Лабиринты времени

Валерия Дмитриевна Лагутина (2024)

Земле более четырёх миллиардов лет. Наша цивилизация зародилась примерно триста тысяч лет назад. А что было ранее? На просторах древней Лаурии, омываемой водами бескрайнего океана мирно существовали древние племена и расы. Одни из них были совсем дикими и приносили жертвоприношения спускающимся на землю божествам, другие жили в землянках и занимались охотой и земледелием, а третьи строили белокаменные дворцы и устраивали гладиаторские представления. Но однажды высоко в небе вспыхнула и тут же погасла новая звезда, а затем к человечеству пришёл Красный Шаман и война твёрдой поступью ступила на некогда цветущую землю.Любовь и ненависть, алчность и предательство, доброта и самопожертвование, встречи с необъяснимым и преодоление собственных пороков помогут героям произведения найти себя и стать теми, кем им суждено было стать на самом деле.

Глава 17

По вытоптанной лесной тропе Койву и Петро волокут к селу два скреплённых у основания ствола, образующих угол, между которыми на мохнатых еловых ветках, свесив в бессознании голову, лежит Ратибор. Рядом, изредка поглядывая на него, идёт Йорка. Увидев раненого иирка в лесу, девушка сразу узнала в нём того самого великана, спасшего её на берегу от похитивших её людей. Только теперь он совсем не казался ей тем страшным чудовищем, легко расшвыривающим крепких чернокожих рабов, коим представился в свете луны. Никогда не видевшая обнажённых мужчин других племён, девушка бросала робкие взгляды на его загорелый торс, украшенный иссиня — чёрными рисунками звериных лап, на округлые мускулы свесившихся с волуш крепких рук, на длинный хвост, одиноко болтающийся на наголо выбритой голове… И что-то ужасное и одновременно притягивающее было во всём его облике, начиная от этого самого хвоста до кончиков кожаных ичигов на его ногах.

Как отличался он от светлолицых стройных мужчин её племени!

Интересно, а что там…

Йорка невольно представила его обнажённое тело в отблесках домашнего очага, его упругий живот, ноги и…

Но тут же почувствовав, как яркий румянец выступает на её щеках от этих мыслей и, стыдясь их, девушка быстро отвела взгляд от Ратибора в сторону и увидела быстро идущего к ней навстречу, сопровождаемого стайкой воркующих девок и снующей ребятни, Мудрояра.

Увидев отца, Йорка бросилась к нему навстречу и, утопая в его объятиях, тихо замурлыкала, ощущая нежные прикосновения широкой ладони к своим локонам:

–Как ты, дочка? Уж и не чаял тебя увидеть!

–Прости, отец, — опускает она глаза, — что ослушалась. Больше, вот те слово, перечить не буду. Да говорят же, боги пути наши ведут. Коли не я, пропал бы добрый человек. Вон, — кивает на Ратиборга, — в лесу нашла.

–С чего взяла, что добрый? — посмотрев в сторону иирка, вождь, приподняв лицо дочери за подбородок, посмотрел в её глаза.

–Да я… — начала было Йорка, но тут же замолчала.

«Лучше не говорить. Пока. А там… Глянем, что будет», — подумала она, а в слух продолжила:

–Был бы лихой человек, боги меня б отвели.

–Ну, ладно-ладно, дочка, — ещё раз обняв Йорку, согласился Мудрояр и, оставив её, подошёл к слипшейся от крови, унизанной торчащими стрелами туше медведя, брошенной на землю несущими её следом за раненым незнакомцем славличанами. Широкий жирный след, оставленный сочащейся из ран крови, тянулся по вытоптанной тропе от деревни и терялся где-то среди зелёной травы.

–Вот, недалеча нашли, — кивнул на медведя Койву. — Видать, потревожили друг дружку, ну и наваляли по бокам.

Мудрояр задумчиво обошёл вокруг туши, с силой выдернул одну из стрел и, со всех сторон рассмотрев её, кинул озабоченный взгляд на Ратибора: « Не тот ли это иирк, что про Йорку на берегу бачил? Только коим образом он здесь оказался, в славличанских лесах, по другую сторону родных болот?»

–А где же оружие ихнее? — кивнул он на раненого.

–Так, дырокол вона, у Михолы. Эй, Михолка! — окрикнул Койву одного из дружков, — куды нож заныкал?

Стоящий в группе девушек паренёк, бурно рассказывающий им про сегодняшнее приключение, повернул голову и, прервав свой рассказ, ответил:

–Да я же его рядом с тем, — махнул он на Ратибора, — с боку поклал, — и, снова повернувшись к увлечённо слушающим его славличанкам, продолжил:

–… а кровищи-то кругом! Не мерено! Ну, мы его за лапы, а тут из брюха-то кишки и вывалились.

–Ой! — вздрогнула одна из девушек и зажала рот рукой в то время, как другие тихо молчали.

–Видать, — продолжил Михолка, — он слегонца-то и вспорол.

–А больше ничего рядом не было? — рассматривая поданный ему нож, обратилтся Мудрояр к Койву.

–Да вроде как… — пожал тот плечами и спросил в ответ:

–А что, не так что-то?

–Да вот смотрю я, стрелы есть, а лук где же? — задумчиво, как бы сам у себя спрашивает вождь.

–И правда, — почесал голову Койву и усмехнулся, — ну ты и голова! А мы и не подумала! Эй, Михолка! Ты ж первый нашёл?

–Ну да! — не поворачиваясь, недовольно бросил тот.

–А лука что, не видал?

–Какого? — не понял паренёк.

–Ну, того, что стрелы пускает? — терпеливо объяснил ему Койву.

–А, того! Нет, не видал! — ответил Михолка и, взяв за руку ту самую девушку, что испугалась, что-то прошептал её на ухо и отвёл в сторону от обсуждающих событие славличанок.

–Вот видишь, — тихо говорит Мудрояр, обращаясь к Койву, — не было. И что это значит?

–Что?

–Ещё кто-то был. Тот и стрелял, видимо. А вас увидал и схоронился.

–Ну и что тут такого? — всё ещё не понимал молодой славлич.

–Да вроде и ничего, — снова посмотрел Мудрояр на раненого иирка, — а что-то не спокойно мне. Понимаешь? Зачем схоронился? Добрые люди не прячутся.

–Да это ж иирки! — отмахнулся Койву. — Дикари нелюдимые! Годами сидят на своих болотах, носа не кажут, кроме как на купище. Да и там обособленно держатся. К ним и не подойдёшь вот так, запросто.

–Байки всё это, — перебил его подошедший молодой славличанин, — страшилки бабьи.

–Это почему это? — удивляется Койву.

–Да я этого знаю, на купище бачили, — продолжает Белояр.

–Это как так, бачили? Чего вдруг?

Уперев кулаки в бока, Койву с интересом посмотрел на друга.

–Да совет нужен был, вот я и поспрошал, как у человека знающего. И ничего, ответил, морду не набил.

Продолжая осматривать Ратибора, вождь, услышав обрывки разговора между славличами, повернулся к ним:

–Так это он нож твой умыкнул?

–Да он, точно он! Потом только его на песке нашли, в груди того, чернявого.

–А чего ж ты раньше молчал? — толкнул Койву друга в спину.

–А я что, знал, что бачить надо? — обиделся тот и, отходя в сторону, тихо пробубнил:

–Ну, нашли — и нашли. Какая разница, кто?

«Значит, точно он. Но почему здесь-то?» — продолжал не понимать Мудрояр и, указав на тушу, поднял вверх руки и обратился к окружавшим его людям:

–Боги оказали нам милость! Будем же и мы достойными их сынами и дочерьми и восславим их, принеся достойную их милости жертву! — и, уходя мимо расступающихся перед ним славличан, подумал: «Лады, потом поразумеем. А покаместь, примем как гостя дорогого, выходим, выкормим. Ничего не происходит просто так, без воли богов, посему и явился он здесь не спроста».

…-Зачем тебе это? — спросил Учитель, подавая девушкам, услаждающим Теймура, баночки с благовониями.

Развалившись на широком ложе, среди подушек, окружённый полуобнажёнными красавицами, молодой каюм был больше похож на эпийского султана, чем на вождя кочевников.

–Почему она любит его? — ответил он вопросом учителю. — Ведь он слаб, беден, ничтожен.

«Почему женщины любят мужчин?» — подумал тот и вспомнил её.

Он так и не вернулся к ней. К чему? Он и так знал всё наперёд. А вернуться — значит нарушить ход истории. А что значит судьба одной скромной девушки в сравнении с судьбой целой цивилизации?

Ничто.

Закира…

Сколько они не виделись?

Сто? Двести? Пятьсот лет?

Время стёрлось из его памяти, настолько долго он был здесь. Но оно не в силах было стереть образ любимой. Долгими тёмными ночами он часами сидел у пучков ковыля, убаюкивающих сонные курганы и смотрел на звёзды.

Закира…

Он помнил каждую крапинку в её огромных глазах…

Каждую…

–Как можно любить слабого? — прервал его размышления Теймур и Учитель, опустив в воспоминаниях глаза, тихо ответил:

–Женская душа — потёмки. Ещё никто и никогда не смог разгадать её. Она, словно книга с картинками, но без букв, листаешь, любуешься, но прочитать не можешь.

–Я хочу показать, что я сильнее его, — упорно настаивал на своей правоте молодой каюм.

–И этим вернуть её детскую к тебе любовь? Нет. Это не поможет.

–Но что же мне делать, учитель? Ты мудрый, дал мне знания, о которых никто даже и не думал, закалил и сделал красивым моё тело. Неужели ты не знаешь способа завоевать её любовь?

–Зачем?

–Что? — не понял мужчина.

–Зачем тебе её любовь?

–Потому что я люблю её.

–Мальчик мой, — присел Учитель на край ложа и Теймур жестами отослал всех девушек, — мальчик мой, у тебя есть более важные и великие цели, чем любовь этой простолюдинки. Трахай её, услаждай её чревами свою плоть, пусть родит тебе, в конце концов, наследника. В этом предназначение женщины. Зачем тебе её любовь? Если ты и так берёшь от неё всё, что хочешь?

–Потому что я так хочу, — упрямо ответил молодой человек и Учитель, глубоко вздохнул, встал и направился к выходу.

–Контролируй свои желания и весь мир будет у ног твоих, — бросил он на ходу.

–Завтра, после прилюдного наказания я отправляюсь в поход! — догнали его у самого порога слова Теймура. — Несколько кланов объединились и решили преподать мне урок! Что скажешь мне, Учитель?

–Твой час настал, мальчик мой, — спокойно ответил тот и, вытянув обе руки повернутыми и поднятыми в сторону каюма ладонями, торжественно продолжил:

–Покажи всем, кто теперь хозяин степи!