Нельзя (не) любить

Любовь Попова, 2022

«Господи, какой же он красивый, и какой сейчас холодный. Ничего общего с мужчиной, который любил меня вчера. Вчера он был другим. Даже глаза. Вчера я в них купалась, сегодня они протыкают льдом насквозь. – Мы можем… Поговорить? – Я вроде сказал, чтобы ты мне не звонила. – Так я вроде и не звонила, – пытаюсь улыбнуться, но он даже не шевелится. – Я приехала. – И? – Ник, – я подхожу ближе, смело касаюсь его руки. – Давай поговорим. Я все объясню и вообще… Хочу остаться с тобой наедине. – Я опаздываю на самолет, Настя. – Еще нет. Еще есть время. Прошу тебя, Ник. Я на все готова…» Содержит нецензурную брань.

Глава 7. Николас

Мне редко что-то снится. Обычно неясные образы, впечатления пройденного дня. И только последний месяц она. Пусть в тумане, пусть словно на большом расстоянии. Но все равно. И вот с чего бы? Обычная русская девчонка, которая очень хотела ко мне в постель, которую я сам очень хотел. Но я ведь не животное, чтобы не справляться с порывами. Чего-чего, а секса мне всегда хватало.

Я открываю глаза, вперившись в потолок с красивыми цветными лампами. Такими же цветными, как бахрома на сумке Насти. Настя… Я ведь мог ее трахнуть. Если бы не завел тот разговор, она бы точно пошла со мной. Что-что, а в уши лить я умею. Так что же меня смутило? Неясная, но явная схожесть с другой русской девчонкой, которая однажды меня бросила? А может, страх снова влипнуть и зависнуть в любви, от которой я когда-то отказался?

Любви, скажешь тоже.

— Ник, если проснулся, завтрак готов, — заглядывает в спальню соблазнительное видение в моей же рубашке. Но вместо улыбки Ингрид получает упрек.

— Я, кажется, просил мои рубашки не надевать. Они потом пахнут твоими духами так, что не одна химчистка не справляется.

Она поджимает губы и прямо при мне снимает ее, бросая на пол. Но спокойно, без истерики. Она вообще к ним не склонна. В этом Ингрид хороша и как помощница, и как любовница.

И я радоваться должен, но в голове до сих пор гул от крика Насти, и в ноге ноющая фантомная боль, хотя времени прошло немало. Странно.

— Завтрак на столе. А тебе надо сменить химчистку.

— Вот и займись этим, — поднимаюсь я и иду в душ, пока Ингрид ждет в проеме. Ждет, что позову с собой, но ночных утех с нее достаточно. Не хватало, чтобы она еще на работе была уставшей.

В душе мысленно намечаю встречи на день и придумываю заранее вежливую фразу, чтобы остаться в квартире одному. Нет, Ингрид не назойливая, просто порой кажется, ее слишком много в моей жизни. На работе. Здесь. Уже и мать начала интересоваться, поженимся ли мы. Ей Ингрид нравится. Во-первых, из обеспеченной семьи, во-вторых, с хорошим воспитанием. У меня сама мать была такой. Более того, она была секретарем отца, когда забеременела мной.

Эта мысль выбивает почву из-под ног. Я не хочу семью. Когда-то, может, и думал об этом. Даже женился на любимой девушке, а потом как отрезало. И неважно, сколько мне при этом лет. Жизнь без сердечных обязательств меня полностью устраивает.

— Ты не беременна? — Ну привык я важные вопросы в лоб задавать.

Мы уже сидим за столом и пьем кофе с тостами. Вот уж завтрак так завтрак. Только иногда я вспоминаю завтраки в доме Распутиных и блинчики их домработницы Маши.

— Нет, мы же предохраняемся. А ты хотел был?

Может показаться, что в ее глазах мелькает надежда, но нет. Она не из тех, кто хочет стать матерью. Впрочем, будь у нас ребенок, он бы с точностью повторил мою судьбу. Все детство с нянями, которых я бы трахал по углам, всю юность в закрытых школах. А все потому, что ни у матери, ни у отца не было ни времени, ни желания заниматься воспитанием. Свой долг же выполняет, обеспечивает, кормит. И считает, что это достаточно.

Хочу ли я обрекать на это своего ребенка, даже гипотетического? Нет.

— Нет. Просто ты много общаешься с моей матерью.

— И что? — напрягается она.

— И то, что не иди у нее на поводу. Ребенка-то ты родишь, но жениться на себе не заставишь.

Ингрид обижается. Вот сейчас действительно. Идеальные брови напрягаются, а крылья носа чуть вздуваются.

— Я когда-нибудь давала повод думать, что хочу стать женой такого бабника, как ты? Если у меня и будет муж, то верный мне.

Вот уж точно удивительно. Я даже смотрю на кровать, где вчера она показывала, как хочет меня и только меня.

— Ну и что? Это просто секс без отрыва от работы. И пока я думаю только о карьере. Или ты уже не планируешь отдать мне маркетинговый отдел?

— Ну если ты мне найдешь такую же полезную со всех сторон помощницу, то хоть сейчас.

— Найду. Не в этом году, но найду обязательно. А пока, может быть, прекратим обсуждать всякие глупости и начнем одеваться на работу? У нас сегодня множество встреч.

Она поднимается из-за стола, собирает свои идеально уложенные на стул вещи и уходит в ванную. Я смотрю на свои, столь же ровно уложенные на стул. Почему-то меня это смешит. Мы всегда прежде чем заняться сексом обязательно раздеваемся догола, чтобы не дай боже смять одежду.

Может, поэтому эпизод с той девчонкой выбил из колеи. Я никогда не поддавался спонтанной страсти и тем более не целовался в общественном месте или занимался сексом в машине. И ведь почти занялся. Готов был взять ее прямо там, наплевав на свои же принципы и правила. До сих пор чувствую запах ее секреции, кажется, вот он, на пальцах, хотя я даже не залез к ней в трусы.

— Ты возбудился? — удивляется уже готовая Ингрид, пока я стою и смотрю на свою рубашку.

— Тебя так это удивило? — усмехаюсь я и смотрю на ее рот, уже в губной помаде. Почти незаметной.

— Просто у нас много работы, и тебе стоит думать о проекте с русской портовой компанией.

— Я всегда думаю о работе. А твоя задача помогать мне в этом, — киваю на член, снимая с себя халат.

— Сейчас? Но я уже собралась.

— Времени у нас еще вагон, — усмехаюсь я и сам иду к ней. Знаю, что за внешним безразличием и желанием иметь верного мужика скрывается обыкновенная кошка, которая очень хочет только меня. — Иди сюда, порадуй своего босса.

Она кидает на пол подушку и садится на колени, пробормотав:

— Ненавижу тебя в такие моменты. Мне кажется, ты бы мог соблазнить и монашку, — проводит она лакированными пальчиками по члену, и я закрываю глаза.

— Меньше слов, больше дела.

Она берет в рот сразу и на всю длину. Ее не надо учить, говорить, как я люблю. Она никогда не была невинной, и я только радовался этому. Но сейчас, пока член разбухает во влажном, профессиональном рту, я почему-то думаю об аквамариновых глазах. О нежных губах, которые не отрылись бы сразу, а дрожали от волнения, прикасаясь к самой головке. А я бы учил ее принимать член в самое горло, дышать строго через нос и пальчиками поглаживать яички.

Ингрид ничему не надо учить, она все умеет сама. Сразу умела.

Кончаю я с раздражающим образом Насти в голове. Но не допускаю ошибку и выдыхаю:

— Ингрид.

Она сглатывает мое семя и через минуту выглядывает так, словно только что лекцию читала о минете, а не занималась практикой.

— Все? Теперь мы можем ехать?

— Тебе бы пошел кожаный костюм, — усмехаюсь я, натягивая белье и штаны.

— В смысле?

— Ты такая строгая, только плетки не хватает.

— Я бы не была такой строгой, если бы в последний месяц ты постоянно не витал в облаках и думал, как раньше, о работе. И что за явное пристрастие к молоденьким? Ты с девочек из отдела контрактов глаз не сводишь.

Да, потому что они ходят в джинсах.

— Ерунда. И в любом случае, ты для этого на меня и работаешь, чтобы контролировать.

В течение дня мы больше не припираемся. Да и времени на это нет. Встречи весь день в разных точках города, а вечером встреча с родителями, которые почему-то решили снова сойтись. А на следующий день у нас запланирована поездка в Санкт-Петербург.

И когда мы прилетаем туда и я беру недавно купленную там машину, невольно задумываюсь, успею ли до вылета доехать до Москвы. Просто проверить, как там мой «Тигуан» и проехаться мимо университета, где учится Настя. Зачем? Может быть, дать ей шанс? Так сказать, предложить отношения, от которых сам отказался. Просто сложно представить ее в роли любовницы. Она для этого слишком молода и невинна. И, конечно, скорее всего, она надеялась на любовь со мной до гроба. Я, по сути, спас ее от будущих разочарований. И сейчас, разумеется, просто хочу проверить, все ли у нее нормально.

Ингрид недовольна, что я еду в Москву один, а ее отправляю обратно на самолете. И, конечно, недовольна, что не говорю ей причины своей поездки. Но как обычно не говорит ничего лишнего, спокойно прощаясь.

Настя не такая. Настя с огоньком и устроила бы мне настоящий скандал.

Я долетаю до Москвы за пару часов и сразу устремляюсь к универу. Жду там битых три часа, пока мне вдруг в стекло не стучит яркая молодая блондинка.

— Привет, — улыбается она, когда я опускаю стекло.

Где-то я ее видел, но не помню где.

— Простите, вы здесь так давно стоите, подумала, может, помощь нужна.

— Нет, красавица, — смотрю на ее простенькое платье и туфли на высоком каблуке. Да, пожалуй, это как раз тот тип, который ищет вариант выгоднее. — Просто отдыхаю. Скучаю даже…

— Ну так я могла бы составить вам компанию.

Ох уж эта русская бесцеремонность. Зачем ждать, когда мужчина заговорит с тобой, лучше сама. Надежнее. А если нет, то ведь можно другого найти. Настя не такая. А я не настолько голоден, чтобы мараться с этой девкой.

— Интересно, а зовут тебя как?

— Дак зачем меня звать, я сама прихожу, — смеется она излишне громко, приоткрывая чуть пожелтевшие зубы. Курить тоже надо уметь. — Света я. Ну так что?

— А Настю знаешь, Светлана?

— Вы хоть можете представить, сколько Насть в нашем вузе? Фамилию знаете?

— Нет. Только имя. Хотя могу внешность описать.

— Так мы все тут одинаковые, как я пойму.

— Нет, Светлана, далеко не одинаковые. Хорошего дня, — закрываю я окно, замечая, как стирается ее улыбка, и вжимаю газ в пол. Ради интереса можно по соцсетям поискать Настю. Где-то она точно должна быть.

Только вот скажет ли она спасибо, если я ее найду?