, уже почти полночь? — спросила Изабелла, понимая, к чему он клонит.

Ей не хотелось, чтобы Кристиан уходил. «Сейчас»? — спросил внутренний голос.

«Никогда» — сама себе ответила девушка. Мужчина надел толстовку и направился в прихожую. Изабелла, разыгрывая образцовую хозяйку, последовала за ним.

— До встречи, — художник на прощание чмокнул ее в губы и ушел в ночь.

Девушка, уже по привычке, провожала его глазами до поворота, и этот раз не стал исключением. Когда же он исчез за углом, девушка бросилась в дом и, несмотря на поздний час, позвонила Ханне. Такое дело не могло терпеть до утра. К огромной радости нашей героини, Дюфрен выслушала ее историю с преувеличенным вниманием.

— Ну, поздравляю с первым поцелуем, — сказала она, когда Изабелла закончила.

— Да, спасибо.

— Ну что, как тебе целоваться с Кристианом? Головокружительно?

— Да, — голос Изабеллы сорвался.

— Слышу-слышу, ну что, когда мне поздравлять тебя с первым сексом?

— Ханна!

— Ладно-ладно, — примирительно сказала Дюфрен. — И когда у вас будет следующее свидание?

— Ой, а мы не договорились.

— Как это? Вы битый час лобызались на диване, а следующее свидание он тебе так и не назначил?

— Ханна!

— Хорошо-хорошо, целовались. Но мой вопрос так и остался в силе.

— Я думаю, он позвонит.

Ее собеседница хмыкнула в трубку.

— Что такое? — Изабелла встревожилась.

— Ничего.

— Скажи, не пугай меня!

— Боже, Белла, тебя напугать проще, чем отобрать конфету у ребенка! Я, действительно, ничего не имела в виду.

— Ну, хорошо. Ханна, а то, что я тебе сказала, как он так быстро убежал. Почему?

— А ты хотела, чтобы он не уходил, да? — умиленным голосом спросила та.

— Я первая задала тебе вопрос, — напомнила Изабелла, не желая говорить, что, да, так оно и было.

— Все очень просто, — хохотнула в трубку Дюфрен. — Он побоялся, что не сможет сдержаться и набросится на тебя прямо там.

— Мне так не кажется, — неуверенно проговорила девушка.

— Ты спросила мое мнение — я тебе его сказала.

— Ясно, спасибо.

— Всегда пожалуйста. А теперь, если ты не против, я вернусь в постель.

— Конечно, приятных снов.

Ханна положила трубку, Изабелла тоже. Утром ей нужно было рано вставать, и девушка буквально заставила себя лечь в кровать, но уснуть она все равно не могла. От воспоминаний о нежных губах Кристиана сладко сжималось сердце, а мысли не давали покоя. Ханна высказала свою точку зрения, а Изабелла боялась, что она сделала что-то не так, ведь сразу после поцелуя художник засобирался домой. Господи, неужели она его больше не увидит?

Под утро девушка заснула. Сны ей снились тревожные и были прерваны звоном будильника. Изабелла позавтракала и направилась на работу, где весь день просидела за швейной машинкой, думая о Кристиане. Она решила подождать и, если он не позвонит ей сегодня, она сама сделает это завтра.

День прошел, художник не звонил. Девушка паниковала, жаловалась Ханне, пила успокоительное. Потом нехорошая мысль о том, что он больше не хочет ее видеть, сменилась более страшной. А что, если с ним что-то случилось? Он ушел из ее дома поздно ночью, на него могли напасть хулиганы, его мог сбить пьяный водитель. От таких мыслей ей стало не по себе. Она сидела на диване, завернувшись в плед, с мобильным телефоном в руках, сжимая его, включая ежесекундно подсветку, проверяя баланс и просто глядя на него. Нет, так нельзя. Скорее бы наступило утро.

Но утро все не наступало. Изабелла провела мучительную ночь, метаясь по своей постели, а когда солнце поднялось над горизонтом, первой мыслью, посетившей ее больную голову, была — он не позвонил, Кристиан не позвонил.