Попутчики

Кира Страйк

Да что же такое! Высшие силы решили, что я прожила слишком скучную жизнь? Или недовыполнила какую-то кармическую миссию? Только ведь добралась до пункта ""живи, да радуйся""! Устроила ""пряничком"" собственную судьбу и собралась, было, насладиться заслуженными лаврами. Так нет же! Начинайте, дорогая, всё с самого начала. Да ещё и с посторонним мужиком, который, некоторым образом – муж. Уф-ф! Хотя… ну-ка, ну-ка… Знаете, иногда кажется, что, вроде, всё плохо, приглядишься – ан нет. А оно и хорошо!

15

На известие о том, что завтра едем в храм, наша служанка аж лицом просветлела и душой оттаяла.

— Только как же мы, госпожа, поедем-то? Лошади — нет.

— Да, дорогая Томасина, об этом я не подумала. — почему-то в голове засело, будто храм в самой деревне находится, и совершенно выскочило, что на молодую пару совершили нападение именно по пути из него, когда, собственно, и угнали лошадь.

— Ну ничего, ничего! Я с кузнецом сговорюсь — он своего одолжит. Чай, соседи, да и с батюшкой вашим дружен был. — от радости она готова была решить любые вопросы и собственноручно свернуть горы, если те, вдруг, станут препятствием на нашем пути к вере.

– А вот это — полезная новость. — подумалось мне, — Кузнец, раз тесно общался с отцом Тасмин, может стать ценным источником информации. Ну сама-то, конечно, к нему не пойду, тут это не принято, а вот Саша вполне может попытаться с ним заобщаться. Тем более, что и предлог веский есть — дело же у него к мастеру. Как раз завтра собирался. Ой… завтра же запланировали поездку. Ну значит послезавтра пойдёт.

Я прям уже вполне искренне хотела попасть в храм. В данной части мира — это было единственное публичное место для меня доступное. К тому же, высока вероятность, что в нём находятся письменные источники информации. Ну не в кабак же в самом деле за полезными сведениями идти. По крайней мере — мне. А вот Сашу попозже вполне можно отправить в это злачное пристанище любителей горячительного засланным казачком. Нетрезвые люди много говорят. Глядишь, чего ещё разведает. А пока познакомимся с местным богом, его служителями и почитателями.

Алекс нашего с Томасиной энтузиазма совершенно не разделял, но смирился, согласившись, что хотя бы изредка легенду стоит подпитывать понятными и привычными для окружающих действиями. Служанка же видит, что мы уже не просто на ногах, а пашем, как рабы на галерах — значит, отмазка про болезнь актуальность потеряла.

В общем, стараниями нашей помощницы, к утру лошадь стояла у порога и можно было отправляться.

— Слушай, а ты хоть управлять ею умеешь? — шёпотом спросила я у спутника, сообразив, что именно ему сейчас садиться"за руль".

— Разберусь. Ты, главное, Томасину отвлекай разговорами, чтобы она поменьше внимание обращала, пока я освоюсь. — так же тихо ответил он.

Отвлекать разговорами — это пожалуйста. Тем более, что дорога располагает, а я не теряла надежды аккуратно выпытать про историю с завещанием. Эта мысль назойливо не давала покоя.

Наконец, все погрузились в телегу. Наша проводница в тайны здешней религии заботливо пристроила корзину с кое-какой провизией, которую положено было брать с собой на подобные мероприятия. Я так понимаю — в дар служителям. Саша вывел серого коня за ворота и взгромоздился на водительское место.

— Эх, давно мы в храме не были. — сделав озабоченное лицо, завела беседу я, почувствовав, как повозка неуверенно тронулась с места, — Надеюсь, Дреус не сильно гневается, не наша в том вина.

— Всемогущий милостив. — подхватила Томасина, с полной серьёзностью качая головой в такт потряхиваниям рывками двигающегося транспорта. — Тем более, вы с детства были усердны в вере. Даже усерднее, чем матушка, хоть отец и не очень одобрял такую старательность. Ему всё казалось, что это больше необходимой меры. А где же те пределы меры определить?

— Да, папа был очень разумным и практичным человеком. — осторожно поддержала я нужную тему, — Зато такая осмотрительность оказалась очень полезной после его гибели.

— Что вы имеете в виду, госпожа? — переспросила моя собеседница, икнув на кочке.

— Да я про завещание батюшкино. — тема была скользкая, легко можно обнаружить полную неосведомлённость, ну так а как быть? Если что, буду ссылаться на"стукнутость"и провалы в памяти.

— Это конечно. — охотно согласилась соседка по телеге, — Иначе бы сайрон Левс на всё свою жадную лапу наложил. — Отец ваш очень правильно сделал, что заранее позаботился.

– Боже мой, о чём позаботился? Зачем позаботился, и кто этот сайрон Левс? — вопросы только плодились в голове.

К тому же, спокойно думать капитально мешало клацанье зубов на ухабах и мотыляние по телеге — Александр никак не мог приноровиться к лошади, то пуская её, простите, его — всё-таки это оказался конь, слишком быстро, то пытаясь притормозить. А, учитывая, что ехали мы не в комфортабельном лимузине с мягкой подвеской и не по свежеуложенному асфальту — так вообще словами весь спектр ощущений, которые мы сейчас испытывали, не передать.

Я-то надеялась, что задавать прямые вопросы не придётся, так как разговорчивая тётка сама разовьёт рассуждения, ударится в воспоминания. Не тут-то было. С темы служанка сбилась. А отвлекать беседой от ТАКОЙ езды стало невозможно.

— Простите, сайрон Алекс, Мино — беспокойный конь и плохо слушается чужих. Может лучше я возьму поводья? — несмело предложила Томасина, которую эта беспорядочная скачка тоже изрядно утомила.

— Да, пожалуй, ты права. — сдавленным голосом без всякого сопротивления легко согласился наш сайрон.

— Ты что, с лошадью справиться не мог? — не разжимая зубов тихо прошипела я, когда они поменялись местами, и Томасина ласковым голосом уговаривала Мино успокоиться.

— Да он какой-то бешеный. — растерянно отбивался Саша, — И потом, ты что, думаешь я вообще всё на свете умею?

— Нет, ну чёрта лысого умеет, даже ножички метать, а с лошадью справиться — никак. — бухтела я, — Ты мне всю многоходовку поломал. Она ж почти созрела на разговор.

— Не лошадь, а конь, во-первых. — как будто это и в самом деле имело решающее значение, огрызнулся сосед, — А во-вторых… ну вот так. Да. Я вертолёт при великой нужде запустить могу, а с дурацкой лошадью не сладил. Первый опыт, знаешь ли.

— С конём. — автоматически поправила я, прочувствовав, что зря так наехала на спутника. Вон аж приуныл от неловкости, — Да ладно, извини за резкость. Что ж ты — в самом деле всемогущий бог что ли? Имеешь полное право чего-то не уметь. Просто расстроилась, что выяснить почти ничего не удалось.

— Совсем ничего дельного? — виновато спросил он.

— Нет, кое-что новенькое, всё-таки, есть. Потом поговорим.

Более-менее ровная езда наладилась, и Томасина явно навострила локаторы, получив возможность прислушиваться к нашему шёпоту.

На горизонте появилось одиноко стоящее здание. Довольно большое. Шпиль на крыше поднимался высоко вверх, но никаким символом не венчался.

Не знаю, это я себя так накрутила, или память прошлой жизни сказывалась, но совершенно неожиданно в глубине души зародился и рос по мере приближения некоторый даже… трепет, что ли?

Никогда не могла назвать себя глубоко верующим человеком, не очень разбираюсь в этом вопросе и даже библию, хотя бы для общего развития, пролистать не удосужилась. Правда, мимо храма без внутреннего, какого-то генетического почтения пройти не могла — но и только.

А тут… Аж не по себе стало. Ну ладно, нервы, видать. На площади неровными стайками кучковался народ, но служанка здесь даже не затормозила.

Внутрь храма через огромные, по местным меркам, двери пошли, пропустив Томасину вперёд. Она, чуть задержавшись на пороге и осенив себя положенным знамением, оставила корзинку на специально поставленном для этого столе и прямым ходом направилась к статуе, расположенной в центре приглушённо освещённого помещения с довольно мрачными, но удивительным образом не вызывающими угнетающего впечатления сводами. Там и застыла, прикрыв глаза.

Мы молча проделали всё то же самое.

Здесь, видимо, нужно было постоять, поздороваться и мысленно поговорить с Дреусом. Что это именно он, стало очевидно сразу — других вариантов просто не было. В каждом углу центрального зала располагалось по портрету четырёх женщин с тонкими чертами прекрасных лиц — и всё. В смысле, иных, каким-либо образом обозначенных фигур, не наблюдалось.

Стараясь не вертеть головой по сторонам, я ещё отметила позолоченные богатые, очень искусно сделанные… вот эти штуки, куда верующие свечи устанавливают. Почти так же, как у нас, только другому богу. Взгляд зацепился за тяжёлые, тоже отменной работы рамы… ну, наверное это можно назвать иконами, чтобы понятно было. И массивные лавки вдоль стен, украшенных деревянными резными панелями с изображениями каких-то сцен. В полумраке не очень видно.

В общем, я решила не отвлекаться и для начала в самом деле поздороваться с тем, в чей дом пришла. Тем более, что исходя из внешнего вида статуи — хозяин тут серьёзный.

Это был немолодой мужчина с длинными волнистыми волосами. Никакой кротости или страдания лицо его не выражало — спокойный проницательный взгляд, устремлённый прямо в душу. Мастер, создававший эту скульптуру — несомненно, не просто одарён, но велик.

— Здравствуй, Дреус. — с усилием подавляя волнение, на полном серьёзе внутренне заговорила я, глядя в эти необыкновенно живые глаза, — Мы — гости в твоём мире. Прошу, будь милосерден к нашей судьбе.