Девианты

Лили Харрис (2024)

В мире тех, кто потерял человеческий облик, насколько сложно — остаться человеком? В окружении воров и мародеров сколь трудно — удержаться от соблазна? В блаженстве и агонии наркотического сна возможно ли — сохранить ясную голову? Среди руин заброшенного города, среди убийц и палачей они стали девиантами. Отошли от беззакония, ставшего нормой. Остались там, откуда нужно бежать без оглядки… почему? Каждый расскажет свою историю… *** В охваченном эпидемией Детройте люди, запертые локдауном, впервые столкнулись с тем, что сангвинары — вовсе не герои городских легенд. Многие жители города охотно приняли обращение, ища спасения от болезни, но вскоре оставшимся людям пришлось уйти в резервации, чтобы спастись от тех, для кого всегда были добычей. Разделившись на кланы, они начали сражаться за еду и территорию, но никто из них не боролся с истинной угрозой. До тех пор, пока в Детройте не появился охотник, бросивший Ковену вызов.

Глава 2 Охотник

Рингтон звенел и звенел, не прекращая, врываясь в туман дрёмы так же безжалостно, как пронизывающий сквозняк.

— Уоррен, я тебя убью… — чуть слышно выдохнул Рэмрейн, переворачиваясь на бок, и с грохотом рухнул с дивана на холодный дощатый пол.

От ледяного прикосновения, обжегшего теплую кожу, молодого человека пробрало крупной дрожью, он резко сел и несколько секунд потерянно озирался, моргая и пытаясь прогнать сон. Телефон продолжал звонить. Тихо выругавшись, Рэмрейн схватил с деревянного столика смартфон и ответил на звонок:

— Надеюсь, у тебя была веская причина будить меня так рано, — ровным голосом проговорил он.

— Не ворчи, сам просил поднять тебя в это время, — усмехнулся Уоррен. — У тебя встреча, не забыл?

— О, чёрт! — скривился молодой человек. — Совсем из головы вылетело… Спасибо, Уоррен. Где тебя ждать? — поинтересовался он, поднимаясь на ноги.

Уоррен отмахнулся:

— Сам езжай, я не смогу. Ребята нашли новый участок.

Собиравшийся зевнуть молодой человек замер с открытым ртом:

— Где? — коротко спросил он.

— Забудь, мы сами разберёмся.

Рэмрейн молчал несколько секунд. Затем кивнул:

— Хорошо. Пиши, если что.

— Давай, до связи, — попрощался Уоррен, прежде чем отключиться.

Молодой человек бросил мобильник на диван и, схватив с подлокотника футболку, зашагал в сторону ванной как был, босиком. Вернувшись спустя четверть часа, он поежился, когда врывавшийся в форточку зимний ветер коснулся влажных после душа волос, и, недолго думая, закрыл окно. Пустой холодильник заставил его нахмуриться; решив пообедать в каком-нибудь заведении, Рэмрейн переоделся и поспешил наружу.

Немногим позднее он припарковал байк на подземной парковке здания, в одном из офисов которого работали его очередные клиенты, и устремился к лифту. Многоэтажное строение было почти безлюдным, тихо работали на этажах редкие сотрудники в защитных масках, за годы затянувшегося локдауна привыкшие к безмолвию и осторожности. Охранявшие холл секьюрити дружно шагнули вперёд, завидя вышедшего из кабины Рэмрейна, но молодой человек оборвал их вопросы, показав пропуск, и зашагал к главному офису. Ассистентка за стойкой подняла голову, отвлекшись от монитора, когда он вошёл в вестибюль, но профессионально-вежливая улыбка её потухла, стоило ей приглядеться к нему.

— Добро пожаловать, с-сэр, — с запинкой поприветствовала она Рэмрейна, выходя из-за стойки. — Чем могу помочь?

Одетый в белую футболку, простые джинсы и чёрную кожаную куртку, с браслетом дорогих часов на запястье, молодой человек и не привлекал бы особого внимания, даже несмотря на восхитительную стройность высокой фигуры, если бы не живой взор влажно-чёрных глаз, невероятно-выразительных под стрелками пушистых ресниц. С густыми чёрными бровями, падающими на лоб мягкими волосами и чёрной маской, из-за которой кожа лица и шеи казалась особенно бледной, он создавал впечатление неординарного, далекого от всего земного человека.

— Мистер Вуйциг у себя? — сухо бросил Рэмрейн.

— Я уведомлю о вашем визите, — пролепетала девушка, всё ещё находясь во власти восторженного любования и чувствуя, что под маской становится всё сложнее дышать. — Трои Рэмрейн — это вы? — уточнила она, вернувшись к компьютеру.

Молодой человек только кивнул и, дождавшись ответа по внутренней связи, прошёл в кабинет начальника охраны.

— Я так понял, программа вас устраивает? — начал он с порога и закрыл за собой дверь.

Привыкший к его лаконичной манере разговора Вуйциг встал с кресла и жестом пригласил Рэмрейна занять кресло напротив его письменного стола:

— Конечно, мистер Трои. Я только хотел уточнить детали, прежде чем фирма заключит с вами договор.

— Например? — вскинул бровь молодой человек, опускаясь в кресло.

— Вы сможете завершить установку на этой неделе? — Вуйциг сцепил пальцы в замок.

— Без проблем, — пожал плечами Рэмрейн.

— Какова вероятность взлома? — обеспокоенно спросил клиент.

— Шутите? — фыркнул молодой человек. — Нулевая.

Его уверенность успокоила Вуйцига, он довольно закивал. Закрывавшая губы Рэмрейна маска скрыла от него усмешку: молодой человек догадывался, что клиент пригласил стороннего эксперта для проверки.

— Тогда… — протянул Вуйциг, выуживая папку из ящика, — вот контракт. Ознакомьтесь, пожалуйста, если будут пожелания, Эйприл внесёт изменения.

Рэмрейн пробежал договор глазами; требование посещать фирму время от времени с периодическими проверками программы его не удивило, зато сумма стала приятным сюрпризом. Однако в сознание тотчас проскользнуло горьковатое: «И к чему тебе столько денег?». Расписавшись в контракте, он вернул папку Вуйцигу и встал.

— Если это всё, я пойду. Установкой займусь завтра, — сообщил он, предупреждая вопросы.

Клиент снова закивал:

— Доброго дня, мистер Трои.

— Доброго.

Маска вновь скрыла усмешку Рэмрейна, на этот раз грустную: дни в Детройте давно перестали быть добрыми.

Проезжая по пустынным улицам города получасом позднее, молодой человек скользил невидящим взглядом по проносившимся мимо рекламным и новостным щитам, вещавшим о последних событиях печальными: «Количество голодающих возрастает с каждым днём» и «Взрыв автосалона в Мидтауне: протест или провокация?». Призывали пройти вакцинацию огромные баннеры городских госпиталей, не скрывали связи с сангвинарами плакаты банков крови.

Рэмрейн тщетно искал хоть одну работающую забегаловку. Все заведения, где можно было перекусить, были либо заколочены либо давно разрушены или опустошены мародёрами и местными бандами; лишь в некоторых, когда-то богатых, ныне смертельно-опасных районах Детройта сохранились питейные заведения и работали ночные клубы. Но там время зачастую проводили те, кто уже несколько лет удерживал жителей в их домах: едва на город спускалась ночь, как крепко запирались все двери и окна. Хранить оружие было не просто нормой — не держать его дома значило быть беспечным. Выходившие на улицу ночью рисковали не вернуться к утру домой. Стремительно ветшавший город, однако, оставался желанной пристанью для наделённых властью, обладавших немыслимым богатством бизнесменов и чиновников. Локдаун и нашествие сангвинаров разделили общество огромной пропастью между теми, кто влачил жалкое существование на окраинах и бедных районах, и теми, кто не покидал границ самого богатого квартала Детройта.

В конце концов, с трудом отыскав неприметную бакалейную лавочку, Рэмрейн купил несколько полуфабрикатов и вернулся в свою квартиру. Тем, кто, как он, жил один, ежедневного пайка не выдавали, вынуждая людей собираться в обширные группы; молодой человек давно подумывал найти, к какому из кланов присоединиться, но пока поиски его не увенчались успехом. После скудного обеда он снова устроился на диване и быстро заснул. К тому времени, как его разбудил будильник, за окном уже сгустилась ночь. Полежав недвижно около минуты, Рэмрейн рывком встал и зашагал к гардеробной.

Его расположенная в мансарде квартира представляла собой одну большую комнату с двухуровневым полом и скошенным потолком. На кирпичным стенах, безнадежно упускавших тепло, висели огромная черно-белая фотография летящего над Импайр Стейт Билдинг самолета и большой белый циферблат с чёрными римскими цифрами и изящными стрелками. Под снимком стоял потертый, старый, но чистый диван, обитый чёрной кожей, с просевшим сиденьем и двумя большими бежевыми подушками, расположился рядом старенький, грубоватый журнальный столик из потерявшего цвет дерева, заваленный бумагами, потрепанными справочниками и распечатками новостных лент. На откидной столешнице, удерживаемой двумя тонкими, но прочными цепями, среди таблиц и блокнотов примостились монитор и клавиатура компьютера, от серовато-коричневого дощатого пола тянулся холод, который рассеивался в сизых лучах полумесяца, проникавшего в комнату сквозь панорамное окно. В одном из углов дремал потухший камин с приоткрытой дверцей, распространявший слабый запах пепла и смолы, темные полотна дверей, что вели в ванную и гардеробную, были почти не заметны на буром фоне кирпичных стен.

Молодой человек вошёл в ванную, застегивая на запястье тяжелый серебристый браслет дорогих часов, и замер, хмуро глядя на прозрачный жёлтый пузырёк, ничем не выделявшийся среди флаконов с парфюмом и гигиеническими средствами. На память пришли слова Уоррена: «Не будь самоуверенным, лучше воспользуйся. Этот запах затормаживает их реакцию, а иначе ты с ними не справишься». Поразмыслив, Рэмрейн открыл пузырёк, поднёс к носу. Терпкий аромат коснулся носа крепостью чёрного чая и нотками хвои; молодой человек пожал плечами и, надеясь, что от смешения этой композиции с его постоянными духами не закружится голова, брызнул жидкости на рубашку.

— Что будете, сэр? — услужливо спросил его бармен несколькими часами позднее.

— Просто содовой, — отмахнулся Рэмрейн, который сидел боком к стойке и упирался одной ногой в подставку норрокера.

В клубе «Ночная бабочка» этим вечером было особенно много людей. Точками тянулись вдоль потолка синие светильники, прорезая геометрическим рисунком пространство и фигуры танцующих, совершенно пьяных от выпивки и дурмана людей. Дуги широких лестниц в зале подсвечивались жёлтым светом, который смешивался с текшей сверху синевой и туманил зрение, гремела и пульсировала закладывавшая уши музыка. За изогнутыми столами вдоль стен и в роскошных VIP-ложах наверху сидели немолодые, пресыщенные и одинаковые в богатых костюмах завсегдатаи клуба, иные, лениво отпивая из хрустальных бокалов и перебрасываясь короткими фразами, заключали сделки и скользили равнодушными взглядами по бесновавшейся на танцполе молодежи. В одном из залов на импровизированной арене сошлись в рукопашной двое бойцов, отточенными приёмами приводя в восторг многочисленных зрителей, которые делали ставки и едва не срывались с мест, чтобы присоединиться к их схватке.

Это заведение было одним из тех немногих, где ближе к ночи собиралась элита города; редко кто мог себе позволить дорогие удовольствия, предлагаемые клубом, и его клиенты зачастую были хорошо знакомы друг с другом. Поэтому вскоре внимание всех и каждого в «Ночной бабочке» привлёк ранее не посещавший её высокий молодой человек возле барной стойки.

В прилегавших к длинным ногам чёрных брюках, с роскошными часами и дорогими туфлями, в отливавшей чёрным перламутром свободной тонкой рубашке, расстегнутой почти до половины груди и не скрывавшей очертаний худощавого торса, незнакомец притягивал взгляды как расслабленной позой, так и приятным благоуханием изысканного парфюма. Время от времени отпивая из высокого стакана, он окидывал зал равнодушным взором и совершенно не обращал внимания на волнение и голодное восхищение тех, кто ел глазами его стройную фигуру. VIP-клиенты без остановки подзывали сотрудников клуба, спрашивая о незнакомце, требовали позвать его к их столикам или пригласить наверх, в закрытые от посторонних глаз салоны. Молодой человек на все вопросы менеджеров отвечал короткими кивками и изредка отмахивался скупыми репликами от попыток бармена его разговорить.

— Скучаете?

Словно из ниоткуда, перед Рэмрейном возник один посетителей и, облокотившись о стойку, посмотрел на него нахальным, немного безумным взглядом.

— Вовсе нет, — сухо отозвался молодой человек.

— Я Личи, рад познакомиться, — непрошенный собеседник протянул руку.

Молодой человек ответил на пожатие:

— Рэмрейн.

— Богатый улов, — с одобрением протянул Личи, кивнув на маленькую горку визитных карточек, лоснящихся золотом и платиной. — А я вас раньше здесь не видел, — кокетливо склонил он голову к плечу, скользя по фигуре Рэмрейна затуманенным взглядом.

— Я мимо проезжал, — молодой человек прищурился.

Ослепительный в мехах и стразах экстравагантного, даже вульгарного наряда, в леопардовом манто, блестящей рубашке и дизайнерских джинсах, с набитым на правой скуле изящным стеблем розы, который казался произведением искусства, бриллиантовыми серьгами и кольцом в губе Личи вызвал у Рэмрейна мгновенное отторжение и желание отвернуться от его бесстыдного, но вместе с тем на удивление проницательного взгляда. Понимающая ухмылка расцвела на губах мужчины, едва молодой человек резким движением опрокинул в себя остатки содовой.

— Не хочешь расслабиться? — как-то издевательски посмеиваясь, поинтересовался Личи и ловко, словно циркач, выудил из внутреннего кармана манто тонкий металлический футляр. — Мне двойной «Маргариты», сынок, — ласково бросил он бармену и раскрыл коробочку.

Рэмрейн не промолвил ни слова в ответ, отстранённо наблюдая за тем, как гибкие пальцы Личи, эффектным жестом вынувшие из футляра хрупкую прозрачную капсулу, ссыпают на его бледную ладонь бронзовые горошины вещества, которое вмиг растворилось в поданной барменом «Маргарите».

— Умеете вы представить товар, — цинично заключил молодой человек, спрятав усмешку, когда Личи с видимым удовольствием отпил из фужера.

Подавшись вперёд, Собеседник окутал Рэмрейна облаком дорогих духов и неожиданным запахом жжённого сахара.

— Не отказывайся, — хрипло посоветовал он.

Рэмрейн склонил голову к плечу, идеально повторив жест Личи. На губах его играла сардоническая усмешка, и живые глаза оставались ясными.

— Воздержусь, — тихо промолвил он и насмешливо улыбнулся.

Плечи мужчины затряслись от беззвучного смеха, он резко, до боли сжал руку Рэмрейна и несколько раз стукнул его кулаком в грудь, качая головой. Молодой человек не стал отстранять Личи, понимая, что его сознание уже затуманено наркотиками, и вспыхнул, услышав добродушное и пугающе-нежное:

— Ангелочек… Ты непорочный ангел, парень…

— Новый товар? — проронил Рэмрейн, когда мужчина отодвинулся и едва не упал на стойку.

Подперев голову рукой, Личи снова глотнул:

— «Чистое блаженство»… Пока можно приобрести только здесь.

Молодой человек метнул взгляд в посетителя, который не отводил от него тяжелого взгляда, попросил ещё содовой и усмехнулся, поняв, что его приняли за покупателя, которого, судя по всему, ждали этим вечером. Разговор с Личи не отвлекал Рэмрейна от наблюдения за клиентами клуба. «Ещё один готов… А вот и второй. И эти двое почти в кармане» — проносилось в его мыслях. Дождавшись, пока собеседник допьёт коктейль, молодой человек поинтересовался, принимая у бармена высокий запотевший стакан:

— Вы только на этой территории торгуете, Личи?

— По-разному, — хмыкнул Личи, закрывая футляр. — В основном здесь… А тебе зачем, Рэмрейн?

Он выговорил его имя с таким наслаждением, что молодой человек с трудом скрыл дрожь отвращения и, облокотившись о стойку, глотнул содовой:

— Постоянные клиенты есть?

Личи поглядел на него со знающей ухмылкой, затем без слов кивнул на визитки. Рэмрейн вскинул бровь, не сдержал кривоватой улыбки…

— Могу устроить встречу, — предложил мужчина, подавшись почти вплотную. — Выбирай, непорочный ангел… Они все твои.

Молодой человек вновь посмотрел на стопку дорогих визиток, непроизвольно сжал руку в кулак. Сегодня вечером у него была только одна попытка; протянув руку, он выудил из кучки багряно-красную карточку с золотыми узорами, повертел, не обращая внимания на взгляды посетителей, впившиеся в его длинные пальцы, и изящно отбросил визитку обратно.

— Я, пожалуй, ещё немного посижу. Впереди целая ночь, — с обезоруживающей улыбкой сообщил он Личи и обжёг дерзким взглядом сидевшую в VIP-ложе женщину, которая в следующую секунду поперхнулась слюной.

— Как пожелаешь, — пропел Личи и грациозно соскользнул со стула.

— Ты разузнал, кто это? — нетерпеливо поинтересовался один из постоянных посетителей, едва он поднялся на верхние балкончики.

В кулуаре, окруженные бархатным багрянцем тяжёлых штор и тонкой завесой табачного дыма, в вольтеровских креслах сидели трое мужчин. Смуглые, черноволосые, с молодыми лицами и старыми глазами, они лениво оглядывали развлекавшихся внизу людей, но редкий человек мог различить в их бесстрастных взглядах вспыхивавшую временами, мало похожую на человеческую, жажду и опасный блеск. Прекрасно ведавший о природе завсегдатаев клуба Личи прислонился бедром к перилам, ограничивающим ложе, и принял предложенную сигару:

— Это точно не посланец Кардинала, мистер Дьюрнах, — медленно выговорил он, затянувшись. — Парень здесь впервые. Он меня не узнал.

Дьюрнах вновь посмотрел вниз и неслышно втянул в себя воздух: незнакомец снова, как не раз в течение вечера, повернулся к бармену, открыв взору бледную шею. Сознание мужчины медленно заволокло красной пеленой.

— Плевать, кто он, приведи его сюда, Личи, — донесся до него срывающийся голос сидевшего рядом Сенхана.

Личи дробно рассмеялся:

— Если только силком, мистер Сенхан, он очень осторожен.

— А вот это уже интересно… — задумчиво протянул расположившийся посередине Ферхес, почесывая подбородок. — Не похоже, что он пришёл развлечься, и товар его не привлёк.

— Кланы про это место ничего не знают, — нахмурился Дьюрнах, взглянув на него.

Ферхес усмехнулся:

— Вряд ли он имеет отношение к кланам, Дью, слишком дорого одет. Личи, — взглянул он на наркодилера, — отправь к нему Линэд, пусть убедит его подняться в салон. У нас к нему разговор, — губ его едва коснулась хищная улыбка. — И скажи ей, пусть поторопится… пока этот запах не свёл меня с ума, — чуть слышно добавил он, переведя взгляд на молодого человека.

***

При взгляде на девушку, расположившуюся рядом, Рэмрейн сразу подумал: «Сирена». Вьющиеся белокурые волосы, нежная бледность, чистые и невинные лазурные глаза, точеная фигурка с гибкими руками в воздушном шёлке прелестного платья — у мужчин, очарованных Линэд, не было шансов, они беспомощно пьянели в её присутствии. И девушка об этом знала. Сделав заказ, она бросила на молодого человека мимолётный взгляд, заморгала и, восхитительно играя в застенчивость, с робкой улыбкой и запинками назвала ему своё имя. Рэмрейн добродушно улыбнулся в ответ, понизил голос, подался вперёд, позволяя Линэд думать, что пал под действием её чар, не удивился, когда после недолгой беседы девушка захотела укрыться от посторонних глаз. И последовал за ней туда, куда планировал попасть с самого утра.

В плотном мраке коридора на втором этаже согревавшее его пальцы тепло девичьей ладони исчезло почти сразу. Не успел молодой человек опомниться, как его грубо втолкнули в слабо освещённую комнату и захлопнули за ним дверь, оставив наедине с тремя мужчинами, которых он приметил ещё в зале. Мгновения ему хватило, чтобы обвести беглым взглядом красно-чёрное убранство салона, устланную бордовым атласом тахту, напоминавшую языческий алтарь, цепи и крюки на одной из стен.

— Не пугайся, мы хотим просто поговорить.

В шелесте стоявшего возле тахты Ферхеса слышалась насмешка. Рэмрейн не успел ответить — прыгнувшему на него сангвинару и не нужен был ответ, — и только охнул от боли, когда его впечатало в дверное полотно. В страшной близости от его шеи клацнули острые клыки, и, дернувшись всем телом, Ферхес посмотрел на молодого человека в неподдельном изумлении.

— Что, не ждал, санг? — хриплым шепотом спросил Рэмрейн и вогнал длинное острое лезвие ножа глубже.

— Глупец… Этим меня не убьёшь, — с трудом выговорил Ферхес и кашлянул, обагрив кровью губы и подбородок.

Молодой человек не ответил, отталкивая от себя уже бьющееся в конвульсиях тело, и, нагнувшись, ловко увернулся от атаки Сенхана. Сангвинар изящно, с грацией, подаренной природой хищника, отпрыгнул от двери и аккуратно приземлился, совершив прямо в воздухе чистый кульбит. Рэмрейн этого не заметил, отвлекшись на Дьюрнаха, кувырком перекатился к стене и успел задеть локоть противника лезвием, прежде чем выпрямиться. Он машинально сжал руку Сенхана, который неожиданно напал сзади и обхватил шею, ударил его локтем в живот и, когда это не помогло, рывком наклонился вперёд. Бросившийся к ним Дьюрнах не смог остановить прыжок, и сангвинары с глухим треском столкнулись головами. Задыхаясь в хватке Сенхана, сжимавшего его горло, Рэмрейн перехватил нож рукоятью к груди и нанёс удар Дьюрнаху, с хирургической точностью пронзив аорту. Вырванный тотчас клинок вошёл Сенхану в бок, из раны Дьюрнаха хлынула кровь, забрызгав лицо молодому человеку. Хватка сангвинара ослабла, Рэмрейн вырвался и, хватая ртом воздух, откатился в сторону. Едва молодой человек поднялся на ноги, Сенхан с такой силой оттолкнул его к стене, что от удара головой у Рэмрейна из глаз посыпались искры. Перехватив его руку, сангвинар стиснул его горло и прошипел ему в лицо:

— Кто тебя послал, охотник?

— Ну, отчего же… — еле выдавил Рэмрейн, хрипевший в хватке сильных пальцев. — Охотники у нас вы…

Держа его за горло, Сенхан ударил его головой в стену. Из рассеченной кожи потекла кровь, сангвинар вырвал у Рэмрейна нож, но молодой человек двинул его ступней в колено, заставив отступить на шаг, и нашарил на стене цепь. Сенхан атаковал его отнятым ножом; Рэмрейн проворно набросил на его руку цепь, рывком развернул к себе спиной и перекинул звенья через его голову, сжав горло страшной металлической петлей.

— Поговорим, санг? — хрипло поинтересовался молодой человек, который всё ещё не мог отдышаться после захвата.

Сенхан прорычал что-то нечленораздельное, вырываясь с силой попавшего в капкан леопарда; Рэмрейн сильнее затянул петлю и удовлетворённо вздохнул, когда сопротивление санга начало слабеть. Развернувшись, молодой человек накинул цепь на один из крюков и резко натянул, толкнув Сенхана к стене. Держась за петлю побелевшими пальцами, сангвинар посмотрел на него со звериной яростью, но Рэмрейн был спокоен, зная, что смертельный яд, которым было смазано лезвие его ножа, уже достаточно ослабил противника.

— Кто здесь ещё охотится, помимо вас троих? — тихо спросил молодой человек, пристально, без страха глядя в красные от жажды глаза.

Сенхан не ответил, язвительно ухмыльнувшись. Шагнувший к нему Рэмрейн прищурился, не отводя взгляда, и сангвинар внезапно поперхнулся потрясением…

— Ч-чёрт… — выдохнул молодой человек спустя несколько мучительных мгновений и, не обращая внимания на сползшего по стене Сенхана, неловко коснулся пальцами носа и губ, обагрившихся кровью.

Завалившийся на бок мужчина не подавал признаков жизни; окинув комнату коротким взглядом, Рэмрейн рукой собрал липкую влагу с губ и стремительно зашагал к двери.