Ватуту

Артем Грач

Новые приключения русского мальтийца Пола Боне. Не успевает он вернуться домой, как события втягивают его в очередной водоворот.

Глава 5

— Рады вас видеть мистер Прунов.

— И я рад встрече с вами господин премьер-министр.

— Господин министр…

Прунов поздоровался с министром природопользования.

— Раз вы вернулись, то я так понимаю, руководство вашей компании, и лично господин Бэл, одобрили ваш проект?

— Совершенно верно, господин премьер-министр, руководством мне дан карт-бланш на все мои проекты.

— То есть, вы уполномочены привлечь инвестиции « Бэл компани ЛТД»?

— И не только, я наделен правом принятия самостоятельных решений.

Министр природопользования напряженно посмотрел на Прунова.

— Господин Прунов, значит ли это, что вы готовы вернуться к нашему предыдущему разговору, о котором, по вашей просьбе, я поставил в известность господина премьер-министра?

— Несомненно, господин Сингле, более того, у меня появился еще ряд предложений, весьма интересных для вас.

— И что это за предложения, господин Прунов?

— Господин премьер-министр, с господином Сингле речь шла о четырех островах, включая и остров с столицей страны.

— Но сейчас я готов инвестировать гораздо больше и охватить все острова.

Премьер и министр переглянулись.

— А именно, что вы хотите господин Прунов?

— На этих четырех островах отели, как и обсуждали мы с господином Сингле, но я готов приобрести пустующие, незаселенные острова.

— Все… — как-то испуганно спросил премьер-министр.

— Все, и деньги поступят в ваш бюджет незамедлительно, как только вы примете такое решение, господин премьер-министр, и его одобрят ваш парламент и президент.

Премьер и министр молчали, похоже осмысливая сказанное Пруновым.

— Нет, это невозможно, господин Прунов, ни президент, ни парламент никогда не пойдут на это.

— Тогда, господин премьер-министр, считайте, что этого разговора не было, ваши соседи в Новой Каледонии более благоразумны, и некоторые лица уже успешно перебрались в Европу.

Прунов блефовал, но блефовал по-крупному.

И премьеру, и министру наверняка известно о том, что ряд министров Новой Каледонии покинули острова, но проверить, причастен ли к этому Прунов, они не могли.

— Господин Прунов… вопрос так сказать риторический, что вы готовы предложить лично нам?

Сингле аж наклонился вперед к Прунову.

Премьер вновь, так же испуганно, теперь уже посмотрел на своего министра.

— Тридцать процентов от суммы сделки, но эти проценты в сумме сделки господа.

— И если вы не готовы принять столь ответственное для вас решение, то я уже сказал, этого разговора не было, и компания не будет инвестировать в ваши острова.

Ответить никто не успел, у Прунова зазвонил телефон.

Твою мать, чего я его не отключил.

— Да, я слушаю.

— Иван Иваныч, жду тебя в кафе возле порта.

Это был Горбунов.

И если любого другого Прунов мог просто послать, или сказать, чтобы ждали, но только не Наумыча.

Его он боялся даже больше, чем самого хозяина.

Но все же возразил.

— У меня встреча очень важная.

— Перенеси, у меня времени нет.

— Извините господа, но я вынужден откланяться, необходимая встреча.

— Она важнее наших переговоров, господин Прунов… — спросил премьер.

— Эта, да.

— Она как-то касается нас, господин Прунов?

— Вовсе нет, господин Сингле, но пропустить эту встречу я не могу.

— Хорошо, у нас будет время прояснить ситуацию в парламенте и с островами, господин Прунов.

— Именно на это я и надеюсь, господин премьер-министр, и на положительный результат.

Наумыч потягивал ананасовый сок из большого бокала.

Прунов сел напротив него.

— Ваня, ты опоздал на десять минут.

— Я бы мог и вообще не приходить, у меня встреча…

— Мне наплевать, пока ты мне все не объяснишь, все твои встречи я анулирую, если плохо объяснишь, и я чего-то не пойму, поедешь со мной.

По спине Прунова прошел озноб.

— Что ты хочешь знать Наумыч?

— Зачем тебе эти острова?

— Я уже все рассказал на заседании, что тебе еще непонятно?

— Заключения ни одного нет.

— И что, Мигель уже работает здесь, скоро и Шехонин подтянется.

— Угу, угу, а скажи мне Ваня, как и откуда ты сюда туристов возить собрался?

Прунов напрягся, Наумыч это заметил, усмехнулся.

— Говори Ваня, говори, я слушаю, туристы то откуда?

— Отовсюду, Россия, Китай, Индия, Австралия, Америка, Европа.

— Значит только Россия и Китай, потому что остальным твои острова и на хрен не нужны.

— Это почему, у меня все просчитано.

— Обоснуй, пока мне это не понятно.

— А что тут обосновывать, вот все рассчеты, читай сам.

Наумыч читал минут двадцать.

— Убедительно, ничего не скажешь, но все же, аэропорта здесь нормального нет…

— Там все сказано… — Прунов с досадой ткнул пальцем в документы.

— Да читал я, читал, но сколько с России пересадок сюда?

— Не обрывай, говорю же читал… — осадил Прунова Наумыч, едва тот открыл рот.

— Понял я, что аэропорт строим мы, чтобы местные скинули нам в другом, дальше что, где еще их строить, чтобы пересадок было минимум?

— Наумыч, слушай сюда меня внимательно.

— Во-первых, есть смысл задействовать наши самолеты в чартеры, выгода колосальная, второе, договориться с перевозчиками по дальнемагистральным самолетам, и им выгода, и нам.

Наумыч уже внимательнее прислушивался к Прунову.

Разговор продлился час.

— И что, Наумыч, убедил я тебя, или еще какие-то расчеты нужны?

— Убедил, вот только мне еще нужны заключения Шехонина и Наварро.

— Будут.

— Добро, работай.

Наумыч ушел.

А Прунов сидел и пытался дрожащими пальцами выудить из пачки сигарету.

…Приехал домой уже к шести вечера.

Вылез из машины и с непониманием смотрел на кучу обитателей замка, столпившихся возле одной из стен.

— Мамочка, а вот еще одна монетка.

— Где, Есения, я не вижу.

— Да вот же она, под камушком виднеется… — прозвучал голос Георга.

— Мамочка, вот она, я ее вытащила… — Есения визжала от радости.

Подошел поближе, любопытство разбирало меня.

— Ну и что у вас здесь творится, и чего вдруг вся охрана в одном месте собралась?

Охранников как ветром сдуло, остался лишь начальник охраны замка, Ваня Шаранов.

— Так это… мистер Бэл… тут вот… — он развел руками.

Угу, сам вижу, все здесь столпились, во главе с моей женушкой, которая держала в руках непрерывно пищащий металлоискатель.

— Радость моя, и как это все понимать?

— Папочка, мы тут клад нашли, монетки.

Есения подбежала ко мне и приоткрыла свою ладонь, на которой лежала старинная серебряная монета.

— Анри, Анри, смотри мы сколько накопали, Элиз покажи.

Бывшая наша повариха, а теперь жена Шаранова, держала в руках поднос, на котором поблескивали монеты, десятка два, не меньше.

— Вот уж не думал, Оленька, что ты в кладоискательство ударишься, всю территорию перекопали… — я показал рукой на несколько лунок.

— Анри, да ты что, это все Мишель, он рассказал, что бывшие владельцы этого замка были очень состоятельными людьми, и ему несколько раз попадались старинные монеты.

— А эти, мы все вот здесь выкопали.

— Оленька, ты прежде бы законы швейцарские изучила, а потом начинала копать, вдруг это все незаконно, и посадят вас вместе с Мишелем в тюрьму.

Есения вдруг бросила монету обратно в ямку.

— Папочка, не нужны нам эти монеты, я не хочу маму в тюрьму.

На ее глазах появились слезы.

— Ну что ты моя хорошая, никто не посадит нашу маму, я этого просто не позволю.

Поднял ее на руки, дочка прижалась ко мне.

Следом на руки потянулся и Георг, с рук Ирины, мамы Олиной, тянула в мою сторону ручонки моя младшая дочка, Диана.

— Анри, но это же наша земля, ты же ее купил, почему мы не можем копать?

— Копать мы ее конечно можем, вот только все, что найдем в ней ценного, принадлежит государству, так что оставь эту затею, а игрушку эту отдай детям, вот они пусть и ковыряются, пока не надоест.

Оля рассмеялась.

— И чего это я правда, как дите малое.

— Мишель, это ты все виноват.

— Госпожа Ольга, ну почему я, вы же сами просили меня рассказать про замок.

— Оленька, да плюнь ты на эту историю, у нас и своих историй хватает… — промолвила Марь Ивановна Щербина.

— И то верно, радость моя, пойдемте-ка лучше ужинать.

Элиз пошла за мужем.

— Элиз, а ну стоять, а ты куда собралась?

— Мистер Бэл, да нам с дочкой домой уже пора…

— Никаких домой, ночуете сегодня здесь, домой и утром успеете.

Лицо Элиз озарилось радостью.

Георг с Есенией уже бежали к замку, а на моих руках сидела Диана, обняв меня за шею.

— Любимый, как твоя поездка, сложные были операции?

— Оленька, да все как всегда, бывали и посложнее.

— Анри, милый мой, скольких детей ты уже спас, скольким людям вернул здоровье.

— Гораздо меньше, чем хотелось бы.

— Анри, но ты же не можешь разорваться на всех, и того, что делаешь, не мало.

— Ты права, моя милая.

— Анри…, тут такое дело, Милада звонила…

— И что, что-то не так, с чего вдруг она позвонила тебе, у вас отношения как бы натянутые?

— Анри, она хочет приехать к нам, и просила у меня на это разрешения.

— Зачем, хочет увидеть дочь, так это не ее дочь, а моя и твоя.

— Я не знаю, Анри, но не смогла ей отказать, в общем, она прилетит послезавтра к вечеру.

— Что ж, может ты и поступила правильно, надеюсь вы решите все разногласия меж собой.

— Мы…, а ты?

— А мне, Оленька, завтра нужно лететь по своим делам.

— Анри, но ты же только прилетел, неужели дома не можешь побыть подольше…, или это из-за Милады?

— Ты права, из-за нее, я хочу, чтобы вы побыли вдвоем, и все обсудили.

— Милада боится меня, и будет скованна, а вдвоем вам будет проще.

— Анри, ты как всегда мудр, вот только не задерживайся надолго.

— Обещаю, что скоро вернусь.

…Что скажешь Бык по поводу того беспредела, что устроил Шелех с подачи этого фраера?

— Пивень, Шелех конечно не прав, сначала должен был посоветоваться с тобой, с братвой.

— С братвой… — досадливо проворчал Пивень.

— С братвой он посоветовался, с дружками своими, которые ему в рот смотрят.

— Верно, Пивень, и Бурят, зараза, сразу его поддержал.

— Бык, а чего ему Шелеха не поддержать, Бурят спит и видит, как свалить меня быстрее.

— Пивень, убирать надо Бурята, заезжих, которым ты там волю дал, он тебе никогда не простит.

— Знаю, что надо, вот только как сообщество на это посмотрит, Чалый, первым же выскажет мне свое недовольство, они с Бурятом кореша.

— Так делать то чо, Пивень, когда сходняк собирать, и где?

— Через неделю и соберем, в вотчине Шелеха… — Пивень непонятно чему улыбнулся.

— Пивень, ты чо несешь, на хрена нам соваться в Нижневартовск, на своей территории надо сходняк собирать, здесь мы дома.

— Бык, я везде дома, сказано в Нижневартовске, значит в Нижневартовске.

— Вот, значит, как, ты похоже все же решил завалить Шелеха, Пивень, только там его дом, перекроет он все.

— Да и у Геранина все мусора прикормлены, обложат нас и не уйдем.

— Не кипяшись Бык, никто нас там не тронет, я уже распорядился.

— Ну смотри сам, Пивень, тебе видней, только я братву всю подтяну.

— Подтяни, лишними не будут.

…Герман позвонил Наумычу.

— Наумыч, расклад такой, через пять дней в Нижневартовске, ресторан «Северный», сразу же за городом.

— Интересный расклад, что-то Пивень задумал, и похоже очень нехорошее.

— Ты прав, мое мнение такое же, в общем, мои готовы.

— Добро, Герман, мои тоже.

Бык поставил Шелеха в известность о том, что Пивень требует присутствия на сходняке, того, кто это все затеял, то есть Боне.

— Я тебя услышал, Бык, передай Пивню, что Боня будет на сходняке.

— Шелех, не пойму я тебя, на хрена ты за этого фраера подписался, и дал ему Лаперуза завалить?

— А это, Бык, не для умственноотсталых.

— Ну, ну, братва тебе этого не простит, так и знай, Шелех… — зло бросил в трубку, Бык и отключился.