Муж на уикенд

Кира Фарди

Глава 6

Утром мои муки заново расцветают пышным цветом. Просыпаюсь от телефонного звонка, мутным взглядом смотрю на экран — мама.

Епическая сила! И зачем я включила мобильник? Как хорошо было в ресторане без постоянных нравоучений и претензий.

— Мама, ты на время смотришь? Шесть утра! Я еще сплю! — кричу в трубку.

— А когда я могу застать дома свою дочь?

— Ты звонишь мне по десять раз за день, и я всегда отвечаю.

— Регина, ты хочешь меня до инфаркта довести?

Я кладу телефон на тумбочку и включаю громкую связь. Поспать больше не получится, придется вставать.

— Мама, не драматизируй. Скорее, инфаркт будет у меня.

— Ты ещё меня паникершей назови! — словно мысли мои прочитала. — Когда у тебя появился кавалер? Сколько ему лет? Какое у него образование, семья? Кем работает?

— Это моя жизнь, мама.

— Я не отдам тебя человеку не нашего уровня.

— О боже! Дай мне терпения!

Я отвечаю и, чтобы не слушать ее крики, прячусь в ванной. Если она заведется, ее словесный поток прервать невозможно. Сквозь шум воды слышу бесконечное бу-бу-бу. Уже через минуту оно становится фоновым звуком, как тиканье часов или работа холодильника. Стараюсь не вникать в слова: не хочу перед рабочим днем портить себе настроение.

— О господи! Я поняла! Ты беременная! — вдруг кричит мама.

Хватаю мобильник.

— Нет! Мама, не придумывай!

— Точно, ты беременная! Я с тобой сойду с ума! Разве мы с папой тебя этому учили? Витя, на, скажи своей глупой дочери, что ты о ней думаешь!

— Прекрати истерику!

Мне уже не смешно. Мама может заявиться с проверкой, а мне это совершенно не надо.

— Если хочешь, чтобы я тебя оставила в покое, привози своего… парня к нам. Я должна его увидеть.

— Нет.

— Но почему?

— Мама, мы оба работаем, — отвечаю уклончиво, а сама проклинаю себя за длинный язык.

Но слово вылетело, его уже не поймаешь, а мамуля, кажется, вышла на тропу войны.

— Тогда я приеду к тебе.

— Нет! Ко мне нельзя!

— Как?

Мама вдруг замолкает. Тишина на другом конце настораживает и даже пугает, потом я слышу отдаленные всхлипывания, словно кто-то закрывает рукой рот, чтобы приглушить звуки. Тихий голос папы бормочет что-то невнятное. Я по-настоящему пугаюсь и кричу:

— Мама, не молчи! Что случилось? Нет у меня никакого кавалера. Клянусь! Если хочешь, давай встретимся в «Шоколаднице» на Тверской вечером.

— Ты меня обманываешь. Я все поняла. Все-все!

О боже! Теперь придется убеждать родителей в обратном! Настроение окончательно падает. Бросаю взгляд на часы: увы, забрать машину из гаража отеля уже не успеваю. Придется добираться на метро.

Начинаю носиться по квартире, складывая тетради, листочки с сочинениями, взятыми вчера на проверку, в сумку, быстро одеваюсь, и все это делаю под всхлипывания и причитания мамы. Я прекрасно знаю, что это игра на публику. Так моя драгоценная родительница привыкла добиваться своего от нас с папой, но и изменить ничего не могу.

— Что ты поняла, мама? Я опаздываю на работу.

— Вы вместе живете. Так?

Мысли вихрем мечутся в голове. Что же лучше: стоять на своем и доказывать, что у меня нет парня, или… согласиться с маминым открытием? Чем мне это грозит? Меня заставят приехать на выходные с кавалером. А где я его возьму?

— Нет. Я пошутила, а ты сделала неправильные выводы. Хорошо, я согласна встретиться с сыном тети Марины. Довольна? Когда?

— Ты точно не беременная? — интонация маминого голоса меняется. Он звучит уже намного бодрее, хотя в нем еще чувствуется сомнение.

— Нет. Ты сама убедишься в этом, когда меня увидишь.

— Люблю тебя, доченька. Я тебе позвоню, когда мы наметим встречу.

От метро до школы я уже почти бегу, не замечая ни солнечного весеннего дня, ни звонкой капели. Какое-то тревожное томление не дает мне покоя, словно случится что-то ужасное, что-то непредвиденное.

Но урок начинается как обычно, только мои пятиклассники молчаливы и сосредоточенны. Я записываю на доске тему и постоянно оглядываюсь: не нравится мне атмосфера в классе, ох, как не нравится. Ни шума за спиной, ни разговоров. Никто не встаёт без спроса, чтобы попить воды или наточить карандаш.

Напряжение, как крахмал, связавшее воздух в кисель, передаётся и мне, и, когда звенит звонок, я облегченно вздыхаю.

— Ребята, после уроков не уходите. Будет круг.

— Ну, вот! — выкрикивает кто-то с последней парты и прячется.

— Я не могу. У меня занятие в музыкалке, — поднимает руку Юля.

— И я не могу. Сегодня кружок по шахматам.

— Регина Викторовна, у нас «Час общения» уже был на этой неделе, — встаёт с места командир Андрей.

— Но мы должны поговорить о вчерашнем происшествии, — настаиваю я.

— А зачем о нем говорить? Все уже случилось. Сами же сказали, поднять руку и бросить, отпустить ситуацию.

— А вы отпустили?

— Конечно. Можно идти на завтрак?

И я, как всегда, сдаюсь под мнением коллектива. Ничего не могу с собой поделать, пока чувствую неуверенность в своих силах, и все. Дети дружно убегают в столовую, а я плетусь следом. Но и там пятиклашки ведут себя странно: не отбирают друг у друга хлеб, добросовестно едят кашу. Даже вареные яйца, которые обычно остаются на столе, дети разобрали, почистили и съели.

— Твои что-то сегодня притихшие, — ко мне подходит Юлия Геннадиевна, классный руководитель пятого математического класса, и качает головой: — Мои тоже. Ох, чует мое сердце, что-то они натворили. Неспроста все это.

— Я не знаю, — пожимаю плечами я. — Вчера разошлись по домам мирно.

— Ага. И мои. Я, честно говоря, думала, что придется мальчишек разнимать, и удивилась тишине.

Тревожное томление превращается в комок, который давит на сердце, не дает вздохнуть полной грудью.

«Не накручивай! — мысленно приказываю себе. — Это всего лишь маленькие дети. Они уже и забыли о конкурсе».

Следующая пара у меня окно. Я решаю сбегать в магазинчик, расположенный через дорогу от школы, чтобы купить себе что-то поесть. Завтрак я пропустила из-за мамы. Не хочу остаться и без обеда. А заодно и развеюсь.

Дожидаюсь, пока пятиклашки займут свои места после звонка, передаю их Илье Борисовичу, нашему математику, и исчезаю. У нас в лицее особая система уроков. Каждая пара разбита на три отрезка по полчаса, с перерывом в пять минут между частями. Обычно учитель не уходит из класса, пока идёт его предмет, поэтому я была совершенно спокойна, что дети под присмотром. Да и планировала вернуться к перемене.

Но, как говорят в народе, беда обычно выбирает именно такие моменты.

На обратном пути неторопливо подхожу к школе, наслаждаюсь минутками покоя. Как здорово подставить лицо теплым солнечным лучам!

— А-а-а! Н-е-е-е-т! — разрезает воздух пронзительный крик.

Следом раздается удар о землю.

От неожиданности я подпрыгиваю и мгновенно поднимаю голову. Увиденное кувалдой бьет по мозгам. От ужаса чуть не теряю сознание. Из распахнутого окна третьего этажа, где расположен мой класс, мальчишки выталкивают Настю. Девочка сопротивляется, опасно перевешивается и тоненько визжит.

— Дети, нет! — хочу крикнуть я, но горло, перехваченное спазмом, не издает ни звука, а ноги словно приросли к асфальту.

И тут получаю удар в спину. Какой-то незнакомец толкает меня так, что я падаю на колени, пакет лопается, продукты рассыпаются. Зато прихожу с себя, вскакиваю и бегу в лицей. Успеваю только заметить, как этот здоровенный лось перемахивает через турникет и исчезает за поворотом. Передо мной створки тоже не открываются. О боже! Электронный ключ валяется где-то на школьном дворе.

— Откройте! — сиплю охраннику.

— Что случилось? — он нажимает кнопку.

Но я его уже не слышу, просто дергаю дверку и несусь к лестнице, провожаемая удивленными взглядами детей и коллег.

«Господи, спаси! Господи, спаси!» — молюсь про себя.