Рунное наследие. Вдыхающая жизнь

Денис Мамонов, 2020

Дана – из Вольного клана, мечтающая стать таким же воином, как её отец. Но в их клане лишь мужчины могут быть воинами. Квэн – из Рунного клана, стремится создать новую руну. Но самое заветное его желание – Вдохнуть жизнь. Только есть одна загвоздка – этим даром обладают лишь женщины. Гларта – из клана Видящих. Перед ней нелёгкий выбор: убить или быть убитой. У каждого из этой троицы свои цели, но придёт время и их судьбы переплетутся.

Глава 3. Нечестный спор

Собравшаяся толпа облепила забор. Поглядеть на такое неслыханное дело подтянулись все зеваки и бездельники в округе — местная ребятня растрезвонила о поединке между суровым Бролом и его дочерью, как только те вышли во двор. Причём такой вывод дети сделали, увидев усталую Дану, тащившую отцовский меч.

Стоило народу скопиться в одном месте, как тут же пошли разноситься догадки и сплетни. Обсуждалось всё: начиная от внешнего вида, заканчивая поведением и поступками. А главной темой пересудов было отличие между тремя членами семьи.

Почему у девушки волосы коричневатые и кучерявые, если у отца — смоляные и прямые, а у матери — пшеничного цвета? А не странно ли, что у дочери носик небольшой и аккуратный, при этом у Брола — на лице «картошка», а у его жены, Арлы, и вовсе «орлиный» профиль?

Но больше внимания любители посудачить уделяли глазам Даны. Да, у девушки они действительно имели сходство с родительскими. Только вот у самих супругов они отличались: у Брола глаза отливали тёмно-коричневым оттенком, а у Арлы — светло-серым. У Даны же один глаз от зрачка до края радужки переходил с карего в серебристый цвет, а другой — с точностью до наоборот. И пусть с расстояния зрители не могли разглядеть эту необычную особенность девушки, именно об этом редком явлении больше всего и шушукались.

Как только Брол обратился к своей дочери, в толпе наступила тишина. Все собравшиеся навострили уши, чтобы не пропустить ни слова. Когда же они услышали предложение воина, то гомон не просто возобновился, но и усилился. Ведь в городе Тотемном никто и никогда — кроме, конечно, Вдыхающих жизнь — не передавал умения клана по женской линии. Да, ходили легенды о клане Ящерицы, который находится где-то на востоке, будто у них всем заправляют женщины, и о существовании клана Куницы иногда всплывали слухи. Но существуют ли такие кланы на самом деле — было известно лишь Вдыхающим жизнь из Тотемного клана, так как только они могли наделять людей чертами животных, а значит — они же и приложили руку к созданию мифических кланов.

— И сколько ты мне даёшь времени, чтобы я к тебе прикоснулась? — Дана уже представляла, как будет бегать за отцом и размахивать руками, пока хотя бы раз попадёт в него.

— Нисколько. Тебе восемнадцать лет. У тебя восемнадцать попыток. Одна попытка — один удар рукой.

— Как-то мало, — обидчиво вздохнула Дана, и её недавняя фантазия о погоне за убегающим отцом разбилась об жёсткие ограничения в споре.

— Ты отказываешься? — у Брола приподнялась правая бровь.

— Ещё чего! — оживилась дочь.

— Хорошо, — одобрительно кивнул отец и резко приказал: — Нападай!

Дану передёрнуло. Собравшись с мыслями, она не заставила себя долго ждать.

Первое её движение и… зрители поморщились, словно это они ударили кулаком о плоскую поверхность меча.

— Ай! — вскрикнула Дана и затрясла рукой. — Больно же! Так не честно — мы не договаривались, что ты будешь использовать меч.

— И не запрещалось, — у Брола лишь на мгновенье, но мелькнула самодовольная улыбка. — Осталось семнадцать.

Дана несколько раз потёрла покрасневшие костяшки на кулаке и подошла к отцу. Он отступил на шаг и выставил меч перед собой, давая понять, что ближе к себе не подпустит.

Тогда она начала его обходить.

Кто-то раздражённо выкрикнул из толпы:

— Да отведи меч рукой. Не ударит же он тебя им, в конце концов.

Говорившего поддержал нестройный гул голосов: «Да!», «Не бойся!», «Атакуй!», «Не стой на месте!».

Дана последовала первому совету и протянула руку к лезвию меча. А потом резко сделала выпад, чтобы прикоснуться к сжимающей рукоять отцовской руке. Но Брол так же быстро, как и дочь, отступил, и снова её рука столкнулась с плоской поверхностью меча.

Дана вновь вскрикнула от боли и в этот раз согнулась, прижав тыльную сторону ладони к животу.

Собравшийся народ недовольно загудел. Но Брол не стал подходить и утешать дочь. Ведь никто из них не обмолвился об окончании спора, а значит…

Воин правильно трактовал неудачный обманный манёвр дочери. Дана набросилась на Брола — как будто не она только что «умирала» от нестерпимой боли — видя, что тот не подходит к ней ближе. В этот раз она решила бить не кулаками, а открытой ладонью, желая повторить увиденный приём отца в бою с бывшим учеником. И если у Брола удары были чёткими и жёсткими, то у Даны это выглядело так, словно она отгоняет от себя мух.

Пять раз воин честно и добросовестно уворачивался от машущих рук дочери, но вскоре вся эта возня ему надоела, и он снова использовал меч как щит — блокировал и отбивал уже посиневшие руки.

— Пятнадцать, — подвёл итог Брол, когда Дана остановилась, чтобы потереть места, которые ещё не один день будут болеть после этого злосчастного спора. — Ещё три.

Дочь яростно посмотрела на отца. Тот спокойно стоял, сложив руки на рукояти меча.

— Может, хотя бы сейчас обойдёшься без своего оружия? — возмущённо процедила она сквозь зубы.

— Где твой контроль? — он задал неожиданный вопрос. — Вольные должны уметь сдерживаться.

— Так ведь ты меня не учил… — Дана сначала растерялась, а потом ещё сильнее разозлилась, потому что отец требовал того, чего не давал.

— Ты не лучше того неуча. Из клана Волка.

— Так ведь ты меня не учил! — Дана, чуть ли не рыдая, уже кричала, чтобы её услышали.

— Этому не учат. Этому учатся.

— Какая разница!

— Тебя кормят с ложки. Или ты ешь сама. Какая разница?

— Не вижу разницы! Что так, что так — итог один — я ем с ложки.

Брол разочаровано покачал головой. Не сводя глаз с дочери, он аккуратно и даже с какой-то нежностью, несвойственной ему, положил меч на траву. После чего снова встал на прежнее место и развёл руки в стороны, раскрыв ладони.

— Три удара, — ровным голосом произнёс.

Дочь не понимала, чего отец хотел добиться от неё этой странной беседой, но он явно сбил её с настроя, а потом ещё и удивил, выполнив просьбу.

Со стороны забора снова доносились ободряющие крики: «Теперь ты точно достанешь его!», «Сделай это быстро!», «Покажи ему!».

Дана, заряженная энергией, исходящей от одобрительной толпы, наклонилась чуть вперёд, выставив руки перед собой, и пошла прямо на отца. Он же в этот раз не сходил с места.

Она быстро потянулась к нему, собираясь схватить, но Брол юркнул вниз и отскочил в сторону. Тогда она резко развернулась, махнув тыльной стороной ладони в сторону отца. В этот раз он просто отклонился назад, пропуская пальцы Даны прямо перед своим носом-картошкой.

Мгновенно сообразив, что отец находится в неудобной позиции и убежать никуда не сможет, дочь рискнула последним своим движением и прыгнула на согнувшегося Брола, вытянув вперёд обе руки.

Наконец-то отец будет обучать её всем премудростям Вольного клана, передающимся только по мужской линии. И в следующий раз доставать медяки из навоза будут Лисса, Була и вся их остальная компания. А ещё пусть только кто-то попробует хотя бы самую безобидную колкость сказать в сторону Вольного клана — тому мало не покажется.

Мысли в голове Даны пронеслись ярчайшими образами в одно мгновенье. А в другое — она уже лежала, растянувшись на земле в клубах пыли. Второй раз за день. Эйфорию как рукой сняло.

Отец же подошёл к мечу и бережно поднял его, как родную дочь. А на Дану лишь посмотрел своим холодным взглядом и бросил, словно песок в огонь, всего одно слово:

— Восемнадцать.

Угли от кострища в душе Даны ещё тлели, и она пока не собиралась сдаваться:

— Но разве я не дотронулась? Я же прыгнула прямо на тебя — тебе некуда было деваться.

— Никогда не закрывай глаза. Особенно от ощущения победы. Которая ещё не наступила.

Дана и правда зажмурилась. Но это случилось само собой. Как и то, что она преждевременно обрадовалась выигрышу. Объяснять это отцу не хотелось. А вот что действительно хотелось, так это узнать, как же он сумел увернуться от неизбежного контакта с её рукой. О чём она и спросила.

— Это манёвр-приманка. Враг думает, что ты попался. И никуда не денешься. На самом же деле. Ты ждёшь раскрытия врага. Когда ты прыгнула. Я упал на спину. На том же месте. Пропуская тебя над собой. Была бы ты врагом. Я бы ударил. Двумя ногами. Пока ты летела надо мной.

Договорив, Брол прошёл мимо лежащей на земле дочери и направился к дому.

Дана не могла не заметить, с каким трепетом он относится к мечу. И будь тот человеком, она бы подумала, что даже с уважением. Её разозлило это. Нет, дочь почувствовала настоящую ревность к неодушевлённому предмету. Она не смогла сдержаться и выпалила:

— Значит, какая-то железяка тебе дороже меня?

–? — немой вопрос читался на лице отца, когда он повернулся к Дане.

— Мне ты даже руку не подал, чтобы помочь встать, — тлеющие угли, приправленные огнеопасными чувствами, вспыхнули с новой силой в Дане. — А свой меч поднял так, словно это хрупкий цветок.

— Ты не права. У меча нет рук и ног. У тебя — есть. У него нет выбора. У тебя — есть. Он не может подняться, если упал. Ты — можешь.

Понимая, что ей нечего возразить против железных доводов отца, Дана немного успокоилась и решила убедиться в своих выводах по поводу спора:

— Так что, получается, ты не возьмёшь меня в ученицы?

— Догадливая, — впервые за последние, уже и не известно, сколько дней — а может, и недель — отец её похвалил. Впрочем, Дана понимала, что это была издёвка.

— А может, ты мне дашь ещё несколько попыток? — поинтересовалась она, догадываясь, каким будет ответ.

— Не забывай. Ты проиграла спор.

Брол больше не обернулся к дочери. И не увидел её подавленный вид.

Народ потихоньку расходился, возвращаясь кто к привычному безделью, кто к отложенной работе.

А Дана ещё долго продолжала сидеть на прежнем месте на земле, прокручивая в голове варианты, как она могла бы дотронуться до отца. Дочь так до конца и не поняла, кто он — её отец. Если бы поняла — не пеняла бы на себя.

В мастерстве боя сынам Вольного клана равных в этом городе не было — в чём вскоре и убедились непрошеные гости, считавшие себя самой опасной троицей среди местных бандитов.