Если бы рыба могла говорить. Избранные стихотворения

Екатерина Михайловна Грайнман (Дворкина)

В этой книге представлены избранные стихотворения разных лет из опубликованных (на момент подготовки данного издания) сборников «Расстрел», «Невозвращённое», «Безголосья», «Говоря с тишиной», «Герда», «За сорок дней до лета», «Холодная весна», «Осенний костёр», «Шестиконечная», «Если бы рыба могла говорить», «Изгой», «Летний день перед зимой», а также из готовящегося к печати сборника «Осень в Ереване».

Эшафоты

июнь 2010

Пятнадцать дней до Холокоста.

Углём наполнилась земля.

Иди за мной — всё очень просто:

Сегодня — ты, а завтра — я.

Пятнадцать дней. Дана отсрочка.

Луна над грешной головой.

Зачем нам ждать? Поставим точку —

Умрём с закатом в час ночной.

Палач топор роняет звонко,

Смола течёт по волосам.

Палач, когда он был ребёнком,

Уже не верил чудесам.

Вот человек в монашьей рясе

Бредёт по призрачным мостам.

А эшафот — ведь он прекрасен —

Как соль по раненым устам.

И город — странный, бестелесный —

Меня дурным окутал сном.

Мне в жизни — тесно, в смерти — тесно:

Сметём обеих их огнём!

Вокруг — монахи и убийцы.

Всё без разбора. Все равны.

С деревьев падают синицы,

С небес глядит клочок луны.

На мостовых — рябой булыжник.

Все ноги — в кровь. Болит, болит!

Разбился насмерть пьяный лыжник.

И пастор, говорят, убит.

На людях — серые одежды,

Костёл гремит колоколами.

Ни сна, ни вдоха, ни надежды —

Топор летит над куполами.

Зловещее молчанье… Бездна!

Упасть в неё и замереть.

Ждать избавленья бесполезно —

Нам не подняться, не взлететь.

Палач и жертвы ходят рядом,

Меняясь иногда ролями.

Меня спасал ты просто взглядом,

А нынче — пропасть между нами.

Ко мне с реки летит ворона.

Здесь воздух душен, мерзок, глух!

Мы не услышим перезвона —

Костёл разрушен. Свет потух.

Сил нет. Тотальное безумие.

И ведь отсюда не уехать…

Давай дождёмся новолуния!

Давай сбежим! Ведь нет помехи…

Но воля скована и скошена,

Сломали волю, как тростник.

…И только тень на воду брошена —

Не спит ночами мой двойник.

Благослови меня распятием!

И освяти мой грешный путь.

Мне казнь твоя дороже платины —

Пронзи крестом немую грудь.

Где эшафот? Из-за тумана

Здесь ничего не разобрать.

Кровит разорванная рана —

Что ж, умирать так умирать.

Нога ступает по пустыне.

Но здесь же город! Что за бред?

Иль это сон? Но снов отныне

В песках сыпучих больше нет.

Я поднимаюсь вверх, на горы;

Где эшафот? Ну, подскажи!

Пойдём со мной. Оставим споры.

Казни костёр моей души!

Ты карты мне сдаёшь по новой —

И я проигрываю всё.

Меня спасал ты просто словом,

Но слово больше не спасёт.

С закатом день ныряет в вечность;

А за углом — осколки сна.

Да, я люблю бежать по встречным.

Я вот такая. Я одна.

А я люблю тебя! Ты слышишь?

Мне всё равно, что ты — другой.

Но ты и строчки не напишешь —

Я не нужна тебе такой.

Ты не серчай, не прогоняй,

Я не нарушу твой покой.

И как меня ни оживляй —

Меня сметёт твоей волной.

Тебя я называю Солнцем —

Тебя так мама нарекла.

Но солнце спряталось в колодце —

Мне в грудь ударила стрела.

Стрела в груди! Вот это чудо;

Я не ждала её сейчас.

Иди ко мне, родной Иуда,

Возьми свой нежный карандаш

И преврати меня в набросок.

Ненаречённая жена!

Я — тень, я — Бога отголосок,

Я у тебя теперь одна.

Наш бренный мир дрожит и жмурится,

Кусает, как собака, хвост.

Я не боюсь пойти на улицу:

Там — дым. Молчанье. Холокост.

Кровавый год, безумный год!

Взгляни наверх, на облака.

Но там я вижу эшафот —

Меня убьёт твоя рука.

Пятнадцать дней… Таких жестоких!..

Но их я прожила с тобой.

Мне не вернуть тех снов далёких —

Люблю тебя. Но ты — не мой.