Чёрный мёд. Ты выбираешь свое счастье

Гайя Азези

Книга откроет удивительный мир мусульманской культуры на стыке с культурой европейской. Главные герои – египетский бизнесмен Адам и Эмма, школьная учительница из Украины проходят свои испытания и ищут ответы на вопросы, которые актуальны для любого человека. В чем истинное счастье и залог процветания? Где заканчиваются границы личной свободы? Всегда ли цель оправдывает средства? Как среди тысяч узнать своего человека? Небанальный роман, в котором каждого читателя ждут свои открытия и инсайты.

Глава 11. Жизнь обычная

Теперь они жили в доме за городом и на занятия ее отвозил водитель. Встречал и привозил обратно.

Конечно, другие студенты глядели на нее, как на небожительницу. Она же нос не задирала, потому как помнила, откуда сама.

Из всех направлений психологии ей больше всего нравились два: психоколористика и психология измененных состояний сознания. Если первое направление она воспринимала как шахматную доску, на которой можно сыграть феноменальные партии, используя краски, то второе направление было для нее вызовом. Она чувствовала: то, что они изучают в рамках университетской программы, — это только вершина айсберга и есть огромное поле, на котором ей интересно производить свои раскопки и выискивать непроявленные связи с внешне далекими областями знаний. Такая себе криптопсихология.

Ей было интересно докопаться до того, как гипнотизеры осуществляют контроль над мозгом человека, что тот начинает верить в несуществующую нелепицу, например, что у него нет скелета, и тогда подопытный падает как тюфяк, не в состоянии держать тело вертикально. Или как всякие гуру внушают психически нормальным людям императивы, не имеющие никакой логики, — типа колеса сансары и воплощений в придорожные кустики или в хвостатых бабуинов, либо дрозофилу, жить которой пару часов… И ведь люди верят в целесообразность такого бреда… Это все не случайности, а определенные технологии. Возможно, с участием тех, кого не упоминают ни в учебниках, ни на ретритах…

Еще в период выведения покойного экс-мужа из запоев Эмма часто видела, как в ответ на введение лекарств его вены вздуваются и в них движутся похожие на змеи существа, изгибая в протесте свои тела. Так по сосудам перемещаются бесы, которые контролируют алкоголиков. Эта информация зашла в голову и в сердце одновременно с комментарием опытного нарколога, которого очень волновало, чтобы от увиденного зрелища Эмма не грохнулась в обморок… Но она была столь впечатлена увиденным, что не собиралась тратить драгоценное время на обмороки.

— А у алкоголиков всегда так? С венами? Ну, змеи по венам…

— Всегда. Больше или меньше… Их судороги сводят от лекарств, блокирующих их работу… Но я их присутствие еще до вен по глазам обнаруживаю.

— Как?

— Возьмите фотографию мужа до того, как он стал алкоголиком, и сейчас. Сразу увидите разницу. Больше никогда не спутаете…

Эмма тогда не выдержала, сразу побежала в детскую комнату, достала семейный альбом. Вот портрет Кирилла, 14 лет. Выпуск восьмого класса средней школы.

Глаза живые, теплые, в них еще есть будущее. Блистательное будущее. И дорога цветущая.

А вот его паспорт. Он потерял и недавно менял.

О, и вправду глаза совсем другие. Стекляшки бессмысленные.

Ей было очень важно докопаться до всех аспектов такого управления: как впервые они попадают в тело человека, выскакивают-заскакивают потом или живут, временами затаившись… Ей было важно разузнать, как именно происходит контроль сознания человека посторонними. Эмма чувствовала, что эта тема еще долго будет служить тем сосудом, который она захочет заполнить сама, и не из тех книг, которые рекомендовали в университете.

Эмма была очень признательна Даниле Викторовичу, поскольку он помог ей получить заказы на колористический анализ и колористическую разработку фирменных стилей. Поначалу это были малоизвестные бренды украинской локации, но Эмме в радость было попрактиковаться еще в статусе студентки. Она получила свой первый гонорар — четыреста пятьдесят долларов за колористические решения линейки плавленых сырков и сразу купила по скидкам в магазине турецких мехов тонкую дубленку в пол. До этого ее заработки никогда не выходили за предел двухсот долларов в месяц, и Эмма испытала интеллектуальную эйфорию. Плюс впервые она работала не как рабыня в советской системе, а как мастер-фрилансер. Это абсолютно другие ощущения. Она никогда не летала на дельтаплане, но почему-то была убеждена, что переживает эйфорию именно такого полета.

Муж радовался ее старту в этой области больше, чем контракту на двадцать пять тысяч долларов, который только что подписал как частный архитектор.

Чуть позже он подключил ее к своим проектам, чтобы она разрабатывала цветовые решения для фасадов и интерьеров, помогала фиксировать запросы заказчиков.

Наибольшим событием в ее недолгой практике стал заказ одной удивительной женщины по имени Валентина. Она вышла из синего кабриолета в пышном платье удивительной расцветки — карта мира на желтом сырцовом шелке, на плечах лимонного цвета шкурка песца.

Когда эта молодая дама вошла в прихожую их дома и Эмма проводила ее в кабинет мужа, поняла, что не может первые минуты сконцентрироваться на записи технического задания. Ей все время лезли в голову всякие некрасивые мысли, а глаза приклеивались к посетительнице.

«И что это за Барби? Как можно жить с такой кукольной внешностью? Боже, как мужчины выдерживают ее манеру говорить? Убила бы на третьей ужимке! Не убила бы. Она моему мужу заказ принесла неслабый…»

Эмма пыталась остановить поток мыслей, но они выстреливали в пространство, как из пулемета. Ей даже показалось, что Валентина чувствует эту пальбу…

«И откуда у нее столько денег? Ну, конечно, таким папики дарят и спортивный BMW, на котором она приехала, и деньги на особняк…»

Валентина же была сосредоточена на том, чтобы, хлопая ресницами, максимально емко изложить перечень своих пожеланий к будущему дому.

Она действительно обладала абсолютно кукольным лицом с натуральными пухлыми губами, длинными прямыми волосами некрашеной блондинки, тонкой талией, подчеркнутой поясом, пышным бюстом и длинными ногами, обутыми в умопомрачительные замшевые синие туфли на платформе от Roberto Cavalli с фирменной гербовой пряжкой. А еще у нее была жеманная манера говорить и поправлять свои волосы, отправляя их за плечи на спину. Также она все время открывала и закрывала свою маленькую брендовую сумочку Gucci цвета вина на позолоченной цепочке. При этом на ее руке трепетали, позвякивая, золотые браслеты. Между открыванием и закрыванием сумочки она теребила ключи от машины — тоже с соответствующими звуками.

В общем, пережить присутствие этой женщины, словно сошедшей с модного языка и страницы комикса одновременно, Эмме было сложно. Она видела, что и пана архитектора раздражают мелкие действия и ужимки Валентины, но он держал себя в руках.

Тем не менее, ее речь была грамотной и излагала она мысли последовательно и четко, что не вязалось с ее детской тональностью в голосе.

Эмме, несмотря на собственную пулеметную стрельбу, стало удобно фиксировать пожелания заказчицы, озвученные ясно.

Валентина захотела обалденный особняк всего на пятидесяти сотках у реки Козин. И хотя речка Козин — это не Рейн и не Миссисипи, особняк должен стать событием архитектуры, так, чтобы в Лос-Анжелесе и во Флориде позавидовали… А может, и в Дубае…

Она сообщила, что хочет крышу в виде ступенчатой террасы с зимним садом (на пятидесяти сотках сильно не разгуляешься, так что сад на крыше — удачное решение).

Такие заказы всегда включали в уме Данилы Викторовича особые кнопки, у него активировалось то состояние интеллектуального зуда, в котором рождались экстра-красивые концепты.

Данила Сергеевич уже начинал потирать ладони. Процесс пошел, причем сумма гонорара в этом не являлась решающей. Это азарт решить трудную задачу лучше всех.

Эмма поинтересовалась, желает ли гостья напитков? Есть апельсиновый фреш, приготовленный перед ее прибытием, чай, кофе, минеральная вода.

Посетительница попросила фреш и эспрессо.

Причем, когда Эмма подала и то, и другое, Валентина вылила эспрессо в фужер с апельсиновым соком и стала пить через трубочку.

— Есть ли какие-то ограничения по бюджету? — спросил напоследок Данила Сергеевич.

— Есть. Шесть с половиной миллионов долларов за все, включая начинку, ландшафт и ваш гонорар на стадии разработки и на стадии стройки за сопровождение. «Выписать ли чек на предоплату?» — спросила она, накручивая цепочку сумочки на указательный палец правой руки.

— Да. Для начала достаточно пятнадцати тысяч. Я разработаю три концепта. После утверждения рабочего варианта я смогу рассчитать стоимость черновых работ, свой гонорар и вы получите эскизы интерьеров.

— У вас будет возможность вести авторское сопровождение?

— Да. У меня еще один объект в работе, как раз вблизи вашего участка. И я приостановлю заказы на полгода.

— Я вам очень благодарна. Надеюсь, у меня в итоге будет удивительный дом!

— И я надеюсь!

Когда Валентина удалилась, в кабинете повисла пауза.

— Эмма, тебя напрягла эта заказчица? — спросил Данила Викторович.

— Очень! Я не понимаю ее. Она выглядит, как набитая дура из провинции, которую причесали, одели и даже словам умным научили… В то же время то, что она говорит, не всякий мужчина четко сформулирует. Какая-то несостыковка… И откуда у нее столько денег?

— Интересный вопрос. Ты очень удивишься, когда узнаешь, чем она зарабатывает на красивую жизнь.

— Она таки зарабатывает? Ты откуда знаешь?

— Ох, Эмма! Не суди по первому впечатлению! Я занимался перестройкой квартиры ее мамы на Тургеневской. Так вот, ее мама — профессор русского языка и литературы в университете имени Шевченко.

— А она?

— Она дипломированный переводчик английского языка. Сейчас она пишет учебник по старинной английской литературе. Но это, скорее, хобби. А большие гонорары она получает, будучи единственной женщиной-продавцом в компании Paramount.

— В киностудии?

— Нет. Этот «Парамаунт» без «пикчерз». Фирма, которая продает оружие для самолетов и вертолетов…

–?!

— Ага, у меня тоже была такая реакция, когда я узнал о роде ее бизнеса.

— Я поняла! Она лучший их продавец! Покупатели — всякие министры и шейхи — сначала не ожидают увидеть женщину на подписании контракта, тем более такую куклу, и расслабляются: что взять с Барби? Да еще такой жеманной с детским голосом! А она их раскручивает на суммы, которые они не собирались тратить.

— Ты зришь в точку! Именно так!

— Я заинтригована! Я теперь хочу подробнее побеседовать с ней. Я сделаю ей колористические решения! Но это будет трудно.

— Почему?

— Судя по твоему рассказу, она пресыщена деньгами, людьми и впечатлениями. И, может, ее надо не удивлять красками, а наоборот, освобождать и разгружать. С другой стороны, она привыкла к вкусностям и красотам, и ее надо спасти от скуки…

— Вот умница! Ты все схватила с первого раза! Боже, как приятно с тобой работать, Эмма!

— Даже больше, Дань, она не просто скучает. Она глубоко несчастна!

— Ты и это заметила?

— Да. При ее-то деньгах и возможностях, при ее стартовой выигрышной внешности… Она совсем одинока!

— Как видишь, счастье уж точно не в деньгах.

— В ее случае да.

— В любом случае, любовь моя Эмма! Никогда деньги не являются причиной счастья.

В глазах Данилы Викторовича запрыгали странные огоньки, но Эмме некогда было анализировать этот азартный блеск.

В дальнейшем появился этот удивительный дом. Именно этот проект Эмма считала лучшей работой ее мужа и его команды.

Параллелепипед, который состоял из белого камня и стекла. Вся крыша — это каскад широких ступенек с выемками для выходов на террасу из разных комнат и для миниатюрного и неглубокого бассейна с подсветкой и журчащими фонтанчиками, в который по светящимся желобам по всей террасе стекаются ручьи.

Из-за каскада ступенек северная часть дома обладала стеной в два высоких этажа, в их верхней части ступени соприкасались со стеклянным навесом над террасой. В нижней части стена дома состояла из стекла и встречалась со ступеньками, которые почти спустились до лужайки. Эта стеклянная стена могла становиться экраном домашнего кинотеатра.

Остекление большими фрагментами закаленного стекла со специальным покрытием, которое уменьшает отдачу тепла наружу, с системой раздвигания стекол и их смыкания, вентиляции и подогрева… Все стеклянные поверхности двигались по принципу вертикальных и горизонтальных жалюзи. Жарко? Открыли. Холодно? Закрыли. Уже только один стеклянный навес заслуживал премии в мире архитектуры.

Много интересных архитектурных изюминок было в этом доме. Например, в душе потолок — это квадрат, вырезанный в одной «ступеньке» на крыше-террасе, застекленный непробиваемым стеклом. Душевая лейка расположилась прямо в центре квадрата, и, когда включали душ, казалось, что дождь льется прямо с неба. Такие же врезные окна подавали свет в некоторые помещения, что привносило эффект улёта в небо.

Ступенчатая крыша — она же терраса, покрытая белым мрамором, могла служить локацией для журнальных фотографий, голливудских вечеринок и для роскошного одиночества, когда наполняешься силами только от вибрации красоты, исходящей от каждой ступеньки, каждого элемента декора и каждой клумбы, разбитой по законам садового мастерства. Не хватало только парочки гепардов…

Что касается цветовых решений, то Эмма предложила весь дом оставить белым с серым снаружи и внутри. И только цветовые акценты — свой в каждой части дома — содействовали тому, что пространства перетекали друг в друга, но не сливались.

Эмма запланировала мимозовый пантон в комнату отдыха. Брызги желтого цвета вызывали фонтан радости. В салоне — изумрудный насыщенный цвет, гасить неровности людей и дня.

В столовой — сочный мандариновый, в кабинете — фиолетовый, в кухне — лаймовый. Стиль — ар-деко и скандинавский минимализм в простых помещениях.

Акценты — это портьеры, ковры, обивка, подушки, вазы, цветовые пятна картин…

Валентина поручила наполнение комнат вкусными предметами Эмме, и она очень удачно съездила в Италию.