Игра

Леона Дикин, 2019

Четверо людей бесследно исчезли в свой день рождения. Четверо людей, никак не связанных между собой: женщина-военнослужащая средних лет, мужчина, готовящийся стать отцом, успешный бухгалтер – мать двоих детей и юноша-студент. Единственное, что их объединяет, – полученные ими странные открытки с надписью: «Твой подарок – это игра. Слабо сыграть?» Полиция не торопится браться за эти дела – какое дело закону до чьих-то странных игр? Но семьи пропавших уверены: все очень и очень серьезно. Опытный психолог Огаста Блум и ее напарник Маркус Джеймсон берутся за расследование… и очень скоро приходят к шокирующему выводу: возможно, бояться надо не за четверых пропавших, а их самих.

Глава 10

Джеймсон поставил два стаканчика с чаем на столик перед Блум. Они уже проезжали Питерборо и примерно через час должны были прибыть в Лидс, на встречу с Либби Гудмен — невестой Стюарта Роуз-Батлера.

Блум сняла крышку с одного из красных одноразовых стаканчиков.

— Так… — Джеймсон повернул ее стакан другим боком к себе. — Кажется, ты взяла мой.

Блум пригляделась: сбоку на стакане было написано: «Ну, что тут скажешь? Я горяч».

Она покрутила второй стакан.

— На них обоих одно и то же.

Джеймсон нахмурился.

— Обидно.

Блум иронически покачала головой, отпила глоток и засмотрелась в окно на пейзажи Кембриджшира.

— Так что еще нам надо знать о Лане? — спросила она.

Джеймсон вылил в свой чай три миниатюрные упаковочки молока.

— Как я уже говорил, я едва с ней знаком. Я провел массу времени с Джейн — на воскресных обедах и так далее, потому что постоянно заставал ее у Клэр, — но с Ланой виделся всего несколько раз. Однако судя по тому, что говорит Клэр… — Он покачал головой. — И насколько могу судить я, от нее одни проблемы. Клэр видела, как Лана соблазняла мужа Сью. Это все равно как если бы Лана вешалась на Дэна. То есть она вряд ли стала бы, потому что с Клэр шутки плохи, но Сью спокойная и милая.

— И поэтому Сью с мужем разводятся?

— Однозначно. И Марк у Ланы — далеко не первый женатый мужчина. Клэр считает, что Лану возбуждает возможность доказать самой себе, что она способна заполучить любого мужчину, какого пожелает. Надолго с ними она никогда не остается. Марка она добивалась несколько месяцев, потом переспала с ним и на этом успокоилась.

— А с тобой она заигрывала?

— С какой стати? Я ведь не женат. Доказывать нечего.

Блум задумалась. Лане свойственно стремление к соперничеству, это ясно, иначе обольщение чужих мужей не доставляло бы ей никакого удовольствия. Но азарт погони нравится многим. И лишь некоторые способны бросить все ради странной игры.

— Каковы мотивы Ланы? Зачем ей было соглашаться на эту игру? Если у исчезновения всех этих людей есть некая причина, мы должны понять какая.

— А может, у нее не было выбора. — Джеймсон вскрыл свою пачку печенья и протянул Блум.

Она покачала головой.

— Так… Они согласились, потому что игра имела ка — кую-то притягательность именно для них, или?..

— Их вынудили? Шантажом.

— Или похитили? Поздравление с днем рождения могло быть всего лишь пробным шаром. Может, никакой игры и не было.

— Просто развлекался какой-то придурок?

Блум сделала несколько пометок в своем блокноте.

— Если же они по своей воле приняли вызов и решили сыграть, тогда с чем мы имеем дело? Всем участникам должен быть в высокой степени присущ дух соперничества и выраженная импульсивность. Джейн говорила, что ее мать не играла в компьютерные игры, но она могла ошибаться. Возможно, это было нечто ориентированное на энтузиастов.

— Хочешь сказать, они могли запросить доступ в игру?

— Или посетили конкретный сайт. Слышал про игру «Синий кит»? В России?

Джеймсон помрачнел.

— Ты видишь здесь сходство с ней? С целенаправленным выискиванием несчастных детей и доведением их до самоубийства?

— Надеюсь, что его нет. Но благодаря своему ПТСР Лана могла стать кандидатурой для чего-то в этом роде. Давай попробуем выяснить, не был ли уязвим таким же образом и Стюарт, страдал ли он депрессией. Не имелось ли у него привычки пропадать, теряться из виду. Не был ли он импульсивным или впечатлительным. И не произошло ли с ним чего-нибудь, отчего он стал чрезмерно внушаемым, способным поддаться принуждению.

— Может, все эти люди перешли кому-то дорогу?

— Нам надо найти связь.

На столе загудел телефон Блум, она вышла из вагона, чтобы ответить на звонок.

Спустя пять минут она вернулась на место.

— Звонил констебль, который побывал на месте ДТП Стюарта Роуз-Батлера.

— Как ты его нашла?

— Связи помогли, — Блум улыбнулась. — Он сказал, что поначалу дело квалифицировали как добровольное оставление. Но через пару дней побеседовали с его подругой Либби, с его начальством — он работал на выкладке товара в магазине сети ASDA в Падси — и с парой друзей. Похоже, Стюарту было свойственно часто менять место работы. Его родители скончались, когда он был еще очень молод; Либби и друзья знают его всего несколько лет. Констебль сообщил, что дело о его пропаже передано в розыск, но в полиции почти уверены, что он просто смылся от грядущего отцовства.

— Сразу видно надежного человека. А что насчет игры?

— А вот это уже интересно. Один из свидетелей сообщил, что видел, как водитель другой машины, участвовавшей в столкновении, передал Стюарту какую-то карточку.

— Правда? Кто-нибудь еще разглядел этого человека?

— Возможно, но двое других свидетелей не помнят, чтобы ему что-то передавали. К моменту прибытия полиции та машина уехала, разыскивать ее не стали.

— Полиция на высоте. — Джеймсон допил остатки своего чая.

Либби Гудмен жила в небольшом ухоженном доме в Хорсфорте, на окраине Лидса. В маленьком и живописном садике перед домом пышно разрослись нарциссы. Блум постучала в деревянную дверь, ей открыла женщина с тугими темными кудряшками и на сносях.

— Либби Гудмен? Я доктор Блум. Мы созванивались. А это Маркус Джеймсон.

— Да, привет. Проходите. — Поддерживая снизу живот, Либби повела их в гостиную.

Блум и Джеймсон заняли кресла, оставив диван хозяйке. Расположение было удобным: смотреть на них обоих разом она не могла, поэтому говорила с ними по очереди, в то время как третий участник беседы наблюдал за ее реакцией.

— Спасибо, что согласились встретиться с нами, Либби, — начал Джеймсон, включив свое обаяние на полную мощность. Он объяснил насчет Джейн и Ланы, рассказал, откуда знает их и почему они с Блум выясняют подробности исчезновения Стюарта. Потом попросил Либби рассказать о том дне, когда Стюарт пропал.

Они вместе позавтракали, она вручила ему подарок на день рождения, проводила его, а затем принялась наводить порядок и собираться на работу. Была обижена, потому что Стюарт забыл пожелать ей удачи с важной презентацией, которая предстояла ей в тот день. Полиция явилась вскоре после того, как она приняла душ, то есть примерно через полчаса. Увидев, как они выходят из машины и надевают фуражки, она сразу поняла, что ее ждут скверные новости. И была убеждена, что Стюарт погиб, так что их слова встретила вздохом облегчения.

— И с тех пор от него не было ни слуху ни духу? — спросил Джеймсон.

Либби перевела взгляд на Блум и покачала головой.

— Я отправила ему кучу сообщений, но он как будто испарился. Никто ничего не слышал.

— Это нетипично?

— Совершенно.

Блум прокашлялась.

— Надеюсь, вы не против, Либби, если я все-таки спрошу: между вами все было нормально?

— Замечательно.

— А с самим Стюартом? Вы не замечали ничего необычного в его поведении — каких-нибудь перемен?

— Он не бросил бы меня, если вы спрашиваете об этом. Я заявила это полиции и могу заявить вам. Он был замечательный.

— Так не было ли чего-нибудь необычного в его поведении в последние несколько недель? — повторил Джеймсон.

Либби вздохнула и покачала головой:

— Нет. Ничего необычного. Вообще ничего.

Джеймсон кивнул и продолжил:

— Он ни о чем конкретном не беспокоился, ни с кем не ссорился?

— Нет.

— А раньше ему случалось исчезать, не предупредив вас?

Либби покачала головой.

— Долго вы пробыли вместе?

— Почти два года. Все началось вскоре после того, как меня назначили финдиректором аэропорта. Честно говоря, тогда мне было очень одиноко. Многим не понравилось, что повысили меня, такую молодую. Стюарт работал в кафе и единственный смотрел мне в глаза и улыбался. Был таким обаятельным. А потом ему предложили уволиться, и я страшно расстроилась, — Либби взглянула на Блум. — Но через три дня, выйдя с работы, я застала его ждущего с цветами у моей машины. С тех пор мы были вместе.

— Мне нравятся его манеры, — с добродушной улыбкой оценил Джеймсон. — Либби, как бы вы описали Стюарта? Что он за человек?

— Он… идеальный. Я имею в виду, для меня. Это не значит, что он… ну, вроде как совершенство. Нет, конечно же, — она улыбнулась — впервые за все время разговора искренне — и вдруг из ничем не примечательной стала миловидной. — Я склонна зацикливаться, а он совсем наоборот. В этом и суть. Он смешит меня. Дает понять, что я воспринимаю жизнь чересчур серьезно. А за физический труд он берется потому, что еще не решил, чем хочет заниматься, но он способен стать кем угодно. Он сообразительный и уверен в себе на все сто.

— Вы сказали, что Стюарту предложили уволиться из кафе в аэропорту? — спросила Блум.

Либби отвела взгляд.

— Это просто недоразумение.

— Да?..

— Его заподозрили в том, чего он не совершал. Я во всем разобралась, но после того, как с ним обошлись, он не вернулся, и я его понимаю и не виню.

— Какого рода недоразумение?

— Мне правда не хочется говорить об этом. Оно к делу не относится.

Блум и Джеймсон обменялись взглядами, означающими «попозже».

— Итак, Стюарт — пожалуй, экстраверт, — продолжал Джеймсон. — Раскрепощенный, обаятельный, уверенный в себе и смышленый?

— Я как будто нахваливаю его, да? Наверное, так и есть. — Либби не переставая гладила свой живот. — Но я надеюсь, что малыш уродится в нашего папу, а не в маму-неврастеничку.

— Стюарт радовался, что станет отцом? — спросил Джеймсон.

Либби положила на живот обе ладони.

— Да, — она с трудом сглотнула. — У мужчин, как мне кажется, это происходит по-другому. Пока ребенок не родился, в его реальность им не верится, ведь так? Но он был в восторге.

— У него нет давних друзей, у которых он мог бы остаться погостить? — спросил Джеймсон.

— Поддерживать подолгу дружеские связи ему не очень-то удается. В отличие от меня. Двух своих ближайших подруг я знаю еще с детского сада. Видимо, и в этом мы противоположности. Но я уже связалась со всеми, кого только смогла вспомнить. Как я говорила, мне свойственно зацикливаться.

— Но ведь в этом нет ничего плохого, — правда, доктор Блум? — Джеймсон не стал интересоваться реакцией своей коллеги и нарочито внимательно смотрел в свой блокнот.

— Вы сказали, что Стюарт был в восторге, что станет отцом, — отметила Блум. — А не что он в восторге до сих пор.

Либби вскинула подбородок и несколько секунд смотрела в потолок. А когда опять поглядела на Блум, в ее глазах блестели слезы.

— Доктор Блум, я же не дура. Он пропал почти месяц назад. Сколько времени обычно проходит, прежде чем полиция начинает подозревать насильственную смерть, — дня три?

Вмешался Джеймсон:

— Так бывает в случаях с похищениями, и обычно если речь идет об уязвимых лицах, в том числе детях.

— Он не взял ни денег, ни одежды. Ни паспорта, ни водительских прав. Все эти вещи до сих пор здесь. Он не пользовался телефоном и социальными сетями, никому даже несчастной открытки не написал. Он мертв. Вы это знаете, и я тоже. Я — мать-одиночка. Честно говоря, не знаю даже, к чему этот разговор. Уже слишком поздно. Где вы были три недели назад? — Либби поднялась, и Блум уже думала, что она попросит их уйти, но она не стала. Только подошла к окну и уставилась в него.

— Значит, вы считаете, что игра тут ни при чем? — спросил Джеймсон.

Либби обернулась.

— Вы сказали Джейн Рид, что Стюарт получил такую же открытку, как и Лана, мать Джейн. Поздравление с днем рождения и вызов — предложение сыграть в некую игру.

— Я вообще ее не видела. О ней мне сказали полицейские. По-моему, это просто реклама какой-нибудь дурацкой компьютерной игрушки. Стюарт такие обожал.

— Стюарт увлекался играми?

— И чем больше в них оружия, тем лучше. Может, и ничего, что он не рядом и не передаст свое увлечение малышу.

— Еще один, последний вопрос, Либби, — и мы оставим вас в покое, — пообещала Блум. — Вам известно, страдал ли Стюарт когда-либо депрессией?

Либби нахмурилась.

— Нет. А почему вы об этом спрашиваете? Почему все считают, что если он пропал, значит, был несчастным? Ничего подобного. Все у нас было замечательно.

— Ты ей поверила? — спросил Джеймсон, пока они с Блум усаживались в такси. — Когда она говорила, что они были счастливы?

— А ты нет?

Джеймсон провел ладонью по волосам.

— Не знаю. Хотелось бы. Она, кажется, очень милая. Замечательно, если они были счастливы, но…

— По-твоему, она могла кое-что приукрасить?

— Я знаю, ты терпеть не можешь мое чутье, Огаста, но что-то тут не так.

Блум попросила таксиста отвезти их на вокзал Лидса.

— Я не доверяю чутью, только если его подсказкам нет объяснений или если они принимаются безоговорочно, Маркус. А если в тебе говорит интуиция, вероятно, этому есть причины. Давай копнем глубже.

По другую сторону Пеннинских гор Стюарт Роуз-Батлер вошел в пятизвездочный отель «Принсипал», недавно заново отделанный в расчете на бизнесменов и состоятельных гостей Манчестера. Он остановился возле статуи коня в натуральную величину, возвышающейся в центре вестибюля, и сунул руки в карманы костюмных брюк. Его недавнее приобретение, татуировка, была прикрыта рукавом рубашки «Тед Бейкер», часы «Брайтлинг», подаренные Либби на день рождения, чуть выглядывали из-под манжеты. Татуировка-полурукав изображала большой растекающийся циферблат — благодаря ей он выиграл предыдущий раунд и перешел на второй уровень. Ему фартило.

Он смотрел в сторону лестницы и ждал. Терпеливым он не был, но понимал, что неудачный выбор способен положить конец веренице его побед.

Брюнетка в костюме спустилась в вестибюль через двадцать минут. Она была худой, скорее щуплой, чем спортивного сложения, изнуренной, а не подтянутой. Густо наложенный макияж выглядел аккуратно, сшитый на заказ черный костюм казался дорогим. Кольца на пальцах отсутствовали. Стюарт рассудил, что эта богачка сорока с лишним лет уже давным-давно не участвовала в постельных забавах.

Пока она направлялась к стойке администратора, подошва ее правой туфли проскользнула на полированном полу, женщину шатнуло вбок, но она быстро восстановила равновесие. И огляделась — не видел ли кто-нибудь, как неуклюже она чуть не упала? Ее взгляд остановился на мужчине, который стоял неподвижно и держал руки в карманах.

Стюарт улыбнулся. Он мог остановить любую женщину, стоило ему улыбнуться как следует. А от того, насколько он расстарается, теперь зависело все.