Ловцы и сети, или Фонари зажигают в восемь

Дмитрий Рокин, 2023

Продолжение книги «Принц и Ницше, или Всегда говори «никогда». Главный герой, уральский медиум Вова Инч, молодой человек с непростым прошлым, примиряется с девушкой Алёной, девушкой из «высшего общества». Объединив усилия и получая подсказки из реального мира, и мира астрального, они складывают ребус в цельную картину и получают ответы на давно мучавшие вопросы. Только ответы им не понравятся. В книге присутствует нецензурная брань!

7.

Шагал по ступеням света, расправив покатые плечи, полдень, сутки надвое разорвавший. По улицам вместе с ним вольно расхаживала молодая осень, тёплыми и нежными руками сорвав с деревьев первые листья и тонко, еле ощутимо подув им вслед, запустив стаей жёлто-красных бабочек, прошуршащих всухомятку. Красота осени примиряла с аккуратной прохладой, ловко отвлекая внимание. Рассеянный взгляд яркого солнца сквозь горизонтную дымку убежавшего молока облаков, застывших в выжидающих позах, таил ренессанс требовательной к себе хандры.

Алёна вышла из магазина, где приобрела бутылочку минералки, на свежую улицу. Взгляд её упёрся в осанку голубых стеклянных скал высокого здания фитнес-центра, что раскинул свои мощи на противоположной стороне улицы. Бутылочка еле слышно чихнула, отворив свою скромную гавань, ведущую к утолению жажды. Алёна, испив, наблюдала за незнакомым, но красивым ребёнком, стараясь избежать липучего взгляда матери, — оценивающего и завистливого, в силу утраченной стройности тела. Молодая мама в фисташковом платье и чёрной курточке поверх завязывала чаду шнурки. Чадо, пресимпатичная пышка-малышка, пускало мыльные пузыри, искрясь детским, искренним счастьем, счастьем просто быть и познавать мир, с лёгкостью выходя за пределы сознания.

Созерцая, Алёна прокручивала в голове внезапное появление брата с его «хочу поговорить». И фразу эту он произнёс вполне однозначно, не допуская двояких толкований своих намерений. Алёна вернулась в автомобиль и поехала на встречу с Алексом, решив убить сразу двух зайцев, — и поговорить с братом и забрать ребят для развенчивания нового витка тайны.

Следы мокрых голубиных лап отпечатались символами мира на треснувшем лоне асфальта, но сами голуби, не чураясь, разоряли тротуарное кафе фастфуда при торговом центре. Кто-то оставил половину булки, и в безостановочном ритме началась первобытная крылатая драка за ресурсы. Один голубь с токсичным характером размашисто бил побратимов крыльями и почти не ел, больше роняя еду на асфальт. Ни себе, ни людям (птицам).

Алекс, чуть запрев и сняв дутую куртку с фантомного ощущения тела, разглядывал птиц, дивясь простоте принимаемых ими решений и проецируя драку на голодных людей. Алёна посигналила, медленно подкатившись и шелестя новой резиной. Брат поспешил сесть в машину, но остановился — дорогу перебежал чёрный кот. Алекс выждал первого встречного прохожего и пропустил его порвать ленточку суеверия, после смерти боясь даже мнимого его рикошета. И теперь, например, проходя «чёртовы ворота», он всегда держался за несуществующую пуговицу, а рассыпанную соль возвращал в солонку вплоть до крупицы.

— Привет. Какой план? Что вы собираетесь делать? — нервно поигрывая скулами, протараторил Алекс, ёрзая по сиденью в попытке усесться на неудобной мысли и сжимая в руках книгу размером с пачку игральных карт.

— Привет. Будем ездить, отгадывать загадки, видимо. Первую уже одолели. Скоро ребята подъедут, поедем за второй.

Бросив на чтиво в руках брата подозрительный взор, Алёна чувствовала в интонациях Алекса натужную работу его капиталистически рационального разума, изначально скептичного ко всему непонятно-новому, не имеющему чёткой структуры и понятного причинно-следственного механизма в реализации.

— Я тоже хочу поучаствовать. Хочу проследить за твоим ведьмаком.

Алекс, нервно подёргивая ногой, точно зажатой стременем, и обкусывая губы, воодушевлённо представил обескураженное лицо Вовы, числившегося в списке особо опасных персон под номером один, когда он, как снег на голову, появится вместе с сестрой, чтобы «отгадывать загадки».

— Ты начал верить в Вову? Или в то, что он делает? — слова с волнительной наивностью вспорхнули с Алёниных губ.

Она, как коварный дипломат, запустила уловку, лакмусовую бумажку, скрыв предложенное Вовой коллективное копание в памяти, чтобы отследить, к чему выведет брат.

— Скорее, наоборот, — Алекс грубо пригвоздил интонационно окрылённую надежду сестры к стене. — Если он экстрасенс, то он мог с лёгкостью тогда, зимой, подставиться под мою машину. И как знать, может, моя смерть как раз на его руках. А то всё слишком гладко идёт для него. Складно. Он всё ближе к тебе. И к нашим деньгам. Так что я хочу как раз всё контролировать. Мне всё это не нравится с самого начала. Если так подумать, что вообще он сделал по существу? Этот беспристрастный слепой поводырь. Напомнил мне и тебе, что я умер? Не маловато ли этого для оголтелой веры ему и тому, что он делает? Ты настолько прониклась к нему? Ты знаешь, что в его голове на самом деле? Чем он руководствуется, когда принимает решения?

Бессовестная смесь убедительности и несговорчивости брата давно превратилась для Алёны в банальную сыпь слов, способных лишь в который раз растормошить вялую возню надоевших мыслей, но открывала при этом возможности для игры.

— Чем руководствуется — вопрос спорный. Для тебя — наживой и жаждой денег, для меня — альтруизмом, местами глупым и неоправданным, да и опасным для него. Но как-то раз я видела, как именно он принимает решения. Он использует метод маятника: задаёт вопрос астральному миру через предмет-проводник, подвешенный на нитке, и тот, покачиваясь в одну из сторон, даёт ответы. Четыре стороны света — четыре варианта ответа.

Сестра специально говорила уверовавшим голосом глупейшие, с точки зрения брата, вещи, чтобы он со всем своим вразумительным материализмом крепко побесился.

— Мне всё чаще начинает казаться, что ты просто бредишь… — чётко раздробив предложение на слова, скривил лицо Алекс, закрыв глаза и руку ко лбу приложив, точно желая пригладить распоясавшуюся мигрень.

Казалось, ему физически больно слышать эти слова, и он с трудом сдерживал свой порывистый нрав. Алёна же получила форменный экстаз, попав в самое сердце зоркой предсказуемой меркантильности брата.

— А ты слышала когда-нибудь про Вольфа Мессинга? Сказочный наёбщик, его метод назывался «идеомоторика» — непроизвольные движения, подчинённые мыслям. Так же и твой магистр угрюмых дум делает. Качает ниточку в ту сторону, в которую ему надо, а ты веришь.

— Не вовлекай меня в тяжбы твоего мировоззрения, — подчёркнуто отвернулась сестра, прикрепив к губам аристократически прохладную улыбку.

Рука её плавно открутила громкость музыки на один процент, что братом было воспринято как широкий плевок в саму душу их разговора.

— И вот эти твои странные обороты, которые появились как раз после твоего знакомства с ним, тоже наводят на определённые мысли, — обоснованно подозревал Алекс, не сильно вникая в суть, а лишь ожидая своей очереди вбить новый гвоздь одному ему доступной правды.

Алёна бегло пробежалась по возможным причинам атипичного поведения Вовы, в частности, по его нелюдимости, обозвав их про себя «симптоматикой мизантропа», но тут же переключилась на продолжение заготовленной (и видимо, тщательно отрепетированной) обличительной речи Алекса:

— Как я часто говорил — в бизнесе нет мелочей. Каждого сотрудника перед принятием на работу я досконально проверял. Приводы в ментовку, соцсети, внешность. Я кое-что изучал по этой части. Есть такая «теория Ломброзо» — определённая внешность криминалитета. Так вот твой медиум как раз подходит под описание вора. Его пронзительный, чрезмерно сосредоточенный, почти не моргающий взгляд, который всегда именно смотрит, а не поглядывает. Ты точно смотришь в дверной глазок и видишь лишь чёрную точку, а он видит тебя целиком. Лаконичность его движений. Ровный тон. Выверенная линия поведения. Уж слишком он благородный лев, святее Папы. Так не бывает. Уверен, если его пробить, на нём сто процентов висит пара дел, которых не докажешь, потому что он всё чётко спланировал.

Алекс, ловко вплетая новую ниточку сомнений в восприятие сестры, вспомнил Вовин непроницаемый взгляд, в котором в принципе ничего не читалось, а раз даже он (!) не смог в нём ничего распознать, значит, человек однозначно скрывает нечто преступно-омерзительное.

— Почему всего лишь пара, бери больше, там с десяток, — шутила правдой Алёна, смахнув с плеча брата белу ниточку. — Женишься на блондинке…

— Надо и правда его пробить… — Алекс, отстранённо наматывая витки мысли на руку, потирал костяшки кулака, почувствовав несуществующие кавычки, окаймившие слова сестры.

— Пробей или поехали с нами. Вряд ли он будет против, — прощупывала Алёна.

— Как раз хотел спросить у него разрешения. Всё время забываю, что мне не похуй его мнение, — угощал привычным сарказмом, вымоченным в своих лучших ядах, Алекс.

— Посмотри на него… Какой раздухарённый. Скоро они будут здесь, поехали, что откладывать, сразу и проконтролируешь.

— Не вопрос. Нового медиум ничего не рассказывал? — рыскал за ширмой расхожих фраз пытливый ум брата, искал зацепки.

— Рассказывал…

На секунду замялась Алёна, размышляя, стоит ли рассказывать эту историю, но внимательный взгляд брата поймал её в привычный капкан.

— Помнишь, на маму отец пару мутных фирм по недвижке зарегистрировал? Говорил ещё: «Пойдёт — всё узаконю».

— Помню. И? — Стрельнул вопросительным взором брат, свесив озадаченную бровь над глазом.

— Вова рассказывал, что квартира его родителей ушла как раз через одну из этих фирм. И теперь ему негде жить.

— А когда он это рассказывал, он, разумеется, предварительно вывел тебя на эмоции?

Уверенность утверждения, завёрнутого в вопрос, скалилась восклицательным знаком. В голосе брата возвысились привычные нотки приближающейся победы в споре.

— Ну… да.

— Вот это уже намного теплее, — хлопнул в ладоши Алекс, прибив некий непреложный факт и чуть расслабив напряжённый стан, и принялся истово потирать руки. — Теперь понятно, куда ниточка вьётся. Так, значит, мы ему уже хату торчим, я правильно понял?

— Он этого не говорил.

— Но из логики разговора, какой вывод можно сделать?

Однозначный тон Алекса должен был в широте создаваемых им сомнений растворить шаткую уверенность сестры в искренности Вовы. Как уже бывало раньше.

— Делай, какой нравится, — наигранно надулась Алёна.

— А документы показывал на квартиру? — заламывал руки Алекс.

Конец ознакомительного фрагмента.