Чёрный мёд. Ты выбираешь свое счастье

Гайя Азези

Книга откроет удивительный мир мусульманской культуры на стыке с культурой европейской. Главные герои – египетский бизнесмен Адам и Эмма, школьная учительница из Украины проходят свои испытания и ищут ответы на вопросы, которые актуальны для любого человека. В чем истинное счастье и залог процветания? Где заканчиваются границы личной свободы? Всегда ли цель оправдывает средства? Как среди тысяч узнать своего человека? Небанальный роман, в котором каждого читателя ждут свои открытия и инсайты.

Глава 17. Плата за изъян

Но самое ужасное произошло дальше, когда через десять дней после похорон в ее дом позвонили и представились друзьями Данилы Викторовича и сообщили, что у них есть что передать вдове.

Она, естественно, впустила их в дом. Оказалось, это друзья по играм в покер.

— Мой муж был игроком в покер? — от неожиданности Эмма покачнулась и срочно зашла в зал, чтобы присесть на кушетку.

— Вы не знали о страсти своего мужа? — изумились пришедшие.

— Нет. Он тщательно скрывал, что у него есть страсть! Если она была, эта страсть!

У Эммы разверзся мраморный пол под ногами, и ей показалось, что она летит в пропасть вместе с изумрудной кушеткой.

Ее муж должен пять миллионов долларов! Она не ослышалась?

Проиграл незадолго до смерти… Было шесть миллионов. Он один успел погасить.

— Если вы сомневаетесь, у нас есть видеозапись. И даже без специальной подготовки вы обнаружите, что монтаж отсутствует.

— Да, я хочу увидеть эту запись.

Боль пронзила позвоночник. Как если бы покойный муж из могилы попал в ее спину из спортивного лука стрелой. Как это вынести? Эмма впала в прострацию только от мысли, что за семь лет замужества она не подозревала о том, что муж игрок! У нее не было сил даже гневаться! Вот что за ускользающие огоньки она обнаруживала в его глазах! Вот на самом деле какими были поздние заседания с клиентами… Когда он возвращался, Эмма никогда не чувствовала присутствия чужого женского духа и была спокойна… И вот теперь иная женщина по имени «Игра» забрала ее супруга и предъявила счет к оплате!

Счет, который она должна теперь погасить.

Ей дали один год и пообещали включить счетчик. Предупредили, что она не сможет покинуть страну до того, как рассчитается по долгам мужа. Также попросили ее не умирать до отдачи долга, потому как долг тогда придется выплачивать сыну, который скоро выпускается в своем пансионате. Эмма почувствовала, как ее захлопнули в ловушке. И неизвестно, как выбраться… Впрочем, помимо долга, покойный оставил состояние в деньгах и в материальных ценностях. Слава Аллаху, что не все так плохо как кажется сразу.

Деньги были в ящике его стола — пятнадцать тысяч и в семейной шкатулке на расходы на три месяца вперед. Их она и тратила в связи с похоронами. Она до сих пор не проверяла сейф.

Эмма побежала в его кабинет и отворила сейф. В нем раньше были около двухсот тридцати тысяч долларов. Сейчас полочка оказалось пустой.

Эмма перетряхнула все папки с документами, но денег там тоже не было.

Значит, еще должны быть деньги на его счету, но она получит к ним доступ только через полгода. Хотя в свете открывшихся обстоятельств не факт, что деньги там ее ожидают. На ее личном счету лежало порядка тридцати пяти тысяч евро, этого хватит на некоторое время, если резко сбавить обороты затрат. Трудно, но надо. И еще у него были незавершенные проекты… Надо все проинспектировать…

Звонок.

— Здравствуйте! Это супруга Данилы Викторовича?

— Да. Меня зовут Эмма Вадимовна.

— Эмма Вадимовна, я клиент архитектора Мережко, меня зовут Геннадий Дорошенко. До меня дошли известия о событии, постигшем вашу семью. Примите соболезнования.

— Благодарю. Чем могу быть полезной?

— Дело в том, что три недели тому назад я заплатил начальный задаток за разработку особняка. Насколько мне известно, ваш супруг не успел приняться за работу. Могу ли я получить задаток назад? Это одиннадцать тысяч пятьсот долларов.

— Я должна изучить документацию. Если ваш запрос подтверждается, конечно, я вам выплачу ваш задаток. Мне чужого не надо. Оставьте номер своего телефона, пожалуйста. Я свяжусь с вами завтра с утра.

А к вечеру раздался еще один звонок. С таким же запросом. Женщина заказала реставрацию сильно пострадавшего от вандализма «панського маєтку» на Волыни. Задаток был перечислен на счет в «Приватбанк», и сумма выглядит внушительно — 588 тысяч гривен, что по курсу составляло 24 500 долларов.

Эмма пообещала завтра же собрать информацию по данному проекту и дать ответ.

Она спросила себя: «Сколько еще таких сюрпризов придется разгребать?» Дай Бог, чтобы на этих двух звонках все и закончилось.

Она приняла душ, переоделась во все свежее и попросила водителя отвезти ее в мечеть, хотя пятница будет только через два дня.

К ее счастью, Ашара была на месте и проводила урок с одной девушкой.

— Салям алейкум, Ашара!

— Уа алейкум ассалям рахмату Ллах уа баракяту¹⁹, Эмма! Присоединяйтесь. Это — Амина. Она, как и вы, приняла ислам на этой неделе. И тоже из немусульманской семьи, сама вот решила, что это ее путь.

Не смея прерывать урок, Эмма присоединилась к Амине. Девушка была юна и красоты необыкновенной. От нее тоже, только меньше, чем от Ашары, лучился свет. Эмма насильно отводила от ее лица глаза.

Тема урока была — ритуальное омовение перед молитвой.

Оказывается, чтобы обращаться к Всевышнему с молитвой, надо привести себя в состояние особой чистоты. Нельзя, просто встав с ложа после ночи любви с мужем, отправиться молиться. Нужно смыть полностью все следы соития. Даже после-любовный аромат с макушки головы…

И после посещения туалета нельзя оставить тело без подмывания и идти молиться. Собственно, вообще нельзя оставлять нежные слизистые без подмывания каждый раз — вне зависимости от молитвы. Рот, ноздри, руки по локоть, ушные раковины, каждый пальчик на стопах и полностью стопы перемыть трижды…

В Эмме рождалось уважение к этой культуре.

Они повторили за Ашарой всю последовательность ритуального омовения — от полоскания рта и до обмывания подошв.

Занятие было коротким, минут тридцать. Эмма почувствовала, что каналы в теле заработали. Еще бы: не омовение, а самая настоящая китайская гимнастика с активацией важных точек и каналов.

— А можно еще вопрос на другую тему? — поинтересовалась Эмма.

— Да, слушаю. Вопрос очень личный или Амина может присутствовать?

— Думаю, может слышать.

— Благодарю. Мы ведь неслучайно оказываемся вместе. Может, то, о чем вы спросите сейчас, будет важным и для нее.

— Понимаю. Мой муж был известным архитектором, очень богатым. Он открыл мне жизнь, которой раньше у меня не было. Я жила с ним, как в раю. И вот после его смерти оказалось, что он должен огромные деньги. Возможно, выплатив все, я останусь на улице. И пока я даже не знаю, хватит ли всего имущества, чтобы погасить долги. Почему так Аллах поступил со мной?

Далее шейха произнесла абсолютно парадоксальное утверждение.

— В этом стечении событий есть великое благо, Эмма.

— Вы серьезно? В этой беде — благо?

Женщина не была готова услышать такое резюме.

— Эмма, — мягко продолжила Ашара, — сегодня благо от утраты имущества и статуса трудно разглядеть. Когда у вас привычный мир выбит из-под ног. Почему Великий Аллах лишает тебя того состояния, которое было в твоем пользовании? Наверное, пришедшие деньги не все были праведными. И дабы обезопасить вас, а может, и ваших детей, Аллах так решил.

— Что значит, «не все деньги были праведными»?

— Получены или потрачены незаконно. Часть денег — были заработаны честно, без махинаций, без жульничества и не на запретных Аллахом полях — не на торговле алкоголем, азартными играми, изображениями тех, кто имеет душу, — статуями или иконами, например, или на торговле людьми. А часть могли быть заработаны запретным способом. Например, взятками. Но даже если честно заработанные деньги человек шел тратить на сомнительное или запретное, то его деньги перестают быть благословенными и становятся проклятыми.

— А что случается, если деньги прокляты?

— Не будет ни счастья, ни жизни — ни на этом свете, ни на следующем. Ни хозяину этих денег, ни тем, кто их коснулся. Например, члены семьи получали эти деньги на пропитание, на ведение хозяйства. И они начнут болеть тяжко и тратить на лечение или на оплату каких-то несчастий эти проклятые деньги, вместо того чтобы радоваться жизни.

— Поэтому на самом деле это лучший исход? Лишиться замаранных денег и предметов, и жилья?

— Лучше, Эмма. Повторюсь, хотя сейчас в это трудно поверить. Но если ты наберешься смирения, чуть позже ты увидишь, сколь безупречен был план Аллаха субхэнах уа таале²⁰.

— Шейха Ашара! И все же мой муж был очень хорошим человеком. А игра на деньги… Всего лишь один изъян…

— Как у вас говорят: ложка дегтя в бочке меда. Каким бы он хорошим ни был, а в итоге он наполнил дом грязными деньгами и обесценил все, что делал.

— Мне больно даже слышать это от вас, не то, что принять!

— Вы, наверное, часто слышали: «Достаточно быть хорошим человеком! А религия мне не нужна!»

— Да, очень часто. Муж мой тоже так говорил.

— Заносчивость дорого обходится, Эмма. Хорош человек, но его намерения спутываются без руководства от Аллаха. Хватит только одной ложки дегтя — и мед уже черный.

— О-о-о-ох! Какое счастье, что я до вас дошла!

— До себя, Эмма, до себя!

Эмма действительно испытала облегчение, и дорога приобрела ясность, как с включенным навигатором.

Первое, что сделала Эмма после разъяснений шейхи Ашары, — отправилась на встречу с инвестором Гариком. Там — в связи с проектом уникального дома — деньги благословенные. Значит, они смогут послужить ей во благо, ин шэ’а Ллах. Она выступила докладчиком проекта мужа. В случае утверждения проекта ей могли выплатить вознаграждение, причитавшееся супругу, а речь как раз о миллионе долларов.

Гарик — импозантный мужчина, стиль которого оценили бы Доменико Дольче и Стефано Габбана. Канареечно-желтая сатиновая сорочка с высоким воротником и натуральными перламутровыми пуговками в тон, синий костюм в белую полоску, явно шитый в каком-то ателье в Венеции, роговые очки в массивной оправе квадратных очертаний, в которых, словно в желе, присутствовала вторая краска — тоже желтая. Лощеные туфли природного цвета рыжей кожи модели «монки» с пряжкой на месте шнуровки, которые привлекательно поскрипывали, как может поскрипывать обувь ручной работы.

Он был одет так, как если бы ему предстояло пройти по красной дорожке, а не открыть обычный рабочий день.

Его лицо было овальным, с длинным выразительным носом, глубокими черными глазами под широкими черными бровями. «Наверное, в инвесторском дуэте он больше играет роль вдохновителя и разработчика, чем командира», — подумалось Эмме. В нем читалась подвижная энергия, которую он с трудом удерживает в своем тонком теле. И все же эта энергия была отлична от суеты хлопотливого человека. Это была подвижность игрока в теннис и одновременно теннисного мячика, который отправляется к цели.

Гарик выслушал доклад, взял на рассмотрение под расписку документы покойного Данилы Викторовича. Эмме нравилось, что инвестор с ней не заигрывал, но относился с нескрываемым деловым интересом. Не каждый день приходит супруга погибшего архитектора, способная защищать его интересы и продавать его детище.

Он распорядился принести им кофе. Кофе был подан в тончайших японских фарфоровых чашечках с орнаментом из 24-каратного золота. Не понятно зачем, инвестор стал делиться с Эммой подробностями семейной жизни. Как он любит маму и счастлив, что может выдавать ей в день карманных денег тысячу долларов. Дети ходят в Кловский лицей, но программа не во всем устраивает. «Наверное, иврит не преподают», — подумала Эмма. Он намерен отправить детей в Лондон. А как учится Влад в Лозанне? Ах, не в Лозанне. А возле Лугано… Эмма предполагала, что еврей затевает подобные беседы с определенным расчетом. Например, чтобы расположить Эмму и обеспечить большую сговорчивость при торгах. Или просто расслабился? Ну, евреи и инвесторы — тоже всего лишь «человеки»…

Вторая встреча состоялась ровно через неделю и прошла опять в раскрепощенной обстановке, уже в присутствии его партнера Марка. Он был плотной комплекции, с крупными чертами круглого лица, свойственного определенному фенотипу с Ближнего Востока, бритой головой и тщательно выбритыми щеками, пронзительными глазами. Черный костюм, белоснежная рубашка, серый в белую полоску галстук и серый платочек в наружном кармане. Черные высокие носки, черные туфли оксфорд-броги с классической перфорацией и на тонкой кожаной подошве.

Гарик на сей раз был без пиджака в рубашке розово-лавандового цвета и в серых брюках тонкой шерсти, на ногах его были тоже оксфорд-броги, но серого цвета с черными носками и пятками. Оправа очков — из дизайнерского пластика. Прозрачный материал, нашпигованный регулярно повторяющимися черными столбиками, которые при прямом взгляде кажутся черными точками, но при любом движении смотрящего или обладателя оправы срабатывает оптический эффект превращения точек в столбики.

Их вердикт был таков: они не рискуют взяться за такой инновационный дом по многим причинам. Прежде всего, они предпочли бы, чтобы автор был жив и курировал проект до его запуска, а доверить другим людям детище архитектора Мережко в таком прорывном решении они не готовы. Возьмут идею круглых этажей, планировки и отделки, но каждый этаж будет стабильным. Разве что сместят этажи относительно друг друга, чтобы фасад выглядел интереснее — рельефнее.

Вдове готовы выплатить 125 тысяч евро, если она подпишет отказ от авторских и наследных прав. Эмма почувствовала, что с ней поступают справедливо, и согласилась без торга. Эта сумма в итоге окажется третьей частью наследства после погибшего мужа. Той частью, которая не пойдет на возвраты и выплаты по долгам.

На прощание она пожала совладельцам руки со словами: «Любопытно, но вы уже второй раз присутствуете косвенно в моей жизни!»

— И что было в первый раз?

— Глобус возле Главпочтамта.

— Вы имеете к нему отношение?

— Косвенное. Это была идея моего первого экс-мужа.

— Кирилл! Простите, забыл его фамилию, но точно не Любченко, как у вас!

— Да. Черногуз.

— Мы тогда заплатили вашему мужу одну тысячу долларов премиальных за продвижение удачной идеи!

— Знаю. Мы очень радовались и купили дорогой компьютер. Как видите, я делаю хорошую карьеру, — с горечью молвила Эмма.

— Что-то случилось?

— Да. Растут ваши гонорары. Но уже второй муж погибает.

Гарри встрепенулся:

— Не вздумайте себя винить в этом!

— Достаточно того, что вас будут обвинять другие! — добавил его партнер. — Вы толковая женщина, и вас однозначно ждет хорошая новая жизнь!

— Даже вы так считаете? Амин! — сказала Эмма и развернулась к выходу.

Она чувствовала признательность этим людям. Они сказали ей важные напутствия.

Всего через три года Эмма встретит на просторах Интернета информацию о том, что в Бразилии построен необычный дом, в котором каждый этаж вращается вокруг оси дома. А еще через несколько лет небоскреб с такой же функцией вращения начнут строить в Эмиратах. Спустя несколько лет Эмма увидит объект, спланированный ее вторым экс-супругом, на склоне Печерских холмов, на проспекте Дружбы Народов. Просто красивый округлый по периметру дом с урбанистическим обликом окон в пол. Она так и не узнает, являются ли те вращающиеся здания параллельным открытием архитекторов или это документы Данилы Викторовича пошли гулять по еврейскому миру… Есть вещи, над которыми мы не властны, и лучше не мечтать быть их собственниками или обладать властью контролировать их.

А вечером она принялась разбирать бумаги мужа.

Да, клиенты, запросившие возврат задатка, действительно подписали договора работ с ее покойным мужем. В первом случае в папке лежал уже пустой конверт с написанной суммой и датой.

Касательно второго случая она утром нового дня позвонила в банк и объяснила ситуацию. Банковский офицер имела права в форс-мажорных обстоятельствах предоставлять некоторую информацию и обслуживание супруге держателя счета.

Сотрудница подтвердила, что деньги на сумму 588 000 гривен заходили. Только вот сегодня на счету на всех картах только три тысячи гривен…

Эмма с минуту размышляла, что же ей делать с возвратом задатков? Она может выплатить эти деньги со своего личного счета, но на нем не хватает пятисот долларов для полного погашения. Можно изъять из рабочего ящика мужа эти пятьсот?

Тогда она останется без запаса денег на следующий месяц.

И все же Эмма приняла решение выплатить этим двум клиентам деньги немедленно, о чем сообщила им. В этот же день она передала оговоренные суммы в обмен на расписки в получении.

Она сидела на скамеечке в саду и плакала. От усталости. От неизвестности. От жалости к себе. Через месяц надо внести оплату на следующий — последний год обучения Влада в Швейцарии… Или уже не вносить, прервать учебу?

— Мама, тебе звонит Валентина! — прервал ее купание в отчаянии сын.

— Да, давай телефон.

Она услышала мурлыкающий голос Валентины:

— Эмма, доброго дня, надеюсь, он будет лучше предыдущего!

— Доброго дня, Валентина!

— Могу я к вам приехать в течение часа?

— Да, мой дом открыт для вас!

— Замечательно! Ждите!

Валентина прибыла в белоснежной рубахе в стиле бохо с ассиметричной застежкой и умопомрачительными пластмассовыми бусами до пупа. На ногах — бархатистые лосины и белые дизайнерские кеды. Она вошла с большой коробкой конфет, перевязанной красной лентой.

Она обняла Эмму:

— Как вы себя чувствуете?

— Туго…

— Я предпочитаю не комментировать ситуацию. Я вам сочувствую. Вы были очень гармоничной парой.

— Спасибо, Валентина.

— А вы, Эмма Вадимовна, конфеты открывайте!

— Мне не хочется сладкого. Разве вас угостить с чаем.

— Эти конфеты не сильно к чаю подходят…

Эмма приподняла брови и развязала ленту.

В коробке были пачки долларов. По виду — около двухсот тысяч.

— Сто восемьдесят три тысячи долларов, — торжественно объявила Валентина.

Если бы с неба сейчас посыпались цветы лотоса или заиграло бы северное сияние, наверное, она удивилась бы меньше.

— Это был остаток гонорара вашего погибшего мужа. Мы договорились, что я выплачу с некоторой отсрочкой, потом я улетела на полгода, а теперь вот вернулась, а тут такие новости…

Эмма чуть не расплакалась:

— Валентина, вы даже не знаете, как много значит то, что вы не выплатили вовремя гонорар и принесли его именно сейчас!

— А что, что-то стряслось? Вроде архитектор Мережко человек не бедный, он не мог вас оставить ни с чем…

— Стряслось, Валентина. Мне теперь срочно надо переформатировать всю мою жизнь. Нужно организовать постоянный источник доходов.

Валентина, на удивление, сразу включилась в какую-то мыслительную работу.

— Есть! — мягко закатывая глаза, произнесла с придыханием. — Вы ведь психолог?

— Да.

— А вы не против писать статьи по психологии бизнеса для одного онлайн-ресурса? Моя знакомая ищет автора в блог «Статус кво». Не думаю, что там будут гонорары, как у вашего покойного супруга, но на бутерброд с альпийским маслом заработать сможете.

— Если я подойду, то берусь!

— Вы мне нравитесь, Эмма! Есть еще вариант — тренинги в Интернете для всяких дамочек, жаждущих любви, денег, успеха…

— Я совершенно далека от этой стези.

— Я вас познакомлю с московской блогершей, окончившей школу Ковалевского, она ищет партнера на проведение женских курсов… Ее зовут Инесса Валерьевна. Но не пугайтесь, она не старая тетка — тридцатилетняя звезда столичных тусовок и при этом толковая барышня — психолог. Вы с ней поладите…

— Надо пробовать, раз дверь открывается!

— И у меня есть приятельница, она развивает сеть стоковых магазинов с британскими вещами, как раз собиралась заняться брендингом. Возможно, у вас будет заказ по психоколористике. Ее зовут тоже Валентина.

— Я вам очень признательна. Позвольте я вас обниму. — И, не дожидаясь ответа, Эмма сомкнула руки на спине у Валентины

— Побольше бы таких замечательных дней! — отреагировала гостья.

— Знаете, что мне особенно нравится в вас?

— Что же?

— Вы принесли очень крупную сумму денег и вручили ее с удовольствием!

— Удовольствие — это мой стиль, — улыбнулась Валентина, прокручивая ключи от автомобиля на пальце.

— Благослови вас Бог, Валентина!

— Если будет нужна помощь, обращайтесь! Я пару месяцев в отпуске и никуда не собираюсь срываться.

Помощь понадобилась.

Эмма придумала устроить аукцион для продажи ценных вещей. Валентина была организатором…

Как только Эмма вступила в права наследования и оформила объекты недвижимости на себя, она помогла выставить их на продажу. Наследство было крупным. Но Эмма волновалась о том, получится ли насобирать те злополучные пять миллионов. На наследство вздумала претендовать сестра покойного Вера, но когда Эмма предложила ей поучаствовать в сборе пяти миллионов, та решила отказаться от прав.

На рынок пошли особняк в соснах в полной комплектации с цикламенами и с рыбами коуи, но за исключением одного предмета. Вы догадались? Да, желтая люстра. Она снова решила ее оставить себе как талисман. Еще была пятикомнатная квартира на улице Пушкина, которую они сдавали в аренду, офисное здание на Татарке в четыре этажа с только что завершившимся капитальным ремонтом и два автомобиля. Этого хватило на четыре с половиной миллиона. Она попросила отсрочку еще на два месяца — распродать свои шубы, драгоценности, ценные предметы из живописной коллекции мужа и предметы антиквариата. Еще была прекрасная квартира, в которой жили родители мужа на Зоологической. Теоретически можно было ее продать, родителям переселиться в квартиру попроще, и, к чести пожилых отца и матери Данилы, они стали обсуждать с ней этот вариант. Но Эмма решила ждать до последнего и не травмировать его родителей переездом.

Вдове удалось даже выйти за порог недостающих пятисот тысяч на пятьдесят тысяч сверху, но она решила оставить эти деньги его родителям. И в день, когда передала остаток долга, Эмма приняла решение покинуть Украину.

Куда отправиться? Решение пришло очень быстро: в Шарм-Эш-Шейх, на Синай.

«Почему?» — спросите вы. Потому, что это было своеобразным завещанием ее первого мужа, которое она не успела выполнить. Незадолго до смерти он просил ее изучить Коран и жизнь мусульман, а для этого пожить в мусульманской стране и одновременно в лучшем климате мира — на Синае. Она тогда очень удивилась такой просьбе и возразила, что они могут поехать втроем. Он ведь может переводы делать в любой точке мира, а она работу по специальности тоже всегда найдет… Но муж тогда ничего не ответил. Теперь она понимает почему: его душа уже знала, что у него нет времени на переезд.

Примечания

19

И вам мира и милости и благословения Аллаха (араб.).

20

Аллах Пречист (не знающий недостатка и несовершенства) и Возвышен (араб.).