Рунное наследие. Вдыхающая жизнь

Денис Мамонов, 2020

Дана – из Вольного клана, мечтающая стать таким же воином, как её отец. Но в их клане лишь мужчины могут быть воинами. Квэн – из Рунного клана, стремится создать новую руну. Но самое заветное его желание – Вдохнуть жизнь. Только есть одна загвоздка – этим даром обладают лишь женщины. Гларта – из клана Видящих. Перед ней нелёгкий выбор: убить или быть убитой. У каждого из этой троицы свои цели, но придёт время и их судьбы переплетутся.

Глава 5. Незаслуженная помощь

— Не шевелись. Лежи спокойно, — Квэн присел рядом с пострадавшим.

Услышав крик мальчика, только что превратившего его свежую рубаху в грязную тряпку, он тут же бросился на помощь, даже не задумываясь о мести и обиде.

Кэлла же встала рядом с братом и с любопытством смотрела, не в силах взять в толк, почему растянувшийся в грязи мальчик ревёт, совсем как она, когда чем-то недовольна.

— Почему он плачет? — сестрёнка включила «почемучку». — И зачем он вымазался? Если меня в таком виде увидела бы Старшая или мама с папой, потом целый день без сладкого бы ходила.

— Сейчас и узнаем, — ответил Квэн и обратился к мальчику: — Как тебя зовут?

— Меня, — всхлип, — Боней батька с мамкой, — всхлип, — кличут.

— Что у тебя болит, Боня? Можешь показать? Только осторожно.

Мальчик кивнул, шмыгнув носом, и показал пальцем на правое колено, не дотрагиваясь на него.

— Только там? Больше нигде не болит? — Боня помотал головой, и Квэн продолжил: — Хорошо. Значит, сейчас ты сможешь поднять туловище. Я помогу.

Теперь, когда мальчишка сидел на земле и всхлипы стали реже, Квэн потянулся руками к тому самому колену, на которое указал Боня.

— Так, не бойся! Я сейчас буду еле-еле дотрагиваться к колену, а ты скажешь мне, где болит, а где нет, хорошо?

Квэн принялся ощупывать ногу, начиная с голени и продвигаясь вверх. Когда же его пальцы слегка нажали ниже колена, мальчик вскрикнул.

— Значит, тут? Ладно. Я сейчас продолжу трогать вокруг этого места, чтобы понять, где начинается твоя боль. Обещаю, я буду очень осторожен.

Боня поёжился и втянул голову в плечи, словно готовясь, что его вот-вот лишат ноги — эти мысли выдавал и страх в широко раскрытых заплаканных глазах на застывшем лице.

Пару раз мальчик зашипел, когда Квэн щупал вокруг его коленки, а потом услышал неутешительный вывод из уст своего «доктора»:

— Я, конечно, не специалист в этом деле, но уже успел насмотреться на такие увечья. Когда к Вдыхающим жизнь приходили хромающие люди, я не раз и сам под наблюдением Старшей, вот так, как с тобой, искал причинное место боли. Что я могу сказать. По-хорошему, тебя надо бы показать лекарю. Но для этого туда надо добраться. Можно было бы и Руну Исцеления применить, но я не имею дара, а моя сестра её ещё плохо рисует. И ме-дле-нно, — Квэн посмотрел на девочку, а Кэлла, поймав его взгляд, вздёрнула носик, скрестила руки на груди и повернулась спиной. — Правда, есть ещё четыре Руны… Хотя, если использовать Руну Окаменения, тогда можно каменной ногой… нет, не пойдёт. А может, Руну Лёгкости? Станешь как пушинка. Нет, тоже не то… А, вот! Руна Выносливости позволит тебе допрыгать на здоровой ноге… — Квэна понесло по любимой тематике, но его тираду прервал плач Бони.

— Чего это он? — Кэлла снова повернулась к мальчишке и удивлённо взглянула на него.

— Я, — всхлип, — попытался согнуть, — всхлип, — ногууу.

— Что ж, надо быстрее выдвигаться. Что толку размышлять о рунах, если ими нельзя воспользоваться.

Квэн встал напротив Бони и потянул его за руки на себя. Кэлла же помогала, как могла, толкая мальчишку в спину.

— Сам ты не дойдёшь. Твои друзья, как я посмотрю, уже отогнали стадо подальше и не собираются тебе помогать, — затем Квэн спросил у сестрёнки: — Что скажешь, Кэлла? Проводим его до лекаря?

То ли чтобы помочь Боне, то ли — чтобы как можно позже приступить к занятиям по рисованию рун, Кэлла быстро согласилась.

Так, медленно и опираясь на плечо Квэна, мальчишка поковылял по тропинке, уводившей от Радужных ручьёв к дороге в деревню. Пока шли, ребята разговорились, и, стыдясь своего поступка, Боня признался, что не знал, какой на самом деле Квэн — хороший человек. И для него, Бони, это оказалось неожиданностью.

Детвора, рождённая в деревне Рунной, но не в Рунном клане, считала, что вся мужская часть столь благородного клана заносчива и высокомерна. Они видели, как он, Квэн, часто ходит на рынок или куда-либо спокойным, прогулочным шагом, тогда как им, детям пастухов, приходилось постоянно спешить.

Квэн же в свою очередь признался, что он нарочно ходит медленно. Отчасти потому, что любит наблюдать за окружением: за природой, за людьми, за их работой, а отчасти — по причине постоянной занятости в стенах дома. Да, он не пас овец, не вспахивал землю, не тренировался, как люди в Вольном клане или в семьях наёмников, которые не могли официально называться кланом, так как у них в родстве имелось меньше двадцати пяти человек.

Но ему в возрасте Боны, то есть шесть-семь лет назад, приходилось сразу после семейного, точнее, кланового завтрака садиться за рисование рун, и заканчивал он только тогда, когда солнце заходило за горизонт, уступая место темноте. И так происходило каждый день вплоть до шестнадцатилетия.

Мало того, он, Квэн, завидовал обычным ребятам из деревни, которые нередко играли в догонялки, стоило им собраться хотя бы на десять минут вместе. Его же развлечениями в детстве были только истории, которые рассказывала Старшая. Она, пожалуй, была единственной, кого Квэн раньше — да и сейчас — мог назвать настоящим другом. Но у неё было не так уж и много свободного времени для внука. Она могла позволить себе пообщаться с ним лишь утром — до завтрака, и вечером — перед сном, когда оставляла свои заботы о клане.

Квэн так проникся беседой с новым знакомым, что под нахлынувшими эмоциями предложил Боне то, чего никогда до этого никому не предлагал. Как раз когда они дошли до развилки, где одна дорога вела к лекарю, а другая — к дому Рунного клана, Квэн спросил, решив зайти издалека:

— А ты хоть раз бывал у нас дома? Может, твои родители пользовались услугами Рунного клана?

— Какой там. Руны — это дорого. Батька говорит, что их могут позволить себе или наёмники, или Вольный клан. А простому люду, как мы, они не надобны.

— Не скажи. Если, например, надо огромный камень передвинуть, чтобы участок расширить, то деревенские могут попросить нарисовать Руну Силы, и тогда они не только от камня избавятся, но и с лёгкостью смогут выкорчевать пни, а запрягись они в плуг — за день сделают работу, с какой лошадь и за неделю не справится.

— Да быть того не может. Не слыхивал я о таком!

— Уж поверь мне — я видел. И стоит это не так уж и дорого. За Руну Силы Вдыхающие жизнь берут тридцать медяков или три серебренника.

Боня присвистнул.

— Да это как за среднего хряка отдать. Нее, дороговато будет.

— Так что, получается, ты ни разу не видел, как Вдыхающие жизнь рисуют Руны? — Квэн понял, что пример с Руной Силы был неудачен, и решил вернуть разговор в самое начало.

— Получается так.

— А хотел бы?

— Ты ещё вопрошаешь? Конечно! Каждый хочет.

— А давай тогда к нам, — решился Квэн, но внутренне напрягся, опасаясь, что Боня откажется.

— Прямо сейчас?

— Почему бы нет?

— А меня впустят? Ну, я же как бы… из простого люда, ещё и грязный, — Квэн видел, что мальчишка хочет пойти, но боится. И поэтому решил немного его подбодрить, приукрасив правду:

— Поверь, к нам часто ходят разные люди. И мы не такие, как ты себе нас нарисовал. Ты ж сам сказал, что я не такой, как ты думал. И вообще, ты со мной! Я же, как-никак, часть Рунного клана, — в последнем высказывании Квэн покривил душой, так как не ощущал себя полноценным членом своего клана. И причиной было всё то же неумение «вдыхать жизнь».

— А как же лекарь? Ты ведь сам говорил, что лучше сразу к нему.

— Моя бабушка не хуже него вылечит тебя.

— А… у меня таких денег нет, — испугался Боня, представляя, что если его сейчас вылечат, то потом ему придётся всю жизнь рабом прислуживать Рунному клану. — Тридцать медяков — это очень много для нашей семьи.

— Не переживай, — улыбнулся Квэн, — они не нужны. Бабушка задаром тебя вылечит.

— Думаешь, она станет помогать… просто так? — с сомнением спросил Боня. — Но я не слыхивал, чтобы кого-то лечили, а потом с него ничего не взяли.

— Конечно, станет, — Квэн приложил все силы, чтобы его голос звучал уверенно, и продолжил придумывать на ходу: — А не слышал ты, потому что просто так Рунный клан помогает только друзьям. И те никому не разбалтывают об этом.

— А разве я — твой друг?

Квэн замешкался. Он понимал, что мальчишка, который совсем недавно и знать тебя не знал, мало того — презирал тебя, не может быть другом. Но ведь с другой стороны — у Квэна не было друзей, и он не знал, что значит «друг». К тому же, Боня был первым за все шестнадцать с половиной лет посторонним человеком, который нормально общался с ним, с Квэном. И уже за это мальчишка заслужил того, чтобы называться другом. Пусть всего и на один день.

— Сейчас — да. Пойдём, — ответ звучал твёрдо и в этот раз по-настоящему уверенно.

И они продолжили свой путь, свернув в сторону дома Рунного клана.