Физика

Елена Сергеева, 2023

Их история была пронзительной, глубокой и сложной. Их связала общая химия и химия любви. Вот только обстоятельства смогли разлучить тех, кто верил, что будет вместе всегда.Спустя время судьба неожиданно столкнула их снова. В другом городе, в стенах другого заведения…Смогут ли они преодолеть физику притяжения, присоединившуюся к химии чувств?Или готовы простить прошлые ошибки и разобраться с новыми препятствиями?

4 глава. Галлюцинация

Рабочий день начинается в восемь утра, но я, боясь опоздать, приезжаю заблаговременно. Никого из наших нет, и приходится общаться с приставучим ординатором, прикрепленным в другому наставнику.

Через двадцать минут начинается пятиминутка. Медсестры передают дежурство по отделению.

Внимательно слушаю, как чувствовали себя пациенты Лешина вечером и ночью, чтобы быть готовой отчитаться перед руководителем, в то время как Макс беспечно заигрывает со стоящей в стороне процедурной медсестрой, пришедшей погреть уши.

Едва все расходятся, друг оставляет свою голубоглазую подружку и подходит ко мне.

— Аниса Аминовна, как вы смотрите на то, чтобы перед началом трудового дня пойти хлопнуть по стаканчику крепкого?

Увидев, как увеличились мои глаза, парень смеется.

— Ань, ты меня как будто первый день знаешь! Пойдем кофейку тяпнем.

Не успеваю ответить, как мое тело, подталкиваемое Максимом, перемещается в сторону выхода.

Проходим всего пару метров, и нам навстречу вылетает Лешин. Бросив свой сканирующий взгляд, задерживается на наших переплетенных пальцах и возвращается к моему лицу.

— За мной, сладкая парочка, — бросает он и, наконец, отводит свой многозначительный взгляд.

Краснею, выдергиваю пальцы и, злясь на обстоятельства, лечу вслед за наставником.

Возле кабинета, придерживая стену, стоит Гавриков, и мы втроем входим в открывшиеся владения за хозяином.

Построившись в шеренгу, слушаем утреннее «приветствие» и получаем задание на день, которое вызывает разочарование. Вести дневники могут даже сами пациенты, если они ответственные и поняли, что от них требуется. Обидно, что, отучась шесть лет и успешно сдав первичную аккредитацию, на большее не гожусь.

Собираемся ретироваться, но нас останавливает неожиданный вопрос:

— Как состояние Гаврилова?

Парня тупят. Макс был поглощен голубыми глазками хорошенькой медсестры и не слушал, а мистер красный диплом опоздал. Понимая: надо спасать ситуацию, начинаю выдавать озвученную медсестрами информацию.

Лешин слушает, разглядывает и тем самым сбивает меня с мысли, но я стараюсь абстрагироваться и не поддаваться на провокацию.

Когда я закрываю рот, он задумчиво произносит:

— Аккуратность, точность, пунктуальность…

Хлопаю ресницами, не понимая, к чему его фраза, а он добавляет:

— А еще ответственность, внимательность и хорошая память.

Без двадцати девять все собираются на общеврачебную конференцию, на которой обсуждается каждый пациент, идущий на операцию. Докладывают ординаторы, проработавшие год. Для меня они почти боги.

Слушаю не дыша, пытаясь уловить каждое слово, не упустить каждый нюанс выступления и разглядеть все представленные на экране документы.

Неужели и я когда-нибудь буду так уверенно излагать суть, отвечать на вопросы и чувствовать себя настоящим врачом?

После конференции все разбегаются: кто-то — в операционную, кто-то — записывать пациентов на исследования. Я же направляюсь за Максом заниматься дневниками.

— Алабина, — слышу голос Лешина. — Идешь в отдел переливания делать заявку на кровь.

Хлопаю ресницами.

Это что, дополнительное ответственное задание?

Соображаю, что давно пора ответить, и кидаю:

— Бегу, Алексей Леонидович.

Забираю карту Гаврилова и, ожидая лифт, изучаю ее. Мало ли пригодится информация. Увлекаюсь настолько, что не замечаю, как железные створки разъезжаются, пока не чувствую какое-то непонятное, необъяснимое ощущение. Что-то из прошлого, когда внутри вопреки законам физиологии все стопорилось и прекращало функционировать.

Поднимаю глаза и не верю тому, что вижу.

Хлопаю ресницами, пытаясь прогнать галлюцинацию, но она не исчезает.

Матвей?!

Здесь?!

Каким образом?!

Эти вопросы появляются и испаряются из-за своей второстепенности. Ведь главное — человек, из-за которого я до сих пор неровно дышу на расстоянии метра от меня.

Настоящий, сногсшибательный и… растерянный…

Он приклеился ко мне взглядом и не двигается.

Боже мой, я сейчас растекусь в лужицу от чувств.

Я была уверена: никогда в жизни больше не увижу его. Вот так. Перед собой. И то, что происходит, похоже на чудо.

— Молодой человек, вы выходите?

Матвей ровняется со мной. Хочется кинуться ему на шею, чтобы не только видеть, но и почувствовать его крепкое, сильное тело, чтобы эти руки, что, кажется, стали еще мощней, сомкнулись на моей талии, впечатали в себя… Вот только сзади подталкивает подбежавшая к подошедшему лифту медсестра, и мне приходится войти в кабинку, а пока я торможу, он закрывает двери и увозит.

Ошарашенно смотрю на металлическую клетку железного монстра, в которой оказалась, и от накрывших эмоций хочется глупо разрыдаться.

Как так — увидеть через шесть лет после расставания и даже не обмолвиться словом?!

А если он случайно там оказался?

А если я его больше не увижу?

Вылетаю на первом этаже, где останавливается лифт, и, устремившись к лестнице, бегу обратно. Осознавая: веду себя не как ответственный ординатор, а глупая влюбленная дурочка, но сразу отмахиваюсь. Я умру, если упущу возможность еще раз его увидеть и поговорить.

Отдышавшись, вхожу на отделение и прохожу по коридору. Матвея нигде нет.

На посту дежурит Аллочка, но не спрашивать же у девушки, не видела ли она, куда пошел офигительный молодой парень.

Хотя она бы его точно приметила.

От его внешних данных аж сердце свело.

Губы сами растягиваются в улыбку, едва я вспоминаю, как возмужал мой красивый мальчик и стал не просто красивым, а умопомрачительно красивым.

Сердце сжимается от мысли, что парень наверняка давно не один. Кто-то целует его вместо меня, кому-то он дарит свою любовь…

Все! Стоп!

Иначе сейчас я затоплю отделение горючими слезами.

Замечаю Макса, выходящего из палаты, и устремляюсь к нему.

— Ты чего бездельничаешь? Уже разобралась с кровью?

— Нет.

Парень вопросительно таращится, ожидая, что я объясню причину, а я в ускоренном темпе решаю, спрашивать или нет про Матвея.

— Любимка?!

Макс смотрит на меня так, что делать это уже бесполезно. Если друг почуял запах сенсации, то уже не успокоится, пока не выяснит, в чем она заключается.

— Ты не видел парня в светлой рубашке?

Мрачнеет.

— Зачем он тебе?

Смущаюсь, как школьница, но заставляю себя произнести:

— Макс, потом. Просто ответь.

— Ань, только не говори, что у тебя с этим мачо что-то было.

— Было.

Парень демонстративно закатывает глаза.

— Он мне сразу не понравился.

— Макс!

— Что?! Из-за этого козла мне на первом курсе хотелось подойти к тебе и узнать, осознает ли будущий врач всей опасности анорексии?

— Успокойся.

— Да не могу я! Меня бомбит.

Молчу, давая ему выплеснуть эмоции.

— Хочешь, я сейчас его увижу и потребую, чтобы он больше здесь никогда не появлялся?

— Нет. Я взрослая и сама во всем разберусь.

— Анюта.

— Пожалуйста, скажи, где ты его видел и исчезни!

— К Лешину пошел, — бросает парень и направляется от меня по коридору к посту топить стресс в голубых омутах понравившейся девушки.

Набираю побольше воздуха и направляюсь поближе к кабинету заведующего. Близко подойти не решаюсь — я все-таки вместо того, чтобы заняться делом, караулю своего бывшего.

Останавливаюсь у закоулка, где меня не видно, но где я точно не пропущу Матвея, когда он будет возвращаться.

Пытаюсь сосредоточиться и сформулировать разговор.

«Привет! Как ты?»

А если скажет: «Привет! Хорошо?»

Как я переживу это?!

Может, тогда… «Привет! Рада тебя видеть!»

А если скажет: «А я нет!»

Кошмар.

Лучше вообще ни о чем не думать, чтобы не сойти с ума от ожидания.

В очередной раз выглядываю и вижу Матвея. Пока не передумала и трусливо не сбежала выскакиваю из-за угла и останавливаюсь, ожидая, когда он подойдет.

Мы опять, как магниты, стыкуемся и не может разорвать силу притяжения магнитного поля. Просто смотрим друг на друга, проникая, как раньше под кожу, и гормоны, расползаясь по венам, создают между нами ту самую неповторимую химию.

«Люблю! Люблю! Люблю!» — стучит мое сердце, ускоряя ритм. — Безумно, безгранично, безоговорочно…

— Никитин, документы забыли, — врывается в сознание голос Лешина, и волшебство между нами лопается, как мыльные пузыри от пальцев моего брата.

Магия исчезает. Остается проза жизни: я не выполнила задание, а переглядываюсь с парнем, которого, по мнению руководителя, увидела в первый раз.

И это после сегодняшнего инцидента утром!

И это та, которая заявляла, что не собирается замуж и держит слово!

Кошмар…

Ловлю на себе взгляд наставника и покрываюсь пятнами.

И как теперь оправдываться?!

Чтобы Лешин не успел задать мне вопросы о выполнении его поручения, мгновенно исчезаю в ближайшей двери и только попав, понимаю, что оказалась в ординаторской. В помещении никого нет, и я прислоняюсь к стеночке и перевожу дух, а потом нахожу в себе силы и бегу выполнять поручение.

Матвей, как я поняла, тот Никитин, ординатор, отсутствующий вчера и пусть я в растерянности, почему у парня другая фамилия, но меня это так не заботит. Главное теперь знаю: он не исчезнет, и мы поговорим с ним, когда появится время.