Хайаса. Земля Богов

Давид Корюнович Галфаян, 2020

Мобильная Группа “Гарпунный” ГРУ СССР, заступившая на боевое дежурство, во время операции американских войск в Ираке “Буря в пустыне” попадает в переделку. Вырвавшись из под бомбардировки позиций американской авиацией и избежав уничтожения батальоном охраны, действующем по протоколу обнаружения, группа советских солдат попадает в прошлое, во времена строительства Вавилонской башни. Теперь им надо собраться и преодолев все трудности, найти дорогу домой.

Глава 7. Ошибка

Утром рано меня растолкал дежурный в лице Потапова, ну а я — всех остальных. С утра поели, попили, спасибо Тайжанову, и все поступили в распоряжение Никиты. Никитенко подошел к вопросу грамотно и с размахом: на нашей новой позиции начал обустраивать сначала мастерскую, перетащив со старой позиции ненужный, на первый взгляд, хлам, и взялся за дело. Сначала поставил мощный столярный стол, на котором закрепил пару тисков, найденных в машинах. На стол ушло немного листового железа с кузовов наших КамАЗов, деревянных досок — оттуда же. Пока Никита с Поляковым, Кузиным и Ромкой собирали стол, я с остальными искал и таскал инструменты. Натаскали мы прилично, все-таки хозяйственные у нас водилы: куча напильников, молотков, пара кувалд, ручные дрели, ключи, зубила. Короче, полный комплект автосалона — хоть сию минуту открывай, только здесь и сейчас он никому не нужен, да и в ближайшие пять тысяч лет тоже.

К вечеру Никита позвал меня принимать работу. Хвастался своим шедевром — мастерской под открытым небом.

— Короче, здесь столярка будет. Еще мы тут наковальню нашли, теперь хоть кузницу открывай, — видно, у меня на лице был написан вопрос, поэтому он решил меня успокоить. — Шучу, шучу, для кузницы мне ресурсов не хватит. А вот сварочный аппарат было бы неплохо…

— Губу закатай… и давай исходить из того, что есть.

— Ну, если закатать, то я думаю… чтоб все закончить, нам где-то месяц нужен.

— Плюс еще научиться всем этим пользоваться. Короче, возьмем за исходную два месяца.

— А все это время мы должны есть, пить и спать — не под открытым же небом.

— Вот и я о том же. Нужно с местными отношения поддерживать, и лагерь обустроить.

— Палаток нет, — развел руками Никита.

— Можно у местных выменять, на их вигвамы или юрты, или как они там называются.

— Не, лучше землянку выкопать — ее же издалека не видно.

— Согласен! Ромка! — позвал я.

— Здесь я, — сразу же отозвался Рома.

— Давай сюда, базар есть.

— Ну, раз есть, то базарь, — улыбнулся Рома.

— Завтра с утра землянку рыть будешь, — я широко улыбнулся, зато с ромкиного лица улыбка сползла.

— Армян, ты что, в натуре, поехал? Где ты видел дембеля Рабиновича с лопатой?!

— Ты тут фамилией-то не прикрывайся, все равно по паспорту ты узбек, — мы с Никитой заржали.

— Но ведь все равно — Рабинович же.

— Ладно, узбек Рабинович, не кипишуй. Завтра возьмешь четырех бойцов, и все копаете землянку. — Ромка хотел было вставить что-то, но я его опередил. — Обустроишь жилье — будешь назначен комендантом. Никит, как ты думаешь? Комендант Рабинович — звучит?

— Я бы сказал, звучит гордо, — ответил Никита, еле сдерживая смех.

— Блин, вот за что я тебя уважаю, армян, что ты всегда подберешь нужные слова, — обреченно подытожил Ромка.

— Вот и договорились, — я хлопнул его по плечу и позвал Тайжанова, — Тайжанчик, подь сюды.

Тайжанов оторвался от готовки и подбежал к нам.

— Ара, ты только по-быстрому, а то у меня все сгорит.

— Чем сегодня кормить будешь?

— Картошка с барашком.

— Барашек, это хорошо. Сколько у нас припасов? Надолго хватит?

— Ну, дня на четыре… ну-у, если очень постараться, думаю, на неделю растянуть можно.

— Хрен редьки не слаще, — сказал Никита.

— По-любому нужно у местных хавчик покупать, — задумался я.

— Обменять.

— А?

— Менять, говорю, — сказал Тайжанчик.

–??? — все молча уставились на него.

— Сейчас денег нет еще, сейчас они обменивают товары.

— А что у нас есть на обмен? Сразу предупреждаю: никакого оружия или чего-то связанного с этим.

— Из того, что у нас есть, только что-нибудь металлическое, но лучше не железо, они его пока не умеют обрабатывать, лучше медь.

— Например?

— Ну, можно кокарды, пряжки, фляжки.

— Фляжки не медные.

— Алюминий тоже мягкий металл, авось поведутся.

— Вот! Ром, первое задание коменданту, то бишь тебе: завтра же начинаешь собирать у всех медные и латунные вещи — только без фанатизма, чтоб у пацанов штаны не спадали без ремней.

— Сделаем.

— Кто у нас торговаться умеет хорошо?

— Так твой стажер Ден Власов, он же фарцовщиком был на гражданке, — весьма кстати напомнил Ромка.

— Да, в натуре, вылетело из головы, вот его и пристроим на должность. Будет все наши торговые операции вести. И к слову, как там наш сын полка?

— Гетулка, что ли? — ухмыльнулся Никита. — Любознательный пацанчик, всюду влезает, смотрит, что и как делаем, помогает.

— Ты его особо не грузи, да и следите за ним, чтоб нос не сунул, куда не надо. А то мне потом перед его отцом отвечать

— Да он весь день рядом: или со мной, или со скотиной, так что я над ним шефство могу взять, — предложил Никита

— Завтра я с Гетулой и Деном в деревню схожу, начнем поставки продовольствия и воды налаживать.

— Армян, — крикнул Тайжанов, колдуя над котлами, — для кухни тоже присмотри что-нибудь.

— Ты мне к завтрашнему дню список приготовь, да и вы тоже подумайте, если что нужно от них.

С утра установили закон: утреннее построение и распределение работ. Потом прошелся, убедился, что все при деле, кроме ночных часовых, забрал Дена с Гетулой, и мы направились в деревню к Хавиле.

Добрались без приключений. Принимали нас, как самых почетных гостей. Мгновенно накрыли на стол, вернее на ковер. Пока девчонки щебетали, хлопотливо расставляя еду, мы с Хавилой завели беседу о разном: о здоровье, о делах — то есть ни о чем, как это принято на востоке. Здесь традиция есть традиция. Краем глаза заметил, как Гетулка ходит по деревне с задранным носом, девки и пацаны роем вьются вокруг него, короче — герой героем. Причина проста — целых два дня с богами провел! Словом, есть чем похвастаться. Отвлекшись на него, не заметил, как передо мной появилась дочь Хавилы с кувшином воды. Наполнила протянутую мной чашу и встала у меня за спиной.

— Аззаж Дауд, позволь моей дочери служить тебе за трапезой, не отказывай ей в этой чести.

— Это для меня́ честь, Хавила.

Хавила слегка кивнул ей, и она осталась. Соблюдая приличие и поговорив еще чуток ни о чем, приступили к трапезе. Ели молча, но с аппетитом: что ни говори, а готовили у них вкусно, хотя, справедливости ради надо сказать, наш Тайжанчик тоже не промах. Поели, нам принесли фрукты — разные, большей частью незнакомые, из которых я узнал только финики и абрикосы. Угощая меня абрикосами, Хавила похвастался, что родина этого редкого плода — далекая страна, где праотец Ноах сошел с ковчега на землю. Что ни говори, вкуснее наших армянских абрикосов на свете нет, что в мое время, что в этом времени. Наевшись, мы ослабили ремни и разлеглись здесь же в тени.

— Хавила, а мы к тебе с просьбой пришли, — я перешел наконец к причине нашего прихода.

— О аззаж, все, что в моих силах, мы в долгу перед вами, и да помогут нам боги расплатиться с вами.

— Я не хочу платы, я прошу помощи.

— Все, что пожелаешь, мой аззаж, — сказал он с низким поклоном.

Я вздохнул, но понимая, что ситуацию не изменишь, продолжил:

— За твою помощь позволь преподнести тебе наш скромный дар, — и достал кокарду, пряжку и фляжку. Сначала протянул ему фляжку, предварительно продемонстрировав, как она открывается и закрывается. Хавила принял дар, благодарно поклонившись и прислонив его ко лбу. — Это сосуд для хранения живительной воды.

Далее я протянул ему начищенную до блеска бляху со звездой, ослепительно сияющей на солнце.

— Прими и это украшение на твой боевой пояс.

Когда дошла очередь до кокарды, я задумался: как ему описать, что это такое? Видимо, эту заминку Хавила воспринял по-своему, а может, принял кокарду за женское украшение, но он медленно перевел взгляд на свою дочь. Она степенно подошла и встала передо мной. Итак, решение за меня уже приняли. Мне же ничего не оставалось делать, кроме одного — решить, куда же мне присобачить кокарду? На голую грудь? Нет, не получится. Налюбовавшись девичьей грудью, я стал опускать взгляд… о! вот то, что надо — юбка, или как там она у них называется. Недолго думая, я присобачил кокарду на юбку, аккурат под симпатичным пупочком. Она зарделась, улыбнулась и убежала. Я посмотрел на Хавилу, пытаясь понять, что все это значит и не обидел ли я их чем-то. Но Хавила улыбался. Когда я вернулся на свое место, он положил руку на сердце и сказал:

— Спасибо, мой аззаж, за честь, которую ты оказал нам — мне и моей дочери. Я понимаю твой отказ взять ее в жены или наложницы. Ты божественный воин, ты живешь для боя, а не для семьи, и поэтому в тысячу раз ценнее твой выбор — тот, который ты совершил сейчас.

Меня начали терзать смутные сомнения, что только что я совершил не выбор, а какую-то ошибку. Слава богу, кажется, не трагическую, раз со мной еще разговаривают, к тому же с почтением. Ну да ладно, потом по ходу дела разберемся.

— Итак, Хавила, вы нам поможете?

— Да, конечно, только скажи чем.

— Мы скоро собираемся на север, к месту строительства Зиккурата, но нам нужно подготовиться, а это займет некоторое время — месяц-два, может быть… нам нужна будет пища и кое-какие предметы быта, вы поможете с этим? Мы еще отблагодарим….

— Прости меня, мой аззаж, что прерываю тебя, мы, конечно же, поможем вам, как и вы помогли нам, и это будет лишь маленькая толика того, что мы хотели бы сделать для вас. И еще, прости меня недостойного, что осмеливаюсь просить тебя…

— Я слушаю.

— Не ходите к Зиккурату. Нехорошее это место, темное. Там люди теряют свой облик и все человеческое. Простые люди пропадают там… Говорят, Зиккурат питается кровью людей.

— Спасибо, что беспокоишься о нас, но нам нужно на север.

— Когда-то мое племя было велико и многочисленно, а стада наши тучны, — продолжил с грустью Хавила, — но пришел Баал и забрал почти всех моих людей. Осталась лишь малая часть, и я не знаю, вернутся ли они вообще. Люди Баала рыщут везде, они ловят людей и ведут на работы в Зиккурат, и многие там пропадают. Да ты и сам видел один из отрядов, а таких множество.

— Но и ты видел, что они нам не очень страшны.

— Да, мой аззаж, но это простые воины, а что если ты встретишь самого Баала. Он хотя тоже из семени Хама, как и я, но он ужасен. Говорят, он настолько силен, что победил бога Яма⁶ и дракона.

— Не переживай, Хавила, если будет нужно, то и с ним справимся, мы и не таких валили.

— Да, мой аззаж, да пребудет с вами сила громов и молний, которыми ты повелеваешь, — Хавила склонился до самой земли.

— Поднимись, отец, и спасибо тебе за твою искреннюю заботу, — я помог ему подняться и усадил рядом с собой. — Хавила, это мой друг, зовут его Ден, ну, или Денис.

— Дионис? Он тоже от семени Хабета?

— Да, да, но и это не столь важно. Он обсудит с вами, что нам нужно, и что вы сможете нам дать, а я тем временем пройдусь, осмотрюсь, — сказал я и вышел из-под навеса, оставив двух специалистов торговаться. Я им только мешать буду — вот чего никогда не умел, так это торговать.

Прохаживаясь по деревне, увидел Гетулу в окружении местной молодежи, которой он явно что-то втирал, потому что они смотрели на него с открытыми ртами, боясь пропустить хоть слово. «Во завирает, наверно», — подумал я усмехнувшись. Вдруг кто-то, неслышно подойдя сзади, нежно обнял меня, положил голову мне на лопатку и прижался всем телом. Я вздрогнул от неожиданности и, выхватив штык-нож, резко повернулся. Тонко пискнув и со страху закрыв лицо руками, передо мной встала Хавна.

— Блин, Хавна, ну ты меня и напугала, — засмеялся я, убирая оружие, потом обнял ее и прижал к себе. Она дрожала как осиновый лист.

— Ну-ну, красавица, успокойся, успокойся же, я же сам испугался, — смеясь, сказал я, поглаживая ее спину и пытаясь не обращать внимание на ее грудь, упирающуюся в мою… тельняшку. Хм, честно говоря, тельняшка в такие моменты не очень-то и помогает. Почувствовав, что она вроде немного успокоилась, я отодвинул ее от себя, от греха подальше — не железный же я, черт побери.

— Ты что ж так подкрадываешься, а? — улыбнулся я.

— Я не специально, — все еще испуганно, но уже улыбаясь, ответила она.

Первый раз за это время выдалась возможность рассмотреть ее получше. Не таращиться же на нее перед родственниками, мы же люди воспитанные.

Да, красивая девочка, к тому же очень обаятельная. На глазок, ей лет… этак пятнадцать-шестнадцать, худенькая, но уже оформившаяся, с красивой — не маленькой! — грудью. Смугленькая, я бы даже сказал мулаточка, но черты лица европейские. Но что меня больше всего привлекло — глаза. Синие. Не голубые, не зеленые, а именно синие. И такие глубокие, что смотришь и чувствуешь, что с головой проваливаешься в них. Темненьких у меня не было, даже в Анголе не попробовал, хотя наши там постоянно к девкам бегали, да и на базу приводили. Ну не мой вкус, никогда не тянуло. А эту девочку сразу захотелось обнять и оберегать. Какая-то она была… даже не знаю какая… просто захотелось ее обнять и оберегать, не давать в обиду.

— Ты сегодня останешься у нас? — прервала мои мысли Хавна.

— Нет, мне уже нужно возвращаться.

— Но я думала, что после сегодняшнего ты останешься.

Вот оно, блин! После сегодняшнего… Что бы это значило? Вроде я еще не переспал с ней, чтоб «после сегодняшнего»… Надо пробить эту тему, а то непонятки какие-то. Но пробивать решил не у Хавны — во избежание психологических травм у девушки, а у брата ее — с пацаном легче базарить, без соплей и слез.

— Нет, сегодня точно нет, я отвечаю за моих людей, и мне сегодня нужно быть с ними.

— Хорошо… я буду ждать, сколько нужно.

Ну бли-и-ин, вот уже сопли пошли.

Сзади громко кашлянули. Я повернулся — спаситель мой, Ден.

— Армян, короче, я договорился с дедушкой, завтра все будет. Они сами все доставят.

— О! С доставкой на дом! Молоток ты, Ден.

— Да это не я, это Хавила сам предложил, грех было отказываться.

— Правильно. Ну что, вроде все закончили здесь? Пора обратно. Кликни Гетулу, скажи, мы обратно собираемся. Он с нами?

— Ага, — Денис ушел.

— Ну все, красавица, мы пошли, — заторопился я от греха подальше, но не дав мне опомниться, она снова прижалась ко мне. Блииииин!

Опять спасительный кашель сзади.

— Армян, мы готовы, — я отстранил ее от себя с виноватым взглядом, мол, пора мне, долг зовет и все такое, повернулся и пошел.

Ден с Гетулой пошли за мной. Проходя мимо Дена, только и успел сказать: «Спасибо, Ден, опять ты меня спасаешь, смотри, привыкну еще». Ден улыбнулся, но промолчал. По дороге домой Ден с Гетулой о чем-то говорили, даже спорили, рассказывали что-то друг другу. Я не обращал на их болтовню внимания, погрузившись в собственные мысли, пытаясь хотя бы для себя прояснить все, расставить все по полочкам и придумать хоть какой-нибудь план действий. Программа-минимум есть, а вот с программой-максимум напряженка получается. Как нам выбираться из этого всего? Мозг отказывается воспринимать реальность — э́ту реальность. Кажется, вот сейчас проснусь, и это все окажется сном. Но вот уже четвертые сутки почему-то я не просыпаюсь, а вокруг творится все та же хренотень. Не знаю, как насчет точного плана-максимум, но что-то подсознательно тянуло меня на север, к этому чертову Зиккурату. Почему — сам не знаю, но знаю точно, что нам туда.

Вернулись под вечер. То ли мысли довели, то ли еще что, но вернулся я разбитый. Единственное, на что меня хватило, это посмотреть, как идет «обустройство казармы», как гордо назвал Ромка выкапывание землянки. Никите сказал, что его успехи оценю завтра. Ребят обрадовало, что у нас будут постоянные поставки продовольствия, так что с голоду не помрем.

Стемнело, мы сидели у костра, и я вдруг вспомнил, что не узнал у Дена, как с Хавилой будем расплачиваться.

— А никак, он отказался брать плату.

— Как это отказался.

— Да так, он сказал, что мы на сто лет вперед расплатились — одним только оружием тех бандюков, что мы ему оставили.

Ребята вокруг одобрительно загалдели.

— Ну и ладно, одной проблемой меньше.

Сразу всплыла еще одна тема в голове, о которой я забыл по дороге.

— Эй, Гетула, скажи мне, пожалуйста, о каком выборе сегодня говорил твой отец?

— О каком выборе? Я не знаю.

— Ну, после того, как я подарил Хавне, сестренке твоей, кокар… подарок.

— А-а, ты об этом, — народ в предвкушении чего-то этакого затих и навострил уши. — Ну, что ты согласился войти к ней.

–??? Войти к ней… куда?

— Ну как — куда, ну, чтоб она понесла от тебя, — до меня помаленьку стало доходить, а народ начал выпадать в осадок.

— А с чего это вы взяли, что я согласился? — удивился я.

— Как с чего, ты же сам закрепил брошь у лона ее!

— А куда мне ее нужно было крепить? На голую грудь нацепить?

— Зачем?! Это же больно, — искренне удивился Гетула, — можно было просто в руки дать, и все.

Народ, уже не сдерживаясь, ржал во весь голос

— Вот блин, попал, соблазнил девку кокардой, — сквозь смех кричал Галуза, — я же тебе сразу сказал, армян, женись!

Ничего не понимая, Гетула смотрел на ребят.

— Почему они смеются, аззаж, ведь это же честь понести от богов. И моя сестра удостоилась этой чести!

Может, серьезный тон Гетулы подействовал, а может, полное непонимание происходящего, но ребята успокоились.

Посмотрев на Галузу, я сказал:

— Теперь всем понятно, что за каждый шаг здесь отвечать надо? И хорошо, если таким образом. Короче, незнание закона не освобождает от наказания, — вздохнул я, поправил вещмешок под головой и сразу вырубился.

Примечания

6

Ям (в переводе с ханаанского — «море») — один из важнейших богов Ханаана и Угарита.

В одном из ханаано-угаритских мифов рассказывается о том, как Ям решил возвести себе дворец, подчёркивая таким способом своё желание установить первенство среди богов. Все маленькие боги, называемые «сынами Эля», решили было уже уступить Яму, как вдруг восстаёт Ваал, упрекает их в трусости и вызывает Яма на битву. Арбитром боя выступает великий бог Эль, который предупреждает Яма, что он имеет своим противником бога более сильного и имеющего покровительство двух богинь, Анат и Астарты. Бог ремесел Кусор кует Ваалу два молота, с помощью которых Ваал побеждает. За ним признается первенство среди богов. Отвергнув претензии бога моря, господина смерти и беспорядка Яма,