Не обещай ничего

Линвуд Баркли, 2015

Дэвид Харвуд, вернувшись в родной провинциальный городок Промис-Фоллз, узнал, что его кузина Марла тайно воспитывает ребенка, которого однажды утром принесла ей загадочная женщина в белом. Но вскоре выяснилось, что этот малыш – сын убитой в своем же доме Розмари Гейнор. А Марлу, в чью историю про женщину в белом никто не поверил, полиция обвинила в убийстве… Пытаясь спасти кузину, Дэвид начинает собственное расследование и вскоре понимает, что смерть Розмари и появление загадочной женщины в белом – звенья целой цепи зловещих событий. Все больше доказательств того, что кто-то решил заставить жителей городка заплатить за грехи и тайны прошлого… кровью.

Глава 13

Дэвид

Я посадил Марлу в машину на переднее пассажирское сиденье, а сам устроился за рулем, но с места мы не трогались. Еще раньше полицейский Гилкрайст приказал мне отдать ключи. Теперь он вернулся и попросил Марлу показать водительские права. У меня сложилось впечатление, что таким образом он хотел узнать, где она живет. Что-то передал по рации и продолжал за нами следить, чтобы мы не удрали. Агнесса отошла к растянутой поперек улицы полицейской ленте, чтобы встретить адвоката Натали Бондурант.

— Помнишь, как приезжал в хижину? — Вопрос взялся у Марлы словно из ниоткуда.

— Ба, так это было сто лет назад, — удивился я. И бывал-то я там всего с полдюжины раз, когда мне было шестнадцать или семнадцать. Или, может, восемнадцать?

Марла говорила о доме своих родителей на озере Джордж примерно в часе езды от города. И называть его хижиной значило оказывать недобрую услугу. Это был красивый дом. Участком владели несколько поколений семьи Джилла Пикенса. Раньше там на самом деле стояла примитивная халупа с надворными постройками. Но родители Джилла все снесли и на этом месте возвели настоящий дом. Однако по традиции продолжали называть хижиной.

Раньше, когда моя мать и Агнесса ладили лучше, чем теперь, нас несколько раз приглашали туда на выходные. Я купался, катался на водных лыжах и бороздил озеро вдоль и поперек на лодке Джилла в поисках молоденьких девиц. Марла была тогда совсем еще ребенком, лет, наверное, шести или семи.

— А я тогда на тебя запала, — тихо призналась она, упершись взглядом в колени.

— Что?

— Хотя ты мой двоюродный брат и на десять лет старше меня, ты мне понравился. Помнишь, как я за тобой повсюду ходила?

— Как тень, — кивнул я. — Стоило мне куда-нибудь собраться, и ты тоже просилась со мной.

Марла грустно улыбнулась:

— Не забыл тот случай, когда я тебя накрыла? С той, как ее там?

Я поднял на нее взгляд.

— Не понимаю, о чем ты?

— В лодочном сарае. Я туда вошла и застала тебя, когда ты обжимался с девчонкой. Ее звали, кажется, Зения или как-то так. Ты запустил ей руку под рубашку.

— Да, припоминаю. Я тогда тебя упрашивал никому не рассказывать.

Марла кивнула:

— Я тебя заставила отвезти меня в папиной лодке на парусную пристань и сводить в кафешку. Ты откупился от меня молочным коктейлем.

— Это тоже помню, — усмехнулся я.

— Надо было требовать больше, учитывая, что я для тебя сделала потом.

— Что?

— Тем же летом.

— Прости, не врубаюсь.

— Ладно, проехали. — Марла махнула рукой. — Мои воспоминания от хижины только хорошие. Славное место. Но больше я туда никогда не вернусь. — Она помолчала. — Это там я ее потеряла. Там я потеряла Агату.

— Агату? — повторил я.

— Я бы ее так назвала. Такое ей выбрала имя: Агата Беатрис Пикенс. Согласна, имя труднопроизносимое. — Ее глаза, еще не просохшие от плача в последние два часа, опять наполнились слезами.

— Не знал, что это произошло в том месте, — сказал я.

— В больнице тогда случилась вспышка псевдомембранозного колита, и мама решила, что мне не стоит там рожать. Правда, не хотела, чтобы кто-нибудь узнал, что она отговорила дочь лечь в собственную в больницу. Понимала, какой это вызовет эффект, если отправит меня в другое медицинское заведение в то время, как сама заявляет прессе, что у них безопасно и все необходимые меры приняты. Но мать когда-то училась на медсестру и работала акушеркой. Ты же в курсе?

— Да.

— Она сказала, что может позаботиться обо мне не хуже, чем кто-либо другой. Но чтобы не рисковать, позовет на помощь доктора Стерджеса. В хижине все для меня устроили. Я хочу сказать, что идея была неплохая — обстановка спокойная.

— Согласен.

— Мама находилась со мной, а Стерджеса держала для подстраховки. Хотела позвать, когда начнутся настоящие схватки. Она — управляющая больницей, и любой сотрудник, даже врач, прибежит, стоит ей поманить пальцем.

— Я заметил.

— Когда она решила, что роды вот-вот начнутся, послала ему сообщение, и он приехал очень быстро. Сначала все шло хорошо. Только мне было очень больно. Понимаешь, очень-очень больно. — Ее голос сорвался.

Я не знал, что сказать. Да, наверное, Марла и не хотела, чтобы я что-нибудь говорил. Ей требовалось самой выговориться.

— Мне что-то дали. Доктор Стерджес дал. Лекарство помогло — болеть стало меньше. Но затем все пошло не так, как надо. Совершенно не так. И когда Агата родилась, она не дышала.

— Причина была в пуповине? — Я мало разбираюсь в медицине, но слышал, что пуповина может стать причиной смерти плода.

Марла отвернулась и кивнула:

— Да. Я читала в Интернете: такое часто случается, но редко угрожает жизни ребенка. А мне не повезло. Я вспоминаю все, как в тумане, — то теряла сознание, то снова приходила в себя. Но никогда не забуду, до конца жизни.

— Сочувствую, Марла. Не могу представить, что тебе пришлось испытать.

— Я хотя бы смогла подержать ее на руках и видела, какие у нее чудесные пальчики. — Слезы полились у нее ручьем. — Мама сказала, что она была со мной всего пару минут, а потом им пришлось ее отобрать. У тебя есть салфетки?

Я показал на перчаточник. Марла открыла крышку, взяла три штуки, промокнула глаза и высморкалась.

— Мама винила себя.

— Что ты хочешь сказать?

— Потом говорила, что она виновата. Если бы я рожала в больнице, было бы больше шансов спасти ребенка. Тяжело переживала. Я знаю, она производит впечатление законченной стервы, но удар был для нее почти такой же сильный, как для меня.

— А ты?

— Что я?

— Ты ее винишь?

Прошло несколько мгновений, прежде чем она ответила:

— Нет. Все было подготовлено самым лучшим образом. Я сама со всем согласилась. И доктор Стерджес сказал, все было сделано как надо. А остальное — случайность. Если кого-то винить, то только Бога. Вот и мама говорит, что она его винит после себя.

Я кивнул.

— Я человек не религиозный. Не верю в Бога, пока не возникает нужда в чем-нибудь его упрекнуть. Ты меня понимаешь? — Марла заглянула мне в лицо.

— Думаю, что да. Хотя мне трудно разобраться, как относиться к таким вещам.

— До того как все пошло прахом, мне там было вовсе не плохо. Мама не злилась, обращалась со мной хорошо. Не осуждала, как обычно, хотя жутко бесилась, когда узнала о моей беременности. Но ближе к родам как будто смирилась.

— А отец ребенка? — спросил я. — Как он реагировал?

— Дерек?

— Да. Никогда не знал его имени.

— Дерек Каттер.

Это имя всколыхнуло память. О тех временах, когда я работал репортером «Стандард».

— Я ему сразу не сказала. А в последние недели беременности мы почти не разговаривали. Мать не хотела, чтобы мы общались. А я его, наверное, по-настоящему не любила.

— Он студент?

Голова Марлы дважды поднялась и опустилась.

— Из здешних. В общежитие колледжа, как большинство ребят, не переехал — остался жить дома. Но потом его родители расстались, дом продали, и мать куда-то уехала. Отец перебрался в квартиру, и Дерек поселился поблизости от колледжа в доме с другими студентами.

— Похоже, ему несладко пришлось.

— Да. Его отец был каким-то образом связан с садоводством, и Дерек, когда был подростком, ему помогал. Подстригал газоны, разбивал цветники и все такое. Когда дом продали, отцу Дерека пришлось снять гараж, чтобы поставить газонокосилки и прочие механизмы. Мама никогда не любила Дерека. Она считала, что мне нужен сын адвоката или владельца «Майкрософт» или «Гугл» — не меньше. Но Дерек был нормальным парнем.

— Где ты с ним познакомилась?

— В городском баре. Буквально натолкнулись друг на друга. Я приврала — скрыла, сколько мне на самом деле лет. Сказала, что недавно окончила институт, и он решил, что я всего на пару лет, а не на семь, старше его. Но мне кажется, возраст не имеет особого значения.

Зазвонил мой телефон.

— Извини.

Кто-то из дома: то ли отец, то ли мать. Но я готов был поспорить, что мать.

— Слушаю.

— Дэвид?

Я оказался прав.

— Что, мама?

— Что происходит?

— Долгая история. Сейчас не могу объяснять. Я с Марлой, и Агнесса тоже подъехала.

— Не знаю, может, ты хочешь, чтобы отец этим занялся? Я бы сама взялась, но упала с лестницы.

Я стиснул свободной рукой неподвижный руль.

— Что с тобой?

— Поднималась по лестнице, поскользнулась и упала. Ерунда. Но звонили из школы по поводу Итана.

Вот уж точно: беда никогда не приходит одна.

— Что с Итаном? Поранился?

— Вроде бы нет. Подрался с другим мальчишкой. Его привели в учительскую, а оттуда стали звонить к нам — разыскивали тебя. Ты, когда записывал его в школу, забыл дать новый номер телефона, чтобы в случае чего…

— Мама! — завопил я. — Что с Итаном?

— Тебе надо его забрать. Его отсылают домой.

Я закрыл глаза и выдохнул.

— Прямо сейчас не могу. Мне нельзя покидать место происшествия.

— Место происшествия?

— Пусть едет отец, а я потом разберусь.

— Хорошо, я ему скажу. Так что там с Марлой? Она в самом деле опять украла ребенка?

— Потом, мама.

Я разъединился, отложил телефон, наклонился вперед и уперся головой в руль.

— Неприятности? — спросила Марла.

— Наваливаются со всех сторон. Ладно, прорвемся.

Я посмотрел на дом Гейноров. В это время открылась дверь, оттуда вышел детектив Дакуэрт, бросил взгляд на мою машину и направился в нашу сторону. Но прежде его у открытого окна Марлы появилась парочка: Агнесса и Натали Бондурант.

— Все будет нормально, малышка, — ободрила Агнесса дочь. — Ничего не бойся.

Дакуэрт попросил их отойти в сторону.

— Марла Пикенс? Будьте добры, выйдите из машины.

— Ей нечего сказать, — заявила Агнесса и захлопнула дверцу машины, которую Марла начала было открывать.

— Миссис Пикенс, — обратилась к ней адвокат, — позвольте мне. Привет, Барри.

— Привет, Натали, — отозвался детектив.

— Я представляю Марлу Пикенс. Боюсь, что в данное время она не будет отвечать ни на какие вопросы.

Дакуэрт устало посмотрел на нее.

— Я расследую убийство, и мне необходимо кое-что спросить.

— Я принимаю это к сведению. Но сейчас моя клиентка в шоке и не способна осмыслить ваши вопросы.

— И когда же, по-вашему, клиентка обретет такую способность?

— Не готова сказать.

— Будет она говорить или нет, ровно через час привезите ее в управление.

— Ей нечего будет сказать.

— В таком случае она будет в управлении молчать.

Теперь Агнесса сама открыла дверцу, взяла дочь за руку и помогла вылезти из машины. С Натали по одну сторону и Агнессой по другую Марла направилась прочь по улице, оставив меня одного.

Дакуэрт посмотрел на меня в открытую дверцу.

— У вас тоже есть адвокат?

— Пока нет.

Он бросил взгляд в багажник.

— Откуда у вас коляска?

— Она принадлежит Гейнорам.

— Вот еще новости. Откройте багажник.

Я вышел из машины и поднял дверцу. Потянулся за коляской, но детектив перехватил мою руку.

— Не прикасайтесь. Вы ее трогали?

— Да.

Детектив вздохнул.

— Давайте-ка поговорим.