Невеста хозяина подземелья

Ирина Юрьевна Юрьева, 2023

Украл? Женись! Брак из любого змея способен сделать человека. Готова оказать посильную помощь в этом нелёгком деле. Как это у вас нужно пройти отбор? Двадцать претенденток? Студентам и бюджетникам без очереди! Без очереди! Женщина? Вы-то куда в вашем возрасте? У вас хондроз, радикулит и лицо вон перекосило! Как вы будущая свекровь? Здравствуйте, мама! Мы вас так любим!

Глава 4

Прохладный воздух ночи холодит обнаженную грудь, но мне сейчас не до норм приличия.

Кто-то снова орудует во дворце, пытаясь сорвать отбор. Хуже того, этот кто-то покушается на мою жизнь.

Если быть честным, то сейчас не лучшее время для свадеб. На границах неспокойно, но матушка считает, что наследник нужен как можно скорее. Девочки в семьях нагов рождаются крайне редко, где-то одна на пять тысяч, поэтому приходится следовать древней традиции — красть из верхнего мира. Не знаю, как матери удалось родить двоих.

Проклятье! Не время сейчас! Завтра должен состояться праздник.

— Так что ты скажешь, Далгет? — поворачиваюсь к первому советнику. — Как в моей еде оказался яд?

— Повелитель, это исключено! — хмурится мужчина. — Стольничий жив, повар тоже. Мы допрашиваем их. Они активно сотрудничают со следствием.

— Исключено! — фыркаю, беря чашу со стола, наполняя до краёв. — Тогда выпей за моё здоровье! — протягиваю вино. — Ну же! Или первый советник не уверен в своих словах?

Мужчина замирает, но лишь на мгновение, чтобы решительно взять её из моих рук.

Осеняет священным знаком, чтобы выпить одним глотком. Ещё бы безоаров камень туда опустил. В глазах плещется страх, на лбу проступают бисеринки пота. Боится. Значит, не уверен. Проклятье!

— На, — кидаю ему под ноги перстень с матовым чёрным камнем.

Далгет тяжело сглатывает и, плюнув на приличия, бросается вниз, чтобы поднять подарок.

— Возможно, девушку отравили раньше, — подает голос Улаш. — Вам не стоит беспокоиться, Повелитель. Ваша еда не отравлена.

— Как ты сказал? — выхватываю чашу из рук Далгета и бросаю в голову нагу. — Мою женщину отравили! В моем дворце кто-то смеет забирать жизнь моих женщин! И ты, мерзкий сын болотной гадюки, говоришь не беспокоиться?!

Змей внутри туго закручивает кольца, готовясь к атаке.

— Повелитель! — наг низко кланяется. — Пощадите! Я, презренный сын болотной гадюки, неправильно выразил свои мысли.

— По-сс-дно, — шиплю, принимая облик кобры.

Улаша трясет от страха. В былые времена, отец уже убил бы его.

— Повелитель, — говорит до этого молчавший начальник охраны, — необходимо отменить завтрашний праздник.

— Я бы его вообще отменил, Абхей! Сколько девушек было убиты в прошлом году?

— Двенадцать, — отвечает без заминки.

— Гости уже съезжаются, — вмешивается приходящий в себя Далгет. — Из Восточного клана получено письмо, что они прибудут к началу завтрашней церемонии.

— Сын мой, — в комнату, шурша длинным подолом, входит матушка, — у меня добрые вести для тебя.

— Госпожа, — советники делают небольшой поклон, приветствуя Кальяни.

— Говори, — бросаю, нехотя возвращая себе человеческий облик.

— Девушка жива, — сообщает она безрадостно, — лекари не нашли следов яда. Ты действовал быстро, — осуждающе поднимает бровь.

Киваю, делая вид, что не замечаю её недовольства. Я в ответе за всех женщин гарема.

— Абхей, — обращаюсь к начальнику охраны, — хочу, чтобы ты усилил охрану гарема.

— Но, Повелитель, — на его лице читается растерянность, — мои воины мужчины, им запрещено находиться на территории твоей сокровищницы.

— Я. Хочу. Усилить. Охрану. Гарема! — повторяю, выделяя каждое слово. — Сделай. Это.

— К-х-м, — сдавленно кашляет матушка, — неужели мой сын хочет сделать из охраны евнухов?

О, змеи преисподней!

— Я найду каждому из них жену после праздника, — поворачиваюсь к балкону. — Но если хоть одна девушка погибнет. Клянусь священным змеем! Лично оскоплю каждого!

Марьяша Лескова, студентка третьего курса.Чёртова паприка! Зачем же её так много пихать в еду?! Интересно, у них в мире есть антигистаминные?

Комната уплывает из-под ног. А вот это уже новые ощущения! Во рту появляется странный металлический привкус. Стоп! Что это? Кровь? Чья?!

Темнота сгущается, лишая возможности связно думать.

Ну, елки зеленые!

Просыпаюсь медленно, нехотя выныривая из мягкого облака блаженства.

Во всем теле приятная лёгкость, учитывая последние события, это удивительно. Может, приснилось все? Конечно!

Перекатываюсь на живот, чтобы сползти с постели. Сейчас в душ, и большую чашку кофе с мороженным.

— Ох, девочка! Как ты нас напугала! — раздается смутно знакомый женский голос.

— Кого вас? — подскакиваю, больно ударяясь головой о боковую колонну. — Елки зеленые! Рухама?

Все те же, все там же. Не приснилось… Кофе особенно жаль.

— Тебя отравили! — женщина сокрушенно качает головой. — А хотели погубить Повелителя.

Она сидит на полу рядом с кроватью, глаза красные, как будто долго плакала.

— Ну, можно и так сказать, — потираю ушибленное место. — У него тоже аллергия на паприку?

— Аллер…Что? — она хватается за сердце. — Нужно срочно сообщить Повелителю! Какой-то новый вид яда.

— Да нет, — устало тру глаза, — реакция на продукты. В вашей еде слишком много специй, конкретно паприки.

— Не знаю такой специи, — задумчиво произносит. — Но Повелителю нужно сообщить.

Рухама поднимается на ноги, спотыкаясь о лежащие на полу подушки. Но дойти до двери не успевает. Кальяни входит в комнату, на этот раз оставляя служанок за дверью. Сегодня на ней лиловое платье с жёстким корсетом и воротом рюшей по юбке. Распущенные волосы прижаты тонким обручем с изображением кобры. Тонкие губы плотно сжаты.

— Госпожа, — Рухама приседает, склоняя голову.

Я же лишь киваю в знак приветствия, снова забыв про местный этикет. Её глаза холодно скользят по мне, словно ощупывая с ног до головы. Возникает труднопреодолимое желание смыть с себя эту липкую мерзость.

— Жива, — с сожалением произносит женщина.

— Я тоже рада вас видеть, — пересиливаю себя, чтобы изобразить самую радостную из возможных улыбку.

— Выйди, — Кальяни кивает Рухаме.

— Простите, Госпожа, — шепчет она, — Повелитель строго-настрого запретил оставлять гостью одну. Если вы хотите, чтобы я вышла, то моё место должен занять страж.

Кальяни презрительно вздергивает верхнюю губу.

— Завтра ты должна присутствовать на празднике, — делает непонятный жест рукой. — Если доживешь.

Женщина разворачивается, шурша многочисленными юбками.

— Да я вообще могу уйти, если дорогу покажете, — фыркаю вслед.

Кальяни замирает с идеально ровной спиной.

— Твоя жизнь теперь принадлежит моему сыну, — произносит ледяным голосом. — И мне.

Слова больно режут слух. Странная сказка получается. Это какие-то неправильные пчелы, которые делают неправильный мед. Змеи, Повелители, светские дуры — ощущение, что смотришь очередной дешёвый сериал на одном небезызвестном канале.

— Так рабыня или гостья? — поднимаюсь на ноги, вскидывая подбородок.

Хочется добавить:"гордо вскидывая", но от эмоций дрожит голос.

— Собственность Повелителя, — бросает, уходя.

Мозг отказывается воспринимать информацию. Собственность? Как будто вещь. Представляю перечень движимого имущества этого Повелителя.

— Рухама, — оттягиваю ставший неожиданно узким ворот платья, — мне нужно задать тебе несколько вопросов!

В комнате становится резко душно.

— Спрашивай, — женщина устало опускается на подушки. — Только поешь сначала.

— Нет, спасибо, — фыркаю, глядя на блюдо с запечёнными овощами. — Местная пища дурно влияет на мой организм.

— Без неё мир очень быстро поглотит тебя, — Рухама берет со столика вяленый помидор.

— Специи местные тоже очень важны. Все невесты должны их кушать.

— Я — не невеста, — рассеяно провожу рукой по волосам. — Что за праздник завтра?

— Знакомство с невестами, — протягивает мне кусочек запечённого кабачка. — Двадцать претенденток должны познакомиться с Повелителем.

— Куда ему столько?

В воображении представляю сцену из известного фильма:"Повелитель. Очень приятно, Повелитель. Нам, Повелителям, молоко за вредность давать нужно". Б-р-р-р… бред…

— Ему одной хватит, — пожимает плечами. — Остальные будут отданы советникам и приближенным. У нас девушки редкость.

— Да? — скептически поднимаю бровь. — Зачем их тогда в гареме прятать? Выдали бы замуж, и все.

Рухама задумывается, машинально начиная грызть яблоко.

— Традиция…