Муж на уикенд

Кира Фарди

Глава 4

С родного лицея и началось то бесконечное падение, в которое вскоре превратится моя жизнь. Здесь вот уже почти восемь месяцев я работаю учителем и классным руководителем.

Школьный конкурс аэробики закончился сегодня катастрофой: девочки моего пятого гуманитарного класса оказались на втором месте и сейчас дружно рыдали в зимнем саду. Мальчики забили стрелку главным соперникам — ученикам пятого математического класса и, собравшись в кружок, планировали какую-то подлянку.

Мои призывы, просьбы, попытки всех успокоить и даже угрозы не сработали. Педагогического опыта у меня кот наплакал, и своего ребенка нет, чтобы понять глубину трагедии детских душ.

Я и сама готова расплакаться от обиды за своих подопечных. Несколько месяцев репетиций в разных холлах школы, обработки каждого движения, бессонные ночи по поиску нужных треков — и все впустую.

— Торт забирать будете?

Оглядываюсь: завуч воспитательной службы протягивает мне нарядную коробку.

— Не знаю, — пожимаю плечами я. — Он никому не нужен. Как же так получилось, Галина Вячеславовна?

Язык сломаешь, пока выговоришь это имя!

— Танец у твоих девчонок был отличный, но менее техничный, что ли.

— Техничный? — чуть не захлебываюсь от возмущения. — Да, математики тупо слизали нашу идею и музыку! Вы считаете это справедливым?

— Тихо, тихо, Регина Викторовна, не надо кричать! — начальство хлопает меня по плечу, и я дергаюсь от отвращения. — Главное конечный результат!

Вот и поговорили! Я растерянно смотрю на коробку с тортом, оставленную завучем на скамейке. И что делать? Растягиваю губы в искусственной улыбке и машу рукой:

— Ребята, у меня есть торт! Пойдёмте в класс!

Мы с девочками быстро накрыли на стол, но к вкусному торту никто не притронулся. Дети ковырялись вилками в бисквите и не поднимали глаз. Я была с ними солидарна: никакое лакомство не могло перебить горечь поражения.

— Это ты виновата! — вдруг выкрикивает Юля Иванова и показывает пальцем на свою подругу Настю.

— Да! Да! — неожиданно поддерживают ее остальные.

— Сама лузер, и других лузерами сделала, — сплюнул на пол Ванька, главный классный заводила и драчун.

— Ваня! — чуть не захлебываюсь от возмущения. — Как ты можешь!

— А что? Я ничего, — пожимает плечами тот. — Это все она виновата!

Настя растерянно переводит взгляд с одного на другого, и ее глаза медленно наполняются слезами.

— Ребята, вы чего? Я не…

— Ты! Ты Панфилова! Все из-за тебя!

— Ага! Зачем привела Маслова?

— Да! Это он растрезвонил.

— Я же не знала, что он на телефон снимает, — всхлипывает Настя.

— А глаза тебе для чего? Смотреть надо! — огрызается Юлька: это она придумала идею танца и теперь готова всех растерзать за второе место.

— Вы злые! Я все дяде Владу расскажу! — сжимает кулаки Настя.

Она вскакивает, хватает рюкзак и бежит к двери. Дети опережают девочку и встают рядом стеной.

— А ну, замолчали все! — кричу я и хлопаю по столу ладонью. Получается неожиданно громко, да еще и чашку задеваю. Она падает на пол и со звоном распадается на осколки. Кто-то взвизгивает. Дети тут же испуганно ищут глазами пострадавшего, я тоже. И облегченно вздыхаю: пронесло. — Сели все на места. Это приказ!

Пятиклассники недовольно двигают стульями, убирают осколки, потом с мрачным видом садятся за стол. Моя вспышка немного разряжает атмосферу.

— Ладно, забыли, — говорит Андрей.

— Ха! Видели мы твоего дядьку! — уже вполне миролюбиво бурчит Ванька и тянется к куску торта. — Обколотый мажор на байке!

— Он не мажор. В отеле работает, — поправляет Настя, она еще напряжена, не может расслабиться, и я ее понимаю.

— Мажор и есть! — фыркает Юля.

— Не мажор!

— Девочки, прекратите!

Я чувствую, как ситуация опять выходит из-под контроля. Зачем я устроила это чаепитие? На что рассчитывала? Идиотка!

— А что она обзывается, Регина Викторовна?

— Мажор! Бе-бе-бе! — Юля высовывает язык.

— Ты сама такая!

Настя срывается с места и вцепляется в волосы Юле. Остальные ученики испуганно рассыпаются по сторонам. Я втискиваюсь между девочками и растаскиваю их. Красные, взлохмаченные подружки стоят, упрямо сжав губы, не желая признавать вину.

— Так, дети! Брейк! Раз чаепитие у нас провалилось, расходимся по домам. Дежурные, начинайте убирать посуду. И еще… наш класс больше не будет участвовать в школьных конкурсах. Вы не умеете принимать поражение.

Говорю, и тут же понимаю: лишнее! Ох, лишнее! Ответ получаю сразу.

— Это несправедливо! — хором кричат дети.

Пятиклассники стоят по другую сторону стола и разочарованно смотрят на меня. Добрые и веселые малыши превращаются в волчат. Они зло сжимают кулаки. Их красные лица горят праведным гневом, у девочек по щекам катятся слёзы.

Я их понимаю. Очень хорошо понимаю! От взрослого человека они ждут защиты и способности волшебным образом решить все их детские проблемы. Увы, я могу только успокоить. Претензии моих пятиклашек к математикам необоснованны. Да, противники взяли их идею, но… сумели раскрыть ее по-своему.

— Успокойтесь! В жизни ещё много будет огорчений. Пусть эта маленькая ошибка станет самой огромной из них. Хотя… Вы тоже не лучше! — вырывается у меня.

— В смысле? — Андрей, командир класса, смотрит на меня удивленно.

— В прямом. Я же вам говорила сменить костюмы. Чёрные лосины в сочетании с чёрной футболкой создают мрачную атмосферу. Нет яркой картинки, за которую жюри зацепилось бы взглядом.

— Но…, — начинает Андрей и замолкает.

За ним закрывают рты и остальные. Я права. Сто раз права. И в своей правоте виновата ещё больше детей. Нужно было настоять на своём, убедить родителей потратить чуть больше денег на костюмы, а я, новичок в школе, пошла у экономных мамочек на поводу.

— Дорогие мои пятиклашки, — я обнимаю за плечи Настю и обвожу притихших учеников взглядом. — Вот и вы первый раз столкнулись с несправедливостью. Так создаётся жизненный опыт. Поднимите-ка руки вверх…

— Зачем?

— Поднимите! Поднимите, прошу…

Наблюдаю, как неуверенно, одна за другой, тянутся ладошки к потолку, только Андрей смотрит исподлобья, не понимая, что я от него хочу.

— И? — читается в его глазах вопрос.

— А теперь резко опустите руки вниз и скажите: «Да пошло оно все к…».

***

— Гинка, ну, ты даешь! — поднимает глаза Маша и, поймав мой косой взгляд, захлопывает ладошкой рот, поправляется: — Ой, прости, прости, забыла! — Кто же советует такое ученикам?

Подруги до этого момента слушали меня, не перебивая, даже жевать перестали. Они далеки от школьной жизни. Лелька работает в престижном бутике, а Маша и вовсе бездельничает: у нее богатый жених. Только я решила нести доброе и вечное детям. Может, зря?

— Да, я сразу же пожалела. Представляете, пятиклашки выполнили мой приказ, но у меня чуть уши в трубочку не свернулись, когда услышала, куда они отправляли проблему.

— Девочки, давайте праздновать мой день рождения, — Лелька разливает шампанское по бокалам. — Регина, плюнь ты на детскую ситуацию и на эту тетю Марину!

— Точно, плюнь! Ну, встретитесь вы, и что? Перетерпишь и дальше будешь жить своей жизнью, — подхватывает Маша.

— Вы не понимаете! Вы совсем не понимаете! Я едва справляюсь с одной мамой, а вдвоём они меня в бараний рог согнут.

— А что отец говорит?

— Молчит. Он права голоса в нашем доме не имеет, в женские дела не вмешивается.

— А, забей! Пожелайте мне удачи, девочки! — Лелька поднимает бокал.

Вечер провели просто замечательно. Постепенно мои проблемы отошли на второй план и превратились в крохотные точки.

Но конкурсом аэробики, звонками мамы и празднованием дня рождения мой день не закончился. Поднимаясь на свой этаж, я была атакована зубной щеткой, прилетевшей прямо в

лоб.

— Твою ж мать! — срывается с губ, и я тут же захлопываю рот ладонью.

Осторожно выглядываю в пролёт: вдруг своих учеников встречу. Но вижу только высокого здоровяка, собиравшего разбросанные по лестничной клетке вещи. Его крепкий зад, обтянутый стильными джинсами, вызывающе смотрит прямо в лицо.

Чувствую мгновенный жар на щеках. О Боже! Только не это! От мужских задниц я ещё не заводилась. Это выпитое за ужином вино будит воображение. Может, мама права: мне пора завести кавалера на постоянной основе? Природа настойчиво зовет и никаким пуританским воспитанием ее не удержать.

Набираю в грудь больше воздуха и окликаю парня. Он оборачивается. От синего взгляда, прострелившего до печёнок из-под густых бровей, жаром обдаёт все тело. Как хорошо, что я стою в тени, и он не может меня разглядеть!

Видимо, мою черепушку зубная щётка снесла напрочь, но я поругалась и с этим человеком.

— Редкостный мудак! — выплевываю злые слова дома, бегая из угла в угол своей однушки. — Просто мудачина с большой буквы!

И вдруг во время одного из витков, неведомая сила толкает меня к окну. Я отодвигаю тюль и вижу кукиш, направленный в мое окно. Захлебываюсь от злости, лезу на подоконник, чтобы высказать этому сволочуге, все, что я думаю о мужиках и прочих двуногих, похожих на них.

Не успеваю. Он идет по аллее и исчезает из поля зрения. Через минуту в арке мелькают огни мотоцикла, но кто сидит за рулем, издалека разглядеть невозможно.