Запах скошенной травы

Жан-Лоран Солитью, 2023

Леон фон Дунканштайн – человек, никогда не знавший ни страха, ни своего настоящего имени. С юных лет не внушали страх ему ни краснокожие ёкаи с земли под хиномару, ни злобные людоеды ракшасы и пишачи, заполонившие собой страну, увенчанной колонной Ашоки. Темень глубочайшей ночи лишь забавляла его и не чувствовал он жалости к дивным созданиям леса и гор, на голову свою любящим позабавиться над невнимательными путниками. Шли беспощадные года и время взяло своё, требуя покоя даже для сильнейших их нас. Пришла пора оседлой жизни и поздней любви, озарившей жизнь его тёплым светом надежды и счастья. Но судьба уготовила иной путь: в жизни Леона нежданно обрёл свою силу страх. С заходом солнца на первых мгновениях сна он выпускал свои ледяные клыки и глубокие когти – он ввергал Леон в ужас лишь одним тихим звуком – детской колыбелью, шепчущей над ухом. День за днём из-под льда всплывали мрачные тени былого, запустив тем маятника ход, что привёл к череде таинственных событий. Сначала явились кошмары и неумолкающие тени, весточки прошлого и вновь вспыхнувшее внимание Ордена, а затем на пороге объявился бесстрашный говорящий барсук с пристрастием к спиртному. Символы и предсказания уводят его в страну восходящего солнца. Что повело его в столь дальний путь и каков смысл странных снов, породивших незнакомое чувство страха? Кто поселился в заснеженном пике горы Нингё, покоящейся возле тихой деревни Сиракава-го? Выяснит ли Леон, что задумала судьба и какова его роль в событиях, что лишь надвигаются, как ночь, неустанно следующая за днём? Бушует тёмное море, Вздымается серая пена, Бушует маяк… Содержит нецензурную брань.

Глава 5

Среди орхидей душистых

Бывают свои тайны.

Но любовь…

Выполнив комплекс упражнений утренней зарядки, который в тени кустов повторял за Леоном Мудзин, надеясь, что Мизуки его не увидит, Леон, так же как и всегда, принял душ и позавтракал вместе со всеми остальными. Мудзин тоже кушал с миски филе красной рыбы и пареный рис с салатом чука под тихий хохот Мизуки, всё время удивлявшейся находчивости барсука, от которого по какой-то странной причине несло перегаром. Ответить на этот вопрос Леон никак не мог, поэтому сам старался не замечать запах.

— Сегодня приезжает Люций, — невзначай сказал Леон, всё ещё завтракая.

— Да ты что? А чего ты раньше не сказал? Придётся теперь впопыхах всё готовить… — вдумчиво ответила ему Мизуки, тут же начав рассчитывать, что и как готовить.

— Я думаю, что он, как обычно, поживёт на широкую ногу где-нибудь в центре, поэтому сильно можешь не торопиться. Приехал-то он сегодня, но вот когда доедет до нас — загадка уровня его похмелья.

Незаметно подслушивая их разговор, Мудзин прокручивал в голове все важные детали разговора: новый человек, жить на широкую ногу, похмелье. Звучало это крайне аппетитно.

— Надолго он к нам? — спросила Леона Мизуки.

— Не знаю. Он сам обычно не знает. Человек ветра, вольный и непринужденный. Когда захочет, тогда и уедет. Сейчас он обычно обитает в Японии, а до этого облюбовал Южную Корею. Сам он вроде из Словении. Хотя это тоже могло быть лишь временным эпизодом его, безусловно, богатого прошлого.

— Ты мне, кстати, не говорил, чем он себе на жизнь зарабатывает. Вы когда помирились? Месяца три назад? Так и не решили все свои разлады?

— Нет. Сейчас я точно не знаю, но раньше он был учёным, лаборантом или исследователем — что-то в этом роде — в различных институтах и учреждениях, например, из того, что я помню, инновационном центре Сколково, университете Париж-Сакле, технологическом городке Восточного Лондона и Джунгуаньцунь. Мозговитый парень. Если бы волшебство существовало, то он, определённо, был бы великим волшебником.

— То-то я думаю, отчего порой голова кипит, когда он говорит, — мягко, без злобы сказала Мизуки.

— Он всё это время, можно сказать, особо ничего и не говорил. Поверь, раньше он выдавал куда более невыносимые тирады, лишённые смысла.

— Ну ладно тебе. Не будь такой букой! Лучше расскажи, как вы с ним познакомились? Я не стала спрашивать в прошлый раз — ты как тучка ходил… Или спрашивала?

— Ты не спрашивала. — Леон глубоко задумался на несколько секунд, а затем ответил. — Работали вместе. Как я уже говорил, я работал в компании, занимающейся инновационными технологиями. Им нужны были те, кто не боялся прыгнуть с новоиспечённым аналогом парашюта с высоты четырёх километров. Или принять в себя несколько пуль, будучи одетым в новый ультралёгкий бронежилет. Не так страшно, как об этом думается, на самом деле. Век гуманности, демократии и либерализма: официально я не работал на них в этом отделе ни дня, потому что тесты с людьми были запрещены. В конце концов, я всегда контактировал с продуктом, который проходил множество тестов. Я был некой точкой над и. Лишь пару раз происходили происшествия, но гигантские выплаты по страховке всё покрывали. Лучше иметь на всякий случай чистенького испытателя со всеми договорами и бумагами, чем проводить опыты на бездомных или похищенных людях, о чём рано или поздно всё равно узнают. Логично, что отмыться от такого редко выходит. Ну, это я тебе рассказывал. Люций же был там чем-то вроде менеджера по качеству и в совокупности разработчиком. Очень ответственный парень, — обратив внимание на что-то в своей речи, Леон слегка улыбнулся. — До сих пор парнем его называю, хотя мой ровесник.

— Вы выглядите как парни. Ты, правда, такой парень суровый, мужественный, а Люций парень, который играет на гитаре посреди пляжа и пропивает всю зарплату на вечеринке — такой вечно молодой, но умный парень. Уникальный у вас дуэт, конечно. Опять в лес поедете?

— Думаю, что да. Он обожает стрелять. Банки ведь не отстреливаются в ответ.

— А ты?

— А я достаточно настрелялся, но, если ему нравится, то я не против.

— В этом есть смысл. Наслаждение вдвойне приятнее, если можешь им поделиться, — подытожила Мизуки.

Закончив с завтраком, Леон вышел на задний двор и набрал номер Люция. Несколько растянутых мелодичных гудков сорвались через пару секунд, и Люций взял трубку: у него был молодой, живой, насыщенный бодростью свежий голос.

— Ал-л-л-о? — протянул Люций.

— Здравствуй, Люций. Это Леон.

— О-о-о, Леон! Опять новый номер?

— Да, приходится порой менять. Ты уже прилетел?

— Я скажу тебе даже больше!.. Я уже хорошенький подлец! Ха-ха-ха-ха! И довольно неплохо провёл время.

— А силы ещё остались?

— У меня они не кончаются. За кого ты меня принимаешь?

— Вопрос был риторический. Где тебя найти? Я заеду за тобой — постреляем.

— Оу йес! Я в отеле «Жемчужина» в центре. Знаешь такой, или адрес сказать?

— Знаю.

— Супер. Тогда я жду тебя.

— Постарайся не добраться до дна бутылки, пока я буду ехать.

— Боюсь, что я его уже пробил… Ну, ты всё же поторопись лучше.

Переодевшись в камуфляжный зеленовато-болотный костюм с лесным принтом, Леон спустился в подвал и подошёл к оружейному шкафчику. Приложил указательный палец к сканеру, дождался, когда сканирование завершится и снимутся внутренние замки дверцы, а затем открыл тяжёлую бронированную дверь, чтобы взять несколько стволов. Для начала развлекательная пневматика: Сolt 1911 на металлических шариках, револьвер ASG Dan Wesson 6 пулевого формата, Umarex Beretta M92 и пистолет-пулемёт Umarex Legends M1A1. После этого в сумку попали также два травматических пистолета: Grand Power T12 и Glock 17. В последнюю очередь Леон взял три кейса из высококачественного пластика на защёлках для гладкоствольного вооружения: карабин «Молот Вепрь 12 ВПО 205-02», карабин концерна «Калашников» «Сайга 12 серии исп. 320» и его любимое для охраны дома полуавтоматическое ружье Benelli M4 Super 90 — итальянская классика. Взял несколько пачек патронов и шариков, а затем прошёл к соседней стене, где висели на креплениях блочный лук Bowmaster Hitman и блочный арбалет Man Kung MK-XB52BK. Положив их в транспортировочные чехлы, он захватил из основного сейфа набор метательных ножей. Прокрутив в голове, всё ли он взял с собой, Леон бросил взгляд на асфальт под сейфом, а затем развернулся и поднялся обратно в гараж.

В этот раз у него не было сомнений, что выбор его упадёт на оранжевый «Хантер», подходящий для разъездов по дикой местности. Леон положил вооружение в кузов через заднюю дверь, а затем вернулся в зал, чтобы попрощаться с Мизуки.

— Мизуки, милая, я поехал за Люцием. Будем ближе к вечеру — часам к девяти, думаю.

— Хорошо! Аккуратней там, солнце.

— Всё будет хорошо. Мы же вооружены. Я Мудзина с тобой оставлю, чтобы не скучала.

Мудзин, развалившийся на диване, резко поднял мордочку, когда услышал Леона, и, поспешно перебирая лапками, побежал в гараж, отчего Мизуки сильно рассмеялась.

— Видимо, он больше предпочитает мужскую компанию! Ничего, пускай едет с тобой. Думаю, он к тебе привязался, — весёлым голосом сказала Мизуки о том, что это совсем её не обижает.

— Ладно, возьму его с собой. Но если убежит, искать не буду.

— Что-то мне подсказывает, что он от тебя даже под страхом смерти не убежит.

— Ну, посмотрим.

Леон подошёл к Мизуки и, приобняв её за талию, пощупал мягкие и упругие ягодицы, а затем поцеловал. В объятиях они обменялись сокровенными словами, секретными в любой любви, звучащие только в шепоте, после чего Леон прошёл в гараж, где его ожидал Мудзин. Леон посмотрел на барсука, неодобрительно покачав головой, после чего залез в салон «Хантера», прокрутил ключ в гнезде зажигания и послушал рык оранжевой гончей — приятный — звук, совершенно далёкий от его рядом стоящей серой молнии, но всё же по-своему притягательный. Затем, выйдя из салона, Леон подхватил Мудзина и посадил его в заднюю часть кузова.

— Сиди спокойно.

— Спокойствие — моё второе имя! — невозмутимо ответил Мудзин.

— Ага. И помалкивай, будь добр.

— Только когда твой кент к нам присоединится, а до этого эскюзи-муа, мон ами.

— Ладно. Держись там. В этот раз я тебя спереди садить не буду.

Выжав сцепление, Леон поставил первую передачу и прожал газ, постепенно отпуская педаль сцепления. Немного затрясшись, машина сорвалась с места и уверенно поехала по улицам маленького коттеджного посёлка, после чего оказалась на трассе А-370, где смогла вдоволь насладиться свободой. Дорога до города в этот раз оказалась немного дольше.

Когда звуки машины удалились, Мизуки обошла кухню, осмотрев необходимые для приготовления ужина продукты. Поставила на размораживание свиной окорок, вытащила из джутового мешка, стоящего в подвале, несколько картофелин и репчатый лук. Расположила на островке у бонсая кусок пармезана, баночки сметаны 25 %-й жирности и домашний майонез. Из верхних полок кухонного гарнитура, пару секунд поискав, вытащила несколько баночек со специями и мельницы из древесины американского ореха, выполненных под заказ в Чехии. Пока мясо размораживалось в микроволновой печи, Мизуки помыла тщательно овощи и сняла верхний слой кожуры. Помытый и почищенный картофель она нарезала тонкими слайсами, залила холодной водой и добавила одну столовую ложку соли, чтобы картофель просолился и не потемнел. Когда мясо достаточно разморозилось, Мизуки отбила его маленьким металлическим молоточком и нарезала на небольшие кубики, после чего покрошила лук очень тонкими полукольцами и посолила одной третьей столовой ложки соли. Делала она это в тишине, лишь слушая спокойное завывание тёплого ветра за окном, прислушиваясь к аромату, доносящемуся к ней из сада, и про себя, мыча, напевала старую неизвестную колыбельную песенку. Смазала противень для запекания растительным маслом, положила кулинарное кольцо и равномерно выложила слой картофеля, на который сверху уложила рубленые кусочки мяса, посыпанные луком. На верхний слой намазала соус из сметаны, домашнего майонеза и натёртого сыра. Разогрела духовку до ста восьмидесяти градусов и поставила таймер на двадцать минут после того, как уместила противень внутрь печи.

Мизуки взяла из своей комнаты ноутбук и, пока шёл процесс запекания блюда, решила почитать комментарии к её фотографиям, выложенным в популярной социальной сети. Несколько минут она внимательно вчитывалась в общем-то повторяемые комментарии, пока её взгляд не зацепился за слова человека под ником Z-De_Sad69. Хитрые её лисьи глазки сузились, отчего лицо её стало невероятно милым и одновременно пугающим появившейся в ней, некой безжалостной жестокостью. Улыбнувшись сжатыми губами, Мизуки написала что-то на клавиатуре ноутбука. Подождала несколько минут, а затем вновь что-то написала, улыбнувшись ещё сильнее, но лицо её с этой улыбкой приобретало вид безумный и холодный. Взяв в руки свой смартфон, Мизуки набрал номер и спокойным холодным голосом, столь не похожим на её, чётко выговорила:

— Tokyo, shinjuku hoteru 29 ban. Watashi tachi no yūjin wo tazune te kudasai. arigatō gozai mashi ta. [Токио, Shinjuku-ku, Nishishinjuku. Отель Shinjuku Washington Hotel, номер 29. Навестите нашего друга, будьте добры. Спасибо.]

Сбросила звонок, не ожидая ответа, которого и не последовало. С какой-то триумфальной радостью Мизуки продолжила готовить ужин, который только что просигнализировал о своей первичной готовности. Понизив температуру до ста семидесяти, она оставила блюдо запекаться ещё пятнадцать минут. Когда всё было готово, она вязалась за приготовление остальных блюд с выражением блаженного покоя на лице. В доме стояла гармоничная тишина, и лишь мягкое пение порой прерывало её.

— Лео-о-о-н! — протянул гнусаво Мудзин.

— Что? — в какой уже раз спокойно ответил ему Леон.

— Мы приехали?

— Нет.

— О, Боги! Долго ещё?

— Нет.

— Почему нельзя было взять машину побыстрее?! Эта плетётся как укушенная в задницу кляча!

— Потому что только на этой машине можно уехать в лес, Мудзин.

— А пешочком, может, как-нибудь надо было? Доехали бы до опушки, а там ножками бы за компанию! Прогулялись бы, водочки бы выпили — веселее бы стало сразу!

— Нет.

— Леон…

— Что?

— Мы приехали?

В ответ Леон тяжело вздохнул, подъезжая к отелю «Жемчужина». Набрав номер, Леон дал знать Люцию, что ожидает его внизу. Долго ждать не пришлось — минут через шесть Люций уже спускался со своей чёрной дутой сумкой из полиамида и двигался в сторону знакомой ему машины. На нём был серый меланжевый спортивный костюм Nike, состоящий из брюк, толстовки без капюшона, из-под резинки которой торчала белая футболка кроя оверсайз, а на ногах — спортивные белые кроссовки также от фирмы Nike. Он не был худой, но и не был особо атлетичным — поддерживал здоровый образ жизни: плавал, медитировал, делал утреннюю зарядку и растяжку, в общем, делал всё, чтобы поддерживать свой разум в полном порядке, ссылаясь на слова из сатиры Ювенала: «В здоровом теле здоровый дух», предпочитая не занудствовать насчёт истинного смысла этой фразы в контексте. Голову украшала немного кудрявая причёска из светлых волос средней длины, стянутых в небольшой хвост, так как волосы были слегка грязные и поблёскивали. На лице проглядывалась трёхдневная щетина, а на носу, как и всегда, расположились аккуратные очки в прямоугольной оправе от Cartier, которые он ни за что не променял бы на линзы, будучи убеждённым, что без очков человек лишается той части эстетичности, что была дарована ему жизнью.

— Привет! Твоя крошка всё не меняется, — жизнерадостно прокомментировал состояние машины Люций.

— Неубиваемая. За то и любимая, — спокойно ответил ему Леон.

— Какой хозяин, такой и конь. Прямо Буцефал, не знающий себе препятствий.

— А где же твой Порцеллиус?

— В моих мраморных покоях, украшенных слоновой костью и злотом, сидит в пурпурных покрывалах. Не то что твой несчастный жеребец, посланный перебирать под копытами грязь.

— Он отдыхает подле Ицтитата, чтобы ты знал. Лучше бы ты поглядывал, чтобы твои копыта не испачкались.

— А я бахилы взял на всякий случай.

— Очень педантично. В твоём стиле.

«Хантер» аккуратно сдвинулся с места и направился по улице адмирала Горшкова к пригороду, за которым их путь пролегал до окрестностей Форта № 4.

— Куда в этот раз поедем, Леон? — задал вопрос Люций.

— Я думаю до старого форта добраться. Вид хороший, да и стреляется хорошо. В сам форт заходить не будем — там людно бывает. Остановимся в нескольких километрах от него.

— Как скажешь, — бросил Люций, а затем задумавшись, просто ради разговора, дополнил: — Долго же форты ждали возможности отомстить японцам.

— А у них разве вышло?

— В августе 45-го немного постреляли. Не то чтобы это было достойной местью, но всё же хоть что-то. Потом, правда, всё списали.

— Хотя бы музей для самостоятельно посещения вышел.

— Время — уникальное явление. Даже из мусора может сделать достояние культуры.

В продуктовом магазине они закупились дешёвым пивом. Взяли больше пятидесяти стеклянных бутылок по тридцать девять рублей за штуку и несколько десятков безалкогольного в алюминиевых баночках. Подумав, Леон также приобрёл пару килограммов красных яблок. Пакеты закинули в заднюю часть кузова, где спокойно лежал Мудзин.

— Это что, барсук? — заметил спящего Мудзина Люций.

— Ага.

— Ага? И это всё? Зачем, мать твою, тебе барсук, Леон?

— Попался на дороге, да так и прилип. Подумываю его на Сикоку отправить. Хотя он забавный. Как собака, только иначе.

— От слова совсем.

Захлопнув заднюю дверь, они уселись внутрь и тут же обернулись на роющегося по пакетам барсука.

— Мудзин, фу! — крикнул на игнорирующего его барсука Леон.

— Мудзин? Ты дал барсуку вот такое имя? — удивлённо спросил его Люций, наклонивший в его сторону голову.

— Да. И что? Мудзин, я кому сказал не лезть? Вот скотина — яблоко хочет, наверное.

— Яблоки в другом пакете, Леон. У этого барсука, видимо, тесная дружба с зелёным змием.

— Никто не идеален. Поехали. Всё равно он не откроет их.

Проехав пригород, они проехали через шоссе «Де-Фриз — Патрокл — остров Русский» и свернули в ясеневый лес по отсыпанной гравием дорожке, ведущей крюком к роднику, где Леон хотел сделать остановку и набрать немного чистой воды в термос. Их внимание привлёк шипящий звук выходящей под давлением жидкости. Обернувшись, они обнаружили Мудзина, присосавшегося к прокушенной банке безалкогольного пива, а затем начавшего сплёвывать всё, что попало в пасть.

— Ну что? Попил пива? Видать, в твоём здоровом теле нет здорового духа, — подстегнул Леон Мудзина.

— Чтоб ты знал, гондон тупоголовый, смысл фразы не такой! — яростно сплёвывал гадкий яд Мудзин. — Orandum est, ut sit mens sana in corpore sano! Надо молить, чтобы ум был здравым в теле здоровом! Короче, тупица несчастный, здоровое тело не гарантирует наличие здорового духа. И ты, кретин, тому яркий пример. Вообще, чтобы так совпало — редкий случай. На самом деле — одно их двух. А в целом, я больше предпочитаю «В здоровом теле здоровый дух, не пей на трёх, а пей за двух».

— Ты знал, что он говорит? — с открытым ртом и вытаращенными глазами выслушал его Люций, а затем задал вопрос Леону.

— Ага. Умолял его заткнуться, да всё без толку.

— Умолял он… Дал бы мне выпить нормально, я, может быть, и сам бы говорить не захотел. Только едем да едем. А ещё бредни ваши слушать приходится: дебил и идиот. Буду звать вас Биба и Боба.

— Вообще-то, со стороны медицины — только здоровое тело позволяет иметь здоровый дух, — деликатно вступил в дискуссию Люций, — поскольку психические болезни связаны в первую очередь с нездоровьем тела. Тело и душа — части одной системы, — поправив очки пальцем, закончил Люций.

— Да пошёл ты, умник очкоглазый! Я думал, вы нормальные мужики, а сидите тут воркуете, как голубки! Когда будем веселиться?! — бушевал взбешённый Мудзин, бегая по салону.

— Зачем ты взял тануки^[9]? Да ещё и такого… Дефектного. Его нужно ликвидировать, Леон.

— КАКОГО?! Слышь, по ошибке спутанный с младенцем кусок мечтаний копрофила, ты на себя посмотри для начала! Ты, небось, и пить-то не умеешь, баба кучерявая! Ликвидировать! Попробуй, брехло дистрофическое! — встав в агрессивную стойку, рычал Мудзин.

— Никто никого ликвидировать не будет. Ясно вам? Заткнитесь оба. Это моя машина — здесь действуют мои правила.

— Но Леон… — было начал что-то говорить Люций.

— А ты особенно помалкивай. Если хочешь ликвидировать, бери нож и вперёд. Что, сложно? Тогда помалкивай.

Машина резко остановилась у родника, представлявшего из себя несколько труб, выходящих из обросшего кустарниками бугра. Вода, стекавшая из чёрных труб, постепенно вырыла маленький ручей, уходящий вниз по дороге.

— Развлекайтесь. Я пока воды наберу, — сказал Леон, хлопнувший дверью и на время оказавшийся в храме спокойствия.

В небольшом лесу стояла полная природная тишина: щебет птиц, шуршание листвы, среди которой пробегались мелкие грызуны и раздавалось множество загадочных звуков, коими полнится лес и объяснить происхождение которых крайне затруднительно, да и в целом не требуется. Леон просто наслаждался спокойствием, прислушиваясь к журчанью прохладной воды. Сам не заметив как, он ощутил, что лицо его вспотело, и сразу же умылся ледяной водицей из рудника, отпив немного с ладоней. В пересушенном горле жидкость тут же показалась ощутимым освежающим водопадом, протекающим по трахее в желудок. «Что вообще происходит?»

— Говоришь, пить не умею? — с хладнокровной учтивостью обратился к барсуку Люций.

— Ни хрена не умеешь, додик! — был непреклонен Мудзин.

Пошарив по пакетам, Люций нашёл открытую бутылку водки «Белуга» и без каких-либо сомнений отхлебнул из неё три мощных глотка под пристальным взглядом Мудзина.

— Дай сюда, пьянь! Моя очередь!

Мудзин выхватил бутылку и едва не упал с ней. Люций поддержал её за дно, пока Мудзин делал свои маленькие глотки. Несколько его маленьких глотков сравнялись по объёму с тройкой Люция.

— Неплохо, тануки. А теперь ждём, — довольно сказал Люций.

— Чего ждём?! Дальше пьём!

— Нет-нет. Ждём эффекта. Это ведь соревнование на выносливость, тануки.

— Ну ты и гад! Ладно, ждём! — пробухтел Мудзин, усевшись на задницу возле сумок.

Когда Леон вернулся в салон, Мудзин, размазанный водкой, растёкся по полу машины.

— Что с ним? — спросил спокойно Леон.

— Хотел перепить химика. Он сам себя убил, так что я ни при чём.

— Вот же идиот.

— Не то слово.

— Да и ты идиот.

— Почему это?

— Ты видишь, какой он маленький? А ты ему столько водки дал выпить.

— Что ты защищаешь эту… Тварь? Ты был лучшим ловцом Ордена и…

— В данный момент, — перебил его холодным хрипловатым голосом Леон, — я желаю выбить тебе зубы. Мы возобновили с тобой отношения на договорённости, что ты не будешь меня окунать в прошлое. Верно я говорю?

— Да, но…

— Верно я говорю?

— Да, — смиренно, понимая свою вину, ответил Люций.

— Вот и всё. Я на пенсии и бакэдануки ты не получишь. А теперь поехали.

Громко выдохнув себе под нос, оба расселись на сиденьях и поехали кратким путём по извилистому и холмистому пути среди леса, полного бугров и торчащих из земли корней. Каждый раз, когда машину резко качало от какого-либо препятствия, попавшего под колёса, обмякшая тушка Мудзина летала во все стороны по салону, но даже при хороших таких ударах в ответ звучал лишь протяжный храп. Только когда со своей дури Мудзин ударился головой о потолок на глубокой кочке, сознание вернулось к нему.

— Ух-х-х… Вот же вы твари!.. Ух… — потирал лапками голову Мудзин.

— Я неравнодушен к маленьким зверькам, испытывающим боль, — грустным голосом сказал Люций, сочувствующе посмотрев на Мудзина. — Но ты первый, кто довёл меня до нескрываемой радости, — подло смеясь, закончил Люций.

— Ничего-ничего, битва, может, и проиграна, но война только началась…

— Да, тануки… Силы духа тебе не занимать.

— Война — это хитрости путь. Если враг полон сил, утоми его; атакуй тогда и где он не готов; выступай, откуда нет его внимания. Планирование войны — залог победы.

— Видимо, слишком ты сильно головой ударился.

— Определённо это было больно, — подытожил Мудзин, присасываясь к открытой бутылке. — Мы приехали? С ума уже схожу! Как долго!

— Да приехали-приехали. Выходите.

Перед выходом Люций действительно надел на белые кроссовки бахилы. Стоило Мудзину только пожаловаться на происходящее, так сразу всё нормализовалось. Двери открылись перед ним, и пьяный барсук вырвался на долгожданную свободу, решив сначала убежать куда-нибудь подальше, чтобы справить нужду, да и в целом пойти туда, куда глаза глядят, но, побыв в одиночестве несколько минут, Мудзин тоскливо обернулся назад, видя, что его спутники глазами ищут его, и решил вернуться.

Леон и Люций, найдя какую-то покрытую мхом и жёлтыми от дождя пятнами скалу, бывшую осколком от старой фортовой стены, выставили на неё несколько бутылок: как стеклянных, так и алюминиевых. Место было хорошее, а «тир» представлял из себя разноуровневые камни, скалы и валуны, уставленные банками пива и яблоками — не всеми сразу, конечно же. Для начала Леон достал пневматическое оружие разогрева ради. Вкрутив шестигранником в обоймы баллончики с диоксидом углерода, Леон дождался, когда услышал тихий впрыск шипящего газа, а затем докрутил до конца баллончики. Вместе с Люцием они заполнили обоймы металлическими шариками под калибр 4,5, а в револьвер ASG Dan Wesson вставили пули с острым наконечником для большего проникновения в цель.

— Готов? — с отцовским снисхождением спросил Леон Люция.

— Конечно! Жуть как соскучился по реальной пальбе! — очень воодушевлённо и быстро говорил Люций, словно у него был не диагностированный синдром гиперактивности.

— Реальной пальбе… — тихо прошептал себе под нос Леон так, чтобы никто его не услышал. Никто, кроме Мудзина, от которого утаить что-либо было сложно.

Люций, посмотрев на выбор, практически не раздумывая, взялся за шестидюймовый револьвер. Встав на позицию в метрах восьми от цели, прицелился и нажал на спусковой крючок, но выстрела не последовало.

— Курок спусти, — совершенно не подло, слегка посмеиваясь, подсказал Леон.

Выполнив указание, Люций прицелился в стеклянную бутылку, наведя мушку на цель. Прожал спусковой крючок — раздался звонкий щелчок и глухой плотный звук выстрела, но пуля пролетела мимо. Взяв чуть-чуть правее, снова прожал крючок, и в этот раз верхняя часть бутылки разлетелась вдребезги, отчего Люций с удовольствием прошипел что-то под нос, после чего вновь прицелился и промахнулся все четыре оставшиеся раза.

— Ничего, скоро снова набьёшь руку, — похлопал его по плечу Леон. — Моя очередь.

Зарядив револьвер, Леон спустил курок, прицелился и методично тремя выстрелами разорвал алюминиевую бутылку «Балтика 0» на куски. Следующими тремя выстрелами продырявил яблоко.

— Знаешь, я больше по заградительному огню, — деловито выдал Люций, берясь за М1А1 «Томпсон».

Выставив автоматический режим, Люций внимательно прицелился и довольно успешно всадил несколько очередей в несчастные банки, снеся несколько штук. Довольный своим успехом, он вынудил Леона ещё минут пятнадцать побаловаться с лёгким вооружением. Затем они перешли на стрелы, болты, резиновые пули и боевые патроны в конце. Взрослые мужчины порой всё те же дети независимо от возраста, мировоззрения и жизненного опыта. Постепенно, с каждым выпущенным снарядом, с каждой стрелой, пробившей яблоко, с каждой пулей, разорвавшей под двухстами пятьюдесятью джоулями алюминиевую бутылку, они всё дальше углублялись в своё прошлое, в воздушно-туманные, словно сонный облачный Альбион, воспоминания, когда они были детьми в приюте Мариябронн.

Примечания

9

Тануки (яп. 狸 или タヌキ) — японское название енотовидной собаки. За пределами Японии так называют традиционных японских зверей-оборотней, которых в самой Японии называют бакэдануки (яп. 化け狸).