Метресса Ланс

Ева Элатори, 2023

Последние семь лет Светлана ухаживала за странной старушкой. Несмотря на преклонный возраст подопечной, она тратила свое время и состояние на очень странные увлечения. Догадывалась ли в тот момент Светлана, что неугомонная старушка на самом деле готовит Светлану к будущему попаданству? Получите новое тело, новый мир и новую жизнь. Не нравится возраст? Подрастешь! Не нравится мир? Исправь! Не знаешь как? Последние семь лет училась в школе для попаданок. Ах, это была не причуда старушки и совсем не игра? Дерзайте, метресса Ланс! Творите, метресса Ланс. Любите, метресса Ланс. Сражайтесь за свою свободу и свободу других. Иначе, зачем вас закинули в этот мир? Верьте, метресса Ланс! Когда безысходность и смерть придут за вами, Тьма распахнет свои объятья, и лорды Междумирья, встанут на вашу сторону. И никакого эпилога! У Евы будут еще для вас задания, возможно даже в другом мире.

Глава 5

Возвращались в лагерь с большим отставанием от подозрительных мужиков. Я всю дорогу так или иначе подкидывала Глену идеи, которые должны были насторожить мальчишку, сделать его более внимательным. Ну или для того, чтобы он хотя бы подумал, что сказать отцу. Хотя на самом деле, я просто чувствовала: что то не так с этими мужчинами. Это"не так"скоро аукнется и мне, и Глену, и разномастному сборищу у переправы. И как бы не аукнулось много больше. Кнецхич, как и всякий мальчишка его возраста, переключался с мысли на мысль, быстро теряя интерес к теме. Он то размахивал прутом, предлагая полазить по кустам, чтобы выбрать материал для лука, то предлагал пойти посмотреть на лошадей, то снова начинал уговаривать меня поехать с ним. Он просто наслаждался нашими приключениями здесь и сейчас, как нормальный мальчишка его возраста. Вот я, отмахиваясь от его идей, никак не могла выкинуть из головы"теорию заговоров". Мучалалась в сомнениях и металась между необходимостью разобраться в происходящем и обарахлиться. Желание приобрести еще что то из пожитков, тянуло меня к базару. Прямо шопоголик какой то, которым я никогда в прошлой жизни не была. Жаба грызла, и кое что я с Глена вытребовала — медный чайник, который он мне обещал, если я пойду с ним смотреть на рабов.

— Что теперь? — спросил меня Глен, когда мы купили чайник.

— Что-что? Лекарство готовить.! — ответила я, — обещал же.

— А это долго? — спросил кнецх

— Ну… думаю до вечера если управляюсь, будет отлично! — ответила я.

Глен загрустил. Ползание по лесу за ингредиентами ему явно были больше по вкусу, чем торчание у костра, да еще в обществе женщин.

— А давай так, — сказала, — я пойду к Гайнаре, лекарство готовить, а ты Глен в крепость сбегаешь и придумаешь как весточку отцу отправить. Только надо еще за теми тремя проследить. Вот только как их в таком скоплении людей найти?

— Я справлюсь, — деловито сказал Глен, но для меня его насупленный вид был неубедительным. Кнецх из него так и пер, даже сквозь потрепанную одежду.

— Нее… Ты сразу себя выдашь. Надо по другому поступить — сказала я, думая что заодно научу Глена как собирать информацию, чтоб на него никто не подумал. — У тебя мелкие монетки есть?

Кнецх вытащил из за пазухи небольшой кожаный мешочек, порылся в нем:

— Есть несколько тхе. Ну и разменять можно еще дратхе.

— Пошли тогда к кузне, я научу тебя как надо свою банду сколачивать. Вот отец тебе не дал людей, так ты своих сам набирай. Пойдем, — я потащила его к кузне, — только ты это. Отдай кузнецу за ножик, который взял, деньги. Ты же не нищий какой, а кнецх. Только… — я на него внимательно посмотрела, — натяни капюшон чтоли, чтоб тебя не узнали.

Все время, когда Глен всучивал кузнецу монетки, мастер таращился на меня, старательно делая вид, что я значитиз нас двоих старший, и никакого кнецха рядом нет. Ну нет, так нет. Нам для дела так и нужно. Закончив с расчетом за украденный Гленом нож и проведя переговоры с кузнецом, начав как обычно с витиеватого:

— Бхеатха гайнур истакха хой, ирме? — я уговорила кузнеца и его людей не обращать внимание на Глена, который временно повисит с пацанами на заборе. Рассказав, что мы тут в игру играем, а в его кузнеу нас будет что-то вроде штаба.

Кузнец нехотя согласился, чуть повеселел, когда я всучила ему дополнительную тхе. Ненароком вернула вопрос:"знает и кузнец некого Давыйя?"И по промелькнувшему по лицу кузнеца недовольному выражению, поняла, что тот знает эту личность, но говорить со мной не станет. Ладно, не таких кололи, знаем, чем купить. И я начала рассказывать, сколько много секретов знает мой мастер о том, как к примеру сделать приспособление для подъема, скажем наковальни одним человеком. Да, да. Видели мы с мастером как строился город магов. Видя заинтересованность во взгляде кузнеца, который запросто может подловить мальчишку, чтобы тот растрепал такой важный секрет, я снова вернула вопрос про Давыя, и тут же засобиралась уходить, напоследок сказав, что позже у меня будет время показать мастеру один из секретов, вот только мне надо кое что про Давыя узнать, верней про коня. То есть закинула наживку, и убежала, дав кузнецу время созреть.

Ушла я не куда нибудь, а к стайке мальчишек, чье развлечение было висеть на заборе и таращиться на работу молотобойца. Глен уже присоединился к пятерке наблюдателей, старательно поддакивал, когда они обсуждали что сейчас делает молотобоец. Я включилась в разговоры ни о чем, ловя момент, чтобы заинтересовать мальчишек новым интересным делом. Долго ждать не пришлось. Как только один из пацанят протянул:"эх, были бы у меня деньги, я бы ножик купил". Я тут же предложила ему идею как заработать:

— Так и что? Тебе денег надо, да? Так дело есть. Смотри, надо найти и проследить за тремя мужиками. Это вон ему надо. — ткнула я пальцем в Глена. — Эти трое, похожи на тех, что увели с кнецхого косяка две недели назад белую кобылу. У одного шрам такой приметный. Зовут его Раг, второй худой за ним таскается, а третий кудрявый. Есть еще у них подельник, Давый, он непосредственно лошадьми толи торгует, толи гоняет. Так вот, его отец дал Лену поручение, мол если увидишь таких, понаблюдай, разузнай, кнецх то заплатит, наградит, даже монеток отсыпал. А мы этих троих сегодня видели в лесу, но только в толпе их потеряли. Вот сидим, думаем, как искать? Если поможете, Лен вам заплатит. — Я сознательно сократила имя Глена до Лена, хотя он на такое мое явное вранье нахмурился. Не привык кнецх врать.

Мальчики заинтересовались:

— А сколько дашь?

— Если узнаете где они обитают в лагере, дам тхе каждому. Если послушаете, что замышляют, еще по две дам. — Сказал Глен, — ну, а если поможете потом в деле наказания, так и по драхме найдется. Дратхе правда придется у отца просить, но он точно даст.

Молодец! Кнецх понял, как надо стимулировать наемных работников. Ему эти деньги, тфу, а дратхе как раз стоимость простого ножичка в ножнах на развале у кузнеца. Мальчишки рассыпались по лагерю, оставив Глена одинок высиживать насест забора. Я же засобиралась к Гайнаре лекарство готовить. И уже было пошла, как тут меня окликнул созревший купец.

— Эй, малец, — подозвал меня он, — ты вечером приходи, я разузнаю у Давыи и лошадях.

Я улыбнулась, кивнула и побежала к стоянке Гайнары.

Повесила над костром, большой котелок с небольшим количеством воды, и погрузив в него небольшой котелок с маслом, с добавленной мелко нарубленную кору ивы. Заставила Гайрану следить за котелком, так чтобы масло ни в коем случае не закипало. Обычно масляную вытяжку из трав или вот из коры готовят так: засыпают в емкость траву, утрамбовывают и заливают маслом, так чтобы покрыло траву, убирают на две-три недели в темное теплое место. Но у нас не было двух недель, поэтому можно было ускорить процесс подогревая масло на импровизированной водяной бане. Томить надо было два-три часа. Отвар в обычных условиях готовился двадцать минут на водяной бане, после того как кору или траву залили кипятком. Мне надо было приготовить отвар из хвои с корой ивы. Вот этим я и занялась. Когда мой отвар был готов, я занялась не менее простым в обычных условиях, и довольно сложным в условиях костра делом. Надо было растопить живицу. Но для начала измерить объем каждого ингредиента. В принципе состав мази был простым: две части воска, одна часть живицы, одна часть масляной вытяжки из коры ивы. Весов у меня не было. Пришлось"колхозить". То есть изобретать весы. В общем то несложный инструмент, нужна только перекладина из твердой деревяшки, одинаковые емкости где будет измеряться вещество, и веревочки для подвеса. Только нужны очень легкие чашки, тонкая нитка. Шелковые нитки нашлись у Гайнары, а вот с посудой прямо беда. Перебрав, все, что она могла мне предложить, я потащилась по стоянкам, расспрашивая искомое у путешественников. Идеально мне подошли бы деревянные или берестяные мисочки. Емкости я нашла, права не из дерева, а из кожи, натянутой на тонкое деревянное кольцо. Это были заготовки для украшений или амулетов, но для весов тоже подходили. Приобрела их в качестве бонуса у скорняка, который отдал мне мои ботинки, и так же нарезанные тонкие полоски кожи, о которых я договаривалась утром. На обратном пути встретила одного из мальчищек, рыскающих по лагерю в поисках человека со шрамом. Тот доложил, что теперь и в команде двенадцать пацанов и логово Рага они нашли, следят. Лену докладывают по очереди. Число соратников он показал на пальцах.

На стоянке я занялась изготовление весов. Хоть простой инструмент, но провозилась с ним достаточно, в основном, чтобы найти равновесие. Такие весы не покажут граммы, но позволяют отмерить одинаковое количество вещества. В моем случае мерой выступала одна часть живицы. К ней я отмерила две части воска. Масло пришлось лить прямо на чашку. Но мы справились.

Снова соорудив водяную баню для небольшого горшка, я счанала ссыпала в него сухую живицу, затем, как только она начала плавится, добавила воск. И замешивала эту массу с полчаса. Затем добавила масляную вытяжку ивовой коры. И снова мешала деревянной палочкой. У меня получилось где то около пол литра горячей мази. Я попросила у Гайнары прокипяченные полоски ткани, окуная несколько полосок в горшок и аккуратно их вытаскивая. Делала пропитанную лечебным составом вощину. Затем разлила горячую смесь по двум емкосям. Одну оставила себе в запас, другую приготовила для Гайнары. Тщательно вытерла горшок из под смеси кусочками материи. Не пропадать же добру? Будут лечебные пластыри. Антибактериальные. А что? Для мозолей, например. И пошла учить Гайрану, что делать с больной. Намазала мазь, проложила кусочком вощины. На него приложила мох, и перебинтовала ногу. Мазь к тому моменту была теплой, но мне показалось, что от моих прикосновений с ногой пациентки от ноги шел полупрозрачный белый парок.

— Так, Гайрана, утром дашь ей на голодный желудок вот этот отвар, три глотка. Снимешь повязку, протрешь отваром же больные места, дашь просохнуть на воздухе и снова наложишь мазь, как я показал. Отваром будешь поить десять дней. Как начнут экземы подживать, мазать прекратишь. Мазь держи в прохладе, она от воспаления поможет, или если небольшая рана загноится.

Гайнара кивала, как китайский болванчик, а я, чтобы поддержать свой имидж мага, или как их тут зовут, еще и на горшок с мазью поворчала, прежде чем начать лечить. Взяла его в руки, и по русски глядя внутро сказала:

— ты теперь антибактериальная гомеопатическая мазь. Лечи хорошо.

Хотела еще дунуть-плюнуть, но не стала свои бациллы в горшок добавлять. И так работать будет. Ива природный антибиотик, живица тоже, плюс витамины, ну, а парафины из натурального воска, вообще трудно переоценить. В ответ на мою чудо-церемонию, горшок выпустил парок. Я списала это на разницу температур воздуха и остывающей массы и свое активное дыхание над горшком.

Напоследок, собрав свои новые приобретения, и узелок с едой, сказала:

— Утром проведаю больную, а сейчас устал очень.

Гайнара снова закивала. Так и кивала провожая меня до края своей стоянки.

Дошла, гремя своими вещичками, до кузни. Глен был явно чем-то озадачен. Мальчишки таскали ему информацию, а он видимо непривычный думать, не знал, что с этим делать.

— Глен, я устал. — Сказала я, — мне надо отдохнуть, оно знаешь магичить не просто. Так вот, встретимся вечером у моей арбы, где я обычно сплю. А сейчас я пойду отдыхать.

— А если будет что-то важное? — Спросил Глен, принимая меня за мозг нашей компании, — где я тебя найду?

— Ты же сказал, что меня найти не сложно — поддела его.

Глен только махнул на меня рукой.

— Ладно, — проворчала я, понимая, что во-первых мне пора спускаться вниз с моего насеста-останца, все равно я там не живу, во-вторых, останец, прекрасный наблюдательный пункт. Я показала Глену на высящуюся над лагерем чуть правей скалу, — я там буду. Только если полезешь, делай это вон там, идя по кромкой леса, чтобы внимания не привлекать. — и я указала на лагерь купца.

Но прежде чем отправиться на свой насест, я решила подкинуть кузнецу бонусов. Во-первых, я хотела подзаработать, пока есть на это время, во-вторых, подстегнуть его к добыванию информации о местных интрижках. Не то, чтобы я очень хотела вникать во все это и участвовать, а просто для понимания, что тут происходит. Ведь пока бояре ругаются, у холопов чубы летят.

Проговорив положенные витиеватые приветствия, я начала:

— Скажи мне мастер-металла, если я тебе расскажу два секрета, сколько монет ты мне дашь? Путь у меня не близкий, мой мастер-наставник старый и ворчливый, я у него должен мастерству учиться, а одевать и кормить он меня не будет. Вот я и думаю, как мне заработать монет.

Кузнец благосклонно покивал мне, завис над парящей чашкой сая, и начал юлить:

— За первый секрет, я расскажу тебе секрет Давыя, а второй твой секрет надо оценить, чтобы понять стоит ли он хоть одной тхе.

Я кивнула, это было разумно. Решила что “сдам” ему в работу три “секрета” физики, которые можно, при правильном кумекании применить на практике, и повысить производительность труда. Первый, это конечно изученный мной вдоль и поперек полиспаст, на примере этого механизма, я решила устроить спор с кузнецом, и выиграть не только за сам механизм, но и в споре. И конечно крутая придумка — ферма из прямых отрезков чего угодно. Хоть кран собирай, вместе с полиспастом, хоть мосты строй, хоть огромные по местным меркам дома. Такая идея революцию в отдельно взятом месте не сделает. Тут надо научиться сопромату, да и металлургия должна выйти за рамки ручной кузни. Но, однозначно бонусов мужику принесет. Ну и самое простое — передаточное число ременного привода. Вон у него мальчишка крутит барабан с точильным камнем, а если бы к нему ремень с большим колесом, вертелся бы шлифовальный станок раза в четыре быстрей, только искры летели, и ножи точились до зеркала, и мечи были бы остры. В общем кроме конструкции фермы, все: и полиспаст, и ременная передача из одного курса физики, про шарики и ролики, мать ее. Пристрою, значит знания наших выживальщиков, историков и еще кого-то там, этому конкретному индивиду.

— Мастер, пусть искра твоего дара не угаснет, — начала я свой заход, — а давай я заставлю твой точильный камень крутиться быстро-быстро? Точить инструмент будет намного лучше.

Кузнец пожевал губами, словно пробуя идею на вкус. Я его подзадорила, и сказала:

— Если все собрать правильно, то можно не только быстро крутить шлифовальный камень. А если еще приделать педали…

Мужик заинтересовался:

— что такое педаль?

— Я тебе покажу. Только придется немного потрудиться. Давай завтра с утра. Материала не много понадобиться. Несколько кожаных ремней, колесо от телеги, и немного металлических… хмс… не знаю как назвать, брусков.

Тут кузнец заволновался, нахмурился, одно дело когда все из ничего сделает кто-то другой, а ты посмеиваясь, получаешь ничего не стоящий для тебя результат, другое, когда сам вкладываешься в производство.

— Ха, я значит потрачу, а ничего не выйдет!

— Давай так, если не выйдет я за работу и материал заплачу. Если выйдет, ты мне за работу и идею заплатишь. А выйдет или нет, давай поспорим. Ты вот сколько монет поставишь на то, что у меня ничего не получиться?

Кузнец снова пожевал губами, потом хитро усмехнулся.

— Поставлю один дратхе, что ничего не выйдет.

— Поставлю два дратхе, что все получиться. А если выиграю, с тебя еще одну вещь, которой пока у тебя нет.

Кузнец снова засомневался, опять пожевал губами, видимо подсчеты вел:

— Хорошо, ставлю три дратхе, и одну вещь, не больше меча. Если ты не выиграешь, то оплатишь все материалы и труд.

— Хорошо, только материалы оценивать будем, до того, как они будут использованы.

— Я тебе про Давыя расскажу просто так, вечером, — сказал мастер металла, и блаженно зажмурился. — Смешной ты малец, но я доволен.

Закончив этот разговор, я ушла к себе на останец. Светлого времени оставалось часа три, надо было закончить с рюкзаком и вещами. Первым делом пришила верхний клапан к рюкзаку. Собрала “медицинский чемоданчик”. Ну как собрала? Из куска плаща сделала сумку-скрутку. Разложила “скальпель”, кривую иглу, сделала под них петли, под иглу нашила кусок тряпочки. Сделала еще одну большую петлю, и убрала под нее мох, обернутый в полоски ткани. Типа вата и бинт. Подвернула кожу снизу, чтобы острый конец моего “скальпеля” не торчал и не резал ничего. Свернула сумку скрутку, и завязала шнурком, чтобы не развалилась. Появится еще инструмент, еще нашью петель и тоже уберу в мед.сумку. Эта конструкция по размеру вышла пять сантиметров в диаметре и высотой около пятнадцати. Вполне можно пристегнуть или привязать к телу поясом, или, если придумаю разгрузочный жилет, запихнуть туда. Подумала и сделала вторую сумку-скрутку под огниво, крючок, иглы, и рыболовные крючья. Все важное только на себе носить!

Из одежды по-быстрому мне нужно было соорудить нательную рубашку, панталоны в перспективе, вот теперь жилет-разгрузку, носки. Еще надо мешочки нашить. Те же сухари убрать, соль, ну и мелочи всякие, кору например собрать и в сумке таскать, а еще розжиг: сухие иглы, мох.

Думала, думала, решила. Лучше продать украденную женскую вышиванку, и купить на вырученное готовую одежду. Вот только торговать этим не решилась, завтра попрошу Гайнару устроить мне такой обмен. Нательную рубашку все таки решила быстро сшить. Времени до темноты хватало. Выкройка у меня была"распашонка обыкновенная для младенцев". Обшить только боковинки и пришить шнурок в качестве завязок. И шила я ее так же швами наружу. Никакого сложного кроя: сложенный прямоугольник рукава по длине рук и ширине в сорок сантиметров они же полочка и спинка. Вырезанная уже нормальным ножом горловина и передний разрез, и пришитые спереди и сзади два полотна прямоугольной формы. Три метра, двадцать сантиметров швов. Что с наличием нормальной иглы не стало большой проблемой. Рубашку я сшила за пару часов. И даже успела натянуть, и надеть штаны на лямках, как ко мне прибежал запыхвашийся Глен.

Он согнулся пополам, упершись руками в колени, отдыхая от бега. Раздосадованная, что Глен так быстро появился, а я еще так сказать не умылась, в туалет не сходила, я выставила вперед ладонью, и сказала:

— Нет, нет, нет. Пока я не соберу вещи, и не поем, никаких важный новостей.

Глен запыхтел сильней, но я не обращая на него внимание, начала упаковываться.

Остаток марлевки был уже недостаточно длинный, чтобы обматывать себя вокруг талии, пришлось сложить в рюкзак, проложив тканью горшочек со сладостями, крупу, соль, тщательно обмотаны кусками ткани хрупкие горшочки. В кувшин, щедро подаренный Гленом, я поставила горшочек с остатками мази, которую варила для Гайраны. Мало ли? Готовая противовоспалительная мазь. Кувшин прекрасно влез в котелок, а котелок в половину рюкзака. Свободное место между кувшином и бортами котелка, я заполнила сухими лепешками. Чуни убрала к спине рюкзака. Плащ свернула и сложила скаткой под верхний клапан. В мешок, с которым таскалась все это время, убрала сапожки и женскую рубашку на обмен. Мне бы конечно вторую пару обуви. Ладно, потому решу, или упакую вещички по-другому. Пустую флягу под воду и мешок прицепила на боковые ремни к рюкзаку. Упаковка и перебор барахла неимоверно грели душу, тело снова нагенерило эндорфинов, повысив настроение. Я замурчала под нос песенку мышонка:"какой чудесный день, работать мне не лень, какой чудесный я…". Бормоча с явным местным акцентом песенку на русском языке, начала облачаться.

Глен отдышался, смотрел, как я упаковываюсь, не выдержал, и начал свой рассказ.

— Все разузнали.

— Все это что? Все вообще? — глубокомысленно спросила я не прекращая своих сборов.

Глен озадаченно смотрел как я разматываю сумку скатку с мед инструментом и вкладываю в нее остатки монисто. Из тонких отрезов кожи, что я выменяла у шорника соорудила конструкцию, типа кобура — разгрузочный жилет. Это тоже из костюма китайского крестьянина. К одному ремню посередине крепится глухой петлей второй ремень, его зовут еще ларксиком, от названия узла. Обычный такой узелок из морского дела и макраме, по английски называется ларкс хеат кнот. Я просунула голову между концами ларксика. Подхватила с боков концы ремня и завязала его чуть ниже груди, а затем завязала ставшие лямками концы ларксика. Получилась у меня такая портупея, или лифчик без чашечек, которому я примотала обычной посылочной обвязкой свои самые ценные сокровища — две сумки скрутки, где лежали теперь самые ценные инструменты. Что такое посылочная обвязка? О, это просто. Это одна поперечная выбленка и один беседочный узел. Выбленка перехватывает предмет по середине, а традиционным беседочным узлом этот предмет привязывают к несущей конструкции. В моем случае к собранной из ремней китайской портупее. В моей памяти эти знания оставили курсы выживальщиков, и конечно провокаторши Ева и Бетти. Вот, довелось наконец, оценить эти бесценные знания.

Поверх своей распашонки с портупеей, я застегнула лямки от штанов, натянула и запахнула ханьфу, повязала сверху свой пояс-бушлат и заткнула за него ножны с ножом. Моя экипировка вызвала у Глена отвисание челюсти, и вопрос:

— Что это ты делаешь? То есть одеваешь?

— Традиционную одежду моего клана, что еще? — горделиво сказала я, отогнула ворот у плеча, приподняла ремень обвязки — это разгрузка или портупея, — приподняла край рубашки из марлевки — распашонка. — Потрогала запашной халат — ханьфу, — пригладила пояс, — балшык, — потрогала штаны, зависла раздумывая, а потом выдала, — карго. Это очень удобная одежда.

— Впервые слышу такие названия.

Я подумала: “конечно впервые, я же по русски назвала”. Вслух сказала другое:

— Давай рассказывай теперь, что там узнал?

Но прежде чем начать свой рассказ, Глен вытащил из за пазухи сверток, в котором оказалась пышная лепешка с завернутым в нее куском мягкого творожного сыра с зеленью, и кусочек вяленого мяса. Растет в моих глазах кнецхич, подумал обо мне, надо же.

— гайнур, маткхемара, — машинально сказала я вместо"спасибо", деловито убирая вяленое мясо в рюкзак. Такое я тут еще не ела, мало ли как организм среагирует. Я его лучше потом сварю, все какая то дезинфекция.

Глен уселся на край останца, уставившись на утопающую в вечернем солнце долину, и начал обстоятельно докладывать. Если опустить все его комментарии о команде добытчиков информации, вкратце выходило следующее. Мужики с час крутились у загона с рабами, переговаривались с охраной. Из ценного спрашивали чьи рабы, будет ли торг и когда. Затем поиграли с охранниками в кости, разбрелись по лагерю. Раг, пошатался между повозками и переговорил с тремя мужчинами, в том числе и с обворованным мной купцом. Кудрявый, прошелся вдоль нижней границы лагеря, и довольно долго торчал у загона с животными, перекидываясь с охраной ничего не значащими фразами, но между прочим вызнал кто тут гонит скот на продажу, а какие кони под седло. Третий прошелся по верхней части лагеря, заглянул в кузню, сунулся в крепость, обошел ее поверху, зачем то полез в лес, недалеко от стоянки купца, и залазил под старую ель. Этот момент сразу навел меня на мысль, что этот противный третий, искал мой труп, ну то есть труп девчонки. “Так,… кнеза говорите? Нет, что то тут не так, уж больно худое тельце, обгрызенные ногти, драчливый характер. Никакую кнезу так воспитывать не будут, хоть тут женщины не котируются, но кнезы они товар штучный, их должны обувать, одевать, всяким покорностям учить. Эхх. Если бы всю себя осмотреть со всех сторон, может тату-ауствайс найдется? Опять же этот противный упоминал в разговоре, что его девчонка магией приложила. И свекровь Гайнары меня магичкой признала”. Занимательная тайна, конечно, но вслух я спросила:

— Скажи мне Глен, а про Давыя вы что-то узнали?

Мальчишка замотал головой. Я же задумалась. Все передвижения троицы больше походили на разведку и сговор с соратниками,… о чем?

— Глен, а дословно можешь сказать о чем Раг сговаривался у разных повозок?

— О том, что надо быть готовым к часу Хо.

Хо, это луна местная, верней вторая луна. У нее естественно свой распорядок появления на небосводе. То, что в этом мире две луны я знала из разговоров, но честно говоря их ни разу пока не видела.

— А когда он настает этот час? — спросила я.

— Десять дней прошло. Хо завтра подниматься будет, ближе к середине ночи.

Я посмотрела на переправу. Вода чуть-чуть спала. Значит возможно завтра к вечеру река еще опустится. Посмотрела на разросшийся лагерь. Теперь стоянки были разбросаны почти на пару километров. Конечно, чем дальше, тем более обособленно стояли шатры и повозки. Но людей очень много. И кстати совсем не факт, что какая-то часть этих стоянок не является организованными ватагами неких не очень хороших людей. О чем можно договариваться на встречу в ночи? Явно не о торговле или чтению стихов под луной. Глен, рассматривающий лагерь и вываливший на меня информацию, чем то заинтересовался.

— Смотри, — сказал он, указывая куда то в ту сторону, где по вечерам тянули свои напевы айнуры. — там снова Раг и его товарищи. Воон, видишь? Из кувшина, что разливают. А вон наши соглядатаи, — гордо сказал Глен — Тиш и Нур. Видишь голова чернявая?

Действительно среди собравшихся зрителей у импровизированной сцены, куда уже тащили барабаны и како-то струнный инструмент айнуры, крутились двое мальчишек.

— Хорошо, если они что то еще полезное услышат. Ты им сколько заплатишь сегодня?

— По паре тхе, — ответил Глен, — знаешь, я понял, если у меня будут такие вассалы, я буду знать и видеть почти все.

— Вассалы… Кнецх ты и есть кнецх! Тебе Глен не вассалы нужны, а верные товарищи и воины. Лучше всего таких воинов рядом держать и расти вместе, а не на отцовских надеятся. И лучше, если они тебе будут чем-то обязаны.

— Гай Ланс, я уже понял, что ты умный. Но верность можно только клятвой обеспечить.

— Верность обеспечивается дружбой и совместными интересами. Вот смотри Глен, я тебе никто, мне ты не кнецх. А мы сейчас вместе, разбираем тут, что за люди мутят против тебя и твоего отца.

Тут Глен нахмурился и сказал:

— А вот, вспомнил, в одном месте третий спрашивал про меня и отряд. Сколько приехало, кто главный и все такое.

— С кем он говорил?

— С местным гарнизонным воякой.

— И ему ответили?

— Представляешь, да. Обычно такое первому встречному не рассказывают.

— И что ты сам об этом думаешь? — спросила я.

— Не знаю, что то непонятное, но я не знаю, что.

— И не догадываешься? Чтобы ты сам делал Глен, если бы так себя вел?

Он снова пожал плечами, и сказал:

— А я так себя никогда не вел, и в походы не ходил.

— Но ты сейчас почему то про поход вспомнил, да? — я вздохнула, — а я считаю Глен, что эти собираются напасть на лагерь, уж с какой целью не знаю, но крутились они вокруг лошадей, рабов и спрашивали о крепости. Вот что то из этих трех целей и будут воевать.

— Нууу, — протянул Глен, — для того, чтобы взять гарнизон надо с полсотни людей. Тут крепость, там наш отряд двадцать человек и крепостной отряд почти сорок. А это знаешь какая сила. Да и защищено все. И лучники есть.

— Сила, если стенка на стенку идти, а если в лагере устроить разбой и панику, да если в крепости свои люди, можно и меньшим числом большой беды наделать.

— И что делать?

— До часа Хо у нас есть время, придумаем. Другое дело, что в крепости неизвестно кому можно доверять. И снова, Глен, ты тут один кнецх, одиннадцати зим, и люди вокруг не твои. Я бы поостерегся, может тебе не стоит в следующую ночь в крепость возвращаться? А мне еще людей жалко, что в лагере, если нападут воины, сколько бед на делают? И мы, дети…

Сама возможность быть героем на этом празднике жизни Глена вдохновила, и то что мы были детьми его нисколько не волновало:

— Так есть Тиш, Нур, Вайдак, еще мальчишки. Можно им поручить весть по-тихому разнести, пусть взрослые приготовятся, добро схоронят, сами схоронятся, женщин уберегут. — сказав про женщин Глен чуть смутился. Ну как же? Бабы они так себе, мусор, что за них переживать?

— Давай сегодня по лагерю побродим. Айнурам, где нас байбап кормили шепнем, и Гайнаре конечно. С кем эти говорили? Не с айнурами?

— Не, — протянул Глен — с восточными, пришлыми, с купцом севера, прямо под нами шатры стоят.

Я снова задумалась: “Итак, я очнулась под елкой, над лагерем этого купца, с кем сегодня общался Раг, судя по всему, там выше лагеря меня и…. — тут я сглотнула — убили. И судя по всему купец то у нас в деле. Эх, надо было его побольше обчистить”. Но мысли свои при себе оставила, решила Глену идею подкинуть, и может быть кого-то спасти. Эхх, женщина-мать так из меня и прет.

— Что Глен, нравиться, когда у тебя есть своя команда, пусть пока и за деньги?

— Навится, — честно признался белобрысый, — я же кнецх, у меня должна быть своя свита.

— У тебя должны быть верные товарищи, Глен. Знаешь, что я тебе предлагаю? А ты выкупи на торге мальчишек из рабов.

— Да зачем мне они? — отшатнулся от меня Глен.

— А затем, что ты им свободу дашь. А за такое верность всю жизнь хранят. Они будут вместе с тобой учиться, помогать тебе, например, разведчиками быть. Это ведь тоже не просто, надо уметь многое: от метания ножей, до умения переодеваться и сливаться с людьми. Верность, ее за деньги не купишь, Глен, верность это штучный товар, его надо растить.

— Ты опять умничаешь, гай Ланс, словно мой наставник.

А я подумала: “ну вот полезла из меня пятидесятилетняя умудренная жизнью тетка, заткнись, Лана.”

Я толкнула Глена в плечо, и сказала:

— Пошли в лагерь, сегодня часа Хо нет, так что весь вечер, и вся ночь наша. — взвалила на себя рюкзак, и пошла спускаться, обходя по большой дуге лагерь купца. Незачем рядом светиться.