Леди, берегитесь!

Джо Беверли, 2007

У мужчин семейства Кейв – ужасная слава. Поколения не проходит, чтобы какой-нибудь представитель этого знатного рода не запятнал себя жутким скандалом, а то и не сошел с ума. Но герой наполеоновских войн Горацио Кейв, виконт Дариен, намерен восстановить репутацию своей опороченной семьи. А для этого нужно обручиться с блестящей Теа, леди Дебенхейм. Как? Для начала сойдет и небольшой, почти невинный шантаж. А потом решительный виконт намерен пустить в ход свое незаурядное мужское обаяние…

Глава 2

Девушка торопливо вышла в слабо освещенный коридор и направилась в сторону бального зала, а повернув за угол, краем глаза увидела себя в зеркале с позолоченной рамой, которое освещал канделябр на стене. Полудюймовая зеленая полоска опять вылезла наружу.

Ну что ты будешь делать!

Положив веер на маленький столик перед зеркалом, Тея привела все в порядок. Боже, какое низкое декольте! Слишком откровенное! Еще чуть-чуть, и можно было увидеть даже круги вокруг сосков. Почему мода порой такая странная? Общество проповедует благопристойность и соблюдение приличий, но ожидает при этом, что леди будут одеваться в подобные наряды.

Она положила ладони на груди и подвигала плечами. Вроде бы теперь все в порядке, ничего никуда не сдвинется…

Что-то вдруг встревожило ее. Она обернулась и застыла от ужаса. Из глубины полутемного коридора за ней наблюдал мужчина: темноволосый, похожий на иностранца. Из-под тяжелых век он рассматривал ее с каким-то порочным удовольствием.

Тея вспыхнула, схватила веер, раскрыла и прикрылась как щитом.

— Кто вы, сэр? И что делаете на этой половине дома?

Если бы он ответил ей, это стало бы просто неловкой ситуацией, но он молчал.

А она не знала его.

Тея знала всех, у кого были резоны оказаться этим вечером в особняке Йовилов, и она ни в коем случае не забыла бы этого мужчину даже после самого краткого представления.

Он не отличался ни ростом, ни массивностью, однако его присутствие наполняло коридор атмосферой силы и воли. Ей даже показалось, что воздух стал разреженным. Свет канделябра сбоку от нее не достигал его, а следующий светился у него за спиной, так что она не могла определенно сказать, каковы черты его лица. Темный вечерний костюм свидетельствовал о богатстве, как и сверкавшая драгоценная булавка в галстуке, но он наверняка не джентльмен, если позволяет себе смотреть на даму вот так, как сейчас.

Так кто же этот мужчина, который вторгся на хозяйскую половину дома, заставив ее сердце бешено колотиться?

— Сэр? — настойчиво повторила Тея.

— Мадам? — заговорил наконец мужчина удивительно мягким голосом, хотя и с насмешливой интонацией.

Неужели иностранец? Ну конечно! Это, должно быть, кто-то из новых дипломатов какого-нибудь посольства, которые порой почти не говорили по-английски и обладали странными манерами. Один персидский дипломат, например, то и дело приглашал дам присоединиться к его гарему.

— Вы заблудились, сэр? — спросила Тея, стараясь четко проговаривать слова. — Здесь личные покои хозяев.

Незнакомец вместо ответа шагнул к ней, и Тея резко отступила назад. У нее вдруг возникло желание громко закричать, но это было бы странно здесь, в родительском доме.

— Сэр… — снова заговорила она. Затем выбросила вперед руку в перчатке. — Стойте на месте!

К ее удивлению, мужчина подчинился. Паника отступила, однако теперь возникло другое затруднение. Ей страшно не хотелось стать причиной дипломатического скандала, но все ее инстинкты вопили в один голос: «Опасность!»

Тея махнула рукой в сторону коридора.

— Может, проводить вас в бальный зал, сэр?

— Благодарю, но я смогу найти дорогу и без вашей помощи.

Она так и замерла с вытянутой рукой.

У него был прекрасный английский.

— Тогда оставляю вас.

Тея хотела было продолжить путь, но мужчина заступил ей дорогу.

Она резко остановилась в футе от него, во рту пересохло. Невозможно, чтобы здесь ей что-то угрожало: ведь в доме полно народу, можно кликнуть слуг.

Поразмыслив, она поняла, что ни до кого не смогла бы докричаться: все ее родственники заняты гостями, как и большинство слуг, Харриет наверняка уже в прачечной: трудится над испорченным платьем. Ей вдруг стало понятно, что она оказалась одна в едва освещенном коридоре, в мертвой тишине, в компании совершенно незнакомого человека.

Всю накопленную за восемь столетий аристократическую властность Тея вложила в одно слово, произнесенное с ледяной интонацией:

— Сэр?

Мужчина склонил голову.

— Мадам, к вашим услугам. В полной зависимости от того, конечно, в чем состоит ваше желание.

Незнакомец слегка протянул это слово, «желание», а ей вспомнилось, как он разглядывал ее.

— Единственное, что мне сейчас нужно, это чтобы вы пропустили меня.

— Я же сказал, от чего это зависит.

— Вы хам и невежа, сэр. Прочь с дороги!

— Нет.

Она пристально посмотрела на него, собираясь проложить себе дорогу силой, но от него исходила такая мощь, что он справится с ней одной рукой.

— Что же, тогда придется найти обходной путь.

Тея развернулась и сделала несколько шагов, но незнакомец схватил ее сзади за платье. Она застыла на месте, от гнева перехватило горло, и поэтому проговорила хрипло и едва слышно:

— Вы что себе позволяете? Да вы знаете, кто я такая?

— Леди Теодосия Дебенхейм, полагаю.

Он ее знает?

— Это какая-то неуместная шутка? — возмущенно осведомилась Тея.

— Нет.

— Тогда как это понимать?

— Мне нужно поговорить с вами.

Она пару раз глубоко вздохнула, пытаясь вернуть самообладание.

— Отойдите от меня.

Удивительно, но мужчина подчинился. Ей страшно хотелось броситься наутек, но он легко мог тут же схватить ее, поэтому она решила держаться с достоинством и, повернувшись к нему лицом, развернула веер, чтобы, обмахиваясь им, попытаться унять разошедшееся сердце.

При ближайшем рассмотрении она увидела, что лицо у него почти красивое, если не обращать внимания на холодную суровость, но заметила и изъяны: слегка искривленный нос, наверное, после удара в драке, и несколько мелких шрамов.

Этот человек был явно не только знаком с опасностью, но и нес ее в себе, а значит, как при встрече с диким зверем нельзя показывать свой страх.

— Я не знакома с вами, сэр, — заявила Тея. — Откуда же вам известно, кто я?

— Вы очень похожи со своим братом, а с ним мы учились в одной школе.

Страх понемногу отступил.

— Вы один из «балбесов»? — уточнила она.

Кое с кем из друзей Дариуса ей довелось познакомиться: это была группка молодых людей, которые сами называли себя «балбесами», — но вот так себя вести они вряд ли могли.

— Нет, — ответил он коротко, и она опять встревожилась.

— Кто бы вы ни были, ваш возраст не позволяет вести себя как школьник. Позвольте мне наконец пройти.

Мужчина высоко вздернул черные брови.

— А вам приходилось воевать со школьниками?

Тея с треском захлопнула веер.

— Прочь с дороги!

Он не сдвинулся с места.

— Меня хватятся, кто-нибудь непременно придет сюда за мной, и тогда вы получите то, чего заслуживаете.

— Это вряд ли.

Он что, улыбается? Коротко дернулся белый шрам в левом уголке его рта, а другой приподнял правую бровь. Он был по-настоящему опасен, и, несмотря на свое заявление, никакой уверенности она не чувствовала. Пройдет немало времени, прежде чем кто-то наведается в эту часть дома. Кричать тоже не имело смысла — вряд ли кто услышит.

Но страх показывать нельзя!

— Кто вы, сэр? И что вам от меня надо?

— Мое имя Горацио, и мне нужно с вами поговорить.

— Вы и так со мной говорите, хотя я не вижу в этом смысла.

— Зато как вздымается ваша грудь!

Тея взглянула вниз и, мысленно чертыхнувшись, подняла глаза на него.

— Говорите!

— Или замолчать навеки? Как кстати! Я к вам с предложением.

У Теи отвисла челюсть.

— Руки и сердца?

Темные брови опять приподнялись.

— А вы согласитесь?

— Конечно, нет! Все, достаточно. Позвольте же мне пройти, Горацио, или сильно пожалеете.

— Или сильно пожалеет ваш брат.

Эти слова подействовали на Тею как ледяной душ.

— Вы сказали, что были ему другом.

— Любой, кто учился вместе с Дари Дебенхеймом, должен был обожать его, да? Однако ему нужны друзья именно сейчас — покалеченному, разбитому, с опиумной зависимостью.

— Он не…

— И обвиняемому в трусости.

— Это презренная ложь! — Она прищурилась. — Эти сплетни — ваших рук дело? Если да, тогда вы самый жалкий червь из всех, что ползают по земле.

— Вы часто имеете дело с червями?

Тея могла бы ударить его веером, но произведение искусства от этого развалилось бы на куски и не дало никакого эффекта. Тут и молоток бы не помог.

Мужчина поднял руку, давая понять, что готов извиниться.

— Никакого отношения к слухам я не имею, но ситуация такова, что даже бал, который устроила ваша мать для высшего света, не сможет оградить вашего брата от порочащих слухов. Вам нужен заслуживающий доверия свидетель, который опровергнет всю эту историю, либо она будет преследовать Дари всю жизнь.

— Вы думаете, мы этого не понимаем?

— Порой приходится объяснять очевидное.

— И это доставляет вам удовольствие. — Заявление было необдуманным, но, похоже, попало в точку. — Вы желаете зла Дари, но почему?

— В самом деле? Как, наверное, хорошо оказаться на его месте. Единственное удовольствие, которое я могу вынести из создавшейся ситуации, это позволить себе исправить ошибку.

Тея не поверила ни единому его слову.

— Зачем?

— Ради соответствующего вознаграждения.

— А, деньги, — сказала она как выплюнула.

Мужчина криво усмехнулся.

— Леди Теодосия, с презрением к деньгам относятся только те, кто никогда не испытывал в них недостатка.

Это была самая странная встреча в ее жизни, но перед ней забрезжил выход, хотя ей почему-то было неприятно, что этот человек подтвердил низменность своей натуры.

— Итак, сэр, что вы готовы предложить? И за какую цену?

Никаких признаков обиды с его стороны.

— Я объявлю во всеуслышание, что видел, как под вашим братом убило лошадь в самый разгар атаки, а не во время бегства. Другими словами, сплошное благородство.

У нее подпрыгнуло сердце, но Тея постаралась сохранить спокойствие.

— А это правда?

— Это важно?

Странный вопрос, но цели достиг. Для того чтобы избавить Дари от тяжкой ноши, она готова поверить в ложь, если дело только в этом.

— А вам поверят? Это очень важно.

Он кивнул.

— Я участвовал в том сражении.

Военный! Ну конечно! Это не сделало его менее опасным, но по крайней мере все стало понятно. Всю взрослую жизнь ее окружали офицеры разных званий и родов войск, но все отмеченные одной печатью, даже самые легкомысленные и беззаботные. Они словно заглянули в глаза смерти. На этом человеке та печать была особенно заметна, но не делала более заслуживающим доверия, хотя осознание этого и ослабило беспокойство. Он знал, что ее семья очень богата, так что это будет обычная сделка.

— Итак, назовите вашу цену.

— Брак. Выходите за меня, и про вашего брата никто больше не скажет ни одного дурного слова.