Крымская лихорадка

Виталий Ерёмин, 2006

Документально-художественный политический детектив. 1994-й год. Первым президентом Крыма становится бывший следователь прокуратуры Носков. Ярый сторонник возвращения полуострова в Россию. Но Москва не хочет раскрывать объятия родной Тавриде. Боится разрыва с Украиной. Зато служба безопасности Незалежной готовит Носкову одну ловушку за другой, пока не заманивает его в западню и не доводит конфликт с Россией до угрозы большой войны. Да, война могла разразиться еще тогда. Эти события просто не попали на страницы газет того времени. Но у крымского президента были еще два опасных врага. Два местных уголовника, которых он, будучи следователем, когда-то задержал за убийство. И вот они, самые большие местные «авторитеты», соревнуются друг с другом, кто первым уничтожит Носкова. Это был единственный случай, когда Большой криминал пытался войти в государственную власть путем убийства президента.

Глава 11

Через неделю Носков зазвал Яшина к себе домой. Москвич не стал отказываться. Ему хотелось увидеть Носкова в семейной обстановке.

Яшин давно не был в хрущебе. Тем сильнее было впечатление. Не квартира, а скворечник, хуже скворечника, потому что люди — не скворцы.

Не вызывала восторга и мебель. Все советское, никаких импортных гарнитуров. Странно, следователи прокуратуры получали неплохо. Еще больше денег имели те, кто ходил в загранплавание, независимо от того, что делали на судне. Напрашивался вывод — квартира не была для Носкова домом, куда бы он торопился после работы. Первый признак жизни на стороне.

Но на этом странности не заканчивались, а только начинались.

Жена Носкова Галина оказалась просто красавицей. Удивительного цвета глаза, такие называют бирюзовыми, красивая, хотя и несколько полноватая фигура, пышная грудь, ровные зубы, чувственные губы — все было при ней.

— Такая жена должна быть все время рядом, — сказал Яшин.

Носков усмехнулся:

— Найдется и для нее кривой объектив.

— Вы заметили, как фотографируют Олега? — с жаром стала возмущаться Галина. — Какие снимки печатают в газетах? То он с разинутым ртом, то с искаженным лицом. Меня тоже подловят. Так что лучше я посижу дома.

Дочь Лариса, совсем молодая, лет двадцати трех, похожая на отца, но какая-то невзрачная, неуютная, не сводила с Яшина глаз, рассматривая его, как вещь. И через минуту после знакомства запросто спросила:

— Вы женаты?

— Естественно.

— У вас есть дети?

— Естественно.

— Ну, как там Москва?

— Стоит.

— Ну, ясно, что не лежит. А вообще?

Яшин молча пожал плечами.

Галина усадила Яшина на диване рядом с собой и доверительно поделилась:

— Мы Олега отговаривали, плакали. Правда, Ларисочка? Но потом поняли: не Олегу нужна политика, а он — ей.

“Интересно, как они спят? — думал Яшин, оглядывая квартиру. Неужели на одной кровати? Похоже, что на одной. Вот беда-то”.

Пришла соседка Кира Стежкина, жена морского офицера. Всю жизнь была за мужем, как за каменной стеной. Но муж отказался принимать украинскую присягу, и был уволен.

— Кирочка окончила в свое время иняз и секретарские курсы, — сообщила Галина. — Сидеть тебе, Кира, в приемной президента.

Появился Игорь Федулов. Похоже, он не бывал здесь давно. Носков стал расспрашивать, чем Игорь занимается. Тот рассказал, что по вечерам работает в ГАИ, а днем — в новом подразделении МВД, созданном для усмирения взбунтовавшихся зэков.

— Тебя из угрозыска турнули, что ли? — удивился Носков.

— Вроде того, — нехотя подтвердил Федулов. — Ты знаешь, к этому давно шло. Надоело за гроши голову подставлять. — И тут же перевел разговор на другую тему. — Вот, узнал, что выдвигаешься, пришел поддержать. Многие в МВД будут за тебя.

Носков благодарно кивал.

— Это хорошо. Это очень хорошо.

— Вот, ребята просили передать.

Федулов вынул из большого свертка легкий бронежилет. Носков с сомнением помял его в руках.

— Здесь титановые пластины, — сказал Федулов. — Видишь, вмятины. И стрелять пробовали и ножом колоть.

— А на кого надевали? — спросил Носков.

— Как на кого? Как обычно — на свинью.

Федулов был среднего роста, плотный, с длинными ресницами и щегольскими усиками. На вид — около сорока. Или даже меньше. Годы прибавляла заметная плешь, которая, впрочем, ничуть его не портила.

Когда отсмеялись, Носков сказал:

— Знаешь, Игорь, если надо убить, убьют и в таком жилете. Но все равно спасибо.

Через минуту Яшин расслышал, как Носков тихонько выговаривал дочери:

— Почему опять одна? Где муж? Леша где?

Лариса скривилась:

— Муж объелся груш. Приносит в дом гроши. Надоело.

— Нашла нового русского?

— Ищу, папочка.

— Я так и понял, — сказал Носков. — И мягко повоспитывал. — Запомни, доченька, теперь каждый твой шаг будет отражаться на мне. Поэтому, прежде чем что-нибудь сделать, подумай.

— Хорошо, если найду, приведу к тебе, — пообещала Лариса.

Носков огляделся, не слышит ли Яшин разговор, и возмущенно прошептал:

— Кого ты приведешь, замужняя женщина? Что у тебя с головой?

Лариса тряхнула челкой:

— Знаешь, папочка, лучше бы ты чего-то другого боялся. Извини, но у тебя штопка на одном месте. Ты считаешь, это нормально? Ты посмотри, как мы живем! Это ж просто срам. Как так можно? Неужели на тебя никто не ставит? Почему у тебя нет спонсоров?

— Замолчи! — прошипел Носков, косясь на Яшина.