Между грушей и сыром

Елизавета Бам, 2023

После таинственной смерти старшей сестры художник Лев Нойман возвращается в их старую московскую коммунальную квартиру, в которой он не был несколько лет. Волей-неволей ему приходится вновь встретиться с людьми из прошлого: соседями по квартире, брошенной любовницей и бывшей женой, а также дочерью, которая его почти не помнит. Тем временем у Льва появляются и новые знакомства, включая странную таинственную девушку. Пока художник пытается разобраться в своих чувствах и осознать смерть сестры, убийца наносит новый удар.

Глава 7

В четверг Лев Борисович вернулся в Москву. То, что называется, ушел в отпуск. На самом деле, все произошло следующим образом: в конторе ему отказали, бери расчет и уходи.

Когда все уладишь, возвращайся. В… никуда не спешили.

Для начала Лев Борисович произвел перестановку в комнате. Стащил сверху весь хлам и освободил кровать. Она была еще ничего кровать — большая, деревянная, только матрац помялся. Лев Борисович перевернул его, а сверху положил еще один, потоньше. Туда же он отнес тумбочку, торшер и пепельницу. А все коробки рулоны и связки книг живописно сложил у окна. Сразу стало уютнее.

В дверь позвонили. Потом позвонили еще раз. В прихожей произошла какая-то возня, потом в дверь Льва Борисовича постучали.

— Кто там? — доброжелательно спросил Лев Борисович из кресла.

— К вам пришли. — ответил Зоин голос. Лев Борисович встал, открыл дверь и вежливо поинтересовался:

— Кто пришел?

— Что я вам, служанка? — взвизгнула Зоя. — Вам звонили, два звонка, я знала, что вы дома, а больше открывать не буду, под подавитесь. Два звонка — сами и открывайте! — и ушла на кухню.

В коридоре стояла Лариса и смущалась.

— Ларочка, проходи! — Лара сняла туфли и прошла в комнату, топая ногами в колготках по деревянному полу.

Такая маленькая, а топает, как слон, вспомнил Лев Борисович. Лариса села на диван и закинула ногу на ногу.

— Хочешь чаю? Или кофе? А может, выпить чего-нибудь?

— А что у тебя есть?

— Есть… «Мартель».

Лара и Лев Борисович одновременно повернули головы в сторону буфета. Лев Борисович подошел к нему, достал бутылку, открыл и быстро понюхал. Вроде, еще жив. Достал две рюмки для бренди, разлил коньяк, отдал одну Ларе, поставил бутылку на пол, а сам тоже сел на диван. Лара, улыбаясь, достала из сумки коробку конфет и бананы.

— Ну, как твои дела? — бодро спросил Лев Борисович.

мЗа встречу, Лева. — Лара легонько стукнула своей рюмкой о его.

Выпили. Лев Борисович взял конфету и проглотил не жуя.

— Дела хорошо, Лева. Вот работаю тут неподалеку. Решила к тебе зайти. Ты надолго в Москве?

— Пока все не улажу.

— А потом обратно?

— Да.

— А чем ты сейчас занимаешься там?

— Реставрирую роспись в одном храме.

— Так все пять лет и реставрировал? — Лариса запиналась на длинных словах.

— Нет, я еще на раскоп ездил.

— Значит, совсем не рисуешь?

— Пишу иногда. Так… пейзажи.

— Почему, Лева?

Лариса положила руку ему на рукав.

— Что, почему?

— Почему ты больше не пишешь? А почему ты стал реставратором? Ты же можешь жить здесь, работать и… выставляться. — Глаза у Лары странно блестели. Похоже, она раньше уже где-то приняла.

— Я не художник, Лара.

Она была озадачена. Лев Борисович налил еще.

— А ты где сейчас работаешь?

— В рекламном агентстве. Здесь, на Остоженке. В девяностом году ушла из института, вначале с другом бар открыли.

— Что, настоящий бар?

— Да, подвальчик переделали, взяли кредит, все устроили. Стойка, столики, музыка. Не Бог весть что, но прилично. Два бармена из Патриса Лумумбы. У нас там все студенты работали. Продержались год. Даже стали популярным заведением, бандиты местные там каждый вечер оттягивались. Хотели расширяться, занять соседнее помещение, устраивать вечеринки, показы мод. А однажды там кто-то что-то не поделил, и началась драка. Ну… встретились мы с Валеркой и решили: «Не надо нам таких забот». И я на курсы пошла. Год покрутилась рекламным агентом, менеджером, теперь вот зав. отделом.

— Завотделом чего?

— Рекламы.

— В рекламном агентстве?

— Лара выпила еще. Потом залезла в сумку и достала визитку. Лев Борисович вспомнил о Маше.

— Лариса Бертова. Завотделом рекламы. «Московская Правда». Не понимаю.

— Чего же тут непонятного. Я специально решила к тебе приехать, а в последнюю минуту испугалась или растерялась, не знаю. Вот и сказала, что работаю рядом. Я подумала, тебе все равно, где я работаю.

Лев Борисович убрал стакан, взял Ларису за худые предплечья и поцеловал. В животе что-то ныло и болело, когда она обнимала его шею. Потом они опять сидели на разных концах дивана.

— Ты замужем?

— Нет. — печально сказала она. — Вначале Костя меня пилил, не для себя, а хотел мою личную жизнь устроить. — Лариса усмехнулась. — Добрый у меня сын был. А сейчас даже он отстал.

— Сколько ему?

— Семнадцать. Представляешь, он хочет в армию. Он в каком-то карате уже три года занимается. Такой стал… крепкий.

— Ты завидная невеста. Хорошая работа. Сын уже взрослый. Правда. А кто это Валера?

Лара помолчала секунд сорок.

— Лева, поцелуй меня еще раз.

Лев Борисович поцеловал. Вдруг она встала, тяжело дыша, и начала быстро поправлять юбку, короткий жакет, колготки, жесткие завитые волосы. Потом подошла к зеркалу и накрасила губы в малиновый цвет.

— Хороший коньяк. — промычал Лев Борисович.

— Знаю. Это я его Риве на Новый год принесла.

Она подошла к дивану и взяла сумку. Лев Борисович машинально поймал ее руку.

— Не уходи. Не уходи, пожалуйста. — забормотал он, потому что руку отпускать не хотел.

— Я еще приду. Да и ты заходи. Я оставлю свой телефон. Проводишь меня?

Лариса улыбалась.

В прихожей они столкнулись с Юрой.

— Вам тут жена звонила, — сообщил тот, — Бывшая, — он с интересом взглянул на Ларису. — Просила перезвонить, когда вернетесь.

Лев Борисович снова почувствовал в голове легкую веселость. Закрыв дверь за Ларисой, он быстро повернулся к Юре.

— А не выпить ли нам коньячку?

Юра засмеялся.

— Только возьму лимончик.