Второй шанс. Начало

Виктор Мишин, 2016

Он потерял всё, но получил Второй шанс. Шанс прожить жизнь так, как подобает настоящему честному человеку. Он – Сергей Новиков. Во время перезахоронения останков деда, пропавшего во время Великой Отечественной войны и найденного через семьдесят лет, главный герой случайно гибнет от разрыва гранаты времен войны. Волею случая человек оказывается в прошлом, в далеком и тяжелом сорок первом. Появившись в траншеях батальона, где воевал его дед, Сергей принимает решение сделать всё, чтобы дед остался жить или хотя бы не пропал без вести. Встав плечом к плечу с предками, Сергей быстро втягивается в тяготы войны и становится командиром взвода разведки. Благодаря некоторому везению и русскому «авось», парень отлично выполняет задания. Заметив странного бойца, командование берет его на заметку, и Сергеем интересуется представитель Ставки, и тут начинается самое интересное. Главному герою предстоит воевать в блокадном Ленинграде и в его окрестностях. Цель его стараний – помочь всем, чем можно, для снятия блокады.

Глава 3

Я решил замутить это дело для того, чтобы попытаться предотвратить полное окружение 235-й дивизии. Если удастся довести до капитана свои мысли. Конечно, дивизией-то не капитан Афанасьев командует, но хоть что-то сделаю. Так как я хорошо знал, что здесь произойдет, буду пытаться достучаться всеми правдами и неправдами. Карты-то изучал, было очень интересно, когда искал сведения по боевому пути деда, вообще множество карт боевых действий лежало даже в простой Википедии, в свободном доступе, эх вот бы знать, изучил бы более точно, хотя немало помню, не наизусть конечно, поверхностно, но все-таки.

Когда вернулся к командирскому блиндажу с оружием, увидел двух бойцов, оба стояли возле командирского блиндажа. Мне выдали настоящую, легендарную «мосинку», тяжелая, с… однако. Парни были вооружены как и я, только я еще ТТ выпросил. Самое смешное — дали. Быстренько познакомились с ребятами. Один, высокий и худой парень, звался Игорем Синицыным, рассказал, что воюет с первого дня. Угрюмый взгляд серых глаз из-под черных бровей говорил о том, что хлебнул парень — по уши. Второй был с меня ростом, но гораздо шире в плечах, назвался Александром Зиминым. Этот был полной противоположностью, улыбчивый, с открытым честным взглядом. Нравятся мне люди, смотрящие именно так, не лживо. Что касается меня, я вообще-то габаритами не вышел, но зато шустрый, блин, что понос.

— Парни, вам сказали, куда идем? — я взглянул в глаза каждому.

— В округе пошастать? — Игорь сделал неопределенный жест рукой.

— Точно, но по-тихому. Везде могут быть вражеские войска. У вас оружие пристреляно? — ляпнул, а сам подумал: «опять умничаю».

— Да, а фрицев здесь точно хватает, когда идем? — спросил Саня.

— Да уже идем, вы готовы? А то мне бы винтовку пристрелять, — я окинул их взглядом.

— Да, а винтарь у леса можешь попробовать. Все туда ходят, — почти хором ответили оба бойца.

— Тогда попрыгали и вперед, времени мало, — я подпрыгнул, а парни с удивлением смотрели на меня.

— А прыгать зачем? — с каким-то подозрением, что ли, спросил Синицын.

— Попрыгаем и послушаем, насколько километров вокруг нас слышно будет, — серьезно заявил я. Парни подтянули ремни, подпрыгнули. Сам сделал то же самое еще раз, норма.

— Мужики, каски оставьте, только лишний вес, а толку ноль, не в окопе сидеть. В ближнем бою не поможет. Гранаты взяли?

— По две штуки старшина выдал. — Ребята сложили свои каски рядом с моей, прямо у блиндажа.

— Надо же, не разорился? — с улыбкой спросил я.

— Да он нормальный у нас, только поворчать любит, — заметил Игорь, — с первого дня на фронте и в Финской участвовал.

Я понятливо кивнул в ответ, и мы устремились к лесу. Дойдя до первых деревьев, увидели несколько человек в форме бойцов РККА, люди возвращались откуда-то.

— Вот, тоже стрелять ходили, вон там давай остановимся, — заметил Зимин.

Выпустив пять пуль, слегка охренев от отдачи и убедившись, что винтовка не кривая, я снова зарядил «ствол». Спустя пару минут мы продолжили свой путь. Пройдя около двухсот метров, направились вглубь, хотя лесок тут был не особенно густой. Пройдя пару километров, наткнулись на ручей, с виду вполне себе большой.

— Серега, смотри, а тут следы есть, — нарушил тишину Синицын.

— И много, за водой, что ли, кто ходил? — Саня прошел немного дальше. — «Серый», сюда подойди.

Приблизившись, я взглянул на землю. На траве явно кто-то недавно лежал, потом увидели кровь, ее было много. Даже не впиталась в землю. Слегка зашумело в голове. Трава, земля, кусты и ветки на елках были алыми, просто охренительно много крови. Странно, но трупов нигде не видно.

— Наверное, наши соседи отступали, но видимо, оторвались, или погони не было. Гильз стреляных нет, — предположил Игорь.

— Сань, пройди немного вперед, погляди, — махнул я в направлении кустов. Александр молча скользнул за ближайшие кусты, а я решил посмотреть с другой стороны.

— Игорь, сиди здесь, смотри в оба, я сейчас, — повернувшись к Синицыну, бросил я.

Игорь в ответ лишь кивнул и спрятался в кустах, а я двинул в сторону, противоположную той, куда ушел Саня Зимин. Пройдя всего метров сто пятьдесят, наткнулся на убитого красноармейца, парень лежал на боку, по виду умер совсем недавно. Оружия при нем не было. Документов тоже. Наверное, кровью истек. Походив еще немного, нашел еще одного и тоже обобранного. Только подумал, что надо возвращаться, как рядом раздался тихий хруст ветки, я мгновенно упал на землю, перекатился в сторону и замер. Хорошо, что мох подо мной, не слышно, как я тут ворочаюсь. Свои? Немцы? Хрен их знает, даже если свои, шмальнуть с перепугу могут и те, и другие. Я бы так и сделал, наверное.

Лежу. Даже дышать страшно, это ни фига не кино. Если немцы, придется драться, возможно, убивать. Готов ли я? Рядом кто-то шел, причем не таясь. Ветки уже хрустели отчаянно. Так ходят, когда не боятся — как у себя дома. Чуть приподняв и повернув голову, увидел фрица, самого настоящего, в каске и с карабином в руках. Тот шел во весь рост и поглядывал по сторонам. Явно не один он здесь, раз так свободно гуляет. Убейте меня поленом по голове, немчура лес прочесывает, наверное, ищут недобитых, тех, кто смог уйти. Блин, ну я и вояка, винтарь-то оставил рядом с трупом. Осматривая убитого, положил рядом, а шум услышал, кувырнулся, а про винтовку и не вспомнил. Выговор мне, с занесением в грудную клетку. Пистолет вынимать не буду, все равно бесшумно затвор не передернуть.

Грохнувший где-то выстрел, вывел меня из ступора, о, вот еще один и еще. Кто-то стрелял, недалеко. Только бы парней не нашли.

Я медленно посмотрел по сторонам, затем на немца. Тот стоял напрягшись, прислушивался, вытянув шею и направив карабин в сторону выстрелов. Его широкая спина требовала от меня действий. Хрен ли я жду, сам-то он не застрелится. Ладно, Новиков, хватит валяться, рано или поздно это все равно бы меня зацепило. На войне не отсидишься. Рано или поздно, но придется и самому убивать. Начнешь думать — самого завалят, вот так. А хрен вам во всю спину, уж одного, но завалю, а больше я пока и не вижу. А надо бы поглядеть.

Медленно, кажется, даже не дыша, я вытянул нож из-за голенища сапога. Присел, приподнял руку с ножом на уровень плеча и, выдохнув, рванул вперед. Хоть это и солдат, но все же он человек, а с человеком справлюсь. Мысли пронеслись вихрем. До немца было всего метров пять, но я пролетел их за секунду. Фашист услышал меня и резко повернулся. Но я, даже не успев испугаться или задуматься, всадил немцу финку прямо в грудь. Фашист хлопнул глазами, успел, даже не вскрикнуть — глухо простонать, а я надавил на нож со всей пролетарской ненавистью. Треснула ткань одежды, лезвие вошло по самую рукоятку. Фриц ловил ртом воздух, но, сука, не умирал. Глаза, бешено выпучившись, с ужасом смотрели прямо на меня.

Мне как-то приятель, опер, объяснял, почему те, кто убивает ножом, наносят множество ударов. Оказалось, обычный страх, бьешь, а человек не умирает. Сложно это, вот так просто убить человека, а ножом тем более. Есть, конечно, такие места на теле, куда и одного удара хватит, но для этого нужны тренировки.

Наконец из горла немца донесся булькающий звук, и он начал заваливаться прямо на меня. С силой потянув нож обратно правой рукой, левой стал толкать раненого в грудь. Кровь брызнула из раны на руки. Фашист рухнул на землю, звякнув тубусом противогаза о землю. Не успел я осмотреться, как меня опять мучительно вырвало. Очень тяжело убить человека. Даже врага. Бляха муха, как же мне противно-то, но надо сваливать. Вытер руки сначала о мох, а затем о немецкий френчик. Задавив новый порыв рвоты, я быстро обшмонал труп. Разжился двумя «колотушками» и снял ножны со штыком. Патроны к карабину были в подсумках на ремне, пришлось перерезать ремень, документы ганса я обнаружил в кармане на груди и, подхватив его карабин, ушел к ручью. Ранца у фашиста не было, наверное, где-то недалеко они расположились. На ходу сунул все взятое в сидор, все, кроме гранат. Стрельбы кстати, давно не слыхать, интересно, парни живы?

У ручья никого не было, блин, да где вы есть-то? Пошел медленно по следам, как вдруг откуда-то меня тихо позвали.

— Саня, ты? — ответил я, узнав голос Зимина. Остановившись, стал осматриваться по сторонам.

— Игоря взяли, увели с собой, — спустя пару минут рассказывал Саня. — Я нарвался там, одного подстрелил и спрятался. Немцы чес устроили, наверное, прямо на Синицына и вышли…

— Ты сам видел? — спросил я.

— Да, испугался он, похоже, даже стрелять не стал, они его сначала втроем ногами пинали. Потом связали. Своего дохлого тоже забрали.

— Так их только трое? Или ты больше не видел, — я удивленно вскинул бровь.

— Думаю трое, там дальше дорога, на ней два мотоцикла. По двое на каждый, так думаю.

— Больше их, но вот, сколько точно? — я задумался.

— Да с чего ты взял? — недоверчиво посмотрел на меня Зимин. Я рассказал ему, как снял одного.

— Ну, значит пятеро, — подвел итог Саня.

— Скорее шесть, один, наверное, у мотоцикла оставался.

— Вот черт, а может и так, — Саня почесал затылок, сдвинув пилотку на глаза.

— Куда они пошли? — я взглянул на товарища.

Александр встал, махнул мне рукой и, показывая направление, пошел вперед. Не дойдя до дороги, мы услышали немецкую речь. Посмотрев в сторону, откуда слышался разговор, я увидел два байка на дороге и четырех стоящих возле них фрицев. Игорь лежал на земле и корчился от боли.

— Говорят, надо вызвать подкрепление и прочесать лес, — прошептал мне на ухо Зимин.

— Ты чего, немчуру понимаешь? — я удивленно вытаращил глаза на парня.

— Да немного, мама учителем немецкого языка в школе была, — так же тихо ответил Саня.

— Молодец у тебя мама, нельзя немцам дать уехать, «друзей» приведут. А так мы выясним все, что нам надо.

— А чего мы можем сделать? — несколько растерянно спросил Зимин.

— Ты как стреляешь, Саня? — в свою очередь спросил я.

— С такого расстояния и слепой попадет! Тут же метров пятьдесят всего, только вот, много их.

— Отлично, — не обращая внимания на сомнения Зимина, я уже просчитал, как нужно действовать, — бери пулеметчика, а то он уже в коляске сидит, не попадешь — нам край.

— Хорошо, ты сам выбирай, — произнес Саня, беря свою «мосинку» на изготовку.

— Не волнуйся! — коротко бросил я и добавил: — Хорошо, что каски они сняли.

Я отполз на пару метров правее и прицелился из немецкого карабина. Патроны я проверил ранее. В работоспособности карабина я даже не сомневался, у немца же взял. У этих порядок, прежде всего. А ничего так, ухватистый ствол. Поймав голову одного из фрицев, стоящего ко мне спиной, выбрал свободный ход спускового крючка. Расстояние очень маленькое, промахнуться будет трудно, но, все-таки подумав, в голову решил не стрелять. Оружие для меня неизвестное, как оно пристрелено — загадка.

Гулко хлопнули два выстрела. «Мой» фриц кулем осел на землю, а пулеметчик, в которого стрелял Зимин, откинулся на спинку люльки. Оставшиеся фрицы тут же упали и открыли ответный огонь. Хорошо, что сразу вывели пулемет, а у того, что я свалил, был МР-40. Вдруг с дороги вскочил Игорь и рванул в сторону, один фашист поднялся на колено, но выстрелить не успел, я целился как раз в его сторону, получилось как в игре, только отдача реально отбила плечо. Саня тем временем что-то выкрикнул на немецком, из-за мотоцикла показалась голова и пустые руки фрица, который что-то кричал в ответ. Игорь подбежал к нему, уже с немецкой винтовкой в руках и принялся его месить. Мы поспешили его остановить, еще бы чуток и фрицу кирдык. Озверел Игорек малехо.

— Твою дивизию, Синицын, отстань от немца, — орал я.

— Эта гнида меня ногами пинала больше всех, убью суку! — Игорь рвался, надо срочно успокоить его.

— Я чего сказал, быстро. Собрать оружие, осмотреть мотоциклы, грузимся и сваливаем. И так пошумели, бля, что теперь не до разведки.

— А куда едем-то? — спросил Саня.

— Возвращаемся, не хрен тут больше делать. Обстановку более или менее и этот хлопчик нам поведает. Грузите его, связали хоть? Молодцы. — Парни действительно уже успели упаковать фрица.

— Серег, а мне чего теперь, трибунал? — спросил Игорь, когда мы уже подъезжали к расположению.

— Это с какого перепуга? — я как-то не въехал даже, о чем он говорит.

— Ну, я ведь сдался, струсил. Политрук говорил, что красноармейцы не сдаются.

— Это тебе политрук сказал? — скривился я.

— Ну, а как же, ведь сдался же? — Игорь отвел глаза.

— Мы провели операцию по захвату языка, ты отвлекал немцев, мы выполнили захват. Все так и было Саня? — я взглянул на Зимина в надежде на его сообразительность.

— Так и было! — мотнул головой Зимин.

— И ничего другого, ты все понял? — это я уже Синицыну.

— Да, ребята. Такого больше не повторится? Лучше пулю получить, — уверенно произнес Синицын.

— А вот это глупо, — прервал я, — пулю и дурак выпросит, а кто воевать будет? Немец полстраны подмял, кто его назад гнать будет. Если мы все ляжем, здесь могильник будет, а не наша родина. Думайте, парни.

Мы подъехали к позициям нашей дивизии и были остановлены солдатами, которые от неожиданности нас чуть в расход не списали. Но все утряслось, вызвали нашего ротного, а когда он примчался, нас потащили в штаб дивизии.

В поселке царило уныние, сидевшие тут и там бойцы пытались заниматься кто чем. Где-то слышались негромкие звуки гармони, тоскливые и скребущие душу. И я прекрасно понимал, почему.

В блиндаже нас встретил комдив и, конечно, представитель особого отдела. Мрачные командиры выслушали краткий отчет о наших похождениях и отправили меня писать рапорт. А вот парней попросили задержаться.

— Докладывайте, красноармеец Зимин.

— В лесу, рядом с бывшими позициями наших соседей, напоролись на немецкий патруль. Фашисты были на двух мотоциклах, всего шесть солдат. Вынуждены были открыть огонь. После короткой перестрелки, пятеро врагов было уничтожено, один захвачен в плен и доставлен в расположение дивизии.

— Что по моей просьбе? — дождавшись паузы, спросил Афанасьев.

— Красноармеец Новиков в бою показал себя хорошо. Не растерявшись, подкараулил и тихо снял одного немца, убил ножом. Грамотно спланировал нападение на патруль, в результате был захвачен язык.

— Ничего странного за ним не заметил? — а это уже кое-кто постарше звездами.

— Знает много. Говорит чудно. Когда раздавал указания, я даже подумал, что передо мной — командир. В смысле, минимум лейтенант. Отлично стреляет, умеет выбирать позицию. Верно распределил цели по важности. Как я уже сказал — соображает очень быстро и четко.

— Вот как! — удивленно воскликнул комдив. — Хорошо бойцы, можете идти. Подробнее укажите в отчетах.

— Зимин и Синицын, дружно развернулись и вышли.

— Вот про это я и говорил, — прозвучало за спиной парней.