Игра

Леона Дикин, 2019

Четверо людей бесследно исчезли в свой день рождения. Четверо людей, никак не связанных между собой: женщина-военнослужащая средних лет, мужчина, готовящийся стать отцом, успешный бухгалтер – мать двоих детей и юноша-студент. Единственное, что их объединяет, – полученные ими странные открытки с надписью: «Твой подарок – это игра. Слабо сыграть?» Полиция не торопится браться за эти дела – какое дело закону до чьих-то странных игр? Но семьи пропавших уверены: все очень и очень серьезно. Опытный психолог Огаста Блум и ее напарник Маркус Джеймсон берутся за расследование… и очень скоро приходят к шокирующему выводу: возможно, бояться надо не за четверых пропавших, а их самих.

Глава 5

Приближаясь к станции метро «Энджел», Блум проверила, на месте ли проездной — в кармане пальто. Но заметив толпу пассажиров, штурмующих турникеты, решила, вместо того чтобы спускаться в метро, пройти пешком полторы мили до Рассел-сквер. Встречи с новым клиентом всегда озадачивают, а свежий воздух поможет ей все как следует обдумать.

Она свернула направо, на Чадуэлл-стрит, чтобы обогнуть по краю Мидлтон-сквер и нырнуть в лабиринт тихих боковых улочек, когда зазвонил ее мобильник.

— Деньдобр, Шейла. — В роду у Маркуса Джеймсона австралийцев не было, и тем не менее каждый день его приветствие звучало на австралийский манер и с соответствующим акцентом.

— Деньдобр, Брюс^[1], — отозвалась Блум, даже не пытаясь изменить свой заметный йоркширский выговор.

— Как ты там? — Джеймсон перешел на валлийский.

Блум задалась вопросом, как человек с настолько впечатляющим списком наград за работу в спецслужбах способен на такую политическую бестактность. Однако она полагала, что его подражание акцентам чем-то сродни черному юмору патологоанатома, — механизм психологической адаптации, помогающий удержаться на краю тьмы. А может, она перемудрила. И ему просто нравятся акценты.

— Уже возвращаюсь, — ответила она. — Буду минут через десять.

— Как все прошло с новенькой?

— Сама пока не знаю.

— Сложный случай?

— Пожалуй, сложная особа. А может, я несправедлива к ней. Извини. Напрасно я об этом заговорила.

— Предчувствия — это, между прочим, нормально, Огаста. Ты же не в вакууме живешь, чтобы быть совершенно беспристрастной. Иногда просто срабатывает чутье, и все.

— Да. Да. Может, все и так, но старания быть объективным никогда не пропадают даром. А теперь мне нужно время, чтобы подумать. Скоро увидимся.

— Вообще-то… я звоню, чтобы попросить об одолжении.

Блум покрепче прижала телефон к уху, чтобы не слышать шум транспорта. Это что-то новенькое. За пять лет совместной работы в их маленькой консультационной компании Джеймсон ни разу ни о чем ее не просил. Он принадлежал к числу независимых людей, которые стараются обходиться без помощи. Вот почему ей так нравилось работать с ним. После сеансов терапии с малолетними правонарушителями она не вынесла бы еще и делового партнера, нуждающегося в эмоциональной поддержке.

— Слушаю, — сказала она.

— Я бы хотел, чтобы ты встретилась с человеком, который сейчас у нас в офисе. Ей нужна наша помощь. Ее мать пропала, и все это выглядит… несколько странно.

— А нам заплатят за помощь? — Блум свернула на Марджери-стрит.

— Нет. Не заплатят. Потому и речь об одолжении. Слушай, придешь — и я все объясню. Я просто хотел предупредить тебя заранее, чтобы не создавалось впечатление, будто ты попала в засаду.

Она поняла, что Джеймсон лжет. Он звонил не затем, чтобы предупредить ее и уберечь от ощущения засады. А чтобы заронить зерно интереса, зная, что против загадки она не устоит. «Ее мать пропала, и все это выглядит… несколько странно». С загадками они сталкивались постоянно. Порой их нанимали семьи, желающие выяснить, что стало с их близкими, когда убеждались, что полиция зашла в тупик. Или же сотрудники Королевской прокурорской службы, или адвокат ответчика, если преступление носило особенно туманный характер.

Они познакомились на конференции. Огаста выступала по вопросу о первичных мотивах криминальной эксплуатации. Джеймсон разыскал ее и для начала пошутил, что никто не в состоянии решать детективные загадки лучше бывшего шпиона и специалиста по криминальной психологии. Этим они и занялись спустя полгода.

Они составили неплохую команду. И были совершенно разными. Огаста полагала, что Джеймсон в школе считался мальчишкой, при упоминании о котором обычно восклицают: «А-а, этот!..» — компанейским, юморным заводилой и капитаном регбийной команды. И хотя более неорганизованного человека она в жизни не встречала, ему хватало уверенности в себе, чтобы излучать твердую и невозмутимую властность. Сама же Огаста отличалась предельной собранностью.

Для работы они арендовали помещение на цокольном этаже на Рассел-сквер, под гламурным пиар-агентством. Их офис был небольшим, темным и, что оба особенно ценили, неприметным.

* * *

Явившись в офис, Блум застала Джеймсона за его столом. Его темные волосы, отпущенные длиннее, чем следовало бы, падали завитками на глаза. Одетый в джинсы и рубашку, он, как всегда, обходился без галстука. На сидящей рядом с ним молоденькой девушке были выцветшие, нарочито драные джинсы-скинни и простой серый джемпер, каштановые волосы она собрала в длинный хвост низко на затылке.

— Джейн, — обратился к ней Джеймсон, — это Огаста.

Блум поставила сумку на пол и села за свой стол.

— Джейн часто остается на попечении моей сестры Клэр, пока ее мать отправляют за границу, — объяснил Джеймсон. — Лана служит в армии. Так что Джейн мы знаем с тех пор, когда она была еще совсем крошкой. За годы у нас накопилось немало воспоминаний о барбекю и киновечерах, верно? Она моя неофициальная племянница номер три. — Девушка тепло улыбнулась ему. — Сможешь рассказать Огасте то же, что и мне, Джейн?

Голос девушки звучал твердо, хоть глаза и были заплаканы:

— Мне сказали, что, если она ушла по своей воле, они ничего не могут поделать. Хоть я и объясняла, что здесь что-то не так.

— В полиции, — пояснил Джеймсон.

— Ты про свою маму? — уточнила Блум.

Джейн кивнула.

— Они говорили, что она вернется, когда сочтет нужным, но она же нездорова. — Джейн перевела взгляд с Джеймсона на Блум. — У нее ПТСР^[2]. Она служила в Афганистане и с тех пор мучается. Сколько раз она пропадала на всю ночь, но всегда возвращалась домой на следующий день.

— Давно ее нет? — спросил Джеймсон.

— Сколько тебе лет? — одновременно с ним задала вопрос Блум.

— Шестнадцать, — ответила Джейн.

— А где твой отец?

— У меня его нет.

Блум взглянула на партнера.

— Давно ее нет? — повторил он.

— Больше недели. Она забрала все наши деньги, ничего не оставила мне ни на еду, ни на жилье, и с тех пор никто ее не видел. Я всех расспросила.

— И никаких звонков? Или писем по электронной почте? И в сети ничего? — допытывался Джеймсон.

Джейн покачала головой.

— Никто мне не поможет, — сказала она, глядя на Джеймсона. — Но Клэр говорила, что вы могли бы.

Блум увидела, как кивает Джеймсон, и ей стало тревожно. Раньше о таких одолжениях он никогда не просил, поэтому она поняла, что дело серьезное, но расследования, связанные с жизнью родных и друзей, опасны, — это было ей известно слишком хорошо.

— Говоришь, твоя мама служила в армии? — спросила Блум.

Джейн кивнула.

— Тогда тебе помогут там… в конечном итоге. — Блум знала, что эта машина заведется лишь в том случае, если Лана не явится на службу в положенный срок. — Но если у твоей мамы давно вошло в привычку неожиданно пропадать, вероятно, то же самое случилось и сейчас.

— Но я же еще не рассказала вам самое странное. — Джейн переставила с пола на колени сумку и принялась рыться в ней.

Блум переглянулась с Джеймсоном и приподняла бровь.

Джейн протянула Блум пачку бумаг.

— Она не одна такая. Я поспрашивала в сети, не пропадал ли еще кто-нибудь так же, как она, и откликнулись четверо.

Блум постаралась, чтобы ее голос прозвучал мягко:

— Каждую неделю пропадают сотни человек.

Джейн держала бумаги на весу, пока Блум не протянула руку и не забрала их. Бумаги она разложила на своем столе. На каждом листе были распечатки переписки по электронной почте.

— Там есть одна беременная женщина из Лидса: ее жених съехал с дороги на машине, а потом просто вышел, направился прочь, и с тех пор от него ничего не слышно. Еще один человек, из Бристоля, писал, что его жена…

— И где же связь? — спросила Блум у Джеймсона.

Джейн нахмурилась.

— Она спрашивает о том, что объединяет все эти случаи, если это не просто список никак не связанных между собой людей, пропавших по никак не связанным причинам, — пояснил Джеймсон.

— Все они пропали в свой день рождения, — объявила Джейн, как будто это все объясняло.

— Та-ак… — Блум растянула короткое слово, не желая показаться жестокой.

— Покажи ей открытку, — попросил Джеймсон. Его глаза излучали спокойную уверенность. Он явно считал этот довод решающим.

Джейн протянула ей белый конверт.

— Все они получили такие же, прежде чем исчезли. Смотрите… — Она показала, когда Блум перевернула конверт и прочла мелкий серебристый шрифт. — Здесь имя мамы. И на всех открытках было одно и то же.

— «С первым днем рождения», — прочитала Блум. — «Твой подарок — эта игра. Слабо сыграть?» — Она перевернула открытку, но на обороте было пусто. — С ней прислали что-нибудь еще?

Джейн покачала головой.

— И все эти люди получили одинаковые открытки? — Блум снова просмотрела распечатки из электронной почты.

— Тот человек из Лидса оставил свою в машине. Его невеста написала, что полиция нашла открытку на пассажирском сиденье.

— Странно, да? — вставил Джеймсон.

— А в полиции ты ее показывала? — спросила Блум.

Джейн кивнула.

— Они сказали, это свидетельство того, что все эти люди предпочли исчезнуть, а взрослым можно так делать.

— Может, увидели, что там про «игру», и не восприняли всерьез, — предположила Блум.

— Мы уже сталкивались с чем-то подобным? — спросил Джеймсон.

Отвечать на его вопрос Блум не требовалось: он помнил во всех подробностях каждое дело, над которым они когда-либо работали. Под его растрепанной шевелюрой скрывался впечатляюще мощный мозг. Мозг, способный всесторонне рассматривать ситуации и справляться с любыми неувязками. Если бы ей предложил сотрудничество кто-нибудь другой, она отказалась бы, не задумываясь.

— А почему «с первым днем рождения»? — спросил Джеймсон.

Блум вложила открытку Ланы обратно в конверт.

— Думаю, если бы мы знали ответ на этот вопрос, то понимали бы, что все это значит.

— Итак, что скажешь? — начал Джеймсон после того, как отослал Джейн в «Косту» за латте. — Она всегда была чудачкой, эта Лана. Знаешь, какой-то слегка не такой, немного не в себе. Клэр часто тревожилась за Джейн. Война довела Лану, а расплачиваться пришлось ее дочери. Как и всем детям.

Он высказался без обиняков. Блум заметила, как он перескочил с одной несчастной девчонки на необходимость оказывать поддержку проблемным детям военных в целом, но промолчала.

— Я знаю, что ты хочешь сказать. Мы слишком загружены. Мы не можем позволить себе работать даром. Но речь идет о друзьях. Тебе известно, почему я решил взяться за эту работу вместе с тобой… чтобы загладить вину, или принести хоть какую-то пользу, или… не важно. А если я не в состоянии помочь моим друзьям и родным, тогда какой в этом смысл?

Блум вздохнула. Ей хотелось поразмыслить, рассмотреть все стороны вопроса, взвесить риск. В ходе работы им часто приходилось углубляться в частную жизнь людей, изучать их скрытые намерения, поступки и мотивы. Как расследование отразится на отношениях Джеймсона и Клэр с этой Ланой?

— А как быть с нашей остальной работой, пока мы помогаем твоим друзьям? — спросила она.

— Справимся.

— Что скажут наши клиенты, если мы не уложимся в сроки?

— Уложимся. Все у нас получится.

— Ты правда не видишь ничего такого в том, что придется сунуть нос в жизнь твоего друга?

— Лана мне не друг. А мы просто помогаем беззащитной девчонке-подростку разыскать ее мать.

— Безответственную мать, вполне способную исчезнуть уже в который раз ни с того ни с сего.

Джеймсон поставил локти на колени и некоторое время вглядывался в Блум.

— Но ты ведь заинтригована, так? Сразу было видно по лицу. Пять человек исчезли после того, как их одинаково взяли на слабо. Это уже не просто заскоки чокнутой мамаши. А нечто большее.

Мириться с отказом он не собирался. И действительно был прав: случай заинтриговал ее.

— Кстати, об остальных семьях, — сказала она. — Убедись, что они не просто поддакивают Джейн, говорят то, что она хочет услышать. А я поговорю с ней самой.

— И скажешь, что мы поможем?

— Нет.

— Огаста…

— Нет, Маркус. Пока — нет. Пока мы не убедимся, что это в наших силах. Мы работаем не для того, чтобы разбрасываться лживыми обещаниями.

Примечания

1

Огаста и Маркус называют друг друга именами, которые считаются типичными для австралийцев. — Здесь и далее примеч. пер.

2

Посттравматическое стрессовое расстройство.