Агент Девять и тайна драгоценностей

Грейхэм М. Дин, 1935

Молодому федеральному агенту поручают расследовать дело о контрабанде драгоценностей. Сможет ли он распутать дело, которое оказалось невозможным для других агентов.

Человек на платформе

Талли оставался в глубоком сне еще пятнадцать минут. Затем он беспокойно пошевелился, и Боб подошел к нему. Когда он посмотрел вниз, Талли открыл глаза. Они казались ясными и совершенно нормальными.

Талли попытался сесть, но Боб положил руки ему на плечи и мягко толкнул обратно на диван.

— Полежи немного, Талли, — сказал он.

— Что случилось? — спросил он, и Боб отметил, что слова были медленными, а речь — невнятной.

Затем, прежде чем он успел ответить, Талли хмыкнул и скорчил гримасу.

— Принеси мне немного воды, быстро.

Боб поспешил в коридор, где наполнил бумажный стаканчик до краев. Талли выпил все до капли и подал знак, чтобы принесли еще стакан, который Боб немедленно принес.

Когда это было сделано, Талли выглядел значительно посвежевшим.

— Помоги мне приподнять эту подушку, чтобы я мог немного сесть, — попросил он Боба, и вскоре Талли занял более удобное положение.

Дождь все еще омывал окна вагона, и проводник, войдя в купе, включил верхний свет, так как было почти темно.

Прежде чем заговорить снова, Талли порылся в кармане пальто и, убедившись, что документы по делу о контрабанде драгоценностей на месте, посмотрел на Боба.

— Я почти ничего не помню, — медленно произнес он, — но внезапно все потемнело. Я чувствовал, что вот-вот упаду, но не мог пошевелиться. Я даже не мог протянуть руки и не мог сказать ни слова.

Он сделал паузу, и Боб почувствовал, что ему не мешало бы объяснить, что он видел.

— Ты выглядел так, словно тебя загипнотизировали, — объяснил он. — Я подошел и поймал тебя, но ты был без сознания. Поверь мне, ты заставил нас поволноваться некоторое время.

Как раз в этот момент заглянул проводник пульмановского поезда.

— Вы решили вызвать скорую помощь? — спросил он. Затем он увидел полусидящего Талли, и его лицо просветлело.

— Приходите в себя?

— Он чувствует себя лучше. Мы поедем прямо в Джексонвилл, — сказал Боб, и проводник продолжил выполнять свои обязанности.

— А ты думал, что я не приду в себя? — спросил Талли с выражением беспокойства на лбу.

— Какое-то время мы просто не знали, что происходит, — объяснил Боб. — Ты нас очень сильно напугал.

Талли выглядел задумчивым.

— Честно говоря, я не знаю, что произошло, — сказал он, медленно качая головой. — Казалось, что чернота просто взорвалась у меня перед лицом. На самом деле я думаю, что это был какой-то шок или удар.

— Я не знаю, что бы это могло быть, — ответил Боб. — Мы с Хамсой были единственными, кто был с тобой, и ты некоторое время был с Хамсой наедине, прежде чем я вошел.

— Он странный гусь, — пробормотал Талли. — Я не знаю, могу ли я любить его или доверять ему.

У Боба было точно такое же чувство, и ему было интересно узнать реакцию Талли на их попутчика.

— Я все еще немного хочу спать. Думаю, я еще немного вздремну. Ты мог бы сказать проводнику, чтобы он приготовил мне место.

— Я попрошу его приготовить тебе нижнюю полку, — ответил Боб. — Я полезу наверх, потому что тебе, вероятно, не очень захочется залезать на полку и спускаться вниз в течение следующих нескольких часов. Думаешь, ты захочешь что-нибудь съесть сегодня вечером?

— Возможно, немного супа позже, — кивнул Талли, закрывая глаза.

Боб оставался в купе несколько минут, пока не убедился, что Талли крепко и спокойно спит. Затем он вернулся в главную секцию пульмановского вагона.

Когда он повернул в коридор и смог оглядеть вагон во всю длину, ему показалось, что он мельком увидел Хамсу, выскользнувшего из другого конца вагона.

Горело всего несколько ламп, и Боб не мог быть уверен, что его глаза не играют с ним злую шутку. В любом случае он ускорил шаг и, добравшись до купе, которое занимали они с Талли, вытащил из-под одного из сидений свою большую сумку"Гладстон".

Боб вздохнул с облегчением, когда увидел, что конверт, в котором содержалась конфиденциальная информация о контрабанде, был именно там, где он его оставил. С его стороны было более чем неосторожно оставлять такие ценные данные незащищенными так долго.

Было совсем темно, и Боб включил индивидуальное освещение на полке и позвонил в звонок проводнику, который появился почти сразу.

Боб велел ему застелить как нижнюю, так и верхнюю полку.

— Я иду в ресторан. Дайте мне знать, когда закончите, — сказал он, — а также присмотрите за моим другом в купе для курящих. Если он проснется, немедленно сообщите мне.

Спешка, чтобы успеть на поезд, плюс захватывающие события второй половины дня заставили Боба ужасно проголодаться, и когда он вошел в вагон-ресторан, он раскошелился, заказав большой стейк и дополнительную порцию жареного картофеля по-французски.

Кондуктор был прав, когда описал поездку по Южному берегу в ту ночь как легкое, потому что в ресторане, кроме Боба, было еще только пятеро человек. Все они были незнакомыми людьми, трое из них были женщинами, а двое других довольно пожилыми мужчинами, которые оживленно беседовали об экономических проблемах того времени.

Боб вызвал стюарда, объяснил, что его спутник заболел, и попросил приготовить для него питательный суп, и отнести его в купе.

Стейк, когда его принесли, был одновременно толстым и нежным, а картофель был приготовлен как раз до нужной хрусткости. Это была еда, которой Боб мог полностью насладиться, и он съел ее сравнительно спокойно, полагаясь на то, что проводник вагона позовет его, если Талли проснется.

Конец ознакомительного фрагмента.