Хайаса. Земля Богов

Давид Корюнович Галфаян (2020)

Мобильная Группа “Гарпунный” ГРУ СССР, заступившая на боевое дежурство, во время операции американских войск в Ираке “Буря в пустыне” попадает в переделку. Вырвавшись из под бомбардировки позиций американской авиацией и избежав уничтожения батальоном охраны, действующем по протоколу обнаружения, группа советских солдат попадает в прошлое, во времена строительства Вавилонской башни. Теперь им надо собраться и преодолев все трудности, найти дорогу домой.

Глава 5. Стычка

— По дороге сюда мы увидели отряд, который шел как раз отсюда. Расположившись на ковре под навесом, они наслаждались вареной бараниной, любовались окружающей природой и присутствующими девушками, неспешно вели светскую беседу

— Да это, наверно, люди Баала. Они рыщут везде — людей набирают на строительство зиккурата Этеменанки³ — дóма, где небеса сойдутся с землей, и, как говорит Баал, мы сравнимся с богами

— А кто это — Баал?

— Как?! Вы не слышали о Баале? — искренне удивился Хавила. — Вы откуда? Баала знают все. Баал — сын Неброда, сына Местраима, сына Хуша, сына Хама. Он победитель дракона, победитель Яма — бога моря.

Видно, у меня на лице явно читалось, что это мне ни о чем не говорит, поэтому он продолжил.

— Баал собрал всех потомков Ноаха и начал строительство Зиккурата — до небес, чтоб сравнить людей с богами.

В памяти начало что-то склеиваться, вспомнилась древняя армянская легенда про Айка и Бела, про строительство Вавилонской башни. Кровь в жилах застыла…

— Может, Бел, а не Баал?

— Да, да. Потомки Хабета его так и называют! Значит, вы потомки его? — радостно закивал Хавила.

Хабет… А может, Яфет — сын Ноя? Блин, хренотень какая-то. Куда мы попали?

Я вытащил из-за пазухи Библию и стал листать, пытаясь найти отрывок о Вавилоне. Видать, смешения языков еще не произошло, вот мы и понимаем друг друга без переводчиков… блин, бред какой-то. От чтения меня отвлек Ден: дернув меня за рукав, он кивнул в сторону. Подняв взгляд с книги, я увидел, что все жители пали на колени передо мной, а Хавила, боясь даже голову поднять, протягивает ко мне дрожащие руки.

— Простите нас, простите, мы не знали. Мы приняли вас за людей

— Так, Хавила, мы и есть люди. Что с тобой? А ну, вставай. Пацаны, поднимите его, воды дайте, а то окочурится, не дай бог.

Хавила снова сел напротив, но поднять глаза никак не решался. Чтоб он немного расслабился, я убрал библию и спросил

— Хавила, что это было? Вы что, книг не видели? Хотя откуда, если сейчас реально времена Вавилонской башни. Ну… рукописей, свитков?

— Только боги могут черпать мудрость из великих знаков, — сказал Хавила и снова попытался брякнуться на колени, хорошо, ребята еще не отошли и успешно предотвратили эту попытку, — простой человек сгорит на месте, если коснется источника мудрости.

— Походу, я ему подарил бы источник мудрости плейбоя, пусть себе сгорает, — заржал Галуза.

— Успокойся, Шурик, — хотел я одернуть его, но не выдержал, улыбнулся.

— Хавила, а где строят этот самый Зиккурат?

— Там, где Врата Богов⁴, — он махнул куда-то неопределенно, к северу.

— А это где?

— Это, по-моему, Вавилон, так переводится, — подсказал Тайжанов.

— О, Тайжанчик, и ты пригодился, а то на сиськи только пялишься и все, а вроде переводить должен, — подколол друга Галуза.

— А ты, Галуза, будто на деревья пялишься, — вместо Тайжанова ответил я.

В этот момент, словно из ниоткуда, в деревню вбежали какие то воины.

Вскочив с места, Хавила попросил нас не гневаться, сказал, что он все решит и, пресекая собой подход к нам, побежал к воинам и, отчаянно жестикулируя, стал что-то рьяно объяснять им.

Мы прижали автоматы, снова сняв их с предохранителя.

— Армян, походу, это те же, шо тогда местных чморили.

— Ага, я тоже заметил. Кажись, нас выпасли: где-то, значит, мы засветились. Если станут наезжать — стреляем.

— Всех, что ли? — спросил Ден.

— Нам лишние слухи не нужны. На фиг нам с местными царьками в войнушку играть, тем более с этим Белом. Я так понял, óн здесь всем заправляет.

Тем временем Хавилу отогнали тупыми концами копий, надавав подзатыльников.

— Они мои гости. Не совершайте ошибку, это харам, — крикнул вслед главному Хавила.

Но, как и следовало ожидать, того это не остановило. Нас взяли в кольцо, и их командир в сопровождении двоих пошел в нашу сторону.

Приняв Галузу за главного — как самого рослого, он встал перед ним прямо на ковре с едой, перевернув ногой чан с мясом.

— И-и-и, аябо, — протянул Тайжанов.

— Так это ты, червь, богом притворяешься? — обратился командир к Галузе.

— Угу, а еще Горбачевым, Рейганом, а по воскресеньям — еще и Сталиным.

Эта явная белиберда не остановила допрос.

— Этих богов я не знаю. Почему не на строительстве великого Зиккурата?

— Так ведь, дедушке Советской армии не положено, пусть салабоны трудятся, — мы откровенно расхохотались.

Но мужик оказался упертый, и та откровенная фигня, которую нес Галуза, его не остановила.

— По повелению великого Баала, работать должны все. А ты, мерзкий червь, недостойный лизать грязь с ног великого Баала, пойдешь с нами со своим отребьем.

Тут Галуза честно высказал, что он думает о Баале, а также о его матери, подробно указав, где он видел его самого и всю его семью — в каких именно, закрытых от посторонних глаз, закутках тела.

Чем пышнее «расцветала» вдохновенная речь Галузы, тем все шире и шире становились глаза командира, а лицо — все краснее и краснее, что свидетельствовало о том, что галузинская речь дошла до адресата именно в том ключе, в котором автор и пытался ее донести.

Командир отряда поднял было ногу, чтоб пнуть Галузу, но тот среагировал молниеносно: он выхватил штык-нож и, насквозь проткнув бронзовый щиток, пригвоздил вторую ногу командира к земле. Мужик взвыл раненым зверем. Не давая опомниться остальным, пока те не насадили нас на свои шампуры, мы начали косить всех из автоматов. В общем, всего пара минут, и сорок славных воинов оказались на земле.

Все закончилось. Мы встали, а жители деревни продолжали лежать на земле, закрыв головы руками. Народ перепугался нехило, но вроде никого не задели, и слава богу, а то нехорошо получилось бы. Они нас радушно приняли, угощали, даже защитить хотели, а мы бы взяли, да и в благодарность перестреляли их. Но все обошлось. Галуза выдернул штык-нож из ноги обидчика, и тот, подвывая, пополз за Галузой, все пытаясь то ноги ему поцеловать, то просто обнять — словом, выразить полную и безоговорочную солидарность с Галузой. Я подошел к Хавиле, попытался поднять его с земли, но он отчаянно сопротивлялся и бормотал что-то о богах. В этот момент за спиной послышалась какая-то возня. Я повернулся и увидел, что один из местных ребят… насадил «фаната» Галузы на копье.

— Он выкрал мою сестру, — это лаконичное объяснение было принято безмолвно.

— Кстати, а где отара, и та девчонка, что они забрали? — спросил Галуза.

— Мы знаем, где они могли оставить, аззаж⁵ Дауд, мой сын покажет, — сказал Хавила.

Ко мне подошел парнишка, свершивший самосуд.

— Так. Галуза, Тайжанчик, сходите с пацаном. Только осторожнее, там, сто пудов, оставили несколько человек.

— Хавила, хватит уже на коленях ползать, вставай уже.

— Я знал, что вы — боги, гром и молнии мечущие, которые спустились с небес, чтоб наказать нас, недостойных. Но нас заставили работать на строительстве Зиккурата.

— Хавила, — повысил я голос, и он снова бухнулся на колени, — блин, Ден, поддерживай мужика, а то я устал его поднимать. Так, Хавила, сейчас берешь своих людей, и вы убираете все трупы, лучше закопайте. И запомни: вы нас не видели. А то мы вернемся… — очередная попытка упасть на колени, но Ден, молодцом, поймал его. — А пока ребята вернутся, давай еще посидим, поговорим.

Хавила дал распоряжения, что и как делать, и пока народ занимался уборкой территории, мы вернулись под навес и продолжили разговор.

В это время на холме показались люди. Хавила напрягся, мы с Деном взяли автоматы, вышли из-под навеса. Но, приглядевшись, я увидел, что это Кузин с ребятами — канистры несут. Я улыбнулся и помахал рукой. Увидев мою реакцию, Хавила успокоился.

— Не переживай, — сказал я, — это мои ребята.

— О боги, сколько же вас спустилось с небес?!

— Достаточно, — брякнул я, не подумав, что это можно понять двояко: достаточно для чего?

Хавила понял по-своему, но Ден поймал его за локоть, оперативно предотвратив очередное ползание на коленях.

Где-то недалеко послышалась автоматная очередь. Кузин с ребятами, бросив груз, побежали в нашу сторону, на ходу передергивая затворы. Но по мере приближения, видя наше полное спокойствие, сбросили скорость и последние метры прошли уже просто быстрым шагом.

— Кто стреляет?

— Галуза с Тайжановым. Дочь нашего друга отобьют и придут. Успокойся, канистры подберите и дуйте сюда.

— А я смотрю, вы тут нехило повеселились. Всех положили?

— Да, они Галузу сильно обидели, не поверили, что он «дедушка» Советской армии.

— А если серьезно?

— А я серьезно. Оказывается, они нас пасли, еще когда мы сверху наблюдали, но сделали вид, что уходят. Мы спустились сюда, а они нас красиво в колечко взяли, на свою задницу. Ну, тащите канистры сюда и давайте отдыхайте.

Вернулись в тень, стали смотреть, как местные занимаются уборкой территории. Несколько девчонок охотно подсуетились, принесли для новоприбывших поесть, ну и попить, конечно.

Белобрысый Кукконен чуть не опрокинул чашу с водой, засмотревшись на грудь девушки, подававшей ему. Словом, весело. Пока ребята подкреплялись, подоспели Галуза с Тайжанчиком.

— Все, братан, территорию расчистили, дочь его, — он кивнул на Хавилу, — привели, сын его сейчас баранов сюда гонит. В общем, все ништяк.

— Сильно пошумели?

— Не-е, их всего четверо было, сразу сняли, без проблем, они даже не ховались. Стояли — стреляй не хочу. Кстати, там еще телега их осталась с быками.

— А чего не забрали?

— Да ну, на фиг, я коров боюсь, — при этих словах мы все дружно заржали.

Отсмеявшись, я позвал Хавилу.

— Хавила, там телега с быками осталась, пошли кого-нибудь, пусть загонят сюда, жалко бросать.

— Конечно, о великий.

Кузин аж поперхнулся.

— Ни фига себе — во уважают!

— Ну, так…

Через некоторое время трупы раздели, аккуратно сложили снятое с них оружие, доспехи.

— Аззаж Дауд, хочешь, чтоб мы сложили добычу в колесницу? — к нам подошел Хавила с девочкой лет пятнадцати. Симпатичненькая такая, но это — тьфу, тьфу, тьфу — долгое воздержание во мне заговорило.

— Какую?

— Которую вы захватили, оружие мы загрузим в колесницы, отару овец мои сыновья перегонят в ваше стойбище, а дочь моя пойдет с вами сама. Она будет тебе хорошей женой.

Гробовое молчание

— Чего-о-о? — народ стал медленно оседать.

— А-а-а, ржа-а-ач, армя-яна же-еня-ят! — Галуза катался по ковру, схватившись за живот, остальные были примерно в таком же состоянии.

Хавила понял, что ляпнул что-то не то, опять брякнулся на колени, дочка тоже.

— Прости меня, аззаж, пусть она будет твоей наложницей.

— Так, а ну все хлебальники захлопнули. А ты, Хавила, садись. Давай мы с тобой все уясним. А ты, красавица, иди… иди к брату.

Она посмотрела на отца, он кивнул, и она убежала. Хавила послушно сел напротив.

— Значит так, Хавила, дочь останется с тобой, я ее не завоевывал, а освобождал для тебя, она не добыча.

Хавила поклонился

— Спасибо тебе, мой аззаж, за твое благородство и справедливость.

— Дальше: оружие и доспехи нам тоже не нужны, поэтому я их тоже оставляю тебе, — при этих словах глаза Хавила заблестели.

— Но аззаж Дауд, на это оружие можно выменять стадо в 1000 голов, — сказал он.

— Кстати, и стадо мы тоже оставим тебе.

— Спасибо, о щедрейший, за дары твои!

Тайжанчик пихнул меня в бок и прошептал в ухо:

— Возьми пару барашков, плов сделаю — пальчики оближешь!

— Только пару барашков он отберет, — я кивнул на Тайжанчика, — остальных оставляем тебе. Но телегу с быками мы заберем, загрузи на нее воду и мясо, пусть твой сын вместе с нами поедет — перегонит телегу, да и со скотиной нам поможет, заодно и гонцом поработает, если что. Погостит у нас и через пару дней вернется. Не бойся, мы за ним присмотрим.

— О да, наищедрейшие боги, спасибо вам.

— Блин, ну сколько раз повторять, что мы не боги, — произнес я это скорей для себя, а не для него — я уже давно понял, что это бесполезно.

Под вечер загрузили все на телегу. Кроме мяса, сыра и воды, еще навалом молочных продуктов — в общем, обжираловка для бедного солдата. Еще нам положили хлеба и каких-то зерен вроде пшена. Ну ладно, Тайжанчик взялся быть поваром, так пусть он и разберется.

Перед закатом мы двинулись в путь. Провожали нас всей деревней.

— Хавила, смотри, добычу не засвети, а то обвинят тебя, что отряд ты уничтожил.

— Да, мой аззаж, — Хавила явно подсчитывал прибыль за сегодняшний день. На шее у него вместе с другими амулетами и ожерельями я заметил брелок «Мерседес» и чуть не расхохотался, но вовремя взял себя в руки.

Похлопав его по плечу, я уже собрался уходить, как ко мне подбежала девчонка Хавилы и прижалась ко мне. Блин! Вот только этого мне не хватало! Держись, Давид, держись. Отпрянув от меня, она низко поклонилась и протянула какое-то ожерелье.

— Аззаж, прими от меня этот скромный дар за освобождение.

Я взял подарок.

То ли перевозбуждение сказалось, то ли еще что, но я не знал что ответить, просто тупо пялился на нее.

–Э-э… спасибо красавица, и… это… кстати, как зовут тебя?

— Хавна.

–…. веди себя хорошо, Хавна, слушайся отца.

Сказав это, я резко повернулся и, ловя веселые взгляды ребят, отдал приказ:

— Все — шагом марш! Нам еще до лагеря час добираться, пошли, пошли.

— А чё, я б женился, — Галуза поймал подзатыльник, и наш отряд, весело гогоча, отправился в обратный путь.

Примечания

3

Зиккура́т (от вавилонского слова sigguratu — «вершина», в том числе «вершина горы») — многоступенчатое культовое сооружение в Древней Месопотамии и Эламе, типичное для шумерской, ассирийской, вавилонской и эламской архитектуры. Самый высокий зиккурат (высотой 91 м, одна прямоугольная ступень и семь спиральных — всего 8) находился именно в Вавилоне. Он назывался Этеменанки, что означает «дом, где сходятся небеса с землёю». Одно из названий Вавилонской Башни в повествовании — Зиккурат, и это не просто архитектурное строение, а «главный герой», вокруг которого фактически развивается вся сюжетная мозаика.

4

Вавилон — в переводе с шумерского или аккадского означает «Врата Богов»

5

Аззаж — дословно с древнеаккадского «повелевающий».