Убийство во времени

Джули МакЭлвен, 2016

Как искать серийного убийцу в XIX веке, если этот термин еще даже не придумали? Джули МакЭлвен блестяще отвечает на этот вопрос, отправляя Кендру Донован, спецагента ФБР из XXI века, в прошлое. Этот роман, сочетающий в себе элементы детектива, фэнтези и романтики, словно заманивает читателя в кроличью нору – как только начинаешь читать, уже не можешь остановиться. Кендра Донован – восходящая звезда ФБР. Но на карьерной лестнице она спотыкается и чудом выживает, когда предатель убивает половину ее команды. Как только Кендра встает на ноги, ее единственной целью становится "крыса". Поиск приводит в Англию. в старинный замок Элридж. План безупречен, и, кажется, Кендра вот-вот загонит преступника в угол. Но тут – осечка, и на Кендру обрушивается темнота. Очнется она не скоро. Вернее, давно уже очнулась – в 1815 году, где орудует свой жестокий убийца. Но как его искать, если в XIX веке Кендра может рассчитывать только на положение горничной? Лишенной привычных инструментов, ей придется пользоваться исключительно холодной логикой, чтобы раскрыть преступление и навести порядок в пространственно-временном континууме.

7

1815

— Боже правый! Она мертва?

Кендра почувствовала на своих плечах руки, которые пытались ее поднять, передвинуть. Боль захлестнула ее, за ней последовало мерзкое сальное ощущение. Боже, как же у нее болела голова. У нее возникло мгновенное головокружительное ощущение дежавю, когда она открыла глаза. Над ней склонилось лицо какого-то мужчины. Зеленые, как листва, глаза внимательно глядели на нее из-за колючих черных ресниц под суровыми черными бровями. Она увидела точеные скулы, прямой нос, чувственный изгиб рта и квадратную челюсть с небольшой ямочкой на подбородке, затем мужчина отодвинулся от нее.

— Она жива, — услышала она, как он сказал не без иронии.

— Слава богу. — Это было произнесено со вздохом облегчения. Другое лицо возникло в области ее зрения, оно сильно отличалось от первого. Этот мужчина был старше, ему было на вид около шестидесяти, у него было вытянутое лицо, довольно толстый нос, седеющие светлые волосы и обеспокоенные светло-голубые глаза.

— Как она, Алек?

— Я не аптекарь. Почему бы тебе не спросить у нее? Она вроде бы пришла в себя.

Старший мужчина нахмурился:

— Кто она? Что она делала в проходе? Как вас зовут, мисс?

— Кендра, — прошептала она. — Кендра Донован.

— Что она сказала? — спросил привлекательный молодой мужчина.

— Она сказала, ее имя — Кендра Донован. — Кендра почувствовала, что ее руку схватили и легонько погладили. — Что произошло, моя дорогая? Алек, принеси ей чего-нибудь попить.

Наступила пауза. Затем вздох, скорее раздраженный, чем сердитый.

— Проклятие.

Снова Кендра почувствовала, как неловко обвивают руками ее плечи и пытаются перевести в сидячее положение. Она подавила стон, когда из-за движения в ее голове что-то опять взорвалось. По ее телу пробежала сильная дрожь. В нее опять стреляли?..

— Вот, моя дорогая. Выпейте это.

Ей это стоило усилий, но она дотянулась до бокала. Ее пальцы ощутили тяжелый хрусталь, прежде чем она сфокусировала свой взгляд на алой жидкости. Ее оглушило воспоминание, и все ее тело дернулось в ужасе. Неосознанным движением она оттолкнула бокал, и он накренился в руках пожилого мужчины. Содержимое разлилось, его белый галстук и рубашка стали кроваво-красными, затем брызги полетели и на пол.

— Сукин сын! — Кендра быстро сложилась всем телом в сидячее положение, в шоке уставившись на красные пятна. Ее сердце подскочило к горлу и принялось бешено стучать.

— Боже правый, что с этой девушкой? — спросил пожилой мужчина растерянно.

— Быть может, сильное отвращение к напиткам?

— Не шути, Алек. Она вся дрожит. Она точно болела. Посмотри на ее волосы.

Боже, они из «Старк Продакшнз»? Кендра лихорадочно пыталась понять, что происходит. Она с трудом встала, ее взгляд одичало блуждал по комнате. Какая-то ее часть приняла и поняла, что лакей с глушителем исчез. Если бы она выполнила свою миссию и вручила бы сэру Джереми графин с рицином, она бы тоже исчезла. Но что же с Грином? Он мертв. В этом она была уверена.

Так где же его тело?

Когда ее глаза задержались на месте, куда упало тело, ей стало ясно, что в этой комнате что-то было не так. Мебель казалась другой, не только внешне, но и расставлена она была иначе. Разве диван не стоял перед камином? Ее замешательство усилилось, когда она поняла: кто-то развел уютный огонь в камине, оранжево-желтое пламя облизывало толстые бревна с громким треском и хрустом. «Боже, сколько же я была без сознания?»

Ее грудная клетка напряглась, когда новая волна паники накрыла ее. Она вообще не помнила, чтобы теряла сознание. Она помнила только мучительную боль, из-за которой казалось, будто с нее снимают кожу прямо до костей. Она помнила ужасную темноту. Головокружение. Но она точно не падала в обморок.

— Дорогая?..

Она повернулась к пожилому мужчине. Он был одет примерно как сэр Джереми, только пиджак был из темно-коричневого бархата. Его рубашка и галстук теперь украшали пятна от вина. Ее взгляд помрачнел, когда она это увидела, вспомнив, что примерно так же кровь разлилась по рубашке Грина. Где же он? Мертвец не может взять и исчезнуть!

— Алек, по-моему, она сейчас опять упадет в обморок!

— И что я должен сделать? У меня с собой нет нюхательной соли. — Как и у пожилого мужчины, у него был акцент, говорящий о его принадлежности к британскому высшему обществу, хотя, как показалось Кендре, он больше был похож на итальянца или испанца, чем на англичанина. В отличие от пожилого мужчины, он не скрывал своего презрения.

Он стоял у камина, вальяжно облокотившись о каминную полку. Однако Кендре казалось, что эта его непринужденная поза создает обманчивое впечатление. Его глаза по-прежнему пронзительно смотрели на нее, и было что-то напряженное в его высокой статной фигуре, что заставило ее отвести взгляд с ответной настороженностью.

Кендра переключила свое внимание с его проницательных глаз.

— Я не упаду в обморок, — но, как только она произнесла эту фразу, она сама усомнилась в этом. Когда ее взгляд упал на свечи, мерцавшие в канделябрах на стене, к ней опять подкатил приступ головокружения.

— Дорогая, может, вам нужно присесть… — снова произнес пожилой мужчина, но она едва слышала его сквозь глухой рев в ушах. Свечи…

Она оглядела комнату, заметив несметное число свечей, мерцавших повсюду. «Как?.. — спросила она себя и сделала шаг к канделябру, украшавшему стол: в нем сверкала дюжина тонких свечей.

— Свечи, — прошептала она, протягивая к ним руку, хоть ее разум и отказывался верить глазам. Невозможно…

— О чем это она? — спросил пожилой мужчина.

— Эта чудачка, вроде, восхищается вашими свечами, Дьюк.

Кендра не обратила внимания на его сухой тон, слишком она была увлечена загадкой перед своими глазами. Как кто-то мог всего за несколько минут заменить электрические лампочки, хитроумно спрятанные в светильниках? И что важнее: зачем кому-то это понадобилось? Она ничего не понимала.

Но это было так. Они были настоящими. Боже, она чувствовала их жар кончиками пальцев.

Вдруг она развернулась, и то ли предчувствие, то ли страх заставил ее двинуться вперед, к камину. Зеленоглазый мужчина выпрямился, когда она подошла и с сузившимся от ужаса взглядом дотронулась руками до каминной полки, находившейся в идеальном состоянии. «Это невозможно», — подумала она снова. Ее пальцы тряслись, когда она пыталась нащупать бороздки на безупречном мраморе. Закрыв глаза, она снова увидела, как после столкновения с пулей разлетаются куски камня. Черт побери, ей же это не привиделось! «Итак… может, ей это все мерещится сейчас?» — это безумное предположение заставило ее распахнуть глаза, которыми она встретилась с подозрительным взглядом молодого человека.

— Мисс Донован, прошу, садитесь, — пожилой мужчина, Дьюк, продолжал настойчиво. — Вы пока что недостаточно уверенно стоите на ногах. Алек, нам нужно позвать миссис Дэнбери.

— А мне вот, например, кажется, что вам нужно позвать мистера Кимбла и узнать о личности этой девушки.

— Она больна, Алек. Это понятно.

Впервые в жизни Кендра чувствовала, что ее мозги отказываются работать. Она не могла объяснить то, что видела перед собой, и связать это с той реальностью, которая ей была знакома. Ее дыхание было неровным, и в тот момент, когда она взглянула на две большие китайские вазы, оно будто остановилось. Ваза была не одна, их было две…

— Это невозможно, — прошептала она, ее голос даже ей показался слабым и дрожащим. У нее возникло ощущение, будто она идет под водой, когда она двинулась в сторону вазы, которой здесь не должно было быть здесь. Кендра знала, что ваза же разбилась от пули киллера. Она это видела своими собственными, черт побери, глазами! И все равно ваза стояла перед ней, целая и невредимая.

Она потянулась к фарфору, желая — нет, умирая от желания — дотронуться до гладкой глазурованной поверхности, убедиться, что это был не какой-то странный плод ее воображения, но чья-то рука резко схватила ее за запястье, не дав ее пальцам коснуться вазы. В шоке от этого неожиданного жеста она резко подняла глаза и увидела мужчину, которого звали Алек. Она не слышала, как он подошел, но сейчас он стоял рядом с ней и держал своими пальцами ее запястье. Он держал ее не крепко, но так, чтобы она не могла легко высвободиться.

— Ваза, которую вы сейчас намеревались потрогать, очень дорогая и очень редкая, мисс Донован, — его низкий голос звучал как предупреждение. — Она принадлежала династии Мин, но, думаю, вы не знаете, о чем я. Как бы там ни было, я уверяю вас, его светлость, каким бы великодушным он ни был, отнесется с неодобрением к тому, что из-за чьей-то небрежности одна из его фамильных ценностей разобьется.

Какое-то время Кендра просто смотрела на него, не моргая, пытаясь привести в порядок путаницу в своей голове. «Кто это не знает про династию Мин, тупица?» — хотела она сказать, но не смогла артикулировать эту фразу, так как ее мысли двинулись в другом направлении. Кто-то заменил вазу так же, как и лампочки? Украл тело? Она ничего не понимала.

Это не было похоже на реальность. Это была иллюзия. Какой-то трюк.

Однако эти сильные и элегантные пальцы, держащие ее за запястье, были вполне себе реальными. Мужчина, которому принадлежали эти пальцы, выглядел реально.

Она пыталась бороться с волнами неведомого страха, которые угрожали утянуть ее куда-то вниз. Инстинктивно она попыталась высвободиться из мертвой хватки мужчины, но он только сжал свои пальцы сильнее. Вдруг в испуге и страхе она свирепо посмотрела на него и произнесла:

— Пусти, чертов ублюдок. Я не знаю, что за спектакль вы тут разыграли, но я все равно могу сломать тебе руку, если придется.

Он удивился, она увидела это в его зеленых глазах, и ослабил свою хватку, позволив ей вытащить руку. Прежде чем он успел ей ответить, сзади появился пожилой мужчина, взял ее под руку и аккуратно направил в сторону дивана.

— Вот, бедное дитя. Присядьте. Она вся трясется, Алек, — его тон звучал укоризненно.

— Я… я бы не разбила эту чертову вазу, — пробормотала Кендра, усевшись. Она осознала, что правда вся тряслась. И ей было холодно, очень холодно. Ее зубы чуть ли не стучали.

— Конечно же, нет.

— Боже мой, Дьюк, это же Мин. Ей больше двухсот лет! Никакое личико, даже самое миловидное, не стоит того, чтобы потерять такое сокровище. Она служанка и, я подозреваю, воровка.

— Алек!

— Личная горничная, — поправила его Кендра автоматически и сердито посмотрела на зеленоглазого мужчину. — Меня наняли как личную горничную.

— Какой леди?

— Что?

— Какой леди вы прислуживаете?

— Я… — Она нахмурилась. Это же была всего лишь роль, но ей называли какое-то имя. — Клэр… или Клара. — Боже, что за бред!

Он косо посмотрел на другого мужчину:

— Она даже не знает, кому прислуживает.

— А вы даже не знаете ничего про династию Мин, — парировала она и почувствовала, как жар ее ярости одолевает ледяной холод, распространившийся внутри ее. Было приятно. — Двести лет. Скорее около пятисот лет! Династия Мин существовала с 1368 по 1644 год. А эта ваза, по всей видимости, времен империи Цзяцзин… — Она замолкла, когда поняла, что оба мужчины смотрят на нее так, будто у нее выросла вторая голова. — О, боже, — пробормотала она. Ей нужно было срочно отсюда убираться.

— Кто вы? — выпалил молодой человек. — Вы не англичанка.

Было поздно притворяться Мари Буланже, поэтому она сказала:

— Я из Соединенных Штатов.

— Проклятая американка, — презрительно ответил он.

— О ради бога, Алек, война закончилась, — пожилой мужчина вздохнул. — Гентский договор подписан несколько месяцев назад.

Кендра на минуту зажмурилась:

— О боже, вы, ребята, играете свои роли слишком правдоподобно, вам не кажется? — От этой мысли она чуть ли не засмеялась. Единственное, что остановило ее, был холодный ужас, медленно пробирающийся по ее спине.

— Роли?

Пожилой мужчина казался на самом деле ошеломленным. Кендра сжала руки на коленях, пока суставы пальцев не стали мертвенно-белыми. Она набрала воздух в легкие и произнесла:

— Слушайте, я не знаю, что происходит, но всему есть предел. Мне нужно идти…

«Где этот чертов труп?» — подумала Кендра.

— Мне нужно идти.

— Вам нужно отдохнуть, мисс Донован. Алек, можешь, пожалуйста, позвать миссис Дэнбери?

— Дьюк, девчонка сказала, что хочет уйти…

— А я говорю, что она слишком слаба. — До этого момента Кендра готова была поклясться, что молодой человек был здесь главным. Но ледяная нотка в голосе пожилого мужчины заставила ее быстро пересмотреть свое первоначальное мнение. Она украдкой посмотрела на второго, который ответил ей хмурым взглядом. Но не опротестовал приказ своего друга и зашагал по направлению к двери. Он потянул веревку в стене, развернулся и мрачно взглянул на нее.

— Миссис Дэнбери о вас позаботится, моя милая.

Кендра перевела свой взгляд на мужчину по имени Дьюк:

— Это же шутка, да? Вы мне сейчас скажете, что это шутка?

В его голубых глазах проскользнуло неодобрение:

— Боюсь, я не вижу здесь шутки, мисс Донован.

Черт возьми, она знала, что он это скажет. Она вздрогнула, потому что подумала о невозможном, представила то, что невозможно было представить. Только когда ее пальцы почувствовали что-то гладкое, она поняла, что Дьюк совал ей в руку бокал. Он улыбнулся:

— Выглядите так, будто вам нужно тонизирующее средство.

— И, если у вас по-прежнему непереносимость к красному, пожалуйста, воздержитесь от того, чтобы снова вылить его на его светлость, — сказал сухо Алек. — Это будет пустая трата великолепного вина.

Кендра не обратила на него внимания, вместо этого посмотрев на пожилого джентльмена.

— Спасибо, — прошептала она и на этот раз поднесла бокал к своим губам и выпила. Если вино было отравлено… что ж, такая смерть была даже предпочтительной при сложившейся ситуации. По крайней мере, она была бы понятной.

Вино мягко обожгло ее горло. На вкус вполне себе реальное, это все, что пришло ей в голову, когда она сделала глоток и попыталась не смотреть на свечи, которых здесь не должно быть, на камин, в котором должна быть воронка от пули, вазу, от которой должны остаться лишь осколки.

— Что вы делали в проходе, мисс Донован? — внезапно спросил Алек. Он подошел к графину и налил себе второй бокал. — Если вы, как утверждаете, горничная, прошу вас объяснить, что вы делали там?

— Я… — Что сказать? Ее желудок принялся бурлить, она сразу же пожалела, что выпила вино. Не потому что оно было отравлено, а потому что она могла опозориться, если ее вдруг вырвет.

Дурацкая ситуация. Она не понимала ничего. Что происходило? Какая-то интеллектуальная игра? Иллюзия? Галлюцинация? От последней мысли у нее все внутри похолодело от страха.

Она взглянула на пожилого мужчину, но любая надежда на то, что он спасет ее от допроса своего друга, исчезла, как только она увидела заинтересованный огонек в его серо-голубых глазах. Что она могла сказать ему? Ничего, что звучало бы правдоподобно. На самом деле чем меньше она скажет, тем лучше. По крайней мере, пока она не поймет, что здесь, черт возьми, происходило.

— Я… потерялась.

Алек иронически хмыкнул, не пытаясь скрыть свое недоверие. Глаза Дьюка приняли жесткое выражение, хоть и всего на долю секунды. Он тоже не верил. Ей не в чем было его винить.

— Как вы попали в этот проход? — выпалил Алек.

Кендра посмотрела на гобелен, который был отодвинут после ее удивительного появления из прохода. Дверь была закрыта, ее существование было неочевидно для неподготовленного глаза. Она не могла «случайно» попасть в этот проход. Она понимала это, и они тоже.

Она покачала головой и сказала:

— Я не помню.

Если бы можно было убивать взглядом, подумала она, когда встретилась глазами с Алеком, все, что осталось бы от нее сейчас, была бы горстка пыли в уродливых полуботинках. Ее нервы натянулись струной. Она правда не была готова к вербальной схватке, пока у нее не появилось возможности все обдумать. Ее наполнило чувство облегчения, когда кто-то постучал в дверь, а спустя несколько секунд в комнату осторожно вошла худая женщина в черном платье и белом хлопковом чепце.

Она сделала грациозный книксен и сказала:

— Ваша светлость. Лорд. — Затем она взглянула на Кендру, будто только что ее заметила. Она продолжила, обращаясь к мужчинам: — Чем могу быть вам полезна?

Несмотря на старомодное платье и чепец, она напомнила Кендре преподавательницу колледжа, которая у нее когда-то была, — холодную, спокойную и прежде всего компетентную женщину.

— Миссис Дэнбери, мисс Донован, похоже, потерялась в проходе, — прокомментировал Алек с нотой пренебрежения, которую без труда можно было услышать в его голосе.

— Да? — Миссис Дэнбери повернулась к Кендре и принялась изучать ее ледяными серыми глазами.

— Она заявила, что ее наняли в качестве личной горничной.

Миссис Дэнбери открыла рот, но, прежде чем она успела выступить с опровержением, пожилой мужчина мягко произнес:

— Я уверен, миссис Дэнбери знает об этом, Алек. Хоть с праздником Кейро и произошло недоразумение, я абсолютно уверен в том, что у миссис Дэнбери и мистера Хардинга все под контролем в отношении персонала.

После этой фразы миссис Дэнбери могла лишь кивнуть в знак согласия и произнести:

— Спасибо, ваша светлость.

— Мисс Донован нездоровится, — продолжил он. — А так как уже вечер и все леди удалились отдыхать, услуги мисс Донован больше не требуются. Может, вы можете отвести ее в ее комнату?

— Конечно, ваша светлость, — юбки женщины еле слышно зашуршали, когда она двинулась к двери. Она бросила взгляд на Кендру: — Мисс Донован?

Кендра медлила. Она знала, что от нее ожидалось, знала, что ее попросили — нет, приказали — пойти с миссис Дэнбери. У нее внутри все ходило ходуном, когда она думала над своими вариантами. У нее их не было. Не было выбора, нужно было уходить.

— Желаю вам хорошего вечера, мисс Донован. — Огонек в голубых глазах пожилого мужчины было невозможно никак трактовать.

— Доброго вечера, Дьюк, — смогла она наконец произнести и вышла из комнаты, так что не могла увидеть выражения лиц мужчин, которые из удивленных превратились в негодующие. Когда она прошла в коридор, почувствовала лишь тоскливое принятие, увидев свечи и там.

— Мисс Донован, больше никогда не называйте его светлость Дьюком^[15], — сказала миссис Дэнбери, как только их уже не могли услышать из кабинета. — Он для вас ваша светлость, герцог Элдриджский или сэр. И делайте книксен, когда выходите из комнаты своих господ. Вам понятно?

Господ? Кендра сглотнула, но кивнула в знак согласия. Она не обратила внимания на взгляд, полный подозрения, который миссис Дэнбери бросила в ее сторону. Ей нужно было держать язык за зубами. Дьюк, то есть герцог, дал ей отсрочку. Никто не выбросит ее сейчас. По крайней мере пока что.

У нее еще было время, чтобы разобраться в этой дикой ситуации.

Время…

Кендру передернуло. Это было тем самым вопросом, который она специально не задавала в ходе всего этого странного эпизода: время. День, месяц, год. Потому что она боялась ответа.

* * *

— А у нее есть какие-то знания, — прокомментировал Алек, сев в кресло и отхлебнув вина с хмурым выражением лица.

Альберт Руферфорд, седьмой герцог Элдриджский и дядя Алека, поднял глиняную трубку, которую он начал наполнять табаком перед тем, как девушка принялась биться в скрытую дверь. С задумчивым выражением он зажег фитиль от огня и поднес его к углублению в трубке. Он пустил клуб дыма и поднял глаза на картину над камином, где была изображена женщина с ребенком.

Прошло двадцать лет, но скорбь никуда не уходила. Иногда она была такой же острой и свежей, как в день, когда впервые возникла. Иногда, как сейчас, это была боль уставшего человека, не пронзительная, а притупившаяся и превратившаяся в ностальгическую тоску.

Алек проследил взгляд своего дяди до портрета его давно умерших жены и ребенка. У Арабеллы была запоминающаяся внешность и в жизни, и на картине. Хоть ему и было всего около двенадцати лет, когда она умерла, Алек помнил ее красоту, черные волосы и карие глаза, ее общительность и теплоту.

Каждый раз, когда он бывал у дяди и тети, их отношения всегда казались ему идиллическими. Но это могло быть и из-за того, что его собственная жизнь была от идиллии далека. Он предпочитал не думать о себе, поэтому перевел взгляд на изображение ребенка: милая малышка, которая была так похожа на свою мать цветом волос и оттенком кожи; и если художник достоверно ее нарисовал, должна была однажды превзойти ее красотой.

Ей было всего пять, когда заказали картину. Она умерла меньше чем через год, ее тело было унесено морем в том же кораблекрушении, после которого изуродованный труп ее матери прибило волной к берегу.

Он взглянул на герцога, заметил, что он тоже смотрит на ребенка, внезапно что-то внутри его сжалось, и он произнес:

— Она не Шарлотта, сэр.

— Ей было бы сейчас примерно столько же, как и мисс Донован. И у них похожий цвет волос.

— Шарлотта умерла, — Алек сказал это более резко, чем хотел. — Она умерла двадцать лет назад.

Голубые глаза сразу потускнели, в них явно читалась грусть.

— Смею напомнить тебе, что ее тело так и не было найдено… — он поднял руку, когда Алек открыл рот, чтобы поспорить. — Я не дурак, Алек. Я знаю, что мисс Донован — не моя Шарлотта, но она интересует меня все равно.

Губы Алека сжались:

— Она лгунья и, скорее всего, воровка.

Элдридж нахмурился. На лице женщины он рассмотрел целый букет эмоций. Недоверие, ярость, страх. Но там было еще что-то, что ему запомнилось. Этот потерянный взгляд ее больших темных глаз затронул что-то в глубине души.

— Она лгала, да. Но я не думаю, что она лгунья или воровка, — ответил он медленно и посмотрел на вазу. — И она была права, знаешь ли. Эта самая ваза была произведена в эпоху Цзяцзин.

— Я не говорил, что она глупая, пусть ее математические способности и оставляют желать лучшего, — мрачно возразил Алек.

— Хм.

— Вам нужно было ее отпустить. Она хотела уйти.

— Нет. — Он вспомнил вспышку беспомощного ужаса, которую заметил в ее глазах, прежде чем она успела взять себя в руки. — Она не хотела уходить, Алек. Ей некуда идти.

Алек вздохнул и поставил свой пустой бокал. Он поднялся на ноги. Его дядя принял решение, ничего не поделать.

— Понятно. Ну, что ж, уже поздно, мне пора спать.

Это заявление заставило герцога Элдриджского вернуться в настоящее.

— Неужели ты собираешься спать, Алек? — спросил он с веселым лукавством. — Я слышал разговоры про тебя и милую леди Довер.

У них с прекрасной вдовой было чем заняться, кроме разговоров, подумал Алек, но удержался от улыбки и сказал:

— Джентльмен никогда не болтает. — Он задержался у двери, наблюдая за своим дядей. Его лицо приняло серьезное выражение: — Один совет, герцог, если мисс Донован останется тут, я бы посоветовал попросить миссис Дэнбери пересчитать серебро.

* * *

Чувство нереальности происходящего усугублялось, пока Кендра следовала за миссис Дэнбери по коридору и поднималась на два пролета по лестнице для прислуги. Свет от единственной лампы, освещавшей их путь, превращал стены в комнату ужасов с кривляющимися тенями. Кендра пыталась понять, что из всего этого — настоящее. Она напрягла спину, пытаясь бороться с приступом паники, который угрожал поглотить ее полностью. Что бы ни происходило, был ли это психоз или что-то паранормальное, паника тут не помогла бы.

Миссис Дэнбери остановилась у деревянной двери.

— Я поговорю с вами завтра, мисс Донован, — ее тон был холодным и подозрительным. — Сегодня вы можете разделить спальню с Роуз. — Затем она кратко постучала в дверь и открыла ее.

Свет от единственной лампы пролился за пределы дверного проема и осветил крошечную комнату, спрятанную прямо под крышей. У одной стены стоял большой дубовый шкаф, а напротив него две узкие односпальные кровати, разделенные ночной тумбочкой. Одна из кроватей была занята. Кендра увидела, как покрывало задвигалось, из-под него показалась бледная рука, а потом два больших карих глаза под оборками белого ночного чепца посмотрели, жмурясь, в направлении входа в комнату.

— Кто здесь?

— Это я, миссис Дэнбери.

— Миссис Дэнбери? — Девушка зевнула. — Мадам, сколько времени? Что случилось?

— Ничего не случилось, Роуз. Извини, что мы тебя побеспокоили, но мисс Донован нужно где-то спать. Спокойной ночи. — Она удалилась и унесла с собой лампу.

Кендра принялась моргать, пытаясь привыкнуть к темноте. Лунный свет проникал сквозь крошечное окошко на дальней стене. Стали слышны поспешные движения на кровати, затем звуки ударов стали о кремень, за которым последовали вспышки. Большая свечка на ночной тумбочке отбросила маленький кружок света.

Девушка посмотрела на нее.

— Вы кто? — прямиком спросила она.

— Кендра Донован. — Из-за того что она опять почувствовала приступ тошноты, она резко села на свободную кровать.

— Что с вашими волосами? Вы что, болели?

— Можно и так сказать.

Они разглядывали друг друга в тусклом свете. Девушке было не больше пятнадцати или шестнадцати, решила Кендра. Она была симпатичная. Большие, как у Бемби, глаза светились любопытством на круглом лице, обрамленном старомодным ночным чепцом и падающими в беспорядке темными локонами.

— Вас пригласили для приема?

— Я… да. Меня наняли личной горничной. — Кендра снова почувствовала, как паника щекочет заднюю стенку ее горла, пытаясь овладеть ею полностью. Она бы сказала, что это невозможно, что она не может сидеть тут сейчас на этом твердом маленьком матрасе при свете свечи, разговаривая с девушкой, сошедшей со страниц учебника по истории. Но ей очень тяжело давалось отрицание всех этих картин, запахов и чувств.

И это повергало ее в еще больший ужас.

— О, — сказала девушка под впечатлением. — Моя сестра продвинулась и стала личной горничной в Лондоне. Она сначала была посудомойкой в замке. Моя мама говорит, что мне нужно только начать работать. Я люблю трудиться. В прошлом году миссис Дэнбери повысила меня до помощницы кухарки, когда Эмма стала служанкой, а Дженни уехала в Бат. — Она вдруг остановилась и залилась краской от смущения. — Только посмотрите, как я разболталась. Вы, должно быть, устали, вы же болели и все такое. — Она нахмурилась, оглянувшись. — У вас есть сумка, мисс Донован?

— Кендра. Пожалуйста, называй меня Кендра, — сказала она, не задумываясь, и посмотрела вокруг, как будто бы ее сумка вдруг могла как по волшебству появиться здесь. Она вспомнила, что оставила ее на полу в кабинете перед своим бегством через скрытую дверь. Конечно же, сумка, как и тело сэра Джереми, исчезла. — Боюсь, нет. Я ее потеряла.

— Ну, ничего страшного. Миссис Дэнбери снабдит вас всем необходимым. Я Роуз. Вам помочь раздеться?

— Что? Ой. Спасибо, — Кендра встала и повернулась спиной к Роуз примерно так же, как недавно к Сэлли. Это воспоминание заставило ее снова содрогнуться.

— Вот теперь залезайте под одеяло. Вы вся холодная!

Кендра села, нагнувшись, чтобы ослабить шнуровку своих полуботинок. Роуз присела перед ней, помогла их снять, и отставила в сторону.

— Вы откуда? Говорите не как англичанка.

— Я из Соединенных Штатов.

— О-о-о, Америка. Я так много слышала о ней, — сказала она, залезая в кровать. — Мой папа говорит, что колонисты — шайка варваров. Только не принимайте на свой счет.

— Я и хуже прозвища слышала, — Кендра встала и разделась до рубашки. К тому моменту, как она залезла под простыни и натянула на себя тонкое покрывало, она дрожала от холода больше, чем от шока или страха. В комнате, как ей быстро стало ясно, было как в холодильнике.

Роуз улыбнулась ей, прежде чем наклониться и задуть жалкое пламя свечи:

— Спокойной ночи, мисс.

Какое-то время Кендра молчала, уставившись на кривую тень от потолка. Она слышала, как девушка пытается устроиться поудобнее в своей кровати, слышала ее легкое дыхание. Не считая этих звуков, тишина казалась абсолютной.

— Роуз? — прошептала она.

— Да?

— Какой… какой сейчас год?

Кендра не видела лица Роуз, но почувствовала по ее внезапному молчанию, что она шокировала девушку. Она не могла ее ни в чем винить. Если бы кто-то задал ей тот же вопрос, она бы подумала, что этот человек свихнулся.

— В смысле, какое число? — спросила девушка осторожно.

— Нет… — Ее горло сжалось от дурного предчувствия, но она все же смогла произнести то, что должна была. — Я имею в виду, какой сейчас год? Я же болела, помнишь? — добавила она неубедительно.

— А, ну да. — Но все же Роуз медлила с ответом, будто пытаясь понять, какая болезнь могла бы стереть память человека до такой степени. — Сейчас 1815-й, — ответила наконец она, ее голос звучал мягко и обеспокоенно в темноте. — Теперь вы вспомнили?

— Да… — соврала она, закрывая глаза на правду, которую она отказывалась принимать.

— Спите спокойно, мисс.

Кендра ничего не ответила. Она сомневалась, что вообще сможет заснуть. Но усталость вскоре пересилила и одолела ее. Во сне ей виделись сумасшествие и убийство.

Примечания

15

«Дьюк» (duke) по-английски одновременно и мужское имя, и титул герцога, отсюда возникает путаница. Кендра вначале считает это именем (прим. пер.).