Девочка Палача

ДОМИНАТРИКС, 2023

Она просто Ника. Девочка, которая едва справляется со своим прошлым, держится на краю, из последних сил.Он просто Палач. Тот, который справился со всеми врагами, кроме себя самого.Что их связывает? Почему он не уходит и не отпускает ее? И что он готов сделать, чтобы его девочка Ника осталась с ним? И… действительно ли она его?

Глава 1. Ника

Зашиваюсь. Не глядя на клиентку, протираю стол и шмякаю перед ней меню, буркаю:

— Посмотрите меню, а я подойду попозже.

На кухне уже на дыбы встали — куча заказов на выдаче. Типичный ад, который неизменно случается в часы бизнес-ланча, когда кафе забивают толпы оголодавшего офисного планктона.

— Ника, ты меня не узнаешь? — ее голос тихий, но мне кажется оглушающим, перекрывающим какофонию звуков, которая царит вокруг.

Где моя защита? Где сальные взгляды? Где присвисты и мерзкие недокмплименты?

Вскидываю глаза, надеясь, что ошиблась или просто сошла с ума. Эмма. Внешне она вроде бы такая же: шикарная, дорогая, холеная. Но что-то изменилось.

Мы обе молчим и разглядываем друг друга. Я всматриваюсь в ее яркие голубые глаза, ищу там то, на что однажды клюнула. Его нет. Нет того огонька. Он погас, а она померкла как золотая цепочка, которую забыли на года в коробке с украшениями.

— Я узнала, — наконец выдавливаю я и достаю из кармашка фартука блокнот и ручку.

Пальцы дрожат так сильно, что ручка летит на пол. Я быстро приседаю и поднимаю ее. Улыбаюсь, пытаясь убедить ее в том, что я в порядке, что внутри меня не бьется стекло, прошивая отчаянно колотящееся сердце острой шрапнелью.

— Ника, я так долго тебя искала, — проговаривает она и тоже улыбается. Виновато. Совсем как в ту ночь.

— Нашла, — бросаю я, пытаясь казаться холодной стервой, которой, увы, не являюсь. — Что ты хочешь?

— Я хочу извиниться. Хотя тому, что Денис сделал с тобой, нет прощения. Но я… — замолкает. — Ника, я…

— Я не про то, — обрываю я ее тираду. Ей не удастся опять подсадить меня на себя. — Что тебе принести. Еда? Напитки? У нас вкусные салаты.

— Господи, Ника, прекрати, — почти умоляет Эмма, протягивает ко мне руку и касается белесого шрама над верхней губой. Утром я торопилась и не успела как следует его замазать. — Я спать перестала, даже снотворное не помогает. Алкоголь не вырубает. Все думаю о тебе. О том, что он с тобой сотворил.

Этот запах. Пудра от «Шанель». Я еле преодолеваю соблазн прильнуть к ее теплой руке, которая подрагивает, которая спускает по телу толпы электрических мурашек.

— Все нормально, — дергаю шеей, скидываю с себя ее пальцы. — Забей. Видишь, я в порядке. Можешь спать спокойно. Тебе здесь не место. — Я смотрю сквозь панорамное окно на улицу. Снаружи припаркована белоснежная «Ламба». Точно Эммы. — Поезжай домой. У тебя там муж, ребенок. Он тебя не тронет, — и тут меня прорывает: — Найдет себе девочку для порки на стороне. У вас похожий вкус. Тебе она тоже понравится.

— Ника, — хватает меня за руку, тянет на себя, — мы с Денисом развелись. Почти сразу после того случая. Он не хотел, но я не могла больше быть с ним. Такое не прощают. Я очень боялась, что он отсудит опеку над сыном…Но я не могла по-другому. Каждый раз, когда я закрываю глаза, Ника, я тебя вижу. Твою рассеченную губу, окровавленную спину…

— Зря, — я крепче сжимаю блокнот, мну его в пальцах, превращая страницы в мокрую труху. — Уверена, что вы помиритесь, снова сойдетесь… А я… — делаю глубокий вдох. — мне не привыкать. Наверное…

Слова заканчиваются. Мне не хватает дыхания — воздух кажется слишком густым, раскаленным. Меня накрывает воспоминаниями о нас вместе. О ее руках на моей воспаленной, разгоряченной коже. О моих собственных губах, которые исследовали ее тело во всех аспектах. Меня забирает. Еще чуть-чуть и вновь паду, потеряю контроль. Захочу всего лишь забыться, а потом, после пары жарких ночей вместе, станет еще больнее. Меня поглотит пустота. Не хочу.

— Ника, ты можешь пойти сейчас со мной? — умоляет она, сплетая наши пальцы. Смотрит так, что сердце колет иголкой. — Нам очень нужно поговорить.

Поговорить. Нет, не это ей нужно. Мы сейчас выйдем отсюда и сядем в ее машину, найдем отель поприличнее, и меня опять снесет до корней зубов.

— Да, конечно, — киваю я, засунув выбившуюся прядь растрепанных волос за ухо. — Я сейчас.

Я вырываю свою руку из ее пальцев, несусь на кухню, чуть не выбив поднос из рук коллеги.

— Эй, — взвизгивает девчонка. — Совсем глаза чем-то обшиты?

— Прости, — бросаю на ходу и тараню ладонями распашные двери.

— Можно тебя? — останавливаю Марику, которая уже подхватила поднос и собралась нести его в зал.

— Давай только резче, — басит она прокуренным голосом и впяливает в меня свои крошечные глазки, густо обведенные черной подводкой.

— Слушай, подмени меня, — выпаливаю я тут же. — Мне нужно уйти. Срочно. Это очень важно.

— Терлецкая, ты совсем стыд потеряла? — она смотрит на меня так, будто сейчас прибьет. Взглядом испепелит. — Опять хочешь на меня весь зал в обед свалить?

— Прости, я выйду на смену, когда тебе будет нужно, — умоляю я, а потом обещаю последнее, чем могу ее прельстить. — Я дам тебе денег за смену.

— У тебя их нет, — усмехается Марика. — Думаешь, я ничего не вижу и не знаю? Ты, Терлецкая, нищебродка, которая выживает на зарплату.

Она права только в одном: стыд я потеряла давно. А вот бабки заработать могу. Хорошие, большие, не здешние гроши. Один вечер моего времени может стоить очень дорого, но… Я больше не хочу так. Не хочу быть чужой секс-куклой. Мне нужно, чтобы было по моим правилам.

— Я найду. Прошу тебя, — касаюсь ее плеча, надеясь, что Марику все же прельстит мое предложение.

— Ладно, в воскресенье выйдешь и все чаевые мне отдашь, — сжаливается она. — Вкурила? И это последний раз, Терлецкая. Я тебе не херова нянька.

— Спасибо, — благодарю я, развязывая фартук и срывая его с себя.

Я резко разворачиваюсь на пятках и, лавируя между персоналом, несусь к черному выходу. Какое счастье, что он здесь есть. Вылетаю в подворотню и бегу мимо смердящих мусорок, вылетаю на улицу. Несусь, распихивая прохожих. Мышцы горят, слезы застилают поле зрения. Я не хочу обратно. Не хочу окунаться в прошлое. Мне просто нужно забыть. Хотя бы забытья.