Две дамы и апельсиновый джем

Анна Дашевская, 2022

Королевство Бритвальд сильно традициями. Чай и сэндвичи с огурцом, юридические корпорации и королевский флот, скачки и шляпки, апельсиновый джем, который называют исключительно мармеладом и едят за завтраком… Когда вдовствующая графиня Торнфилд обнаружила, что к завтраку ей подали совершенно не тот мармелад, к которому она привыкла, она удивилась. А уж выяснив, что женщина, варившая это самое яство, внезапно и загадочно исчезла, леди поняла, что умрёт, если не выяснит, в чём тут дело. Полина Разумова по прозвищу Мисс Майнд ввязалась в эту историю случайно: приехала в Люнденвик на конференцию по математическим методам создания заклинаний и обнаружила, что бесследно исчезла её подруга. По всем традициям жизни и приключений, могли ли эти дамы не встретиться? А если встретились, то найдётся ли в Люнденвике, во всей стране, да и в мире преступник, который сможет противостоять этому сногсшибательному дуэту?

Глава пятая,

в которой леди Майя приводит в изумление почтенного профессора и знакомится с мифическим существом

В Кембридж леди Майя решила добираться не порталом, а на новеньком экипаже, которым она как раз научилась управлять. Чтобы было не так страшно, она посадила рядом свою личную горничную Стивенс, и отправилась покорять дороги королевства Бритвальд.

На самом деле дорога отказалась отличная, экипажей в этот день отчего-то было мало, и до Кембриджа она доехала даже быстрее, чем рассчитывала, за каких-то два часа.

Оставив Стивенс в кафе, а экипаж — на стоянке возле колледжа Пемброк, она миновала Старый двор и здание библиотеки, вошла в хорошо знакомую дверь и спросила у привратника:

— Скажите, профессор МакКордл на месте?

— Да, миледи. Он в своём кабинете, у него семинар, но, полагаю, уже заканчивается.

— Спасибо, я могу подождать.

На самом деле, Майя была уверена, что Генри МакКордл вполне сможет оставить своих студентов на несколько минут: они у него по струночке ходили, и рты открывали только по приказу.

Так и оказалось.

Когда она заглянула в дверь кабинета, профессор просиял и сказал:

— Леди Паттерсон, счастлив вас видеть! Прошу вас, проходите! — он поддержал гостью под локоть и провёл дальше, мимо десятка стульев, бросив сидящим, — а вы пока рассчитайте нормальную кривую распределения для использования различных носителей. Ну, скажем, вы, вы и вы, — он ткнул пальцем в нескольких студентов, — для сапфирового кристалла, а остальные для шестиугольника из дуба.

— Дерево считаем поперек волокна или вдоль? — спросил огненно-рыжий парень в круглых очках.

— Ну, раз вы спрашиваете, Уордлоу, то считайте и так, и этак, — Генри МакКордл коварно улыбнулся и распахнул дверь перед леди Майей.

За их спинами слаженно застонали.

За дверью оказалась небольшая комната, которую можно было бы назвать уютной гостиной, не будь она завалена книгами, свитками, коробками и другими предметами, трудно поддающимися определению. Генри снял с кресла стопку толстых тетрадей и предложил леди Майе присесть.

— Итак, дорогая леди, — сказал он с суровостью в голосе. — Прошло три с половиной года с тех пор, как ваша сестра защитила у нас диссертацию. Помнится, тогда во время банкета по этому поводу я решился попросить вашей руки, и вы мне отказали.

— Да, Генри, — ответила леди, опуская глаза и складывая ладони на коленях.

— И я делал это ещё четыре раза!

— Да, Генри.

— После чего вы вышли замуж за этого солдафона и обзавелись потомком.

— Да, Генри, — снова повторила леди Майя, поднимая на него взгляд; глаза её смеялись. — Всё верно. А теперь я пришла к вам по делу!

— Касающемуся артефактов?

— Боже упаси! Мне довольно того, что я умею пользоваться некоторыми из них, всё прочее я оставляю вам.

— Ах вот как! Тогда рассказывайте!

— Лучше я спрошу. Что вы знаете о компании «Золотой гусь», торгующей артефактами и амулетами?

— «Золотой гусь»? Хм-м… Да почти ничего. Всё-таки мы занимаемся новыми разработками, так сказать, на острие науки. А они продают уже проверенные, традиционные изделия.

— На острие науки? Дорогой Генри, расчёт кривой распределения для сапфира могу сделать даже я! А я, между прочим, не математик, а кондитер по призванию и образованию. Так что если один из ваших студентов нынешнего курса и окажется на переднем крае этой самой науки, то это будет вот тот рыжий. Ещё парочка будет делать для него расчёты и заготовки, а остальные займутся делом.

— И всё же повторюсь, с компанией «Золотой гусь» я не сталкивался никогда, — покачал головой МакКордл. — Хотя… Погодите-ка минутку!

И он быстрой походкой вышел из комнаты.

Майя не успела даже рассмотреть книги на полках, хотя бы названия, как Генри вернулся в сопровождении девушки, такой хорошенькой и тоненькой, будто она была феей. Будто феи и в самом деле существовали в природе.

— Вот, — сказал он. — Элизабет Уиллингейл.

— Здравствуйте, — пискнула девушка.

— Профессор, — терпеливо сказала леди Паттерсон. — Мы обе ждём пояснений, зачем вы оторвали мисс Уиллингейл от занятий, и чем она может мне помочь.

— Женщины! — фыркнул МакКордл. — Неужели не понятно? Отец мисс Уиллингейл — владелец компании, носящей его имя, и у него контракт с Нордхеймской Гильдией артефакторов. А поскольку Элли предстоит унаследовать всё это дело, она знает о торговле этим непростым товаром гораздо больше меня.

— Ах вот оно что… Элли, можно так вас называть?

— Лучше Лиз…

— Хорошо, Лиз, как скажете. Генри…

— Всё! — замахал руками профессор. — Уходите, не мешайте занятиям! Вот, в гостиной колледжа сейчас свободно, идите туда и разговаривайте.

— Господин профессор, так привратник… — судя по тому, как девушка содрогнулась, привратником служило существо серьёзное.

— О, боги всемогущие! — МакКордл поднял глаза к небесам. — Это всего-навсего маленький цербер, щенок ещё. Дайте ему сухарик какой-нибудь…

Тут через дверь, которая вроде бы оставалась закрытой, просочилась долговязая фигура рыжего Уордлоу.

— Лучше не сухарик, — авторитетно заявил тот. — Тусик любит копчёные колбаски.

— К-кто?! — выдавил профессор.

— Его зовут Тавмантус, — пояснил рыжий. — А ласково — Тусик.

— Уходите! — Генри МакКордл замахал руками. — Кыш, кыш! И если вы не выполнили задание, Уордлоу!..

— Всё сделано, господин профессор! Вот расчёты и рисунки!

И, сунув в руки преподавателю тёмно-синий кристалл, Уордлоу за рукава утянул Майю и Лиз в коридор.

Тихонько хихикая, леди Паттерсон пошла за молодёжью. Ей ужасно понравился юный гений, и девушка была симпатична, а уж с каким удовольствием она вспомнила собственные студенческие годы!

— А где мы возьмём колбаски? — спросила мисс Уиллингейл.

— Добудем! — решительно ответил рыжий. — Вот прямо сейчас и пойдём добывать.

— Да? Самые лучшие продаются в лавке мистера Буркхарда, но там о-очень дорого, — с сомнением ответила девушка.

— Ничего, скинемся и купим. Уж на фунт колбасок наших карманных денег хватит.

Говоря всё это, Уордлоу так и продолжал тянуть за собой обеих, так что довольно быстро они оказались на Пемброк-стрит, прямо напротив большой витрины, где в мнимом беспорядке лежали груды сосисок и колбас, висели окорока, а прямо посередине на гнезде сидело чучело гусыни.

«Ой, сегодня же праздник! — вспомнила внезапно леди Майя. — Не уверена, что кухарка купила гуся… И вообще не уверена, что у нас ещё есть кухарка… — тут она вспомнила утреннюю напряжённую беседу с миссис Джонс и покачала головой. — Вот интересно, если я сейчас куплю здесь пару копчёных тушек, они отправят рассыльного отнести их к моему экипажу?»

Тем временем её молодые спутники вошли в лавку и застыли возле прилавка. Майя последовала за ними. Хозяин, краснолицый, в белом фартуке, отложил длинный нож и спросил с любезной улыбкой:

— Что вы бы хотели, мадам? Что-то к праздничному столу?

— Пожалуй, да. Но у меня ещё дела в городе…

— Никаких проблем! Мой рассыльный отвезёт все ваши пакеты в отель или куда скажете.

В результате они договорились, что рассыльный найдёт в кафе горничную леди Майи и всё оставит ей. На радостях леди Паттерсон, кроме пары копчёных гусей, купила ещё паштет, роскошный уилтширский окорок, чтобы запечь его в медовой глазури…

Очнулась она, когда Лиз потрогала её за локоть и шепотом спросила:

— Вы ведь пойдёте с нами к Тавмантусу?

— Вообще-то мы с тобой собирались поговорить без посторонних, — напомнила Майя. — А потом в это всё вплёлся Уордлоу и колбаски. Да, кстати, мистер Буркхард, добавьте к моему заказу два фунта ваших самых лучших колбасок, и ещё фунт заверните отдельно. Нет, пожалуй, отдельно — тоже два.

Рыжий откашлялся.

Выйдя из магазина, он забрал у неё пакет с добычей и спросил:

— А почему так много, леди Паттерсон?

— Я ужасно проголодалась, — ответила Майя. — И надеюсь, что мы просто перекусим все вместе: вы, я и Тусик. А потом я, наконец, расспрошу Лиз о том, что меня интересует.

* * *

Колбаски оказались действительно очень вкусными и пошли на ура. Оказывается, вся эта странная компания — леди Майя, Лиз и Уордлоу — успела изрядно проголодаться, ну, а Тавмантус, как всякое растущее существо, был голоден всегда.

Выглядел он забавно: в милом щенячьем облике уже начинал проглядывать истинный цербер, и зубки во всех трёх пастях были ого-го какие. Но к ним прилагались толстые бархатные лапы, мягкая шерстка палево-бежевого цвета, морщинки на лбу и длинный хвост, примерно как у дога, поэтому Майе сразу же захотелось схватить щенка и потискать.

«Ты мать! — сурово напомнил внутренний голос. — И жена! И прекрасно знаешь, что мужчину любой породы и размера нужно сперва накормить, а уже потом всё остальное».

Поэтому, церемонно поздоровавшись и дождавшись, чтобы Уордлоу представил Тавмантусу обеих дам, она уселась прямо на ступени лестницы, развернула первый пакет с угощением… и все пропали для мира минут на пятнадцать. Когда хвостик последней колбаски, упоительно пахнувший копчёным мясом, пряностями и дымком, исчез в средней пасти, Майя вежливо поинтересовалась:

— Уважаемые господа и дамы, у нас есть ещё фунт этого божественного угощения, но его я предлагаю оставить в распоряжении… э-э-э…

— Вы можете называть меня Тусиком, — шевельнул хвостом цербер и потупился. — Меня так все называют. Кто не боится подойти.

— Спасибо. Значит, в распоряжении Тусика. Может быть, вы захотите перекусить попозже или угостить кого-то.

— Ой, — сказал вдруг щенок, и заорал во всю глотку. — Ма-ама! Мама!

На лестничной площадке немедленно разверзлось окно портального перехода, и оттуда вышла такая мама, что Лиз опять пискнула и прижалась к Майе. Той не к кому было прижиматься, поэтому она расправила плечи и задрала подбородок: если уж нас сожрут, так мы хотя бы встанем поперёк.

Взрослый цербер, то есть та самая мама, представляла собой махину ростом с хорошего пони и примерно с такой же широкой спиной. Длинный хвост хлестал по бокам со свистом, а три пасти щерились такими зубами, что любая акула ушла бы нервно курить в дальний коридор. И никакого умиления не вызывала та же самая палевая бархатная шерсть и морщинки на лбу.

На лбах то есть.

— Тебя кто-то обидел, мой мальчик? — спросила вновь прибывшая глубоким контральто.

— Нет, мамочка, что ты! Это друзья! Просто меня угостили колбасками и предложили поделиться с кем-то, кого я люблю. А я больше всего люблю тебя и бабушку.

«Ох ты ж, там ещё и бабушка есть? Можно, я уйду?» — подумала Майя, остро завидуя Лиз, свалившейся в спасительный обморок.

Огненный взор цербера смягчился, её левая голова лизнула Тусика в нос (поочерёдно во все три), а правая повернулась к людям.

— Друзья, значит? — спросила она.

— Ну конечно! — выступил вперёд рыжий Уордлоу. — Вы же меня знаете, тётя Салли!

— Ах, это ты, Николас? А почему не на занятиях?

В этом месте леди Майя поняла, что фантасмагоричность ситуации зашкаливает, и решительно взяла всё в свои руки. Тётя Салли, надо же!

— Тусик, мы, собственно говоря, хотели сесть в преподавательской гостиной и поговорить, — сказала она. — Нам разрешил профессор МакКордл. Ты не будешь возражать?

— Нет, конечно, — фыркнул Тусик. — Раз профессор разрешил.

— А так бы не пустил, даже после колбасок? — влез неугомонный Уордлоу.

— Сюда не пустил бы, потому что нельзя. Я — неподкупный страж, вот! Но я бы нашёл вам другое место, и ничем не хуже. А о чём вы хотите разговаривать?

— Мне нужно узнать всё, что возможно об одной фирме, которая торгует артефактами и амулетами. МакКордл сказал, что Лиз в этом специалист.

— Ну, не то чтобы специалист… — смутилась девушка.

— Об артефактах… — задумчиво рыкнула «тётя Салли». — Вот что, идёмте-ка. Садитесь мне на спину, вы, леди, и ты, девочка. А Николасу пора на занятия!

* * *

Это не было похоже на портальный переход: никакого разворачивающегося постепенно окна, никаких неприятных ощущений, которые всегда возникали у Майи при использовании этого способа. Просто вот только что вокруг них был декабрьский Кембридж, а вот они уже на поросшей цветами поляне. Одна из порхавших повсюду бабочек села на жуткого вида шип, украшавший хвост цербера, под кустом блеснула алым ягода земляники…

— Я бы тут пожила до апреля, — задумчиво сказала Лиз. — Ужасно не люблю холод. А где это мы?

— В межмировом пространстве. И пожить тут до апреля не выйдет, сколько бы времени ты ни провела в этом месте, у тебя дома не пройдёт ни миллисекунды.

— И тут всегда вот так?

— Тебе хотелось лета, вот оно и возникло. Если бы ты хотела покататься на лыжах или съехать с песчаного бархана…

— Понятно, — поспешно покачала головой девушка. — Нет-нет, спасибо, лыжи не надо.

— Итак, спрашивайте, — сказала цербер, укладываясь на траву и подгибая под себа лапы, словно обычная кошка.

Леди Майя вздохнула. Ей было до Тьмы неловко, что из-за её простенького, в общем-то, вопроса была устроена такая суматоха — межмировое пространство, древние непонятные существа, остановленное время… Ужас! Какой непродуктивный расход магии!

— Мой муж — глава столичной городской стражи, — начала она. — Его сыщики расследуют сейчас странное дело об исчезновении молодой женщины…

После недлинного рассказа присутствующие помолчали, потом Лиз произнесла задумчиво:

— Я почти не знаю эту компанию, «Золотой гусь». Мы с ними не работаем. Слышала, конечно, рынок-то небольшой…

— Вот что, — прервала её «тётя Салли». — Вам придётся дать магическую клятву, что всё, рассказанное мною, останется тайной для всех.

— Кроме сведений, которые помогут спасти Джейн Пламптон, — внесла поправку Майя.

— Хорошо, согласна.

Магическая клятва была принесена, в воздухе сверкнула голубая молния, что означало: местная магия услышала эти слова и приняла их.

— Вот интересно, клятва, данная в межмировом пространстве, будет действовать в нашем мире? — спросила вдруг Лиз.

— Во всех мирах, куда можно отсюда попасть, — клыки цербера сверкнули в улыбке.

— Здорово…

— Так вот, наша раса и артефакты связаны примерно так же, как ракушки и жемчуг, — начала рассказ «тётя Салли». — Я не стану рассказывать обо всех обстоятельствах, которые могут привести к появлению нового магического предмета, сами понимаете… — обе слушательницы кивнули. — Но, например, когда родился Тавмантус, наша сокровищница пополнилась сразу четырьмя новыми… вещицами, как называет их глава семьи, Триакефал.

«Триакефал, трёхголовый. Тоже мне примета, — промелькнуло в голове у леди Майи, и она прикусила губу, чтобы не испортить хихиканьем торжественность момента; но внутренний голос продолжал резвиться. — А сокращённо и ласково его можно называть Кефирчиком!».

Сидевшая на траве Лиз даже кулаки прижала к груди от восторга.

— И часть артефактов вы передаёте остальным расам?

— Ну, почему же передаём? Продаём, и за немалые деньги, — снова тройная клыкастая усмешка блеснула в солнечных лучах. — И сразу отвечу на незаданный тобою вопрос. Да, с вашей компанией мы можем подписать контракт. Пробный, лет на пять.

— А «Золотой гусь»? — леди Майя вернула разговор к началу.

— А вот с «Золотым гусем» мы работать больше не станем никогда. Они стали нечестно играть, когда умер прежний владелец, мистер Форстер, и фирма перешла к его племяннику.

— И это произошло?..

— Полгода назад.

— Понятно. То есть, миссис Пламптон могла там узнать нечто, что хозяин желал бы сохранить в тайне… — Майя сорвала травинку и стала её задумчиво жевать, потом спохватилась и спросила: — Это ничего? Меня не накажут?

— За травинку — нет, не накажут. Вырастет новая, — текучим движением цербер поднялась и скомандовала: — Нам пора возвращаться. Садитесь на спину и держитесь.

* * *

Всю дорогу от Кембриджа до Люнденвика леди Майя была задумчива и рассеянна, и на вопросы намолчавшейся горничной отвечала настолько невпопад, что та, наконец, фыркнула (тихонько!) и спросила:

— Мадам, что-то случилось? Вы здоровы?

— Вполне, Стивенс, вполне. Просто я сейчас поняла, что совсем не так умна, как меня уверяли всю жизнь.

И на этом место она замолчала уже прочно.

Впрочем, дома ей пришлось открыть рот.

Сперва — чтобы отчитать няньку, под бдительным присмотром которой юный Джайлз стащил у матери с туалетного столика губную помаду и украсил все стены. до которых мог дотянуться.

— И что, интересно, Джайлз вообще делал в моей гардеробной? Имейте в виду, няня Эткинс, это последнее предупреждение! Ещё один такой случай, и за моим сыном будет присматривать кто-то другой. Да я лучше дежурным стражникам его отдам!

Неизвестно, насколько впечатлилась нянька, но уж во всяком случае о должности главы дома и отца резвого ребёнка она вспомнила. Глава столичной городской стражи — это серьёзно.

Когда буря в детской комнате слегка утихла, и леди Майя решила записать всё, что сегодня ей удалось узнать, в её кабинет бочком вдвинулась экономка миссис Феллоуз и сказала, скорбно комкая скромные кружевные манжеты:

— Миледи, кухарка требует повышения жалования или расчёта.

— Ну и тьма с ней, — задумчиво отвечала Майя, записывая сведения о связи церберов и артефактов. — Вычтите с неё десять процентов месячного жалования за то, что увольняется без предупреждения, и пусть собирает вещи.

Экономка вытаращила глаза:

— Но как же, миледи?.. Ужин… Праздник! И она должна отработать две недели!

Хозяйка подняла на неё ясный взгляд.

— То, что делает кухарка, называется шантаж. Шантажисты — совершенно аморальные типы. И мне совсем не нравится мысль, что ещё целых две недели настолько морально неустойчивая особа будет иметь доступ к нашей еде. Я кое-что привезла из Кембриджа, Стивенс должна была распорядиться, чтобы мои покупки выгрузили. В конце концов, я не один год проработала в ресторане, как-нибудь уж справлюсь с праздничным ужином! Идите, миссис Феллоуз! — и добавила вдогонку. — И никаких рекомендаций!

Маленький домашний бунт был задавлен.

Майя перечитала всё записанное, застонала и взялась за голову: ей стало ясно, что она не задала церберу и половины тех вопросов, которые следовало. И самый первый из них — а как, собственно говоря, её называть? Потому что даже мужу она не рискнёт сообщить сведения, изложенные жутким полузверем по кличке «тётя Салли»!