Игра

Леона Дикин, 2019

Четверо людей бесследно исчезли в свой день рождения. Четверо людей, никак не связанных между собой: женщина-военнослужащая средних лет, мужчина, готовящийся стать отцом, успешный бухгалтер – мать двоих детей и юноша-студент. Единственное, что их объединяет, – полученные ими странные открытки с надписью: «Твой подарок – это игра. Слабо сыграть?» Полиция не торопится браться за эти дела – какое дело закону до чьих-то странных игр? Но семьи пропавших уверены: все очень и очень серьезно. Опытный психолог Огаста Блум и ее напарник Маркус Джеймсон берутся за расследование… и очень скоро приходят к шокирующему выводу: возможно, бояться надо не за четверых пропавших, а их самих.

Глава 8

В кухне Клэр большая часть крыши и стена были застекленными, повсюду валялись плюшевые игрушки и детали пазлов. Блум смотрела, как две девчушки носятся вокруг кухонного стола и восторженно визжат. Клэр то и дело пыталась утихомирить их. Она возилась с кофемашиной — мудреным новомодным агрегатом, варила кофе, взбивала молоко и одновременно рассказывала Джеймсону о новой работе ее мужа. Блум заинтересованно слушала их разговор. Единственный ребенок двух интеллектуалов, в детстве она редко сталкивалась с беззлобными подначками и шутками, поэтому обмен колкостями и дружные смешки и увлекали ее, и казались чуждыми.

— Извини, Огаста. Надо бы спровадить эти шумовые генераторы в парк, чтобы хоть немного посидеть в тишине и покое, — сказала Клэр. — В самом деле, народ, угомонитесь хоть на минутку. Вы меня до мигрени доведете.

Девочки продолжали носиться кругами по кухне, но уже без визга.

— С Джейн творится что-то не то последний день или два, — сообщила Клэр брату.

Сама Джейн до сих пор не появилась. Клэр крикнула в сторону лестницы, когда пришли Блум и Джеймсон, позвала Джейн спускаться, но с тех пор прошло уже больше четверти часа.

Джеймсон отнес свою чашку капучино к месту напротив Блум, потом поставил перед ней чашку чая.

— Это ты о чем?

Клэр оглянулась в сторону лестницы и понизила голос:

— Засиживается и залеживается допоздна, почти не ест.

— Прямо как ты в подростковые годы. — Джеймсон отпил кофе и слизнул молочные усы.

— Ага, зато ты был мечта, а не ребенок, — парировала Клэр и улыбнулась Огасте. — Так что, по-вашему, случилось? Лана попала в беду или просто загуляла? — Клэр снова обернулась: — Девочки!

— Мы больше не будем, мама! — хором затянули ее дочери.

— Странное тут дело, сестренка. — Джеймсон отпил уже половину чашки и с наслаждением вдыхал запах кофе. — Другие люди, получившие такие же открытки, пропадают где-то уже несколько недель, а первый из них исчез два месяца назад.

— А как считаешь ты? — спросила Блум. — Могла Лана ввязаться в какую-то игру просто так, ни с того ни с сего?

Клэр понизила голос:

— В последнее время Лане пришлось нелегко. Она мучается с самого Афганистана. Туда она выезжала еще несколько раз, только уже водителем, но и это далось ей непросто. Не знаю, что там произошло, но она едва держалась.

— Как думаешь, она могла захотеть все бросить? — спросила Блум.

— Она ни за что не оставила бы Джейн. Она хорошая мать.

Джеймсон зацокал языком.

— Что ты несешь, Клэр? Ты же всегда жаловалась, что мать из нее ужасная.

Клэр наклонила голову, приподняла бровь, указывая в сторону коридора, и заговорила сквозь зубы:

— Не всегда. Только когда меня никто не подслушивал.

Джеймсон понизил голос:

— Ясно, но скрытность нам ничем не поможет. Нам надо знать, что с Ланой на самом деле.

— Прекрасно, — Клэр тоже понизила голос, обращаясь к Блум: — Лана очень хорошая и веселая, но с полным приветом. Ей нельзя доверить ни оплату счетов, ни поход за покупками, и ПТСР тут ни при чем. Она всегда была такой, с тех самых пор, как мы с ней познакомились.

— То есть сколько? — спросила Блум.

— Около десяти лет. Они с Джейн переехали сюда вскоре после нас с Дэном. Жили в семнадцатом доме. Он поделен на квартиры. — Клэр бросила взгляд в сторону коридора. — Чего только девчонка не натерпелась из-за нее. Удивительно, как после такого пьянства и вечных отлучек матери Джейн сама не пошла вразнос.

— Ей повезло: у нее есть ты и Сью, — подсказал Джеймсон.

Клэр ответила брату улыбкой, а для Блум пояснила:

— Сью живет напротив. Мы с ней по очереди годами присматривали за Джейн, но в последнее время ее чаще опекаем мы с Дэном. Сью с Марком разводятся.

— В последнее время не случалось ничего такого, что наводило бы на мысль: Лане стало тяжелее обычного?

Клэр нахмурилась и покачала головой:

— Честно говоря, я даже думала, что ей полегчало.

Блум знала, что люди, страдающие депрессией, часто производят впечатление поправляющихся за несколько недель или дней до того, как совершают самоубийство.

— Расскажи Огасте про мужчин, — попросил Джеймсон сестру.

В дверях возникла Джейн.

— Привет, соня, — сказала ей Клэр. — Выпьешь чашечку?

Джейн кивнула. Кое-какие усилия она над собой сделала — по крайней мере, оделась, но этим и ограничилась. Ее волосы неряшливо свисали на лицо, легинсы и футболка с длинным рукавом мало чем отличались от пижамы.

— Как жизнь? — обратился Джеймсон к Джейн.

Та слабо улыбнулась в ответ.

— Остальное тебе расскажет Маркус, — пообещала Клэр, выпроваживая детей в коридор. Они оделись и ушли в парк.

Джеймсон повернулся к Джейн:

— Нам надо, чтобы ты рассказала о своей маме как можно больше. Только предельно честно и откровенно. Нам необходимо знать все. Хорошо? — Джеймсон говорил более мягким тоном, чем обычно. Сразу было видно, что он беспокоится за эту девочку.

Джейн села, поджав под себя ноги, и кивнула.

— С чего мне начать? — Ее голос был все еще сиплым со сна.

— Просто расскажи, какая она, твоя мама, — попросил Джеймсон.

Джейн засмотрелась в сад.

— Мама слегка с приветом, а иногда вообще как чокнутая, но…

Джеймсон терпеливо ждал.

Джейн посмотрела на них обоих.

— Она старалась изо всех сил. От отца ей не перепало ничего. В двадцать один год она осталась матерью-одиночкой с двухлетним ребенком на руках и без работы.

Для большинства шестнадцатилеток двадцать один год — это чуть ли не старость. Блум предположила, что Джейн повторила слова матери, а не высказала свои мысли.

Джейн продолжала:

— Она подала заявление на офисную работу на армейской базе, но тесты сдала так хорошо и настолько понравилась им, что ее взяли на военную службу, — она пожала плечами. — Поэтому она часто уезжала, а я оставалась с Клэр и Сью. Я так радовалась ее возвращениям, а она всегда была какой-то далекой. Просто хотела спать. Или потусоваться где-нибудь.

— Сурово, — заметил Джеймсон.

Джейн смотрела в свою чашку с чаем.

— Я стараюсь присматривать и за ней, и за домом.

— И правильно делаешь, — Джеймсон улыбнулся ей. — А твой отец когда-нибудь пытался связаться с тобой или с твоей мамой?

Это направление расследования могло стать ключевым, если бы полиция занялась исчезновением Ланы.

Джейн покачала головой:

— Мама позаботилась, чтобы он нас не нашел. Он был торчком. Крал у нее деньги. Однажды, когда я была еще совсем маленькой, она оставила меня с ним, а когда вернулась, у меня на лице был синяк. И она поклялась, что больше никогда не позволит ему обидеть меня.

— Так он ушел? Или это она его выгнала? — спросила Блум.

Джейн нахмурилась, потом кивнула. Блум взялась за ручку и нацарапала у себя в блокноте: «Отец ушел сам или его выставили?»

— А как вела себя твоя мама до того, как пропала? Она была в длительном отпуске? — спросил Джеймсон.

— Да, потому что ПТСР обострился.

— Она не проходила никакого лечения? — спросила Блум.

Джейн покачала головой:

— Кажется, нет.

— Но ее все же отправили в продолжительный отпуск? — подхватил Джеймсон.

Блум записала: «Отпуск без лечения?»

— И как у нее шли дела? — продолжал Джеймсон.

— Неплохо. Правда, она постоянно и помногу пила и целыми днями просиживала за компьютером, но была в хорошем настроении. В день рождения захотела сходить куда-нибудь на чай. И все бы неплохо, но…

Голос Джейн звучал так, будто она ей не дочь, а мать. Блум задумалась, сколько еще продержится эта девочка. Дети алкоголиков и наркозависимых родителей, вынужденные нести ответственность за них, часто убегают из дому, как только представляется такая возможность, и не возвращаются никогда.

— Не знаешь, случайно, она не могла с кем-нибудь поскандалить? — спросила Блум.

— Не больше обычного. Ты же знаешь маму, — добавила Джейн, обращаясь к Джеймсону. Тот приподнял брови и усмехнулся, давая понять, что ему не понаслышке известна эта черта характера Ланы. Джейн повторила его усмешку. Они будто обменялись давней шуткой, и девочка сказала Блум: — Она никогда не упускает случая ввязаться в скандал.

— Никогда, — подтвердил Джеймсон, и Блум задумалась, сколько споров и ссор за годы случилось между Ланой и Клэр, а если уж на то пошло, то и между Ланой и Джеймсоном.

Блум продолжала расспросы:

— Какие-нибудь из этих конфликтов тревожили твою маму больше обычного? Или, может, даже пугали?

Джейн покачала головой:

— Вряд ли маму могло испугать хоть что-нибудь. Если я волновалась, не важно по какому поводу, она просто велела мне не дурить. «Да чего тут бояться-то?» — говорила она.

Много чего, мысленно отозвалась Блум. Порой страшнее всего оказываются те, кто ничего не боится.