Ватуту

Артем Грач

Новые приключения русского мальтийца Пола Боне. Не успевает он вернуться домой, как события втягивают его в очередной водоворот.

Глава 2

Наумыч сидел в кабинет-салоне своего персонального самолета, который ему выделил Бэл.

— Отшельник, а это так принципиально, у тебя же самолетов компании полно?

— Наумыч, не гуди, мне лучше знать, на чем тебе летать.

Больше, Наумыч возражать не стал.

Сейчас он прослушивал запись сегодняшнего совещания, прислушиваясь к каждому слову, к каждой интонации, но так и не мог понять, что же ему в этом совещании не нравится.

На скольких, таких совещаниях он уже перебывал, и никогда ничего его не настораживало, тогда что с сегодняшним не так?

Пожалуй, не так с ним именно то, что это первое совещание, на котором ему довелось присутствовать в отсутствии хозяина компании.

Поэтому наверно и искал чего-то для себя неприятного, и разумеется, не находил.

Ничем оно не отличалось от всех остальных.

Наумыч выключил диктофон.

М-да, с Россией как-то непонятно все получается.

Если криминал уже вцепился в компанию, отвязаться от них будет трудно, как бы действительно не пришлось уходить с российского рынка.

Своими силами с ними воевать нереально, война может обернуться большой кровью, а это компании и Бэлу совсем ни к чему.

И, через Уварова, такой вопрос не решишь, в чем и весь парадокс.

Какую-нибудь страну можно поставить на карачки, а вот российский криминал хрен-то там, не получится.

К человеку, к которому он сейчас летел, такое было под силу, вот только захочет ли он в это влезать и становиться против сообщества?

И вроде как, должок за ним перед Бэлом, но уж очень неравная отдача по этому долгу.

Наумыч прекрасно понимал, что Бэл был бы против его обращения к этому человеку, поэтому он его и не стал ставить в известность.

Самолет приземлился в аэропорту Гран-Канария в Лас Пальмас.

Наумыч отзвонился в марину, выяснилось, что яхты на причале еще нет.

— Инокентий, ты не ошибся, яхта точно идет на Канары?

Наумыч звонил своему компьютерщику, который сейчас как раз и числился в штате Симонова.

— Нет, Наумыч, яхта через пол часа будет в марине.

… — Пал Василич, там мужик какой-то тебя спрашивает.

Верона стояла в кокпите, рядом с ней дочки Пола Боне, Алис и Мия.

Боне торопился домой, предстояло рожать испанкам и его жене Эмили.

Он и на Канары не хотел заходить, но нужно было заправляться, топлива не хватит даже до Гибралтара.

— Кто там, Верона?

— Не знаю, сам выйди посмотри.

Пол Боне вышел в кокпит.

— Во как, а ты чего стоишь там, Наумыч, или забыл, как на мою яхту подниматься?

— Мистер Боне, я же не обезьяна по леерам на нее карабкаться, ты трап то опусти.

Боне выдвинул автоматический трап.

— Ну и каким ветром тебя ко мне занесло, у Анри что ли проблемы какие?

— Павел Васильевич, мы так и будем все это в кокпите обсуждать?

— Зачем же здесь, пойдем в рубку, кто же дорогого гостя на крыльце держит.

Наумыч улыбнулся, прошел следом за хозяином яхты.

— Здравствуйте миссис Боне, а беременность вам очень даже идет.

— Здравствуйте Наумыч, может и идет, вот только бы дойти с ней до дома успеть.

Наумыч посмотрел на остальных женщин, снова улыбнулся.

— Прибыльное у тебя путешествие, Павел Васильевич, сразу трое ждут пополнения.

Он посмотрел на Верону.

— Ну, а вы что отстаете леди от остальных?

Верона хмыкнула.

— Должен же кто-то за остальных отдуваться.

Наумыч расхохотался.

— Наумыч, ты приехал то зачем, моим пополнением поинтересоваться, или как?

— Или как, поговорить мне с тобой надо Павел Васильевич, тет-а-тет.

Эмили, да и все остальные настороженно посмотрели на Наумыча.

— Пол…

— Эмили, идите в каюту, все нормально.

— Знаю я ваше нормально, Пол, ты не забывай про это… — она ткнула в свой живот и показала на испанок.

— Иди Эмили, иди, все будет вовремя, не переживайте.

Женщины ушли, забрав с собой детей.

Боне налил в бокалы писко, один протянул Наумычу.

— Садись, рассказывай зачем ты здесь, и что там не так у Анри?

Наумыч сел на торцовый диван.

— У Анри все нормально, а вот у его компании проблемы.

— И эти проблемы где, ты же сам в состоянии решить любую проблему, но раз ты здесь, значит проблема неординарная и касается лично меня?

— Тебя, Павел Васильевич она не касается, но без твоей помощи я ее решить не смогу.

— Хорошо, рассказывай.

— Российский криминал наехал на компанию Бэла, и полагаю, что это только пробный шар.

— Если компания им в чем-то пойдет на уступки, у них разыграется аппетит.

— В чем именно наезд?

— По поводу офисов в нескольких крупнейших городах, в основных городах.

— Хотят то что?

— Столько же, во сколько сейчас обходится аренда офисов компании.

— Субаренда что ли?

— Ну да.

— А почему компания их не выкупает у владельцев?

— Выкупает, но не все продаются.

— И кто именно стоит за всем этим?

— Я не знаю.

Боне недоуменно посмотрел на Наумыча.

— Ты, и не знаешь?

— Павел Васильевич, я только начал этим заниматься, но вопрос не терпит отлагательства, за два дня нужно все решить.

— Наумыч, ты хочешь, чтобы я схлестнулся с сообществом, а Анри в курсе твоего желания?

— Нет, не в курсе, если он об этом узнает, будет против, ему проще уйти из России, чем обращаться к кому-то за помощью.

— Но, я, то к нему за помощью обращался, ты это имеешь ввиду?

Наумыч закряхтел, полез за сигаретами.

— Наумыч, курить в кокпите, исключений у меня ни для кого нет.

Горбунов досадливо сунул пачку обратно в карман.

— В общем, да, я это имел ввиду, но не только, мне все равно больше обратиться не к кому, кроме тебя.

— Скажи, Наумыч, а что может дать компания взамен, сообществу, если она останется в России?

— А без ничего нельзя, ты же понимаешь, что Бэл на это не пойдет.

— Понимаю, но ты мне предлагаешь отобрать у сообщества кусок, жирный кусок, на который они уже глаз положили.

— Павел Васильевич, но ты же смог у них отобрать наркоту, да и не только у них.

— Смог, но они получили взамен существенную прибыль, это, во-первых, а, во-вторых, сняли с наркоты своих бойцов, опять же им прибыль.

— А ты взамен не можешь дать ничего, кроме того, как схлестнуть меня с сообществом.

— Ты прав, я не могу дать ничего, потому что не я владелец компании, а Бэл.

Боне сидел задумавшись, глядя на море через открытую дверь.

— Ладно, Павел Васильевич, понимаю, что зря приехал с такой просьбой, и зря обнадежил руководителя компании.

— Какого руководителя, ты же сам сказал, что Анри не в курсе?

— Анри, он хозяин, а руководит компанией Илонова Арина Ивановна.

Наумыч встал.

— Сядь, Наумыч, мы еще не договорили.

Горбунов замер и удивленно посмотрел на Боне.

— Писко вон себе еще налей, мне позвонить надо.

Наумыч плесканул еще четверть бокала.

— Шелех, скажи мне, если бы на тебя наехал мой друг, как бы это смотрелось, и как бы на это реагировало сообщество?

— Боня, а в чем проблема?

— Шелех, я тебе вопрос задал, когда ты уже свою дурацкую привычку оставишь, вопросом на вопрос отвечать.

— Боня, тогда и я, и сообщество, выставили бы предъяву твоему другу, ну и тебе соответственно, так как он твой друг.

— То есть, такую предъяву я могу сейчас выставить тебе и твоим корешам?

— Боня, какого хера ты на меня наезжаешь, может уже объяснишь, что за дела, что у тебя там вообще происходит?

— Не ори, объясню.

Горбунов с интересом прислушивался к диалогу, он прекрасно знал, кто такой Шелех, один из законников в верхушке криминальной власти.

— Кто-то из твоих корешей наехал на моего друга Отшельника, тебе это ни о чем не говорит, Шелех?

Шелех с минуту молчал.

— Боня, а конкретней, кто-то захотел с его таланта что ли поиметь?

— Нет, Шелех, если бы они захотели этого, то их бы куски сейчас по всему миру собирали.

— Тогда что?

— В России наехали на компанию «Бэл компани ЛТД», которая принадлежит Анри Бэлу.

— Подожди Боня, а Отшельник тут причем, я слышал про этот наезд, и знаю.

— Вот и хорошо, что знаешь, потому что Анри Бэл, это и есть Отшельник, и как ты понимаешь, он к тому же еще мой близкий друг.

— И как я должен реагировать на такой наезд, Шелех?

— Боня, ну я же не знал этого, екорный ты бабай…

— Теперь знаешь, и что, или это ты наехал на компанию?

— Боня, да некогда мне такими наездами заниматься, сам знаешь, дел по горло.

— Тогда кто?

— Лаперуз, Кузема и Гринь.

— Шелех, реши этот вопрос к завтрашнему утру.

— Боня, Боня, а ты ничего не путаешь, это наши домашние дела, и мне никто не позволит в это вмешиваться, меня просто не поймут.

— Шелех, ты бредишь что ли, я же тебе сказал, наехали на моего друга, друга, или ты глухой?

— И не ты ли мне только что говорил про предъяву?

— Я, но только, Боня, если еще Кузема поймет меня, то остальные слушать не станут, да и сообщество меня в этом не поддержит и тебя, кстати, тоже, Боня.

— Добро, передай Куземе и остальным двум, что если не отстанут от компании, то я их просто всех посажу лет на двадцать.

— А сообществу передай, я против него не иду, но и друзей своих, в отличии от некоторых, не сдаю, а ты мои возможности знаешь, Шелех.

— И хоть я ими и не пользуюсь, но только не в этот раз, запомни, все так и будет.

— Боня, хер ты моржовый, значит ты меня из друзей гонишь, это к каким некоторым ты меня относишь, ну Боня, ну ты и сволочь после этого…

Шелех отключился.

Наумыч так и сидел, удивленно глядя на Боне.

— Я так понимаю, ничего не получается, Павел Васильевич, да еще и законника обидел, не простит он тебе такого.

— Наумыч, это мои проблемы, так что не переживай, все будет нормально.

— Я что-то не понял про твои возможности Павел Васильевич, каким образом ты их хочешь посадить?

— Наумыч, а оно тебе надо, не надо, а насчет посадить, надеюсь до этого не дойдет, но, если не образумятся, посажу точно.

— Ты уверен, что они к тебе прислушаются?

— Уверен, так что лети, через два дня я тебе позвоню.

…Шелех встречался с законниками.

— Шелех, ну и зачем мы тебе так срочно понадобились?

— Затем, Кузема, что вы все трое вляпались в дерьмо по уши, и такое дерьмо, из которого вам никогда не выбраться, если не послушаете меня.

— Шелех, это ты, о чем, что за туфту гонишь?

— Лаперуз, туфту говоришь, значит это для тебя туфта, что ты на Боню наехал?

Кузема собиравшийся налить себе водки, резко обернулся и замер.

— На Боню, а кто это такой, Боня, я о нем первый раз слышу, Шелех.

— Лаперуз, да лучше бы тебе о нем вообще никогда не слышать, дольше бы прожил.

— А сейчас, если ты, то есть вы все трое не отвалите от компании «Бэл компани ЛТД», я за ваши жизни и полушки не дам.

Кузема так и стоял у бара с пустым бокалом в руке, лицо его напряжено до предела.

— Шелех, а при чем тут Боня, ну я слышал про него, так компания вовсе не его, а некоего Анри Бэла.

Шелех зловеще усмехнулся.

— Гринь, компания не его, а его очень близкого друга, скажи, чтобы ты сделал, если бы наехали на одного из нас?

— Не, ну я бы конечно помог любому из вас, но Боня, он же фраер, так чего ты паришься по этому поводу?

— Кузема, ты помнишь, Боня искал одного человека, когда его семья на островах зависла?

— Помню…, подожди, Шелех, не хочешь же ты сказать, что тот человек…

— Это я и хочу сказать, Кузема, в непонятку ты впутался, в непонятку по милости вот этого урода.

Шелех ткнул пальцем в Лаперуза.

Тот вскочил.

— Шелех, ты кому это сейчас сказал такое?

— Не мельтеши Лаперуз, иначе я тебя сейчас сам порешу, чтобы Боне меньше забот было.

Шелех тоже вскочил с кресла.

Лаперуз схватился за финку.

— Уймись, Лаперуз, и убери перо, придурок.

— Кузема… да ты…

— Заткнись я тебе сказал, ты меня, урод, в такую непонятку сунул, что проще самому на перо сесть.

Лаперуз обессиленно рухнул в кресло.

— Шелех, может ты нам объяснишь все же про этого Боню, и чего это ты так за него подписываешься, с чего вдруг Кузема, только от одного его имени, замандражировал?

— Гринь, помнишь, как мы ходили за Самбуром, ты же тоже помогал моим пацанам, Саже и Лошаку.

— Помню, и что?

— То, что, если бы не Боня, ни я, ни Кузема не сидели бы сейчас здесь, да и Самбура не было с семьей.

— Это он что ли вытащил вас с Афгана?

— Он, но это семечки, от того, какие возможности имеет Боня.

— И то, что вы наехали на его друга, вам с рук не сойдет, если будете ерепениться, посадит вас на пожизненное.

— А ты не гонишь, Шелех, откуда у мальтийского бизнесмена столько власти?

— Нет, Гриня, не гоню, пораскинь своими мозгами и все поймешь, не нам тягаться с ним.

— Шелех, ты не прав, даже Боня смертен, а киллеру все равно кто перед ним, и не Боне воевать с сообществом.

— Дурак ты, Лаперуз, если с Боней что-то случится по нашей вине, то всем нам придется прятаться так далеко, а лучше сразу застрелиться.

— Потому что за него нас просто всех сожрут.

— Это кто же, кореша что ли его?

— Нет, Лаперуз, гораздо хуже, наша власть, и пощады не будет… — произнес Кузема, и тут же добавил.

— Твою японскую бабушку, и угораздило же меня влезть в это дерьмо… — он с злостью посмотрел на Лаперуза.

— Что скажете братва, Боня ответа ждет.

— Шелех, я отхожу от этого, не собираюсь у Бони на пути становиться.

— Я понял тебя, Кузема, и ты прав брат.

— Шелех, я тоже отхожу, хоть Гриня никто не назовет трусом, но против твоих друзей, я не пойду.

— Лаперуз, ты что молчишь?

— Глупо отказываться от дойной коровы, и я ее все же подою.

— Ну, ну, смотри сам Лаперуз, как бы тебе этим молочком не захлебнуться.

— Шелех, я не боюсь твоего Боню, за мной все сообщество.

А вечером Лаперуза арестовали, в его же ресторане на Невском.

В камере, куда его посадили, находился еще один человек, с повадками вечного стиляги.

— Ты кто братан, за что замели, знаешь кто я?

— Знаю, Лаперуз, знаю, тебя и жду, напрасно ты не послушал совета братвы, напрасно.

— Ты кто-о…

Удавка захлестнула его шею, через пару минут тело обмякло и рухнуло на пол.