Муж на уикенд

Кира Фарди

Глава 9

Всю неделю я занимаюсь делами семьи. Мама и сестра были шокированы, узнав о том, что случилось в школе.

Опять ночую в квартире родителей: не могу оставить моих женщин одних. Весь день жду информации от Ивана, но, когда он позвонил, лишь уклончиво сказал:

— Не пыли, Задвора! Идёт следствие.

— Куда оно идёт! — зверею я. — Почтовой лошадью идёт? В чем там разбираться? Яснее ясного!

— Э-э-э, погоди. Тут интересная картина вырисовывается, — хмыкает Ванек и отключается.

Приходится ждать, пока Ванек выяснит все детали, а он, как назло, делает это тщательно и неторопливо. От его педантичности я схожу с ума, но и поделать ничего не могу.

Все же домашние попытки поговорить с Настей неизменно проваливаются. Она твердит одно:

— Никто меня не толкал. Я телефон уронила, вот и высунулась посмотреть, где он.

— Прекрати защищать этих хулиганов! — наконец рявкаю я.

— Ты сам хулиган! — вырывается у племяшки.

Она влетает в детскую, хлопает дверью и запирается.

У меня и челюсть отваливается: обычно тихая и веселая девочка превратилась в зверька.

— Влад, оставь ее в покое, — защищает дочь сестра. — Настюха пережила стресс. Дай время. Пещерно лучше, — тут она делает паузу и на всякий случай отходит на несколько шагов

— Говори уже, что хочешь сказать!

— Поезжай к себе домой, — выпаливает Янка сбегает к маме в кухню за защитой.

Я растерянно смотрю ей вслед. Может, и правда, погорячился? Не разобрался в ситуации, наломал дров? Я всегда быстро принимаю решения, мой холерический темперамент просто не дает времени на размышления и сомнения.

— Вот останется у твоей дочери детская травма на всю жизнь! — не сдаюсь я и заглядываю в кухню.

— Не останется! — отрезает Яна. — У детей очень гибкая психика. Поверь, вскоре скандал в классе будет казаться легкой перепалкой.

Но я не соглашаюсь с такой халатной позицией и ночь провожу в кошмаре. Мысли так и крутятся в голове. Хочется схватить за воротник пальто Настину училку, эту любительницу красного цвета и противного сладкого аромата, и хорошенько встряхнуть, чтобы знала, как с детьми надо работать.

— Завтра иди в приемную директора и забирай документы, — приказываю сестре наутро. — Не будет Настя учиться в такой школе!

— Влад, угомонись! — сопротивляется Яна. — Конец года, нельзя вырывать ребёнка из привычной среды. Да и денег лишних нет, чтобы школы, как перчатки менять.

Все ясно! Это упрек в мой адрес. Стою и в упор смотрю на Янку. Она тоже сверлит меня взглядом. Отец передал мне отель, чтобы бывшая семья имела постоянный доход, а я оказался дерьмовым и ленивым бизнесменом. Мне мало от жизни надо, но мама и сестра — это совсем другое.

— Да? Ты так считаешь? — уже не так рьяно сопротивляюсь я и снова начинаю наворачивать круги по комнате. — А если эта ситуация повторится? Я видел их классуху. Растяпа и ворона!

И тут в зал вбегает Настя. Ее лицо перекошено, по щекам текут слёзы. Смотрю недоуменно: я отправил ее с бабушкой в магазин, хотел поговорить с сестрой без свидетелей. И когда они появились?

— Дядя! — кричит Настя. — Регина Викторовна самая лучшая! Она нас любит! И уроки ведёт очень интересно. У всех ребят английский язык — самый любимый предмет. Я не хочу в другую школу.

— Настя, выйди! Эта тема не обсуждается. Мы с мамой сами решим твою судьбу!

— Мамочка, Влад все неправильно понял, — племянница бросается к Яне в объятия. — Я же говорила: никто меня не толкал. Вы не слушаете!

Захлебываясь от рыданий, Настя опять скрывается в детской, а на пороге появляется мама. Теперь на меня укоризненно смотрят две пары голубых глаз. Они так похожи на мои, что мороз бежит по коже. От отца мне и сестре достались высокий рост, темные волосы и густые брови, от мамы — ясная голубая радужка.

— К старости будем с тобой соревноваться, кто больше похож на Брежнева, — шутит сестра.

Мама рядом с нами кажется маленькой и хрупкой, как балерина.

— Ладно, — отмахиваюсь от родных. — Думайте сами. Но пусть посидит дома, пока все не утрясется.

Несколько дней идёт разбирательство. Яну и Настю вызывают в школу, на беседу с администрацией, родителями и одноклассниками. Меня они собой не берут. На все попытки их сопровождать, сестра категорично отвечает:

— Займись делами отеля! У тебя там куча проблем. А в школе ты, как слон в посудной лавке, все норовишь что-то сломать или испортить.

Я возвращаюсь к себе, но удовлетворения не получаю. Что-то гнетёт изнутри, словно червяк завёлся в сердце и точит потихоньку, как яблоко. Отель раздражает до зубовного скрежета. Удивляет ещё и то, что Настина классуха не требует машину. Хотя меня не должно это волновать совсем, но все же.

Чтобы занять чем-то полезным голову и время, я несколько дней инспектирую все службы отели и везде вижу развал и беспорядок. До намеченного совещания, где я должен буду выслушать предложения сотрудников, остается два дня. Но, наблюдая за менеджерами и администраторами, я не замечаю никакого движения и азарта. Такое поведение подчиненных нагоняет тоску.

Особенно раздражают горничные, которые одеты и причесаны не по уставу. Я постоянно делаю им замечания, но девушки смотрят в пол и молчат. Однажды, не добившись ответа, вызываю лифт, захожу в кабинку и тут слышу женский голос:

— На себя бы посмотрел сначала, козел! Тоже мне директор называется!

— Да кто его директором считает? — отвечает вторая девушка. — Гопник в драных штанах и потертой куртке.

Замираю от шока и в просвет между закрывающимися дверями вижу горничных, идущих по коридору. Поворачиваюсь к зеркалу. На меня смотрит высокий человек со щетиной на щеках и подбородке и потухшим взглядом. Длинные, до плеч, волосы взлохмачены, словно никогда не знали расчески. Любимая кожаная куртка сияет потертостями на локтях, сквозь прорехи на джинсах виднеются голые колени. Да и кроссовки не первой свежести, хотя и хорошего бренда.

Пожимаю плечами: никогда не придавал особого значения внешности и одежде, но люди, видимо, смотрят на меня по-иному. Хозяин элитного отеля должен выглядеть иначе. Вот и Настина учительница приняла меня за парковщика. Хорошо еще не за бомжа!

Так! Пора что-то с этим делать!

Но благие намерения тут же рассыпаются в пыль: звонит Ванек.

— Да! Слушаю, товарищ следователь! — радостно кричу ему.

— Какой я тебе товарищ? — ворчит друг. — Хочешь на шконке дни коротать?

— Пока еще не за что? Или где-то прокололся?

— Я шучу. Итак, по твоему делу. Понимаешь, следствие состава преступления не выявило.

— Как? Но я своими руками вытаскивал племянницу с того света!

— Ты все неправильно понял. Это была роковая случайность. Как сосулька, которая непременно падает кому-то на голову.

— Если бы классуха находилась в аудитории, ничего бы не произошло. Накажи ее хотя бы за преступную халатность.

— Увы, и халатности не было. В законе об образовании говорится, что учитель получает зарплату только за проведенные уроки и во время «окна» может находиться где угодно, не докладывая администрации об отсутствии. Тем более девушка вышла на полчаса, оставив детей под присмотром математика.

— Но она еще и классный руководитель!

— И что? Это же не ставка воспитателя. Всего лишь небольшой процент доплаты к основному заработку. Регина ничего не нарушила, хотя нервотрепку ты ей устроил приличную. Администрация взъелась, выговор влепила, и авторитет у родителей класса она потеряла. Эта история останется теперь пятном в ее личном деле и отразится на репутации.

Слова друга камнем ложатся на сердце. Получается, что сестра права: я действительно слон, который потоптался по невинной душе?

Ответа на вопрос у меня нет, но странное чувство шевелится в груди. И это не жалость, и не раскаяние. Волна неудовлетворения собственной жизнью поднимается из глубины и вот-вот затопит меня с головой.

Телефон вибрирует снова.

— Да! Ты еще не все сказал?

— Владислав Борисович, — кричит в ухе незнакомый голос. — Это я, парковщик. Девушка пришла, требует автомобиль.