Попутчики

Кира Страйк

Да что же такое! Высшие силы решили, что я прожила слишком скучную жизнь? Или недовыполнила какую-то кармическую миссию? Только ведь добралась до пункта ""живи, да радуйся""! Устроила ""пряничком"" собственную судьбу и собралась, было, насладиться заслуженными лаврами. Так нет же! Начинайте, дорогая, всё с самого начала. Да ещё и с посторонним мужиком, который, некоторым образом – муж. Уф-ф! Хотя… ну-ка, ну-ка… Знаете, иногда кажется, что, вроде, всё плохо, приглядишься – ан нет. А оно и хорошо!

16

Вопреки ожиданиям, никакой реакции не последовало — раскатистый голос в голове не зазвучал, Ветерок не подул, свечи не дрогнули. Хотя, внутренне, после всего пережитого, я уже и к этому была готова.

Томасина отошла от статуи и направилась к столу, на котором оставляла корзину. Я и не заметила, когда подношение исчезло, а на его месте появились свечи. За тяжёлой занавеской, очевидно, закрывавшей вход в служебные помещения, только мелькнул подол тёмно-зелёного одеяния.

Местные служители, кажется, не считали себя прямыми проводниками бога и только ухаживали за храмом, полагая, что каждый желающий сможет самостоятельно найти общий язык с Дреусом, если тот сочтёт сие возможным.

Посетителей было немного, и каждый занят своим делом. Никто не шептался, не вёл беседы, так что напрасно я ожидала услышать что-то полезное. Зато в углу находилась стойка с огромной книгой и несколько поменьше лежали рядом. Вот туда точно нужно пробраться. Только неясно пока, можно ли прихожанам ими свободно пользоваться.

Решила последить за действиями посетителей, пока со свечками обходили расположенные по углам портреты. Гамина, Малота, Миана, Ариана — читала я надписи под иконами, краем глаза наблюдая за стойкой с литературой. Но к ней так никто и не подошёл. Поэтому, набравшись решимости, сама медленно потопала в нужную сторону, каждую секунду ожидая, что кто-нибудь меня остановит. Однако, ничего подобного не произошло.

Большая книга оказалась чем-то вроде нашей библии. Прочитать её, как вы понимаете, не представлялось возможным — на это нужно время, а у меня его совсем немного. Отдельными брошюрами лежали посвящения помощницам Дреуса и своды церковных законов — вот их-то я и взялась листать с особым вниманием.

В глазах зарябило от незнакомых понятий и слов, но удалось наткнуться на страницу, поясняющую условия совершения и расторжения брака. Ну с совершением — уже поздно интересоваться, а вот с расторжением… По всему выходило, что я на это действие прав не имею, а вот Алекс — вполне. При условии, что я, например, не рожу ему ребёнка в течение трёх лет.

— М-м-да! Очевидно, женской независимостью в этом мире не пахнет. Печальная новость. — отложила я книжку, заметив, что Томасина выжидающе смотрит на меня, замерев возле статуи.

К тому же в затылок кольнуло ощущение, что кто-то ещё внимательно наблюдает за мной. Обернувшись, увидела скрытую полумраком фигуру. Так и есть — невысокая немолодая женщина настойчиво сверлила меня взглядом.

Поискала глазами Алекса — не нашла. Ну и ладно, решила не спешить и доделать всё, как положено. В моих руках ещё оставалась самая большая свеча, которая предназначалась Дреусу. Кивнула Томасине в сторону лавки, мол пусть подождёт, и вернулась к статуе.

Сложно было разобраться с ощущениями. Тем более такому далёкому от религии человеку, как я. Есть он такой, как видят Дреуса местные, или нет, но присутствие силы непонятного происхождения ощущалось каждой клеткой — от скульптуры ли, от самого места, на котором находился храм — не разобраться.

— В общем, не знаю, как выразить свою мысль. Думается, ты и сам знаешь, кто я и что творится сейчас в моей душе. Поэтому, говорю, как есть — просто спасибо за то, что мы живы. А слепого поклонения, судя по твоим глазам, не требуется. Только искренность, какой бы она ни была. Вот. Обманывать бессмысленно. Ты и так читаешь в моём сердце.

Хотелось добавить, мол, если ты вообще существуешь, но в храме это было бы как-то невежливо по отношению к его к хозяину. В общем, ладно, получилось — как получилось. Поставила зажжённую свечу и пошла к выходу. А! Поймав недоумённый взгляд Томасины, вспомнила, что забыла"перекреститься". Повторила положенное движение, отметив, что что-то в нём, таки, есть, и с чистой совестью вышла на улицу. По пути отметила, что женщина, следившая за мной — уже испарилась.

А вот здесь уже Томасина первая начала здороваться со знакомыми людьми.

— Тильда, доброго здоровья, как твоя корова, отелилась? — она обнялась с толстой тёткой с дружелюбным лицом.

— Хвала всевышнему, здоровенький бычок. Доброго дня, сайрина Тасмин. — это уже ко мне, — Очень рады вашему выздоровлению

А Томасина продолжала приветствовать других посетителей площади перед храмом, без конца обращаясь в мою сторону. Как будто демонстрировала меня на всеобщее обозрение, доказывая, то ли им, то ли самой себе, что всё, мол, со мной в порядке. Прежняя Тасмин вернулась.

Откладывая в памяти новые имена и их обладателей, я с ужасом думала, что это ведь теперь предстоит наведываться сюда постоянно.

Саша, угрюмо нахохлившись, уже сидел в повозке, ожидая, когда наши ритуальные танцы с бубнами закончатся. Я поначалу решила, что ему просто уже надоело ждать — от того хмурый. Но причина оказалась в другом. До дому добирались молча — щебетала только наша служанка. Но ей, как обычно, собеседники и не требовались.

— Слава всевышнему, капля упала — Дреус услышал вашу молитву, госпожа. — благодушно разливалась она.

Какая капля упала? Почему она решила, что услышал? Я-то так вообще ничего необычного не заметила.

По приезде отпустили её отдыхать и открыли большое совещание по итогам вылазки.

— Ну, что скажешь? — спросила я, разливая чай.

Как-то незаметно у нас с Сашей сложилась традиция чаёвничать по вечерам, обсуждая события дня.

— Скажу, что этому миру явно не хватает рессор. — пробурчал он.

— Каких рессор? В смысле, при чём тут это? — не поняла я.

— Да все внутренности растряс и пятую точку отбил в этой телеге. — кажется ему просто нужно было время собраться с мыслями.

— У меня, если честно — не густо. В храме все молчали, а на площади только здоровались. Видишь, день не праздничный — народу мало было. Зато немного прояснила брачные вопросы. Информации, касательной мирских законов, там не оказалось. Остаётся только тебе заводить дружбу с кем-то и аккуратно выпытывать.

— Почему мне?

— Да потому, что ты — не местный, тебе простительно кого-то не знать. А я при первой встрече могу сдать себя с потрохами.

— Это точно. Пока ты там со здешним божеством общалась, я за посетителями понаблюдал, а потом и на улице послушал. Тебя обсуждали.

— Что говорят?

— Что мы у них сильные подозрения вызываем. Если коротко. Напрягает это. Не уверен, что сможем убедить всех в том, что мы — это прежние они. Слишком разные. А жить так, как наши предшественники — тоска. Не потянем. Кстати, заметила бабёнку, что за тобой следила?

— Ага, заметила. Неприятный взгляд, честно сказать. А ты-то когда её засёк?

— Почти сразу. Ну я за тем и шёл, чтобы разведывать. И вот что ещё странно, ну понятно, перед посещением храма и в нём самом местные не разговаривают. Но после-то, ты же видела — здоровкаются, толпятся, чтобы поболтать, поделиться новостями.

— Ну да.

— А эта — нет. Как вышла, так шмыг, будто тут и не было. Ох, не нравится мне это. Чего-то мы важного не понимаем. И вообще, знаешь, что я думаю?..

— Ну?

— Валить нам отсюда надо.

— Ты что, издеваешься? — вытаращила глаза я. — Куда? Мы только-только здесь осваиваться начали. Чего тебе не живётся?! Дом — есть, земля — есть, отцовские документы — нашлись. Что мы в две-то головы не разберёмся, как всем этим добром себе на пользу распорядиться? Нет, я категорически не хочу никуда срываться. Да и некуда ведь!

— В город. — как будто и не было моих аргументов, категорично отрезал Саша, — В большой город. В столицу.

— Ты меня не слышишь. — я шумно выдохнула сквозь зубы.

— Нет, это ты меня не слышишь! — начал заводиться он, — Уходить отсюда надо! Не станем мы для всех прежними Тасмин и Алексом — сколько повторять?! И что, как ты думаешь, произойдёт, когда нас раскусят? И потом, ты права, земля есть — но мы-то нихрена не земледельцы. Оба.

— Так никто же не заставляет самим эту землю пахать!

— А чем тогда здесь вообще заниматься?! Это же деревня! Ничего путнего в таком маленьком населённом пункте не выстроить по одной простой причине — покупать некому будет.

— Да что покупать?! И как же твои эксперименты с алкоголем?

— Эксперименты — прекрасно, но исключительно для души. Измерять температуру нагрева пальцем в производственных масштабах что ли? Мне эта тема для крупного развития — не интересна. Пусть остаётся так, как есть.

— Ну ёлки-палки, какие мы нежные. — тоже начала психовать я, — Что-то я себя не спрашиваю, интересно мне тазики драить, или нет. Беру и драю.

— Так и я, вроде не халявлю. — резонно возмутился он, — Только это — не альтернатива на всю жизнь! У нас с тобой появился реальный шанс прожить новую жизнь! Какого чёрта гробить её, занимаясь нудной неинтересной хренью?!

— Зачем, объясни мне, так скоропалительно бежать от едва забрезжившей стабильности? И неплохих, я тебе напомню, перспектив, способных спокойно нас прокормить. Куда такая спешка?!

— Да времени жалко. И сил, которые мы вбухаем в эту твою стабильность.

— Так, не зря всё-таки про развод прояснила. — про себя подумала я, а вслух решительно заявила, — Тащи сюда свой самогон.

Саша одарил меня удивлённо-восхищённым взглядом, медленно поднимаясь с места:

— Согласен, здесь без ста грамм — не разберёшься.

— Ну и что ты мыслишь делать в столице, если вдруг теоретически!… Повторюсь, теоретически предположить, что мы и в самом деле туда переедем? — поинтересовалась я, когда ядрёная жидкость разлилась по чашкам.

— Да есть у меня пара задумок….

— Нет, нет и нет! Это авантюра чистой воды…

— Да ты только спокойно послушай!..

Утром я с ужасом обнаружила свою больную голову… у соседа на плече?

— Мама!..