Бледное эхо

Дмитрий Рай

10 лет назад в семье Макшановых произошла ужасная трагедия, когда день рождения Давида обернулся днем смерти. Ту злую ночь его брат Алексей запомнил надолго, ведь именно он обнаружил тело своего младшего брата. Но на вопрос: «Что же случилось с Давидом?», не смогла ответить даже полиция. Родные с трудом мирятся с мыслью о гибели сына, а Алексей пытается построить новую жизнь и позабыть о тяжелой утрате. Однако все переворачивается с ног на голову, когда Лешу начинает преследовать покойный брат…

Глава 4. Правда

— Я, конечно, подозревал, что у тебя не ладятся взаимоотношения с противоположным полом, но я не думал, что все настолько ужасно, — недовольным тоном произносит Никита.

Воспользовавшись перерывом на работе, мы идем в ближайшее кафе. К счастью, сегодня к нам никто не присоединился, а значит, мы можем обсудить случившееся на вечеринке без посторонних свидетелей. Надеюсь, остальным посетителям кафе не будет интересно слушать наши разговоры.

— Ты сбежал! — продолжает кричать друг.

Сидящие поблизости люди тут же поворачиваются и осуждающе смотрят в нашу сторону, как бы говоря: «Не мешайте остальным».

— Тебе сколько лет? — не унимается Никита. — У тебя девушка хоть раз была?..

— Не в этом дело, — перебиваю его я и перехожу на шепот: — Кажется, я начинаю сходить с ума.

— Конечно, ты сходишь с ума! Тебя тащит в постель самая красивая девушка нашего офиса, а ты сбегаешь от нее, даже не объяснившись!

Девушки за соседнем столиком, услышав это, начинают насмешливо переглядываться и перешептываться, время от времени бросая в мою сторону презрительные взгляды. Я раздраженно закатываю глаза и устремляю свой гневный взор на друга.

— У меня были причины, чтобы уехать!

— Какие? — сердито уточняет мой друг.

— Брат звонил… тот, который умер.

— Давид? — с удивлением спрашивает Никита.

Никита открывает рот, чтобы сказать что-то еще, и тут же его закрывает, переосмысливая услышанное.

— Но как это возможно? — наконец-то говорит он, задумчиво барабаня тонкими длинными пальцами по деревянному столу.

— Вот и я пытаюсь это понять. Видимо, кто-то забрал его телефон, а теперь просто решил поиздеваться надо мной.

Я хмурюсь и, с ужасом вспоминая субботний вечер, рассказываю обо всем, даже о призраке, своему другу. Он слушает меня внимательно и ни на что не отвлекается. Я перехожу на шепот, когда замечаю, что люди за соседним столиком прислушиваются к нашему разговору. Ненавижу, когда люди суют нос не в свои дела.

— Может, у тебя это на нервной почве? — предполагает Никита. — Я бы на твоем месте сходил на консультацию к какому-нибудь специалисту.

— Хочешь, чтобы меня в психиатрическую больницу загребли?

— Нет, конечно же нет! Возможно, у тебя простое переутомление или депрессия из-за брата. Например, психолог мог бы помочь тебе принять и отпустить смерть Давида, — обнадеживает Никита.

Я обессиленно вздыхаю и облокачиваюсь на спинку деревянного стула. Хочу, чтобы Никита оказался прав, но что-то подсказывает мне, что все не так просто.

— Надо бы все объяснить и Кате, — напоминает Никита. — Она не знает, что и думать… Расскажи ей все как есть. Уверен, она поймет.

— Она будет думать, что я псих…

— Почему это я должна так думать? — слышу я знакомый женский голосок и оборачиваюсь.

Катя, недовольно скрестив руки на груди, сердито взирает на меня. Вчера, хоть и обещал, я так и не позвонил ей, поэтому сегодня она наверняка злится на меня пуще прежнего.

Сняв с себя черный пиджак, Катя вешает его на спинку стула, жестом указывает официанту подойти к ней и, быстро сделав заказ, вновь грозно смотрит на меня.

— Я жду объяснений!

Я не горю желанием рассказывать ей о своих проблемах, а тем более о брате и призраке — боюсь отпугнуть ее. Но, к моему удивлению, когда я все-таки рассказываю ей о случившемся, испуганной она вовсе не выглядит.

— Номер можно отследить, — пожав плечами, сообщает она. — А насчет призрака — тебе лучше обратиться сразу к психиатру.

— Это жестко, но я поддерживаю, — соглашается с ней Никита. — Раньше ведь тебя не мучили кошмары, призраки или прочая мистическая чушь?

— Давай сделаем так, — продолжает Катя, — если сеансы у психиатра не помогут, я отведу тебя к своему дедушке. Он, как бы так получше выразиться, занимается магией, гадает на картах Таро, видит… всяких существ. Я не особо во все это верю, но к нему часто приходят люди с… необычными проблемами, и еще ни разу я не слышала жалоб в его сторону.

— Может, тогда сразу поедем к нему? — предлагаю я. — От мозгоправов нет никакого толку.

Я не рассказывал это друзьям, но после смерти брата родители водили меня как минимум к трем психологам и к одному психиатру. Визиты к ним не увенчались успехом. С тех пор я на дух не переношу врачей, пытающихся залезть не только в мой разум, но и в душу.

Мама с папой были уверены, что у меня депрессия и я не принимаю тот факт, что Давид мертв. Но я уверял в обратном. Я вообще редко вспоминал брата, плакал только на его похоронах и никогда не заходил в его комнату после смерти. Единственное, что я забрал у него, когда уезжал учиться в университет, — фотографию, где я веду его в первый класс. Это единственный снимок, на котором мы с ним не похожи, в силу разницы возраста и роста.

— Я отвезу тебя к одному очень хорошему психиатру в выходные, — стоит на своем Катя. — Если не поможет, сразу же поедем к деду.

— Хорошо, — сдаюсь я.

Под конец рабочего дня я начинаю сильно сожалеть о том, что рассказал все этим двоим. Катя подходит ко мне практически каждые двадцать минут, чтобы выяснить, не звонил ли мне кто-нибудь подозрительный. А Никита то и дело интересуется призраком брата.

— А какого он был цвета? Он парил над землей? Ты его видел еще раз?.. — расспрашивает меня надоедливый друг.

Мне, конечно, приятно, что друзья обо мне беспокоятся, но это уже начинает меня напрягать. В конце концов, я хочу перестать думать о брате и вернуться в обычный ритм жизни без всяких галлюцинаций, звонков и знакомых из прошлого.

— Брат больше не появлялся, — заверял я друзей, не меньше их радуясь тому, что призрака больше не вижу.

По привычке я задерживаюсь на работе, доделываю проект, оставляю его на столе начальника, закрываю офис и ухожу домой. Все уже давно ушли, и наконец-то я могу побыть в одиночестве. До своей квартиры я прогуливаюсь пешком, чтобы не задыхаться в тесном метро. В ближайшем магазинчике покупаю некоторые продукты и две бутылки пива, рыбу и чипсы. Все-таки с сегодняшнего дня меня оформили на работу официально, и мне хочется хоть немного отпраздновать это событие.

Я поднимаюсь на пятый этаж, по привычке долго ищу ключи, прежде чем открыть дверь, захожу в маленькую квартирку и первым делом открываю на проветривание все окна. Ухожу на кухню, расставляю в холодильнике, издающем противные звуки, продукты и включаю воду, чтобы помыть посуду, лежащую в раковине уже несколько дней.

Мою квартиру никак нельзя назвать привлекательной. Она слишком маленькая для создания семьи и слишком невзрачная, чтобы приглашать сюда девушек, но, несмотря на это, мне она кажется уютной. А так я все еще мечтаю купить свою собственную квартиру или дом, обзавестись породистой собакой и заботливой хозяйственной женой. Но пока что я могу позволить себе только жизнь в съемной квартире со старой скрипучей мебелью, периодически ломающейся техникой и небольшой ванной комнатой, стены которой выкрашены в омерзительный синий цвет.

Я домываю посуду, устало падаю на серый диван и включаю телевизор. Но даже там я то и дело натыкаюсь на передачи о призраках, ведьмах и экстрасенсах. Я возвращаюсь на кухню, беру пиво и закуски к нему, возвращаюсь к телевизору и параллельно с просмотром передач про паранормальные явления ввожу в поисковую строку на телефоне слово «призрак».

Мне хочется найти доказательства того, что я не сумасшедший, что после смерти близких людей многим мерещатся призраки. Но в сообществах люди пишут: «После смерти дочка часто приходила ко мне во снах. Я точно не помню, о чем мы с ней разговаривали, но это было жутко. Хорошо, что сейчас все прекратилось» или «Если я долго не навещаю могилу родителей, они приходят ко мне во снах. Так что я стараюсь не забывать навещать их». Но никто не пишет о том, что им кто-то мерещится.

Я устало стягиваю с себя рабочую униформу, снимаю носки и выбрасываю их в сторону ванной комнаты. Наверняка я потом опять не найду нужную пару. Открываю бутылку пива и делаю несколько глотков. Расслабляюсь и лишь на несколько минут позволяю себе вздремнуть.

— Если вы обнаружили, что за вами следят призраки, — говорит ведущая по телевизору, — обратитесь за помощью к нашим экстрасенсам, которые могут помочь блуждающей душе обрести вечный покой. Номера телефонов представлены на экране.

Я резко открываю глаза с дурной мыслью все же записать один из номеров, как вдруг перед моими глазами возникает образ брата. Давид сидит на низком журнальном столе перед телевизором и недовольно переводит взгляд с меня на опустевшую бутылку пива и обратно.

Я испуганно вскакиваю с дивана, отхожу от брата и бормочу себе под нос какие-то молитвы. На самом деле я не знаю ни одной молитвы, но ничего другого мне в голову не приходит.

На мгновение я замолкаю и всматриваюсь в силуэт брата. Он обиженно взирает на меня карими глазами. Он выглядит полупрозрачным, даже похож на живого человека. Лишь иногда, когда он шевелится, его силуэт исчезает, а потом снова появляется.

Откуда-то набравшись храбрости, я подхожу к брату ближе и трясущимися руками протягиваю ладонь к его плечу в надежде убедиться, что это всего лишь призрак. Но когда я прикасаюсь к нему, призрак брата исчезает.

Я облегченно выдыхаю, прячу недопитое пиво в холодильник и, укутавшись в теплый плед, с трудом засыпаю на диване, желая поскорее позабыть о мистических событиях, происходящих со мной.

Но спокойствие мое длится недолго.

Следующим утром я прихожу на работу с большим опозданием, сонно передвигаю ногами и с удивлением всматриваюсь в перепуганные лица коллег. Они подозрительно на меня поглядывают, но никто не объясняет, в чем дело.

— Алексей! — раздается грозный голос начальника по всему офису.

Я испуганно вздрагиваю. Богдан Леонидович мчится ко мне тяжелыми шагами. Неужели будет ругать за опоздание?

— Что это такое? — сердито спрашивает начальник, махая перед моим лицом проектом, который я оставил ему вчера вечером на рабочем столе.

— Проект, — тихо-тихо отвечаю я и только сейчас замечаю, что на нем красным маркером написано «Я слежу за тобой». — Я этого не писал…

— Переделывай немедленно! Что это еще за хрень, а?

— Клянусь, я этого не писал!

— А кто написал? — кричит Богдан Леонидович и хмурит густые брови.

Я осматриваюсь по сторонам: все занимаются работой и стараются не смотреть в нашу сторону. Я виновато опускаю голову вниз, извиняюсь перед начальником и спешу до конца рабочего дня переделать проект. Ко мне никто не подходит и даже не предлагает пойти на обеденный перерыв. Лишь только Никита, проходя возле моего рабочего места, незаметно оставляет на столе большой стакан крепкого кофе и горячий бутерброд.

«У босса какие-то проблемы в семье, так что не обижайся на него. Он с самого утра весь на нервах», — присылает мне друг эсэмэс и подбадривающе улыбается с другого конца офиса.

Я натягиваю вялую улыбку благодарности и с головой ухожу в работу. Проект удается закончить до ухода начальника домой.

— Чтобы я больше такого не видел! — грозит мне пальцем Богдан Леонидович, выхватывает эскизы из рук и уходит прочь. — Офис закрыть не забудьте!

Стоит ему только скрыться из виду, как Катя подбегает ко мне.

— Он изменил своей жене, — сообщает она.

— Что? — удивленно переспрашиваю я.

— Но почему он на Лешу так взъелся? — присоединяется к беседе Никита.

Остальные сотрудники уже ушли по домам, так и не проронив мне ни слова.

— Он думал, что тебя послала его жена следить за ним, — продолжает девушка. — Я весь день его пыталась переубедить, что ты здесь никак не замешан.

— Получилось? — уточняю я.

— Тебя не уволили, значит, он мне верит, — непринужденно пожимает она плечами. — Пойдемте уже домой. День и без того выдался тяжелым.

Мы выходим на парковку. Никита тут же спешит с нами попрощаться и уезжает на своей машине домой. К сожалению, мы живем в разных частях города и добираемся разными видами транспорта.

— До завтра, — мило улыбается мне Катя и подходит к черному джипу.

Из автомобиля выходит высокий мускулистый мужчина в солидном офисном костюме и с гладко выбритой головой. Увидев меня, он хмурится, но не говорит ни слова.

— Пока! — отвечаю я Кате и спешу на метро.

Возле мужчин, с которыми Катя уезжает домой, мне всегда становится не по себе. Они так пристально на меня смотрят, что я невольно задумываюсь о том, не натворил ли я чего-то ужасного. К счастью, дальше ненавистных взглядов дело не доходит.