Лабиринты времени

Валерия Дмитриевна Лагутина (2024)

Земле более четырёх миллиардов лет. Наша цивилизация зародилась примерно триста тысяч лет назад. А что было ранее? На просторах древней Лаурии, омываемой водами бескрайнего океана мирно существовали древние племена и расы. Одни из них были совсем дикими и приносили жертвоприношения спускающимся на землю божествам, другие жили в землянках и занимались охотой и земледелием, а третьи строили белокаменные дворцы и устраивали гладиаторские представления. Но однажды высоко в небе вспыхнула и тут же погасла новая звезда, а затем к человечеству пришёл Красный Шаман и война твёрдой поступью ступила на некогда цветущую землю.Любовь и ненависть, алчность и предательство, доброта и самопожертвование, встречи с необъяснимым и преодоление собственных пороков помогут героям произведения найти себя и стать теми, кем им суждено было стать на самом деле.

Глава 6

После того, как ветерок так бесстыдно подставил девушку, Мудрояр заволновался, не заметил ли кто. Что и говорить, место опасное. Купцы — люди хитрые, мысли у них только одни — как бы где что за дорма урвать да подороже продать. А тут — девка. Да какая! Не только парни их рода, но и из соседних селений сватов посылали.

Из-подлобья оглядываясь на толпы людей, снующих по базарной набережной, Мудрояр тихонько подозвал Йорку и молодого славлича Петро к себе и увёл за широкий дуб:

–Поменяйтесь — ка рубахой.

–Зачем это, батя? — Удивилась девушка, продолжая всматриваться в разношёрстную трепещущую толпу на берегу.

–Затем, что косы по ветру пустила. Авось, заметил кто. Давай, давай, живее.

Петро, быстро обнажив белое тонкое тело, протянул рубаху Йорке, продолжая смотреть на девушку во все глаза.

–Чего зенки — то раскрыл? — насмешливо спрашивает Йорка глазеющего на неё парня, — али не видел чего?

И тот, смущаясь, отворачивается, передавая через плечо одежду, продолжая, однако, косить в сторону, пытаясь хоть краешком глаза увидеть часть словно высеченного из кости, тела девушки. А Мудрояр тем временем, боязливо осматриваясь по сторонам, тихо ворчит себе под нос:

–И на кой потащил тебя сюда? Зарекался ведь, — и, увидев, как Петро вытягивает в сторону переодевающейся дочери шею, даёт ему звонкий подзатыльник:

–А ты чего кости тянешь? Не видел чего? Мал ещё, на девок глазеть.

Покраснев, паренёк втягивает голову в плечи и, отвернувшись в сторону, обидчиво хлюпает носом и отходит в сторону.

Трижды подпоясавшись вокруг талии, девушка осматривается и ловко бросает свою рубаху Петро через плечо:

–Держи уж, — и подходит к отцу, который со знанием дела осматривает дочь, недовольно морщась. Взяв её за плечи, мужчина поворачивает Йорку из стороны в сторону, а затем снимает шапку, озабоченно наблюдая, как волосы густой волной падают на её спину.

–Я это, того, вусё, — бормочет Петро, шевеля плечами в тесной рубахе.

Мудрояр оглядывается на него и вздыхает. Да, чуть-чуть по швам не расходится. Хоть и юнец ещё совсем, а в плечах-то широк! Больно широк! Не по годам вырос. И что с ним через пару лет будет?

Тем временем Йорка, спешно завязав волосы верёвкой, прячет их под шапку.

–Косы-то, косы шибче запрячь, — недовольно ворчит отец. — Да что б не вывалились.

Девушка пытается засунуть косу под шапку, но та предательски вываливается наружу

–Всему-то учить вас надо, зелень, — упрекает Мудрояр, подходит к дочери, засовывает косу за ворот рубахи и, натянув шапку на её лоб до самых глаз, одобрительно кивает. — Вот как-то так.

Славличи в это же время спускаются вниз, осторожно держа повозки с ценным грузом, и направляются в сторону идущего к ним навстречу невысокого плотного мужчины в дорогом халате — купцу Торвальду. Поравнявшись с вновь прибывшими, он раскрывает руки и, белозубо улыбаясь, подходит к Мудрояру:

–Рад видеть тебя в добром здравии, друг мой!

–И ты здоров будь, коли не шутишь! — любезно отвечает ему славличанин.

Трижды обнявшись, мужчины почтительно кланяются друг другу и Торвальд продолжает, внимательно осматривая обоз:

–Твоя медовуха произвела фурор на южном рынке. Надеюсь, на этот раз ты про неё не забыл?

–Ну, как я мог! — смеётся Мудрояр и жестом вытянутой руки показывает на обоз. — Сто тридцать пять хусов залиты и надёжно запакованы. Как и договаривались, — и, наклонившись к Торвальду ниже, тихо добавляет, — и один лично для тебя.

Хитро улыбнувшись, купец хлопает славлича по плечу и, распахнув в объятиях руки, изрекает:

–С тобой приятно иметь дело.

После чего деловито берёт Мудрояра под локоть и отводит от обоза чуть в сторону, прищурив горящие надеждой глаза:

— А как же моя просьба?

В ответ славлич аккуратно, что бы, не дай бог, не обидеть дорогого друга, освобождает свою руку и отрицательно качает головой:

–Прости. Но никто не захотел ехать с тобой, — и сочувственно хлопает его по спине.

От внимательно взгляда старика не скрывается, как гаснет теплившаяся в глазах торговца надежда, уступая место горестному сожалению:

–Ты мог приказать, — всё ещё пытается поймать ускользнувшую прибыль за хвост купец, но Мудрояр окончательно крушит и её:

–У нас так не принято.

Поджав верхнюю губу, Торвальд отводит взгляд в сторону и тихо вздыхает:

–Жаль, очень жаль. Я бы заплатил золотом, — разочарованно разводит он руками и, срывая захлестнувшую его злобу, кричит в сторону рабов:

–Эй, вы, грузите в трюм! Да закрепите лучше! Да что б вас!.. Бараны вы эдакие! Овцы паршивые!

Выпустив пар, он с натянутой на всё лицо улыбкой снова поворачивается к собеседнику и, как ни в чём не бывало, продолжает:

–Но ведь прочие уговоры остаются в силе?

В ответ славлич утвердительно кивает и указывает в сторону обоза:

–Всё, как и договаривались.

–Тридцать реев? Ведь так? — мельком взглянув на грузящих в лодки товар рабов, спрашивает Торвальд, сверля хитрыми глазками худую фигуру старика.

–Верно, — кивает тот головой и отходит к своим. Но, словно предчувствуя что-то, оборачивается и видит, как к купцу подбегает чернокожий Раб и, низко наклонившись, что — то говорит, указывая в сторону славличей.

Торговец поворачивает голову в их направление и внимательно оглядывает толпу новоприбывших, словно выискивая кого-то.

Там, среди разгружающих повозки мужчин, оглядываясь по сторонам, стоит невысокий паренёк, именно на него Раб и указывает Торвальду. Купец видит, как к нему подходит Мудрояр и что-то говорит, оглядываясь по сторонам. В ответ паренёк кивает и садится на освободившуюся телегу.

Внимательно приглядываясь, Купец не спускает глаз с паренька, кивает головой Рабу и в тот же момент его взгляд сталкивается со взглядом повернувшегося в их сторону Мудрояра. Смущённый Торвальд, словно испугавшийся, что тот прочитал его коварные мысли, поспешно отворачивается и машет руками рабам на причале:

–Эй, вы! Что так медленно? Шевелитесь, давайте, живее, живее!

Быстро просеменив к причалу, он даёт сильный пинок замешкавшемуся рабу и хочет дать ещё один, но проходящий мимо него в это время молодой человек невысокого, но крепкого телосложения, с открытой грудью, на которой красуется рисунок двух переплетённых змей, окрикивает его:

–Торвальд!

–А, это ты, — жмёт поданную ему руку купец, — ну, чем порадуешь, молодой охотник?

–Я это…, — замешкался тот, — просить хотел…

–Да чего жмёшься — то, как красна девица? — засмеялся Торвальд. — Вам, иркам, вроде храбрости не занимать!

И Кантимир, оскорблённый подозрением его в трусости, выпрямляет грудь и, выдохнув, тараторит:

–Возьми меня с собой, а?

Тут же переставший ухмыляться купец недоумённо смотрит на него:

–Лучшего ничего придумать не мог, а?

–А что? — не ожидав такого ответа, теряется ирк.

–Вот скажи мне, — берёт его за плечо купец, — зачем тебе это?

–Ну, мир посмотреть. Девки, говорят, на юге на наших не похожи совсем.

–Девки, — заулыбался Торвальд. — А вот знаешь ли ты, как паруса ставить?

Кантимир пожимает плечами.

–А воду из трюма качать?

–Я и трюм — то что такое не знаю.

–Ну, вот и зачем ты мне такой незнаха? — остановившись и деловито подбоченясь, укоризненно смотрит на ирка купец.

–Ну как же…, — пытается выкрутиться охотник, — я любую дичь подстрелить могу, — и, увидев ухмылку собеседника, смущённо добавляет, — к ужину.

–Э-эх, к ужину, — сокрушённо качает купец головой. — Дурень! Откуда ж на море дичь! Там рыбу ловить надо. — И, легонько толкнув собеседника в грудь, продолжает:

–Слушай, иди, давай, отсюда. Каждый должен своим делом заниматься. Они вон, — кивает он в сторону кораблей, — под парусом ходить. А ты — по лесам бродить, дичь, как ты сам сказал, стрелять.

Удручённо вздохнув, Кантимир поворачивает в обратную сторону, а Торвальд, неожиданно о чём-то призадумавшись, добавляет себе под нос:

–Не хватало у меня на корабле ещё таких. Своих дурней валом, — и, бросив мимолётный взгляд в сторону стоянки славличей, семенит к идущему ему навстречу иирку с охапкой пушистых шкурок.

–От меня ни на шаг, — не спуская тем временем глаз с купца, наставляет Мудрояр дочь, — эта хитрая лиса что — то пронюхал, а ты, — обращается он к вальяжно оглядывающемуся по сторонам молодому славличу, Белояру, — иди, ка, прикупи ножичек какой. Так, на всякий.

И тот, кивнув, смешался с толпой снующих туда — сюда людей и засеменил к торговцу оружием.

Там, осматривая холодную сталь, в надежде отогнать прицепившееся к нему вмдение, Ратибор выбирал оружие:

–Хороша сталь, крепка, — провёл он по заострённому лезвию, — чего хочешь?

–Пару рыжих давай, на том и сговоримся, — хитро подмигнул купец, на что иирк покачал головой:

–Нет, одну дам.

–Сам же говоришь, хороша сталь, — удивился торговец, — а даёшь мало.

–Ну ладно, ладно, поймал. Рыжая, да пару беляков в придачу, — в знак согласия Ратибор похлопал его по плечу и увидел приближающегося к нему Кантимира.

–Как тебе? — крутанув между пальцами кинжал, спросил он друга и сделал несколько уверенных выпадов в стороны.

–Сойдёт, — отрешённо отвечает тот, равнодушно рассматривая рукоятку.

–Что, не взял, да? — угадав причину упавшего настроения соплеменника, спросил его Ратибор и тот утвердительно кивнул головой.

–Ну, долго ещё глазеть-то будете? — прервал их разговор продавец и, поймав заинтересованный взгляд Ратибора, хитро добавил:

–Давай три?

–Чего три? Ты ж изначально две просил? — удивился иирк и, возмущённый таким обманом, сделал вид, что хочет уйти, но купец, цепко схватив его за руку, торопливо забормотал:

–Да постой ты, постой. Не понял ты. Рыжая и три беляка. Ну, как, сойдёт?

–Ах ты, хитрая рожа, — засмеялся Ратибор, вырывая свою руку, — лады, бери трёх. Только больше не дам, — угрожающе посмотрел на купца и повернулсяся к другу:

–Ты тут покарауль, пока не приду, а не то эта бестия кому другому дороже отдаст.

–Да что ты, что ты! — заспешил уверить его купец. — Уговор дороже денег! Три беляка и одна рыжая!

Кантимир утвердительно кивнул, рассматривая ломящийся от оружия прилавок, но еожиданное прикосновение к плечу заставило его схватиться за висящий у пояса кинжал и обернуться.

–Прости, друг, что напугал тебя, — улыбающийся славличанин настолько просто произнёс эти слова, что Кантимир невольно рассмеялся:

–Ну, чего тебе?

Продолжая улыбаться, невысокий паренёк так умилённо посмотрел на него, что на пару секунд иирк усомнился, а парень ли это?:

–Мне нож нужен. Что бы хороший. А ты, вижу, толк знаешь. Не поможешь выбрать?

И до того искренне и просто он это сказал, что кольнуло что — то в душе сурового охотника:

–От чего ж не помочь? Тебе какой? На волка, лису или так, позабавится?

Славлич смущённо опустил глаза и неуверенно начал:

–Да так, коли плохие люди это…того…

Не зная, что сказать, Белояр замолк, а Кантимир, увидев его стеснение, так раскатисто залился смехом, что славлич испуганно вздрогнул и попытался уйти. Однако, иирк, со всего маху, но по-дружески ударив по плечу, остановил его:

–Ну, так бы и сказал! Вот, смотри, — указал он на один из лежащих перед ними ножей, — этот тонкий и длинный, войдёт легко и быстро, как по маслу. Но рана затянется. Если всё правильно сделать. А этот, — взял в руки широкий кинжал, — наверняка, если хорошенько воткнуть, да ещё и кишки на лезвие намотать, ворота к чертогам богов откроет. Так что смотри сам, на что рука не дрогнет.

И, ещё раз хлопнув славлича по плечу, отошёл, видя подходящего к месту торговли с ворохом шкур Ратибора и направился в сторону доносящихся с поляны громких мужских голосов и раскатистого хохота.

Там, в отдалении от бойкой торговли не занятые делом матросы с кораблей и свободные от торговли мужики устроили соревнования на силу и ловкость, а разгорячённые видом разбитых в кровь носов и губ зрители неистово улюлюкали, подбадривая дерущихся в кулачном бою борцов.

Немного дальше десяток мужчин разного племени, возраста и телосложения соревновались в метании, пытаясь попасть в воткнутый в деревянный щиты нож, ну, или на крайний случай, быть к нему ближе всех.

Кантимир, а вскоре и догнавший его Ратибор подходят к ним. Высокий иирк другого рода — племени—Тусуркай — медленно прицеливается, подбадриваемый соплеменниками:

–Давай, сбей его! Покажи, кто хозяин леса!

И, словно подтверждая это звание, иирк мощно метает оружие и на мгновенье застывает с вытянутой рукой, словно продлевая полёт своего летящего со свистом ножа, который врезается в щит рядом, чуть-чуть не сбив метку.

В толпе слышны крики разочарования одних и радости других.

–Ну что! Есть ещё желающие? Или отдаём победу этому великому охотнику? — вещает смотритель соревнований, указывая на иирка.

–Есть! — выкрикивает Кантимир и обращается к Ратибору:

–Давай, утри сопливые сопелки. Покажи свой особеный.

Охотник самовлюблённо улыбается:

–Это можно. Только… Второго ножичка нет.

–Возьми мой, — неожиданно протягивает новенький широкий нож стоящий рядом Белояр:

–Потом вернёшь. Проверить хочу. На деле.

Ратибор усмехается, берёт кинжалы в обе руки, выходит на площадку, мастерски прокручивая их между пальцами, чем вызывает полное одобрение и восхищение публики.

Прицеливается правой рукой, левой.

Выпад.

Разрезая стальным лезвием воздух, кинжал с визгом врезается в торчащий из щита один из ножей, сбивая его сильным ударом.

–О! — раздаётся гул восхищённых зрителей.

Ратибор прицеливается другим ножом.

Но что это?

Далеко за щитом проходящий мимо паренёк поворачивает голову в его сторону и знакомый пронзительный взгляд голубых глаз встречается с взглядом охотника.

Ратибор опускает руку, открывает второй глаз.

Паренёк смешивается с толпой идущих людей и Ратибор, забыв про соревнование, бросается бежать туда же через поле.

–Эй! Куда же ты! — Свистят зрители. — Струсил! Ха-ха! Трепло!

–А мой нож, — растерянно кричит Белояр и опускает руки.

Ратибор подбегает к толпе, видит впереди себя знакомую шапочку и, грубо расталкивая людей, подбегает к невысокому пареньку и хватает его за плечо.

Тот вздрагивает и боязливо втягивает голову в плечи..

–Ты кто? — удивлённо спрашивает Ратибор, увидев перед собой испуганное мальчишеское (в этом не было никаких сомнений) лицо с еле-еле наметившейся полоской пушка над верхней губой.

–Петро, — дрожащим голосом отвечает паренёк, широко смотря на нож в руке мужчины.

–А девка где? — оглядывается охотник.

–Какая? — ещё больше вылупив глаза лепечет славлич, зарывая подбородок в ворот рубахи. — Не знаю. Нет никакой девки. — И жалобно бормочет:

–Пусти меня, дяденька, мне к своим надобно. А?

–Да иди уж, — словно сам себе отвечает Ратибор и, вяло опустив руки,смотрит в сторону спешившего убраться от него подальше славлича.

«Наваждение какое — то», — думает он и со слабой надеждой смотрит по сторонам:

Снующие туда — сюда люди весело переговариваются друг с другом, меняют товар, спорят и ругаются, соревнуются в ловкости и силе, не обращая на него никакого внимания. И никакого намёка на присутствие в этой разношёрстной толпе из разных племён и народов какой — либо девушки.

«Перегрелся, чай, после сырых болот. Ей богу, перегрелся», — сплёвывет себе под ноги мужчина и, сжав кулаки, чувствует тонкую боль, пронзившую ладонь.

«Что за?» — озадаченно смотрит он на руку, сжимающую клинок и тут же ухмыляется: «Вот незадача! Вернуть надо бы».