Физика

Елена Сергеева, 2023

Их история была пронзительной, глубокой и сложной. Их связала общая химия и химия любви. Вот только обстоятельства смогли разлучить тех, кто верил, что будет вместе всегда.Спустя время судьба неожиданно столкнула их снова. В другом городе, в стенах другого заведения…Смогут ли они преодолеть физику притяжения, присоединившуюся к химии чувств?Или готовы простить прошлые ошибки и разобраться с новыми препятствиями?

2 глава. Квест

Въезжаю в Гатчину и чувствую, как сердце сжимается в груди.

Сколько я тут не был?

Шесть лет точно.

Замечаю новые вывески, почти построенное здание на проспекте и стараюсь не вспоминать, что рядом в стекляшке расположен ресторан «Токио», в котором мы отмечали с Аней сданный тест по химии, а в скверике Ленина, спасаясь от жары под кронами, ели мороженое, а в парке…

Сглатываю мешающий ком в горле и моргаю, пытаясь прогнать собравшиеся слезы. Мне до сих пор больно от ее предательства.

Прошло столько времени, но, если возвращаюсь к этому событию, или что-то напоминает о ней, все нутро режет, рвется, выворачивает, и легче сдохнуть, чем пережить этот приступ.

Останавливаю машину у «Вимоса», желая немного прийти в себя.

Закрываю глаза и снова проваливаюсь в прошлое.

Больница, сотрясение, но главное — неотпускающее волнение: что с ней?

Воспоминания размазаны, но я отчетливо помню, что пришел Егор, а Аня спала… или только проснулась…

Ее отсутствие, добавляющее накала напряжению, а потом слова матери, как новый удар по моей и так тяжелой голове: «Аня уехала».

Едва выйдя из больницы, я чуть не прибил Егора, добиваясь признания, что он с ней сделал, но отец вступился и уверил: увез его, а девушка уехала на такси.

Я восстановил симку, узнал ее номер и бесконечно звонил. Только телефон был все время выключен или находился вне зоны действия сети.

Я встречался с Майей и «пытал» ее, но одноклассница сама была в шоке от исчезновения подруги.

Как долбанный сталкер, день за днем возвращался к нашей будке и ждал девушку, но она не появилась.

Я страдал, метался, пытаясь ее найти, и мать решила добить меня, заявив, что Алабины взяли деньги, чтобы исчезнуть навсегда, и показала расписку, подписанную ее матерью.

Я не поверил.

Это просто не укладывалось в моей голове.

Но когда эмоции слегка улеглись, то попытался беспристрастно разложить факты.

Если бы Аню увезли насильно (этого сценария развития событий я придерживался большего всего), она должна была бы вернуться или как-то связаться со мной.

Через неделю, через две.

Девушка обязательно что-то придумала бы, а поскольку спустя месяц я не получил от нее никакого известия, пришлось поверить и смириться, что та, ради которой я был готов рыть землю и покорять горы, променяла меня на благополучие.

Трусливо сбежала, даже побоявшись все сказать в глаза.

Предала.

Вздыхаю, вспоминая, как весь август подыхал в берлоге и питался кефиром да йогуртом, поскольку другую пищу не мог в себя впихнуть и только начало учебного года и желание добиться своей цели: стать одним из лучших хирургов России, подняла меня на ноги.

Я вгрызался в учебники, не пропускал ни одной лекции, и однокурсники косились на меня, явно за глаза называя «ботан». Но мне всегда было фиолетово на чужое мнение.

Только на третьем курсе я стал более-менее оживать и иногда вылезать на свет божий из каморки общежития…

Открываю глаза. Тру их ладонями.

Все. Хватит вспоминать.

Прошлое делает меня слабым, а мне надо быть сильным и целеустремленным.

Подъезжаю к дому, знакомому до мелочей, и принципиально оставляю машину на дороге, а не заезжаю во двор.

С тех пор, как Егор ударил или толкнул меня, и я провел в больнице две недели, а мать подло замяла произошедшее, не дав разобраться; с тех пор, как узнал, что Ольга Константиновна дала моей любимой девушке денег, чтобы та уехала; с тех пор, как женщина, родившая меня, подтвердила, что Евгений Ерохин не является моим биологическим отцом, я больше здесь не жил. Собрал сумку и не появлялся, несмотря на слезы и мольбы матери.

Собственно, и ее существование встало для меня под сомнение. Она воткнула нож в спину, когда я был не в состоянии обороняться.

Простить предательство я не смог.

После того, как немного пришел в себя, стал искать своего биологического отца. Не потому, что глупо надеялся, что в нем проснутся отцовские чувства, а для себя. Хотел знать, чья кровь течет во мне.

По тем немногим сведениям, что дала мне мать, через полгода я выяснил, что он мертв, а еще выяснил, что у меня есть еще один сводный брат — Илья.

Он оказался намного старше, официально находился в браке и имел дочку.

Я не хотел навязываться ему, поскольку по факту мужчина был мне чужим человеком, но брат не только сам нашел меня и стал периодически скрашивать мое существование, но и кардинально изменил жизнь.

Илья перевел на мой счет колоссальную сумму, а когда я гордо заявил, что ни в чем не нуждаюсь и ничего не возьму, поставил перед фактом, что это моя часть наследства нашего беспутного отца и мне придется поделиться, если объявится кто-то еще.

Я смог позволить себе квартиру, а не шконку в общежитии.

Остальное положил в банк под проценты, на которые и жил.

Набираю в легкие воздуха.

Знаю, мне предстоит неприятная встреча и возможно не одна. Егор по-прежнему живет с родителями, и я запросто могу на него наткнуться, но у меня нет выбора. Мне нужны все оригиналы моих документов.

Знакомые ступеньки, дверь, как всегда, открыта…

Вхожу внутрь. Ничего не изменилось.

Я словно вернулся в прошлое и только пришел из школы…

Иллюзия.

Услышав шум, из комнаты выглядывает мать и, увидев меня, застывает на месте.

— Матвеюшка.

Смотрю на нее холодным взглядом. Постарела. Но не позволяю эмоциям проникнуть в себя. Я в броне.

Она отмирает и начинает причитать:

— Ты голодный? Хочешь, я пирог как раз испекла. Как чувствовала.

— Нет. Я не надолго. Мне надо забрать документы.

Отвожу взгляд в сторону. Не хочу на нее смотреть.

— Переночуешь у нас?

— Нет. Вечером лечу в Москву.

— Да, я помню. Карина рассказала.

Разговор не клеится, и я не собираюсь его вытягивать. Наверно, я плохой сын, но не могу простить предательства. Даже сейчас.

— Я пойду.

Указываю глазами на лестницу и взлетаю по ней на второй этаж.

Моя комната — еще больший квест для моего душевного состояния.

Пусть Аня была в ней всего однажды, но кресло, на котором мы сидели, сразу попадает на глаза и воспроизводит картину из прошлого, а еще этот ее заяц…

Я почти явственно слышу голос девушки:

«Давай поменяемся. Моя зайка будет с тобой и станет напоминать обо мне».

Черт, мне и без зайки многое что о ней напоминает.

Тру ладонью глаза. Набираю в легкие воздуха.

Все, хорош нюни распускать!

Давно пора все забыть. Как говорила мама, пытаясь образумить меня: «Первая любовь никогда не остается на всю жизнь!»

Девочка расставила свои приоритеты.

Не совпали.

Утри сопли и рой землю дальше. До твоей цели не так и далеко.

Открываю ящик и пересматриваю документы.

— Матвей?! Ты правда здесь?!

В комнату влетает ураган по имени Карина, и губы разъезжаются в улыбке. Моя взбалмошная красавица сестра всегда ее вызывает. От тепла, что она источает, можно согреться. И я согреваюсь в те дни, когда мы пересекаемся в Питере или когда переписываемся в Телеграм.

Ее, конечно, надо всегда одергивать, чтобы ее широкая натура, начиная кормить птичек в парке, не скормила все батоны в ближайшем магазине, а вытряхивая из кошелька мелочь для нищих, бедолага в итоге не оставляла все свои выданные на карманные расходы деньги.

Карина очень выросла, хотя на современную девятнадцатилетнюю девушку не тянет — дитя дитем.

Правда, красивое дитя, и я все время вдалбливаю в ее голову, чтобы не верила всем подряд. Боюсь, чтобы кто-нибудь не обидел.

Карина висит на моей шее, и я обнимаю ее худенькое тельце.

— Я подумала, у меня галлюцинация, когда из окна твою машину увидела.

— Нет. Мне нужно забрать все свои документы.

— Ты точно-точно решил уехать? — трогательно спрашивает она, забавно сдвигая брови домиком.

— Точно-точно, — передразниваю ее, стараясь скрыть грусть в голосе. Расставаться с ней не хочется.

Девушка кривит губы.

— Кафедра факультетской хирургии Первого МГМУ им. И.М. Сеченова является старейшей хирургической школой России, — вычурно произношу въевшуюся в голову фразу.

— Но там не будет меня…

Да, это самый большой минус моего переезда.

— Видеосвязь в мессенджерах никто не отменял.

— Ну, это не то. А пощупать тебя, — смеется она, пытаясь спрятать слезы, стоящие в глазах и тыкая мне в пресс пальцем.

— Я буду приезжать и покупать билеты тебе, чтобы ты ко мне ездила.

Кивает и всматривается в меня.

— У тебя все хорошо?

— У меня все норм.

— Что такое твое норм?! Бывает хорошо или плохо! — поучает меня мелкая, и я выдаю правду:

— Малышка, это значит, что твой брат скорее жив, чем мертв.

— Ты по-прежнему…

— Стоп.

Не хочу говорить на запретную тему. Поездка в Гатчину и так выбила почву из-под ног.

Карина замолкает, и я усаживаю ее в кресло, и мы болтаем еще полчаса о всякой ерунде, просто желая побыть вместе, а потом сестра спускается проводить меня.

Мать подходит и снова заглядывает в глаза. Смотрю открыто, но холодно. Да, я сволочь, но я не готов, получив по одной щеке, подставить ей другую.

Поднимаю руку в прощальном жесте и направляюсь к двери под Каринино «пока, бро» и материно «береги себя, сынок».

Сажусь рядом с чемоданом и смотрю перед собой в пустоту.

Да, поездка в город детства выбила почву под ногами. Но это временно. Завтра будет легче. Послезавтра вообще забуду.

Да ну?!

Ладно, не забуду, но стану воспринимать как вялотекущую запущенную болезнь, от которой нет лекарства и с которой надо просто смириться.

— Ты такой грустный сегодня.

Поднимаю глаза на вошедшую Лану.

— Не люблю ездить… — язык не поворачивается сказать ни домой, ни к родителям и я выдаю: — В Гатчину.

— Но это же твой родной город.

— Что ты хотела?

Девушка садится мне на колени и обвивает руками шею.

— Ты еще не уехал, а я соскучилась.

Она наклоняется и целует, провоцируя, но мне сейчас совсем не до секса.

Аккуратно приподнимаю ее с себя.

— Прости, я сегодня такой загруженный.

Лана улыбается и смотрит с любовью. А я не могу ее отзеркалить, лишь эгоистично принимаю, чтобы жить дальше.

— Неужели нельзя позвонить и договориться, чтобы ты приехал на неделю позже вместе со мной? — спрашивает она, уже стоя в дверях.

— Учеба начинается первого сентября, я и так приду только второго.

Девушка вздыхает и заводит свою песню:

— Чем тебе не угодил Питер?!

— Проходить ординатуру в старейшей хирургической школе России — это удача.

— Ладно. Как все утрясешь с жильем, напиши. Я как раз отработаю свои последние дни, — бросает девушка и шутливо добавляет. — Если из-за тебя я не найду в Москве подобную работу, то тебе, Никитин, придется меня содержать!

Растягиваю губы.

— Это вообще мужская обязанность — содержать девушку.

Она отправляет мне одну из своих солнечных улыбок и, поправляя белокурые локоны, уходит, оставляя меня наедине с моей болью.