Метресса Ланс

Ева Элатори, 2023

Последние семь лет Светлана ухаживала за странной старушкой. Несмотря на преклонный возраст подопечной, она тратила свое время и состояние на очень странные увлечения. Догадывалась ли в тот момент Светлана, что неугомонная старушка на самом деле готовит Светлану к будущему попаданству? Получите новое тело, новый мир и новую жизнь. Не нравится возраст? Подрастешь! Не нравится мир? Исправь! Не знаешь как? Последние семь лет училась в школе для попаданок. Ах, это была не причуда старушки и совсем не игра? Дерзайте, метресса Ланс! Творите, метресса Ланс. Любите, метресса Ланс. Сражайтесь за свою свободу и свободу других. Иначе, зачем вас закинули в этот мир? Верьте, метресса Ланс! Когда безысходность и смерть придут за вами, Тьма распахнет свои объятья, и лорды Междумирья, встанут на вашу сторону. И никакого эпилога! У Евы будут еще для вас задания, возможно даже в другом мире.

Глава 4

Перебрав свои сокровища и добавив к сохнущим лепешкам новую партию, я все утро занималась шитьем рюкзака, поглядывая на просыпающиеся внизу людское сборище. Река все еще стояла высоко, и переправа не работала. Словно кто то наверху, давал мне время решить мои вопросы: поиск попутчиков. Я все размышляла и размышляла, как мне решить вопрос с попутчиками. Мне бы семейную пару с одной телегой, и я бы договорилась с ними на что? Что я могу предложить, попутчикам, да так, чтобы они приняли меня как ученика мастера и тайну мою хранили? Да, задачка.

Пока думала, руки дело делали. К середине утра рюкзак был почти полностью готов, оставалось только пришить к рему верхний клапан. Помня об обещании посетить стоянку Гайнары утром, я отрезав от монисто очередную монетку, сложив все обратно в гнездо, пошла вниз.

Они меня ждали, причем прежде чем осмотреть пациента, накормили меня кашей с сухофруктами и напоили местным компотом. А потом я залезла вместе с женщинами в палатку на телеге. В передвижном доме был полный порядок и чистота.Большая телега, заставленная наполовину скарбом, скрепленным ремнями, вторая половина была оборудована спальными местами и импровизированным походным столом.

— ихтеаи, давайте ложитесь и показывайте где у вас болит.

Пожилая женщина легла на соломенный топчан, а Гайнара аккуратно завернула штанину свекрови, оголив всю голень. Три больших мокрых экземы — поставила я диагноз, надавила несколько раз по периметру, попросила показать язык и оттянуть нижнее веко. Слава богу подозрения на диабет не оправдались, скорей всего просто иммунодефицит, и зараза обыкновенная занесенная под кожу, путем расчесывания.

Я стала расспрашивать пациентку: не замерзла ли она, не болела ли недавно и прочее и прочее. Попросила показать носки и чуни, которые женщина одевала на ночь.

Подумала, что я могу в такой ситуации сделать? Резать, слава богу, ничего не надо, а вот лечебную мазь с антибиотиком неплохо бы и комплекс витаминов. Перебирала знания в своей голове, решила наконец:

— Гайнара, надо будет мягкую ткань достать. Я приоткрыла свой ханьфу, чем смутила женщину, и показала ей на марлевку, выглядывающую в боковом разрезе моих штанов на лямках. Вот такую. Еще мне понадобится масло растительное, воск. Остальное я принесу к вечеру.

И убедившись что меня поняли, пошла на выход. Надо было собрать кору ивы, которую надо было где-то еще найти. Хвою, живицу.

На улице меня ждал сюрприз. Глен, в полном облачении кнецха вместе с двумя охранниками за спиной и полная тишина вокруг. Все попрятались. Брови сведены, взгляд злой и обиженный. Вместо должного почтения, я проронила:

— Глен, засранец, ты не мог сюда весь свой отряд притащить, чтоб значит все поняли кто тут самый главный?

— Я тебя ждал, гай Ланс — гордо ответил мальчишка, а я картинно хлопнула себя по лбу:

— Точно, ты ждал, а я знаешь своими делами занимаюсь, вот людей лечу как и положено гаю.

— Ты пойдешь со мной! — выдал гаденыш, а я, зацепив его за рукав, отводя в сторону от помертвевшего Таухайдара, тихо процедила:

— Никуда я с тобой не пойду, у меня свои дела, и я не твой вассал или кто там еще, я вообще к твоей стране не принадлежу, а ты, кнецх, не имеешь права мне указывать. Если хочешь дружить, так стань нормальным человеком. Зачем ты вырядился опять, зачем громил с собой притащил? Чтоб люди шарахались от тебя? Или тебе весело?

Глен неожиданно смутился, видимо что то из моей речи было правдой. Его плечи опустились. А мне почемуто захотелось, чтобы мальчишка действительно со мной подружился. Выгоды от такой дружбы могло быть много. Хотя на самом деле мне просто понравился его упертый характер, а что он кнецховым воспитанием испорчен, это дело поправимо.

— Ладно — примирительно протянула я, — давай так: ты переодеваешься во что то попроще, и прячешь вот все это и так, чтобы теперь твою белобрысую морду было нельзя узнать. Хотя если ты найдешь какое-нибудь тряпье и уберешь с глаз этих своих громил, возможно люди к тебе снова потянутся. Сделаешь — возьму с собой. Мне в лес надо.

Пацан заметно повеселел, кивнул головой.

— Давай так, ты иди переодевайся, а потом видишь вон тот шатер — я указала на шатер купца, в котором прибарахлилась, — подходи к нему, и пойдем добывать нужное лекарство.

Мальчишка развернулся, и почти бегом бросился выполнять мои поручения. Я тоже оглянулась, желая понять сколько людей стали свидетелями нашего общения. А ну как страх перед кнецхем перекинется на меня? Хорошо, что стоянка Гайнары была крайней, отгорожена повозками от большей части народа, даи сам народ был занят делами, и не обращал внимария, что творится по сторонам.

Я вернулась к Таухайдару, тот был напуган и твердил:

— Простите гай Ланс, я не знал, что вы гай кнецха.

Я перебила мужчину:

— Никакой я не гай кнецха. Мы просто с Гленом подрались, и теперь он пытается со мной дружить. Он в общето неплохой парнишка, даром что кнецх, и ничего вам не сделает. Я к вечеру приду, приготовлю для ихтеа лекарства. Вы не переживайте. И потом, скоро переправу откроют, и кнецх по своим делам уедет и вы. Делить то нечего.

По мере моих увещеваний брови у мужчины ползи вверх, начиная с того момента, что мы с Гленом подрались. Затем я рассказала, как мы таскались с ним ночью по всему людскому лагерь, ели байбап и даже песни айнуров тянули. Не знаю, насколько я сумела расслабить мужика рассказом, но попросила в конце, не особо распространятся по соседям, что гай Ланс и кнецх Глен ходят парой.

— Поймите, почтенный Таухайдар, наши пути с кнецхом разойдутся, а люди от меня, а затем от моего мастера наставника шарахаться начнут.

Я сокрушенно качала головой:

— Мой мастер и так меня по головке не погладил за мою торговлю с кузнецом да шорником, а тут если узнает, что с кнецхом связался, вообще ругать будет, и как бы не прогнал прочь. Он же у чить меня взял, а за жизнь отвественности не несет.

Заговорив так зубы мастеру глины, я пошла в лес. Надо было озаботиться емкостями для сбора ингредиентов. Пусть живицы, белого мха и коры ивы надо было не много, однако портить липкой живицей свою сумку не хотелось. И я решила сбегать под елку, чтобы взять несколько кусочков ткани. А еще надо было заранее сходить в туалет. С шастающим рядом Гленом справить нужду, не выдав свой пол, было невозможно.

Глен меня уже ждал. Как умудрился мальчишка уговорить свою охрану и найти те обноски, в которых сейчас красовался кнецх, я не знаю. Но меня его внешний вид устраивал, теперь он не выделялся из толпы, не пугал людей, а был просто вертким пацаненком.

— Куда пойдем? — спросил меня Глен, и я перечислила, что надо добыть:

— Соберем с елок живицу и мох, а потом пойдем искать иву.

Глен ничего в моем деле врачевателя не понимал, но шел за мной хвостом, и наблюдал как я отковыриваю кусочки застывшей живицы со стволов елок. Поврежденных, плачущих деревьев было не много. Здесь никто не увлекался сбором живицы, да и на самом деле лучше всего для сбора подходила не ель, а сосна, но сосен здесь не было. Так что небольшой, с пол моего кулака комочек смолы, собирала почти час. С белым мхом было попроще, он рос практически на всех старых деревьях.

Все это время я спрашивала Глена о том, что мне было интересно. Развести мальчишку на откровенный разговор было проще простого, мне даже стало стыдно, за то, что я так нагло манипулирую пацаном. Достаточно было его поддеть, и гордыня доделывала все за меня. Глен, доказывая свою значимость и значимость своей родни рассказывал так подробно, что некоторые мелочи проливали свет на порядки, заведенные в этом мире. Сам Глен был третьим сыном кнецха, который владел, то есть правил территорией радиусом примерно в сто пятьдесят километров. Это я так прикинула из замечаний Глена, что от города до границы кнецха три конных перехода без обоза. Эта переправа, тоже принадлежала землям отца Глена. Граница проходила на вершине перевала, километров в пяти от переправы.

Сам Глен вместе с отрядом едет к другому правителю, чьи земли расположены за два кнецха от отцовских. Он едет в составе делегации, будет там жить некоторое время, пока местные дипломаты не договорятся о свадьбе Глена с дочерью этого самого кнецха. На этом моменте Глен кривился, и говорил, что ему придется ждать, пока его невеста, которой сейчас было восемь лет, не достигнет одиннадцати лет, когда можно будет провести обряд. То есть торчать Глену при чужом доме целых три года. Но он не просто так едет, у того кнецха очень хорошие мастера меча. Вот Глен и бует пока в учениках ходить.

А потом отец обещал Глену выделить надел вместе с небольшим городком, недалеко от этой переправы. Это чтобы Глен там растил своих детей. Но сам Глен конечно будет начальником конного отряда, присягнет своему старшему брату, и будет защищать в дальнейшем западные границы родного края.

Я задавала наводящие вопросы, и поняла следующее. Глен третий сын от четвертой жены. Мать он свою покинул в шесть лет, и она живет среди других жен отдельном доме. И Глен не очень стремится ее видеть. Женщины нужны только для рождения сыновей. У него есть сестры, но если жена один раз родила дочь, то кнецх больше с ней не ложится. Таких выселяют из основного замка в отдельный дом, а девочки нужны для того, чтобы их удачно выдать замуж. Желательно за сильного владетеля или его старшего сына.

Отец его очень крутой местный управленец и очень продуманный. Их кнецх один из самых больших, поэтому надо много воинов, чтобы его защищать. У кнецха, где растет его невеста всего один сын, совсем маленький, и от пяти жен рождаются только дочери. Два удела, через которые он будет добираться до своего будущего тестя, крохотные по сравнению с владениями отца. Всего два или три конных перехода. Я спросила об отряде, который его сопровождал. С ним ехало двадцать воинов, и это было много, но это был отряд, собранный его двоюродным братом, своих воинов отец не дал. На этом моменте Глен смутился, а я задумалась. Двоюродный брат, это был второй мальчик в отряде, едет учится в школу меча. Жена у него уже есть, ведь ему уже тринадцать лет. Сними едут еще два дипломата, ну я их так назвала. Один из них гай, то есть маг который владеет огнем.

Эта тема про гаев меня интересовала, так как я вроде как причислена к этому племени. Про гаев Глен знал не так уж много. Они вроде как учатся своему ремеслу или у наставников, или при специальных школах. Маги бывают разными. Направлений всего восемь. Стихийники: вода, воздух, огонь, земля, и почему то металл, маги жизни и маги смерти. Эти две ветви имели один дар, только одни специализировались на продлении жизни, а вторые на угасании. И еще были колдуны, или те, кто через грань ходит. Этих меньше всего, и они самые ценные, так как могут водить через грань не только души, но и тела. Что это за грань такая Глен толком не объяснил, а я не спрашивала, боясь выдать себя полным незнанием местных поверий и религий. Грань эта постоянно упоминалась в местных поговорках и пословицах.

То, что я маг жизни Глен сразу понял, так как у меня вся одежда черной и крапчатой ниткой отделала, а то, что ученик, так метки на одежде нет пока никакой. Тут я откровенно выпала в осадок. То есть если бы мне попалась другая какая нить, я бы сама себя определила в маги иной категории. Ну и я спросила:

— Глен, ты умный или как? Любой человек может одежду вышить любым цветом.

Тут Глен задумчиво посмотрел на меня, с выражением"сам дурак":

— Ты что, проверяешь меня? У любого гая татуировка есть на теле, такая, точками. Она конечно мелкая, и не всегда заметная, но какой дурак будет без татуировки за мага себя выдавать? Всегда проверить можно. А после школы или после обучения на руку или плечо мастер нанесет знак школы, как у меня знак кнецха. Разве тебе твой мастер не говорил?

Так, ну с обозначением статуса стало понятно. Значит аусвайс прямо на теле где то рисуют. Хотя местные конечно те еще дурачки, тату можно сделать любую. Но я печально вздохнула, чтобы так сказать, провести в массы свою легенду:

— Мастер… Он меня выгнать грозился, из-за глупости. Мастер жизни не должен путаться в счете. А меня дважды на торжище обсчитали. Во-вторых пока он меня ничему не учит, я только стираю, одежду шью, и даже прокорм сам добываю. А тут еще ты. Если узнает, что с кнецхом дрался и таскаюсь в друзьях, выгонит точно. Дар то у меня слабый, а на школу средств нет. Вот и пойду тогда пешком до дома, а там отец тоже не обрадуется. Это ты кнецх, а я нет.

Рассказала я жалостливую историю Глену, опять не просто так из головы, а по собранной информации в беседах у костров, и из условий девятого мира междумирья. Готовила почву для своего путешествия, чтобы значит прибиться к какому нибудь обозу.

— Мне Глен надо средств скопить на учебу в школе. Так что болтаться просто так с тобой мне некогда. Вот вылечу женщину, глядишь несколько тхе заработаю.

— А давай я тебя с собой возьму? — спросил Глен.

— Нет, ты же знаешь, без обучения магов ловят, и в рабство обращают. Так что учиться мне надо. Есть у твоего будущего тестя школа для магов?

Глен сокрушенно покачал головой.

— Ну вот, так что мне надо заранее знать куда ехать и знать к кому прибиться, если меня не сегодня-завтра мастер выгонит из учеников. — печально вздохнула я.

Закончив собирать мох и живицу, мы отправились на поиски ивы. Мне подошла бы любая ива, если не найду козью. Ива растет везде от полярного круга до тропиков. Раз в этом мире были традиционные елки, то и ива наверняка тоже тут есть. А любит ива овраги и ручьи. Со своего останца я осматривала долину, теперь знала пару таких мест, где ива должна была обнаружится. Так что спустившись вниз, я объяснила Глену, что мне нужно и направилась через лагерь.

Ити нужно было мимо загона с рабами. Тут Глен проявил интерес к тем, кто сидел под навесами, он схватил меня за руку, и потянул:

— Пошли посмотрим. Говорят тут воины кнецха Бортха, может и сам Бортх. Люди отца его выловили.

Смотреть на рабов мне не хотелось. Ну не могу я смотреть на чье то несчастье и как один человек другого в дерьмо втаптывает. Но Глен настаивал и привлекал внимание окружающих.

— Торги будут. Часть тут оставят крепость облуживать, часть продадут.

— Я там и женщин видел.

— Фу, женщины, — махнул Глен, не считая видимо женщин за какой то ценный товар.

Это меня задело. Хотя вся история Глена с его мачехами и матерью, и его невестой меня задевала. Вызывала раздражение и страх, так как пойми Глен, что я девочка, чтобы стало со мной?

И я уперлась, сославшись на то, что рабов можно посмотреть и попозже, а дело, которое я обещала сделать надо закончить сейчас. Глен не унимался:

— Так мы мимо них же пойдем. Заскочим не надолго.

Я бурчала, решив, прежде чем идти за ивовой корой, заглянуть к шорнику-скорняку, и купить, наконец то, что присмотрела до этого. А то станется с Гленом бегать по всяким местам, а нужного так и не куплю.

Скорняк заканчивал с моей обувкой, даже показал и дал мне примерить. Я же вытащила припасенный для него ремень, показала, и спросила почем возьмет, или на что может сменять? И мы снова начали рядится, а Глен топтался рядом и скучал. Не было ему дела до моих бытовых проблем, ему хотелось глянуть на рабов, покрасоваться перед отцовской"гопбригадой", которая притащила в этот лагерь побежденных противников. Сошлись мы с шорником на том, что пояс он возьмет за одину дратхе, то есть такой же кругляш типа монисты, и даст мне еще пять метров тонких кожаных ремней лоскутов. Монета пошла в уплату моей новой обуви, за которой надо было придти к закату. На очереди у меня была покупка огнива, фляги, соли, мотка шерсти.

Я таскалась между продавцами, надеясь, что Глен устанет, как и всякий мужик от шопинга, и пойдет, наконец, заниматься своими делами, но мое упрямство, напоролось на его упорство. Он стойко выдержал все мои торги, не прекращая расписывать как интересно посмотреть на живой двуногий скот. У торговцев я нашла что-то типа маленьких горшочков. Ну как нашла, я во всем богатстве керамики, которую вез очередной обоз, рылась, но не как покупатель настоящий, а как любитель, который занимался на курсах керамики. Горшочки размером чуть больше спичечного коробка особой ценности для продавца не представляли, видимо изваял ученик из остатков материала. А я тут же смекнула, что для приготовленных мазей такие вот горшочки в самый раз. Ну и купила пять штук на две тхе. Разговаривая с гончарами, спросила, не видели ли они кто продаст мне котелок? И они направили меня в сторону, где стоял обоз Гайнары. И я, игнорирую очередной раз сведенные белобрысые брови кнецха, пошла туда, заодно подумав, что часть поклажи оставлю у Гайнары. Не таскать же ее по кустам, еще побью керамику?

Котелки в этом мире изготавливались из медной и латунной жести. Были желты, представляли собой завальцованное ведро, шов которого лудили. Средств у меня хватило на один единственный котелок, небольшой, чуть больше литра. Среди этой металлической посуды было что — то вроде помеси сковороды и котла, похожее на круглый щит, или конусообразный таз. Мне захотелось тоже такой купить, но тут я уже ужаснулась количеству барахла и его весу, который мне придется на себе тащить. Жаба хозяйственности шептала, что возможно я не скоро найду такое удобное место, где прямо с обозов торгуют. Этакий оптовый торговый комплекс. В городах-то все дороже. Еще я смотрела на медный чайник с высоким изогнутым носиком, который нашептывал о перегонном аппарате. Между прочим, крепкий алкоголь, это для медика один из важнейших ингредиентов. Например, при гнойных проникающих ранах. Не говоря уже о дезинфекции инструмента, изготовлении всяких вытяжек из трав, или к примеру созданию спиртовки обыкновенной.

Глен не выдержал:

— Зачем тебе это? Ты же не женщина отвары варить!

Я пожевала губам. Что за привычка? Явно не моя! Ответила мальчишке:

— Я ученик мастера, и хотя он пока меня ничему не научил, но вот мази делать, отвары лечебные я умею, вот только подходящей посуды нет. Да и денег. — И я снова задумчиво уставилась на чайник.

Мелкий кнецх решил меня подкупить:

— Пошли уже на рабов посмотрим, и я подарю тебе любой кувшин, какой выберешь.

И я, поразмыслив и посмотрев еще раз товар, что можно выбрать у жестянщиков, согласилась. Ну а что? Да, неприятно смотреть на людей, лишенных свободы, но я не в своем толерантном мире, тут все иное и надо как то обустраиваться.

Отдав часть купленного добра Гайнаре, проверив, что она уже приобрела для лечения, я попросила ее прокипятить тряпки и просушить, а сама поплелась за Гленом к загонам с рабами.

Зрелище было так себе. Во-первых, рабы сидели все вместе. По местным меркам рабов было много — человек пятьдесят. Часть была уже острижена, часть с длинным волосами. Во-вторых, в этом загоне тоже царило право сильного. Поэтому дети, женщины, подростки и невесть как попавшие в рабство старики, сидели опустив головы и сбившись в толпу. Глен, радостно тыкал в сторону здоровенных мужиков, пока еще с волосами, и гордо рассказывал:

— Это воины кнецха Бортха, а вон тот, со светлыми волосами, его двоюродный брат и советник. Если из никто не выкупит, их на бои отдадут. Вот бы посмотреть, как они драться будут!

— Что за бои? — спросила я.

— Можно получить свободу, если выйти на поединок и победить. Оружия конечно не дадут.

— И много кто уходил свободным с арены? — поинтересовалась я.

Глен пожал плечами:

— Один из двадцати поединков.

— Вот как — хмыкнула я, — и что, вот прямо все эти люди будут или драться или станут рабами. Кстати, что рабы то вообще делают?

Глен посмотрел на меня как на полную дуру, то есть дурачка-мальчишку, которым я прикидывалась.

— Ну ты даешь гай Ланс — строить крепости, отхожие места чистить, лес валить да мало ли дел в кнецхе? Может кого то ремесленник какой купит, купец или мастер. Купцам в охрану, например, если они конечно клятву дадут магическую.

Меня же больше интересовала судьба женщин, детей и прочих людей, которые все перечисленное делать не смогут:

— А с этими что будут делать? — спросила я, кивнув на сбившуюся в круг толпу детей, женщин и стариков.

— Выставят на торг. Женщин, что помоложе, да покрасивее, раскупят воины или те жу купцы. Дел для женщин тоже всегда хватает.

— А пожилых?

Глен снова равнодушно пожал плечами:

— Если умений никаких нет, просто убьют. Или выгонят, кто их кормить запросто так будет?

— И детей? Тут же дети с матерями есть!

— А что дети? Не сумеют работать, так же или, или.

От его ответов и внешнего вида рабов мне стало дурно, и я заторопила Глена уйти с этого места, и пойти, наконец, искать иву. Тот разочарованно, оторвался от созерцания, поплелся за мной, ворча, что я совсем не интересный парень. На что я ему ответила, что он свободен и может идти куда угодно. Я его не держу. Но через пять минут, Глен перестал ворчать, переключившись на окружающий мир.

Мы дошли до овражков спускающихся к руслу реки, там было чем занятся. Овражки оказались вымоинами, или старицами реки. Когда поднималась вода, при выходе реки в долину, она разливалась по спускающемуся к берегу реки полю. Промоины были не глубокие, изрезанные, и заросшие кустарником, в том числе и ивой. В каждом виде ивовых есть нужные мне вещества, но самая ценными для меня были молодые, прошлогодние побеги козьей ивы, еще не огрубевшие, но и не тонкие. Мне нужна была кора толщиной около двух миллиметров взятая на отрезке от корня до тридцати сантиметров вверх. Ивовые кусты пока не пушились весенними почками. В самые раз такую и на лекарство брать и на прутья для плетения. Я сразу вспомнила свои посещения кружков плетение из лозы. Может свой рюкзак на плетенный короб сменить? Хрупкие горшки в таком коробе не побьются

В оврагах сейчас стояла вода, берега были скользкие, глинистые присыпанные сверху листвой. Найдя нужный кустарник, я озадачилась. Глиняный берег был довольно крутой, можно было свалиться или в воду, или запачкаться. А у меня сменной одежды нет. И я пошла вдоль берегов овражков, пытаясь найти подходящее место для сбора коры. Но то спуск не такой, то кусты или слишком старые, или молодые. Глен шел за мной, размахивая и рассекая воздух сломанным прутом ивы:

— А с такого куста классный лук можно сделать. — рассуждал Глен, придирчиво разглядывая очередной куст.

Я же усмехнулась. Не видел Глен наших луков из углепластика, да блочные луки весом чуть больше полутора килограмм и с вылетом стрелы со скоростью шестьдесят или даже девяносто метров в секунду. Никакой традиционный лук такого усилия не дает, к тому же чтобы слабосильная пятидесятилетняя тетка или бабулька возраста Евы могла его натянуть. Точность высокая из за обвеса всякими штучками, наличия противовесов, упоров для стрельбы. Эх! И мне тут же захотелось обзавестись еще и таким оружием. Понятно, что рефлексы тела девочки надо нарабатывать, но я теорию знаю, как учиться и с стрелять тоже. Ева об этом позаботилась.

Наконец, я нашла хороший спуск и правильные кусты. И мы с Гленом спустились вниз. Он присев на мхом затянутый старый поваленный ствол, что то бубнил, я теребила кору с ивы. Насобирав необходимое, я вдруг услышала мужские голоса. Кто-то шел вдоль оврагов к лагерю. Глен тоже услышал, и даже дернулся вылезти из оврага, но я его притормозила:

— Тише, ты же не знаешь, что там за люди, а мы одни, до лагеря не так уж близко. И охрана твоя не известно где.

Глен проворчал:

— Ты же сам настаивал, чтобы ходить без охраны. А мне боятся нечего, я — кнецх.

— Дурак ты, а не кнецх. Мало ли чьи там люди. А если Бортха? Поймают тебя в кустах, и начнут или менять, или вообще прибьют, отомстят за своих. Или позор или смерть выйдет. Давай присмотримся, и молчи уже!

Мы подползли к краю оврага и стали присматриваться. Действительно к лагерю шли трое воинов. Обычные средневековые мужики, с мечами на поясах, ножами, в обычной неброской одежде. И тут мое тело обдал смертельный страх. Тело узнало этих мужчин, и очень их боялось. “Так, и что это у нас такое? — подумала я, — мужики как мужики, кнецх со мной, но что то не так. Значит раньше это тело с этими конкретными мужиками встречалось, и видимо ничем хорошим это не закончилось. Еще бы узнать что было и что мне от них ждать?” Я внимательно всмотрелась в их ица, чтобы запомнить. Один светловолосый, самый старший из них с косым шрамом на лбу. Второй чуть темней, и похож чем-то на первого, третий отличался кудряшками в шевелюре. Пока мужики просто шли к лагерю, переговариваясь не понятно о чем. Но пару фраз я услышала:

— Ночью пойдем или лучше под утро, — сказал старший, не конкретизируя куда они пойдут.

— Давый придет еще, — сказал кудрявый, — с него кони.

А третий спрошипел сквозь зубы, сплюнув:

— Жаль, что Бортхова кнеза сдохла.

— Расстраиваешься, что дочку кнецха не успел повалять? — рассмеялся кудрявый. А старший поддакнул:

— Да что там валять то? В кнезе одни кости. Почитай всего одиннадцать зим, она ж еще в сок не вошла.

— Так и не войдет уже, тварь! — плюнул снова третий, — ты знал, что она гайя, Раг? Она меня так напоследок приложила, до сих пор яйца зудят.

Его товарищи рассмеялись, и старший, которого звали Раг, сказал:

— А ты, Ивор, все таки зазря кнезку в лес потащил, как бы не нашли ее до того, как мы все дела тут закончим. С Бортхом то славно разобрались, и кнецх Таурайгата верит, что Бортх предал его. Не надо нам это веру рушить, срок то еще не пришел, да и гай Даутор по головке не погладит, как бы голову за твои проделки не снял.

Разговор был занимательный, я удерживая рукой завозившегося Глена, прислушивалась, силясь понять, что за интрижки затеяли эти мужики. Проследить бы за ними, да послушать, это с одной стороны. С другой, нечего им на глаза попадаться, коленки мои и так трясутся, что прямо не унять. Боится мое нынешнее тело этих конкретных самцов. Вот такой условных рефлекс выработала его предыдущая хозяйка. Когда мужчины прошли, Глен перестал вырываться, я повернулась к нему и тихо спросила:

— Ты чего-нибудь понял?

Глен буркнул:

— Понял, что отца моего кто то обманул, и что зря Бортха воевали.

— И как ты отцу весть отправишь? И главное кто-то тебе поверит, а? А еще вопросы, что эти мутят и с твоим отцом, и вообще… Я в ваших кнецховых разборках я не силен. Ты бы Глен поосторожней. Видишь какую-то девчонку уже убили, знаешь кто такая?

— Не… мне девчонки без надобности. А со мной ничего не будет, я же кнецх. Отец за меня знаешь как…

— Дурак ты Глен, отец потом за тебя будет навешивать, но ты то мертв уже будешь, тебе то что с его мести будет? И вообще, странно как то, ты почти на три года хрен знает куда едешь, охрана твоя не чешется, как ты по кустам лазишь, врое как не интересно ей.

— Это не отцовские люди, а сына его брата. Мне отец не выделил людей. Сказал, раз вы с братом вместе едите учится, и он старше тебя, так зачем много народа от дел отрывать и ослаблять наш кнецх..

— Вот, — глубокомысленно протянула я, — едешь ты один и не со своими людьми, клятву они тебе не давали. То есть фактически к неизвестному кнецху едешь один. Я бы решил, что тебя в заложники отдают. Или как гаранта соглашений. Сколько у тебя старших братьев, говоришь? Двое?

— Они не посмеют, — угрюмо сказал мальчишка, — я же им брат.

“Наивный какой”, — подумала я, “ ничто так не портит людей как жилищный вопрос, ну в случае Глена, возможность пристроить зад на место папашки”. И я решила все таки дать совет мальчишке:

— Ну да! Я бы на твоем месте Глен думал именно о том, что ты заложник и уши то не развешивал, и готовил пути побега или спасения.

— Ты странный гай Ланс, и мысли у тебя странные. А давай ты со мной поедешь, и будешь в моей свите. Или давай лучше братом будешь мне, а?

Я закатила глаза:

— Глен, мы обсуждали уже это. Ты в школу мечников едешь и за невестой, а мне надо учиться или у мастера, или в школе для магов. Или же меня быстро к рукам приберут и я стану всю жизнь стриженым ходить. Так ты о своем брате заботишься?

Глен снова насупился, но уже пристыженно.

— Ты вот что мне скажи, я могу купить рабов? — сменила я тему, так ка кмне в голову пришла интересная мысль, как ищбавить себя от проблемы поиска спутников.

— Зачем? — вытаращил глаза Глен. — Что ты с ними будешь делать?

— Да мне много не надо: помощника, белье стирать, кашу варить, вещи носить. И защитника.

— так тут нет мага, чтобы клятву принесли. Хотя торг откроют, как переправа наладится, так и маг с той стороны придет. Да, гай Ланс, ты можешь купить раба.

— Что для этого надо?

— Деньги и твой наставник или старший, что договор от твоего имени заключит. Ты то пока ребенок, чтобы сделки подтверждать.

И снова все упиралось в какого то взрослого, который должен за меня отвечать.